Геннадий Андреев (18 лет)

ПРАВИЛА ИГРЫ
(фантастическая повесть)

Глава первая

«Перун» - отличный комп. Никакие «сони» и «панасоники» ему в подметки не годятся.
Прежде всего он хорош тем, что практически не занимает места. Ставишь на пол квадратную решетчатую пластинку черного цвета и забываешь про нее. Можешь ее под стол, под стул, под кровать засунуть. Куда угодно...
У тебя же в руках остается толстенькая беленькая колбаска длиной полметра. Нижний торец колбаски - это пульт управления.
Все, что над пультом, - пластический материал. Плам.
Ты можешь из плама вылепить что угодно. Руль автомобиля, штурвал самолета, автомат, арбалет. Любой предмет, который должен участвовать в твоей игре.
Вылепленный, он оживает. Как бы теплеет. Освещается изнутри...
Ты можешь пульт управления перераспределить. Можешь так рассредоточить кнопки, как тебе будет удобнее в предстоящей игре.
Каждую кнопку проводишь сквозь плам к выбранному тобой месту, - как будто сквозь сахарный сироп.
И кнопкой-то она только что называется. В знак уважения, что ли, к тем кнопкам, что были раньше.
На самом деле это просто кружок. Цветной кружок на пульте управления. Красный, синий или зеленый.
Внутри кружка могут быть нарисованы стрелки - вправо-влево, вверх-вниз. Или другие значки...
Ты ставишь палец на кружок и подталкиваешь его куда тебе надо. И кружок послушно следует за твоим пальцем.
Вылепив, что захочешь, и сделав пульт, какой нужен, вводишь программу игры. Это просто: маленькую черную таблетку вдавливаешь в плам -в любом месте. Тихонько нажимаешь пальцем, - и вот она уже в пламе.
После этого остается только начать игру.
Ты нажимаешь два раза красную кнопку с цифрой «1». И активируешь тем самым кварп. То есть, ту квадратную решетчатую пластинку, о которой уже шла речь.
Куда бы ты ее ни поставил, - под кровать, под стол, под стул, - после нажатия кнопки она тут же дает о себе знать. Столб желтого света, похожего на солнечный, вырастает над ней.
В течение двух секунд столб распухает, толстеет, достигая метра в поперечнике.
Затем ты нажимаешь красную кнопку в третий раз, - в последний.
И начинается игра...
Внутри светового столба появляется объемный пейзаж, - городской, подводный, космический, какой угодно. Появляется твой экипаж, - если играть ты будешь внутри него. Появляешься ты сам, - то есть, фигура центрального персонажа.
Говорят, что изображение над кварпом строится по законам голографии. Но игрокам-то, собственно, какое дело до этого. Игроки хотят играть...
Плам в их руках сотрясается, потрескивает, источает запахи, нагревается или охлаждается. Вобщем, всячески поддерживает своими спецэффектами ту картинку, которая существует внутри светового столба...

Глава вторая

Петька был игроком запойным. Как, впрочем, и все другие ребята из его класса.
Играл Петька два раза в день. Первый раз - с семи до полдевятого - утром. Второй раз - с четырех дня до восьми вечера.
Он бы и после восьми играл. Но ровно в восемь по телевизору начинались «Всемирные русские новости». Их надо было знать. Незнание последних новостей - большое прегрешение в глазах их классного наставника Михмака. Михмак - он же Михаил Максимович - преподавал математику и политическую историю России. Лет ему было сорок с чем-то. Он был женат, лыс и бездетен.
- Математика, граждане, - говорил он, - нужна для того, чтобы хорошо считать патроны. Ну, и деньги, конечно!..» Про политическую историю он не говорил ничего. Но когда он ее преподавал, он подтягивался, развертывал плечи и делался похожим на военного.
Он говорил, что Россия чуть не погибла из-за жидов и марксистов, что, в сущности, одно и то же. Говорил, что демократы, ненадолго потеснив марксистов, думали только о том, как бы хапнуть побольше. Управы на них не было, потому что режим сверху донизу был гнилой. И если бы не пришел к власти Пятый президент и не навел бы порядок, неизвестно, была бы сейчас Россия жива...
Петьке в его двенадцать лет хотелось одного - играть. Поэтому Пятый президент был ему совершенно безразличен. Президент был такой же природной силой, как ветер или дождь. А если ветер или дождь не срывают с тебя кепку и не деалют тебя мокрым, то какое тебе до них дело.
Петька был русским и понимал, что быть русским - хорошо. Потому что русские могли просто жить. А все остальные раз в два года должны возобновлять свои «свидетельства о благонадежности». Зачем это нужно, Петька не понимал, и БНБ - Бюро Национальной Безопасности, выдающее свидетельства, - относил к таким же отвлеченным понятиям, как ветер, дождь и Пятый президент...

