Ефим Абрамов (18 лет)

ЗОЛУШКА

Жил-был Мон. Жила-была также Мона. Она была в нем и вместе с ним и из него.
Иногда она сливалась с ним полностью и забывала себя. Тогда Мон становился избыточным и что-то формировал.
Чтобы не нарушать своего покоя, он устроил рядом с собой Темную Дыру и в нее определял свои излишки.
Дыра наполнялась и раздувалась. Мон ее сжимал. Чем больше дыра наполнялась, тем сильнее Мон сжимал ее.
Потом заболела Мона. Она оставалась в нем, но утратила способность быть вместе с ним и из него.
Чтобы заниматься Моной и не отвлекаться на Темную Дыру, Мон создал Мониду и посчитал ее своей дочерью.
Мон определил ее смотреть за Темной Дырой, а сам занялся Моной.
Чтобы излечить Мону, он познал себя до конца, до донышка, затем познал Мону и обнаружил, что причиной их бытия является превращение Ничто во Все.
Болезнь Моны заключалась в том, что Ничто, потребляемое ею для жизни, превращалось не полностью.
Часть Ничто оставалась неизмененной и скапливалась, обвивалась вокруг Моны, лишая ту возможности быть вместе с ним и из него.
К тому же, скапливаясь, Ничто вредило не только Моне, но и ему самому. Так что можно было посчитать, что он, Мон, - тоже болен, поскольку менялись его внутренняя обусловленность и целесообразность.
Мон попробовал сбрасывать Ничто в Темную Дыру, но Ничто оказалось агрессивным. В ответ на его попытки Ничто активировалось и стало пожирать Все, - то есть, основу его сущности.
Что бы ни делал Мон, все было бесполезным. Он не мог одолеть Ничто.
В конце концов, он исчез, растворился в Ничто. И Мона исчезла тоже. Это было последнее, что она сделала в нем и вместе с ним...
Так дочка их Монида осталась одна-одинешенька. Одна, если не считать того Ничто, которое окружало ее. Да еще той Темной Дыры, которую ей приказано было сторожить...
Конечно, Мониде было одиноко. Она заглядывала в Темную Дыру и видела и слышала : там что-то шевелится, оттуда доносятся непонятные и привлекательные звуки.
Ничто давило на нее. Ничто пыталось ее поглотить. Но Мон, ее отец, породил ее такой крепкой, что она могла успешно противостоять любым посягательствам.
Как-то ей подумалось, что Мон и Мона вполне могли не исчезнуть бесследно, не погибнуть, а схитрить. Взяли да и спрятались в Темную Дыру. Пусть Ничто считает их побежденными...
Эта мысль захватила Мониду. Она снова и снова пробовала заглядывать в Темную Дыру. Пробовала звать исчезнувших...
Отклика не было...
Тогда она решилась и нырнула в Темную Дыру. Тем самым она оставила Дыру без внешнего присмотра и нарушила приказ Мона. Но ведь пожурить-то ее было некому...
Она нырнула в Темную Дыру и чуть не ослепла. Темная Дыра старательно копила в себе свет - лучик за лучиком, фотон за фотоном. Все, что находилось в ней, сверкало, блестело, сияло, казалось невесомым и почти невидимым.
Здесь столько всего было понапихано, что в этой мешанине разобраться было совершенно невозможно.
Что-то цельное извлечь из лучистого сумбура, из сверкающего конгломерата могла только воля того, кто сюда внедрял свои творения. Или воля того, кто сам сюда внедрился.
То есть, воля Мониды.
Ибо она теперь была главной частью всего здешнего, определяющей, чему здесь быть, а что и миновать можно.
- Мон! - позвала она. И не получила ответа.
- Мона! - позвала она.
И вдруг что-то ворохнулось...
Ах какую радость вызвало это движение! Она, Монида, здесь не одна! Она сюда не зря нырнула!
- Мона! - снова позвала она.
Кто-то забормотал быстро и неразборчиво. Голос был сперва похож на скрип, затем - на рев, затем в нем прорезались басистые нотки. И, наконец, он стал голосом женщины.
- Зови меня! Зови меня! Зови меня!.. - бормотал женский голос все более отчетливо, все более властно.
Монида звала:
- Иди ко мне!.. Где ты?.. Иди ко мне!..
И светлое месиво содрогалось по ее зову. Что-то в нем перемещалось, что-то вылепливалось, что-то переливчато вспыхивало. А потом... Мона!... Мона явилась как живая!..
То есть, почему как живая?.. Она живая и предстала...
- Хороша ли я? - спросила первым делом.
- Хороша! - радостно подтвердила Монида.
- Любима ли я? - спросила Мона.
- Любима! - радостно подтвердила Монида.
- Тогда береги меня! Заботься обо мне! - сказала Мона.
- Я постараюсь! - пообещала Монида.
- Плохо стараешься! - сказала Мона строго. - Тут так тесно и так пыльно! Куда я дену своих деток?..
- Каких деток? - удивилась Монида.
- Тех, что у меня родятся! - недовольно крикнула Мона.
Затем она родила одну за другой двух дочек (Монидку-1 и Монидку-2). И стала их ласкать и холить. Придала им наивысшую энергетичность и многомерность. Наделила их цикличной бытийностью, всеведенчеством и са-модовольчеством, набором мировых констант и надмирных коэффициентов.
Монидки принялись охорашиваться. Потом принялись требовать у Моны (у Моны-2, конечно) того и сего. Мона им давала. Давала и то, и се, и пятое, и десятое. Но им было мало.
Затем Мона решила заняться собой, но дочки не давали, - отвлекали нытьем.