Глава третья

Гораздо интереснее были игры. Игры сегодняшним детям заменяют все, - говорила мама, когда сердилась. - Дружбу заменяют и вражду, любовь и ненависть, добро и зло, ум и безумие.
Мама была домохозяйкой, и Петька считал это слово - домохозяйка - очень точным. Дом был в маминых руках. Она с утра до ночи что-то делала: подметала, мыла, стирала, готовила. Прислугу нанимать запрещала, поскольку даже для самой старательной прислуги чужой дом всегда остается чужим...
Технику мама ненавидела. Техника разъединяет людей, - говорила мама. Поэтому дорогие механизмы - стиральная машина, кухонный комбайн, робот-уборщик, - были в квартире только «для мебели». Мама их никогда не включала и запрещала включать также Петьке и папе...
Любимыми Петькиными играми еще недавно были «стрелялки» и «ходилки». В «стрелялках» надо было что-то очищать от всяческой нечисти. Например, старый космический корабль, когда-то потерпевший катастрофу. Или старый замок. Или старую подлодку...
В «ходилках» надо было добираться до какой-то заветной цели. Например, до сундука с сокровищами, - минуя всяческие препятствия.
Ну конечно, реальная жизнь была скучнее, чем игры. Ну конечно, реальная жизнь была бледнее. Жизнь действительная словно бы снилась. Игровая же была настоящей, подлинной, желанной.
Менялся Петька, взрослел, - менялись и его игры. Последние месяцы он увлекался «стратегией». В стратегических играх нужно было мыслить планетарно. Или, по крайней мере, в объеме целой страны. Нужно было организовывать войну или, наоборот, оборону от агрессоров. Нужно было копить силы для решительного удара и наносить этот удар. Нужно было выступать полководцем, диктатором, вождем...
Объемные виды жутких подземелий и чудовищ сменились плоскими изображениями географических карт, на которых нужно было рисовать стрелы и квадраты, ромбики и треугольники.
Особенно нравилась Петьке классическая игра «Дюна». Она была масштабной: большое предательство, большой героизм, большая любовь. Она поражала воображение...
Любимым Петькиным героем был, конечно, Пол Атридес. Но почему-то играл Петька за дом Атридесов всегда менее удачно, чем за дом мятежников и предателей Харконненов...

Глава четвертая

О Петькином отце разговор особый. Петькин отец был писателем, идеологом «русскости», одним из самых старых членов партии «Русская правда» - партии Пятого президента.
Кроме того, до своего писательства он был биологом, был врачом, написал диссертацию «Биологические особенности русской нации как фундамент национального самосознания». Кстати говоря, на его диссертации строилась партийная идеология «Русской правды». То есть, нынче государственная идеология.
В годы правления жидомасонов отец бывал в опале, сиживал в кутузке, даже в психушке побывал. Но партия устроила ему побег из психушки и перевела его на нелегальное положение.
Сейчас главной его работой была работа научная. Отец руководил Всемирным институтом биологии и одновременно заведовал лабораторией национальной генетики в своем институте. Деятельность его лаборатории была направлена на одну цель: на поиски гена национальной принадлежности - гена «русскости».
Для своих экспериментов отец имел новейшие достижения хронофизики и квантовой механики. Новейшие достижения нано- и наниссимо-технологий. В его лаборатории - в качестве побочного продукта - были открыты «ныряющие» кварки, существующие на стыке мира и антимира и не принадлежащие ни к тому, ни к другому.
Так же, в качестве «внебрачного ребенка», был создан хрон-клон. То есть, найдена возможность, используя частицы времени как матрицы, неограниченно тиражировать их за счет изменения глубоких структур пространства.
За совокупность научных достижений отец получил в прошлом году Нобелевскую премию, которую целиком передал в партийную кассу. Мама была поначалу недовольна, но быстро примирилась, поскольку сочла, что деньги эти - дьявольские, и платят их за дьявольские дела.
Мама была глубоко верующей, отец был атеистом. У них была договоренность, что вера и неверие - личное дело каждого. Эта договоренность помогала им жить. Они очень любили друг друга...

Глава пятая

Как литератор, отец был автором известных всей стране стихотворений. Одно из них даже стало партийным гимном.

«Мы русские. Мы вымираем, -
Спиваемся, тонем, горим.
Россия становится раем
Для тех, кто Махмуд иль Керим.
Но стоит нам вякнуть, что русский -
Великий Придавленный, - как
На нас поднимается ругань,
На нас напускают собак.
Нас вмиг обвинят в шовинизме.
Мы будем разложены вмиг,
Как будто бы солнечный блик,
Случайно увязнувший в призме.
Найдут в нас «коричневость», «красносты
И, может быть, «голубизну», -
Лишь только б уела нас гласность,
Лишь только пустила б ко дну!

Себя восхваляют евреи.
И американец любой
Умрет от досады скорее,
Чем пренебрежет похвальбой.

Одни только русские скромно
Должны в своем сердце беречь
Былинные нравы и речь, -
Все то, что для прочих скоромно.

Давайте же русскими будем
Всегда и на том постоим.
И, как это свойственно людям,
Давайте гордиться своим!

Припомнят другие народы,
Что русские были всегда
От Бога сильны, от природы
И вольно текли, как вода.

Припомнят народы, что россы
Красивы, как будто цветы.
Обильны, как летние росы,
И так же свежи и чисты.
Россия пребудет вовеки,
И русские будут всегда,
Как будто бы горы и реки,
Как будто бы в небе звезда...»

Последние две строчки полагалось пропеть несколько раз, - в соответствии с мерой энтузиазма поющего.

Глава шестая

Никак не давалась Петьке игра «Некромант». Ожившие мертвецы хорошо прятались и хорошо ускользали. А если и попадали под выстрел, то в них нужно было выпалить не меньше десяти раз. Только тогдашни бесшумно взрывались, оставляя после себя облачко быстро гаснущей золотистой пыли.
Непонятна была конечная цель. То ли всех перебить, но тогда игра сводилась к примитивной «стрелялке». То ли найти мертвяково логово и его разгромить. То ли тут имелась какая-то «стратегия», и нужно было
мыслить о ней.
Совсем новенькая была игра. В книгах с описаниями игр про нее ни звука. Поди-ка, догадайся сам!..
Петьку бесило то, что на пластмассовых коробках с дисками никогда не помещали подробных правил. Только самое общее, обтекаемое описание сюжета. И ничего больше! Ни паролей тебе, ни кодов, ни указаний, где и как набирать дополнительные «жизни»... Попробуй-ка поиграй, не зная, каковы правила игры!..
Петька и так, и этак бился. То применял разные виды оружия поочередно. То сразу набирал себе целую кучу того, чем можно убивать. То бесконечно долго ходил по бесконечно длинным коридорам, ожидая, что вот-вот куда-то прибредет и что-нибудь «этакое» обнаружит...
Отец работал у себя в кабинете. Петька представил книжные стеллажи, занимающие все четыре стены и доходящие до потолка. Они уставлены толстенными томами в черных кожаных переплетах. Петька без содрогания не может подумать о том, сколько же времени надо, чтобы все эти книжищи одолеть.
Может, позвать отца?.. Нет!.. Хватит прятаться за его спину!.. В Петькином возрасте это уже несолидно. Надо самому решать свои проблемы.
Мамы нет, - убежала к очередной соседке. Она любит встревать в чужие дела. Любит рассказывать о чужих семьях. Отец терпеливо слушает, как мама излагает житие какой-нибудь Василисы. Петька видит, что отцу это не интересно, но никогда ни словом, ни жестом отец этого не покажет.
Петьке тоже не интересны подобные рассказы. Но что поделаешь. Не затыкать же демонстративно уши. Сиди, жуй да делай вид, что увлеченно внимаешь!..
Проклятый «Некромант»!.. В чем же тут все-таки дело?.. Каковы правила игры?.. Какова цель?..