- Ты виновата! - в сердцах сказала Мона-2 своей «старшей». - Из-за тебя мы попали в эту дыру! Вот и ухаживай теперь за сестрами!..
Что было делать?.. И в одиночестве плохо, и так, вроде бы, тоже не больно-то хорошо...
Монида повздыхала, погорюнилась да и впряглась в уход за сестрами-привередами. Уж она их мыла-чистила, поила-кормила, обувала-одевала. Никакого роздыха не знала, носилась по Темной Дыре, и струны света звенели, когда она касалась их мимолетно...
Монидки росли, распухали. Монидки жадно поглощали любое естество, впихнутое в Темную Дыру. Монидки были воплощением, олицетворением Ничто, захотевшего стать Всем.
Их старшая сестра попробовала пожаловаться Моне-2. Но Мона так ушла в себя, что извлечь ее из нее самой было невозможно. Чем громче пыталась Монида ее позвать, тем глубже было самопогружение Моны-2.
И наконец, настал момент, когда Мона-2 окончательно провалилась в себя. Провалилась в себя и увлекла за собой и Темную Дыру, и всех ее обитателей.
И так велика была ее скорость падения вовнутрь себя, что Мона-2 вывернулась наизнанку. Темная Дыра после этого раскрылась, ее сущности и явности бросились улепетывать со всех ног от жадных монидок.
Монидки помчались следом за лакомыми кусочками и тоже разбежались в разные стороны.
Осталась Монида снова одна-одинешенька. Тут, конечно, можно бы отдохнуть и собой заняться. Да не приучена была Монида к этому.
Она решила собрать разлетевшееся содержимое Темной Дыры. Собрать, устеречь, а может быть, создать новую Темную Дыру и запихнуть в нее то, что попалось...
А заодно труд собирания наверняка приведет ее к сестричкам. И можно будет их опекать, как прежде. И выполнять их капризы и прихоти...
Чтобы веселее работалось, Монида создала внутри себя новую Мону (Мону-3). Новая Мона была еще злее, еще беспощаднее. Она кричала на Мониду так, что у той все гудело внутри.
- Ты создала Вселенную из отбросов! - кричала Мона-3. - Никогда еще не было вселенных из мусора!
- Не я!.. - пыталась оправдаться Монида.
- Наглая! Не смей возражать! - слышалось в ответ. - Найди мони-док и упроси: пусть поглотят эту свалку, эту клоаку! Только тогда я прощу тебя!..
Монида не протестовала. Монида носилась туда-сюда по новенькой Вселенной. Пыль за ней вилась столбом, и лептонные ветры порождались бессчетно от ее поспешности.
Везде побывала... В каждом уголке - да и не по разу...
Но не было, нет, не было нигде сестричек-монидок.
Уж она и в туманностях рылась и даже их перевеивала. Уж она и в микромир сунулась, да получила крепкий щелчок, - там были свои законы, ей неподсильные.
Даже на планетах она побывала, обдавая их своим животворным дыханием и роняя на них пыль, случайно прихваченную в полете.
Но кто на планеты польстится, - на мертвые куски грязи!.. Кто захочет на них оставаться надолго!..
- Лентяйка! Обманщица! - кричала Мона-3. - Засуну тебя в небы-тийность, если не найдешь монидок!..
- Их нет нигде!.. - слышалось робкое оправдание.
- Врешь! - кричала Мона-3. - Если нет нигде, значит они повсюду! В звездном свете! В звездах самих!..
Монида обращалась к звездам. Заставляла одну, другую, третью взрываться и сгорать в сверхъярком пламени. Монидок и внутри звезд не было...
- Что делаешь! - кричала Мона-3. - Засорила космос пеплом! Сейчас же убери его! Сейчас же наведи чистоту!..
Монида вздыхала и принималась за уборку. Сметала пепел от каждой взорванной звезды в одно место.
Но что с ним делать дальше?.. Оставить как есть?.. Уплотнить и превратить в планету?.. Или ссыпать в микромир, - в отместку микромиру за полученный щелчок?..
Ссыпать-то можно... Но сразу этого не сделаешь... Нужно выжэдать, чтобы совпали фазы колебаний новой вселенной и микромира... Это случается периодически, и период рассогласования фаз, в общем-то, невелик....
Вот он заканчивается... Вот фазы совпали... И колодец в микромир открылся, похожий на сферу, испускающую призрачный свет...
Монида, поспешая, сгребла туда пепел от одной взорванной звезды и подумала, что уж теперь-то Мона-3 ее обязательно похвалит...
Но тут из колодца явился кто-то невообразимо прекрасный... И никак его было не увидеть целиком, потому что каждая его часть непрерывно изменялась, но от этого не делалась хуже...
- Кто ты?.. Что ты здесь делаешь?.. - спросила Монида.
- Я женихом к тебе пришел! - сказал гость. - Ты появилась у нас и принесла частички своего мира! И мы из них сумели сделать так много добра!..
- Я сестер ищу! - сказала Монида. - Я не могу за тебя выйти!..
- Они у меня! - сказал гость. - Я взял их потому, что они были похожи на тебя! Но они умели только пожирать!.. Породить же ни одной пылинки не сумели! Поэтому я понял, - полюбить их нельзя!..
Тут гость шевельнулся и вытолкнул из колодца монидок, - живых и невредимых.
- Почисти меня! - приказала Монидка-1.
- Нет, сперва накорми меня! - приказала Монидка-2.
Они злобно заверещали, поскольку не увидели усердия и поспешности.
Гость засмеялся, услышав их; шевельнулся снова, и сестрички, будто несомые ветром, отправились прямиком к Моне-3...
А гость обнял Мониду и открыл перед ней не колодец, а ворота... Величавые ворота в другой мир, в другую непредставимую жизнь...