Глава седьмая

Урок политической истории оказался необычным. Михмак рассказывал про то, как развалили великую империю - СССР. За окном бушевал май. Юные листья трепетали на ветках тополей, словно зеленые бабочки...
И тут в класс вкатился директор - Квадратный Гудвин. Он был силен: обвешан мышцами, как резиновыми дубинками. На толстом носу чуть наискось сидели очки в золоченой оправе с зелеными стеклами. Говорили, что у квадратного Гудвина глаукома...
Михмак, увидев директора, окаменел лицом, выпучил зенки и вытянулся по стойке «смирно». Слава Богу, хоть вскакивать ему не пришлось: и так уже расхаживал перед электронной доской, важный как цапля.
- Господа ученики! - лихо рявкнул Михмак.
И все рванулись из-за парт. И тоже сделали большие глаза. И замерли ровными рядами: затылок в затылок. Каждый принял стойку номер один: ноги на ширине плеч, ступни параллельны, руки чуть согнуты в локтях и прижаты ладонями к бедрам, грудь выпячена, живот подобран, голова направлена вперед...
- Господин директор!.. - хотел было Михмак отрапортовать.
Но Квадратный Гудвин милостивым поднятием руки пресек его усилия.
- Продолжайте урок! - пророкотал сочным баском. - А я, если позволите, на пять минут заберу у вас Петра Иванова!
- Иванов! - сказал Михмак. - Ступай с господином директором!.. В голосе его прозвучала озадаченность: не мог решить для себя, в чем Петька провинился. Не было у него никаких сведений о том, что за Петькой что-то числится...
Директорский кабинет был огромен и завешан зеркалами. Петька показался себе клопиком, ползущим по мягкому светло-серому ковру, разукрашенному желто-синими цветами и листьями. Цветы и листья на ковре выстроены были шеренгами. Словно они тоже были в стойке номер один. Сперва три листка веером. Затем цветок. Роза, наверное. Затем снова три листка...
- Вы можете идти! - сказал мягкий голос, не знакомый Петьке. Петька вскинул голову, подумав, что это относится к нему. Но это сказано было директору.
Квадратный Гудвин вытянулся и послушно пророкотал: «Понял!» К двери директор пошел так осторожно, будто боялся нечаянно скрипнуть. И прикрыл дверь так, словно она была только что склеена из осколочков.
- Проходите, Петр! Присаживайтесь! - пригласил мягкий голос.
Петька прилепился на краешек стула. Его вдруг одолели робость и стеснительность. Щекам стало жарко. В глазах началось щипание. Хотелось их захлопнуть вовсе. Двинуть рукой или ногой было немыслимо. Любое движение поразило бы всех топорностью.
Человек за столом был как будто еще молод. Гладкие щеки и гладкий лоб матово розовели. Нос был бульбочкой - типично русский агрегат. Так - «типично русский агрегат» - говаривал отец про чьи-нибудь черты лица, если считал, что они «соответствуют».
Волосы у пришельца тоже были «на уровне»: светлые, волнистые. Широко расставленные глаза полыхали яркой зеленью. В них было доброжелательство.
- Вы знаете, зачем мы вас пригласили? - был задан мягкий вопрос. Петька отрицательно покачал головой. Не только щеки, но и уши у него запылали. Слезы выступили на глазах от досады на самого себя.
Нестерпимым было все это! Слезы могли быть расценены как трусость. Петька ощетинился изнутри, готовый огрызаться и перечить.
- Мы пригласили вас для важного разговора! - промурлыкал незнакомец.
- Кто это «мы»? - спросил Петька хрипло и грубо. Собственное нахальство ему понравилось. Оно смыло с Петьки и жар, и скованность. Петька освобожденно пошевелился и сел поудобнее.
- «Мы» - это БНБ! - произнес гость внушительно. - Мы хотели бы напомнить, что даже у вас, школьника, и даже сейчас, в детстве, есть определенные обязанности перед государством!..
- Я это знаю! - сказал Петька.
- Рад! - улыбнулся гость. - Мы хотели бы знать все, о чем ваш отец говорит дома! Дословно не нужно! Достаточно сообщать основные темы!
- Но зачем? - спросил Петька, ошарашенный. - Мой отец дружит с Президентом! Он не может быть врагом!
- Разве я говорю, что он - враг? - укоризненно покачал головой гость. - То, о чем мы просим, как раз и нужно для безопасности вашего отца и Президента!
- А если я откажусь? - спросил Петька.
- Вы не можете! - мягко сказал гость. - Ваш отказ сделает вас нарушителем трех статей Конституции и двух статей УПК!
- Хорошо! - сказал Петька. - Я согласен!..
- Раз в два дня я буду приходить сюда! - сказал гость. - Мы будем встречаться на большой перемене!..

Глава восьмая

Когда Петька пришел из школы, отец был дома. Это было необычно. Отцовы «присутственные» часы - утром до семи, вечером - с одиннадцати.
Мама, как всегда, возилась на кухне. Оттуда в прихожую выплывали вкусные мясные запахи.
- Привет! - бодро выкрикнул Петька.
- Иди мойся! - откликнулась мама. - У меня все готово!
- Петька! - позвал отец из гостиной, - Иди-ка сюда!..
Он сидел за домашним роялем. Тихонько перебирал клавиши. Приглушенно звучала приятная мелодия.
- Я песню придумал! - сказал отец. - Хочешь послушать?..
- Давай! - сказал Петька, кидая свою сумку на пол и плюхаясь в кресло.
Отец начал играть громче. Потом, сделав небольшую паузу, запел. Голос «певческий» у него был моложе голоса «бытового». Словно бы, запевая, он превращался из мужчины в юношу.
Отец пел, а Петька с жалостью смотрел на него. Что-то было не в порядке у отца. Что-то в его бурной жизни поломалось, пошло наперекосяк.
Отец пел, а Петька мучительно думал, что делать?.. Рассказать?.. Или ничего не рассказывать?.. Отец пел:

- В старинных русских городах
С усталых ветхих колоколен
До неба дотянуться волен
Или пропасть в густых садах.

Или сидеть на берегу
И слушать ветровые бредни
Про первый день и про последний...
Все понимать, - и нигугу...

В старинных русских городах
Прыжки стремительных столетий
Слышны, как розги или плети
На провинившихся задах.
Церквей округлые бока
Полны спокойной женской ласки.
К ним прилипают облака
И слушают, и шепчут сказки.
Вострятся ели без конца.
Березки светятся, как свечи.
И как затопленные печи,
Теплом наполнены сердца.

В старинных русских городах
Старинный русский дух привета
Уверен, - вечным будет лето
В тобой оставленных следах...
В старинных русских городах...
В старинных русских городах...

Отец замолчал, но лицо его еще полно было песенным переживанием.
- Ну как? - спросил хрипло.
- Отлично! Пять баллов! - честно сказал Петька.
- Правда? - по-детски обрадовался отец.
И Петька впервые подумал о нем свысока: видимо, не смог он до конца повзрослеть и теперь уже не повзрослеет никогда.
- Пойдем жрать! - нарочито грубо, чтобы скрыть свою жалость, позвал Петька.
- Пойдем! - удивленно взглянув на Петьку (что за тон!) согласился отец...
За обедом помалкивали, потому что мама не одобряла болтовню за столом. Обед был простым: кислые щи, картофельное пюре с котлетами, огурцами и помидорами, ананасовый компот.
Когда отъели, и мама сложила грязную посуду в раковину, отец произнес с нескрываемым торжеством:
- Я нашел, друзья, нашел!..
- Что на этот раз? - спросила мама.
- Русский ген! - объявил отец.
- Да что ты! - ахнула мама. - Может, померещилось?..
- Он не материален! - довольно улыбаясь, сказал отец. - Он энергетичен!..
- Как это? Скажи попроще! - с любопытством попросила мама.
- Тебе интересно? - спросил отец, обращаясь к Петьке.
- Ну конечно! - сказал Петька.
- Каждый ген имеет свой отпечаток в энергетическом мировом плане, - сказал отец. - Впрочем, возможно, все наоборот: наши гены -материальные отпечатки нематериальных энергетических генов-матриц. Тут еще надо подумать!
- А как же «русский»-то ген? - спросила мама.
- Слушайте дальше! - сказал отец. - Совсем просто выражаясь, сто материальных генов, отпечатываясь в энергетическом мире, образуют избыточный ген - сто первый. Вот этот сто первый и есть ген «русскости»!..
- Ничего себе «просто»! - сказала мама.
- Все сложное впереди! - сказал отец задумчиво. - Локальные модели! Единая цифровая модель русского эгрегора!..
- Папа... - сказал Петька. И замолк.
- Что?.. - спросил отец рассеянно.
И, не дожидаясь ответа, покачал головой:
- Ай-ай-ай, друзья мои! Не чувствую ваших восторгов! Не слышу ваших похвал!

Глава девятая

Петька сидел за компом. Уныло долбил пальцем одну и ту же кнопку. Никак не давался Петьке проклятый «Некромант». Ну чего, спрашивается, тут надо достичь?
Оживить всех встреченных мертвяков?.. Уничтожить всех мертвяков оживших?..
Самому влиться в их стройные ряды?..
Петька бросил кнопку. Вытянул вперед руки с растопыренными пальцами. Закрыл глаза. И завыл: «Уу-ууу!»
Но не в полный голос, а вполголоса, чтобы предки не услышали.
Перед закрытыми веками подрагивала тьма. Она была не черной, а коричневатой.
Это тьма смерти, сказал себе Петька. Я - зомби...
Петька плотнее сжал веки. Во тьме появилась желтая сеточка. Она корчилась, будто составлена была из переплетенных змей или червяков.
Петька еще плотнее прижмурился. Сеточка сменилась россыпью разноцветных геометрических фигур. Зеленые, синие, красные, желтые треугольники, круги, квадраты, ромбы плыли, отталкивались, разлетались...
Вдруг заплакать захотелось. Почему отцу не сказал ничего, негодяй?.. Ведь ты уже взрослый! Настолько взрослый, что даже волосня между ног выросла!..
Петька оттянул резинку домашних штанов. Посмотрел на свое «хозяйство». Курчавые шелковистые волосинки были на месте. И главный его мужской признак, который еще недавно назывался писюлей, а теперь величается половым членом, пенисом...
Раньше он висел себе скромненько, и никаких не доставлял хлопот. В прошлом же году словно бы ожил, обрел самостоятельность, начал «озорничать». В самый неподходящий момент, - например, когда Петька сидел в классе и слушал учительницу, - он вдруг делался большим и горячим, упирался в джинсы так, что невозможно было ногой шевельнуть, не потревожив его. В такие минуты надо было срочно отводить глаза от училки и пялиться в стену...
Петька щелкнул по пузу резинкой штанов.
И раздраженно стал нажимать на кнопку в быстром темпе. Будто передавал сообщение телеграфным ключом.
Мстительное чувство овладело Петькой. Вот тебе! Вот тебе! Вот тебе, дурацкая машина!..
Компьютер словно бы постанывал. Во всяком случае, поскрипывал явственно.
И вдруг что-то случилось...
Петька поначалу даже не понял, что именно.
Потом дошло: все звуки исчезли...
Петька перестал нажимать на кнопку.
И рот разинул от удивления.
Световой столб над кварпом исчез.
Но исчез не насовсем, а на какую-то секунду...
Через секунду над кварпом вырос новый свет - бледно-красный.
И в этом призрачном свете появились...
Нет, не игровые страсти - подземелья да чудовища...
Отпечатанные слепяще черными четкими буквами, перед Петькой в бешеном темпе стали проноситься какие-то таблицы... Какие-то списки... И снова таблицы и таблицы... И снова - списки...
Иногда - для разнообразия - мелькали какие-то графики... Географические карты...
Но таблицы и списки преобладали...
Прочесть их, даже если бы захотел, Петька не смог бы, - слишком велик был темп...
У Петьки в глазах зарябило... Захотелось взгляд отвести и заорать в полный голос... Мама и папа тогда прибегут, конечно... Но что им сказать?.. Что компьютер сломался?.. И он, бедный Петюнчик, испугался из-за этого?..
Петька не стал кричать. Петька пошел проторенным путем. Протянул руку и снова нажал на измученную им кнопку...
Темп мелькания замедлился... Петька прочитал заглавие одной из таблиц. «Агентурные источники Северо-Западного региона.» Что это значит?.. Что произошло?..
Видимо, совместились программы двух игр. Та часть «Некроманта», что имелась в наличии, иссякла. А теперь активировалась часть какой-то «шпионской» игры. Судя по таблицам и спискам, шпионская игра относится к стратегическим...
Может, поэтому и не давался «Некромант» Петьке, что был он не целиком?..
Петька еще раз нажал на кнопку...
И вдруг послышался голос.
- Немедленно создайте «доктора»! - отчеканила железная глотка. -Или вы будете обнаружены службой безопасности!..
Потом завыла сирена...
Она выла так противно и громко, что Петька струхнул не на шутку. Ему показалось, что сирена воет специально для этой самой службы безопасности, которая должна его обнаружить...
Но топота ног слышно не было... Родители к нему не мчались... А если даже их не встревожила сирена, то что уж говорить про кого-то еще...
Тем не менее Петька снова и снова в лихорадочном темпе нажимал на спасительную кнопку...
Кое-чего он этим достиг... Сирена смолкла... Бледно-красный свет над кварпом стал совершенно прозрачным... Всякая информация из него исчезла...
Осененный внезапной догадкой, Петька нажал на другую кнопку. На ней обозначена была русская буква «п» («писать», «печатать»). Она же - при наборе текста - отвечала за появление буквы, на ней проставленной...
Одним пальцем Петька быстро набрал слово «доктор».
И активировал его...
Отпечатанное слепяще четкими черными буквами, оно появилось перед Петькой внутри бледно-красного света.
Оно появилось, и ничего не произошло.
Как узнать, сработала эта уловка, или нет?..
А если не сработала, что тогда?..
Он уже обнаружен?.. Уже мчится к нему Служба Безопасности на стреловидных автомобилях?.. Уже готова его раздавить как жалкого комаришку?..
Петька отбарабанивал морзянку на спасительной кнопке.
Потом шлепнул по кнопкам растопыренной пятерней, желая провалиться под землю вместе с этим проклятым компьютером.
И желание его осуществилось.
Почти...
Но провалился не он...
Кнопки, управляющие «Перуном», под его пальцами медленно утонули. Втянулись в плам, оставив после себя неглубокие ямки, которые неторопливо выравнивались...
Затем - на смену им - из плама вынырнули другие, по-иному расположенные кнопки. Обозначения на «новых* кнопках были незнакомыми.
Что, например, значить самолет, изображенный на кнопке?.. Что означает корабль?.. Или, скажем, танк?..
Виды оружия, что ли, которые можно использовать в игре?..
Петька нажал на кнопку, на которой был нарисован танк.
И тут, стукнув в дверь, в комнату стремительно ворвался отец...

Глава десятая

- Что это?.. - ошеломленно пробормотал он, вглядываясь в краснеющий свет.
А там, отпечатанное слепяще четкими черными буквами, появилось меню.
В левом верхнем углу информационной плоскости - силуэт танка.
Затем пронумерованные строчки текста:

1. Штаб.
2. Части по регионам.
3. Экипажи.
4. Личный состав.

- Садись, папа! - сказал Петька. - Я не знаю, что это!..
Отец взял стул, поставил его рядом с Петькой и опустился на него.
Петька нажал на «единицу».
Появилось новое меню.
«Штаб» - стояло сверху. Затем шел перечень:

1. Главный штаб рода войск.
2. Вспомогательные штабы рода войск.
3. Резервные штабы рода войск.
4. Региональные штабы.
5. Штабы частей и подразделений.
6. Личный состав штабов...

Петька снова нажал на «единицу».
Появился длинный зал, уставленный тремя рядами стеллажей. На стеллажах располагались компьютеры и разная электронная аппаратура. Компьютеры были мониторными, а не «Перунами».
Возле каждого компьютера сидел дежурный - полковник танковых войск.
- Что-то непонятное! - сказал отец. - Ты извини, я долго с тобой быть не могу! Меня вызывает Президент!..
- Приходи, когда вернешься! - сказал Петька. - Вместе расколем этот орешек!..
- Хорошо! - согласился отец и как-то странно, как-то грустно улыбнулся. - А пока что возьми ключ от моего сейфа! Если меня часа через три не будет, открой сейф, увези все содержимое и спрячь сам знаешь где!..
( «Сам знаешь где!» означало тайник на даче, сделанный ими совместно год назад. Про тайник не знала даже мама).
- А что случилось-то? - встревожился Петька. - Меня, кстати, сегодня вызвал к себе один тип из БНБ! Велел следить за тобой и докладывать!..
Петька облегченно вздохнул. Никак ему не высказать было эту дурацкую новость. И вот она произнеслась наконец-то!..
- Следить? - переспросил отец. - Ну, значит, еще время есть! Но, на всякий случай, ключ возьми!..
Он снял с шеи маленький толстенький ключ на железной цепочке. Надел на шею Петьке.
Петька засунул его под рубашку Туда, где уже висел серебряный крестик.
И снова вернулся к изучению непонятных кнопок с непонятными обозначениями.

Глава одиннадцатая

Ни через три часа, ни через четыре папа не вернулся. Белая ночь уже растеклась за стеклами, когда Петька решился...
Он совершенно забыл про «Некроманта». Эта трудная игра была младенческим лепетом, мышиной возней. Серьезным было лишь то, что открылось Петьке...
Петька был растерян и напуган. Верил и не верил, что все, до чего он докопался, трогая кнопки, - всерьез...
Наверное, это - сверхигра какая-то!.. Глубоко запрятанная в памяти «компа», превосходно стилизованная под документальность.
Может быть, с мамой поговорить?.. Хотя, нет, пожалуй, не стоит!..
Во-первых, мама испугается и от испуга разгласит тайну. Начнет кому-нибудь названивать. Хотя бы своему священнику. Или какой-нибудь подруге...
Во-вторых, она, конечно, объявит, что все, раскопанное Петькой, - происки сатаны, и потребует, чтобы комп обесточили и никогда больше не включали...
Следовательно, остается только отец. Он надежный. Простой. Никогда не зазнается, несмотря на свою славу.
Мелькали, правда, еще мысли про класс и про своих приятелей. Но сразу вспоминался «Кодекс ученика». В частности, параграф второй: «Ученик обязан немедленно донести классному наставнику о любом неуважении к русской нации и к русскому государству»...
Кто его знает, расскажи он приятелям о том, что случилось, - не сочтут ли они это «неуважением»?..
Только папа мог распутать паутину вопросов и недоумений.
Но папа отсутствовал. И чтобы не вызвать его недовольство, нужно срочно выполнить его поручение...
Петька оставил «Перун» невыключенным и прокрался по коридору. Мама в родительской спальной напевала и расхаживала с места на место. Только бы она не прерывала своих занятий еще минут хоть десять!..
Сейф стоял возле массивного письменного стола. Стол, как рассказывал папа, сделан был из древесины тысячелетнего дуба. Дуб, может, и еще бы тысячу лет простоял, но его свалило ударом молнии. Два стола сделаны из него: папин и тот, что у Президента. Вот и фотография друзей на столе: стоят, обняв друг друга за плечи и весело улыбаются. На головах у того и другого - золотые лавровые венки. Такие венки преподносятся лауреатам премии «Русский дух», которая присуждается раз в два года...
Петька снял с шеи ключик. Вставил в прорезь замка. Так... Теперь повернуть один раз влево, три раза вправо и снова один раз влево. Хорошо, что папа, когда показывал, заставил его все выучить наизусть.
Замок щелкнул и тихо прогудел. Гудение означалдо, что отключены охранные системы...
Петька потянул на себя массивную дверцу, и она неожиданно легко открылась.
В сейфе были три полки. На самой верхней лежали пять толстых общих тетрадей. На других полках ничего не было.
Петька достал из сейфа одну общую тетрадь. Не удержался и открыл заглавный лист. Интересно ведь, о чем так беспокоился папа?..
На верху листа черной пастой и печатными буквами была нарисована папина и Петькина фамилия. Ниже - старательно, с завитушками изображенное - было одно-единственное слово: «Воспоминания».
Петька разочарованно засопел носом. Подумаешь, воспоминания!..
Он вытащил общие тетради, сложил их стопкой на столе и закрыл сейф. Ключ снова повесил себе на шею.
Тетради прижал к себе левой рукой и вышел из папиного кабинета.
Мама все так же напевала и перемещалась в родительской спальной.
Петька прихватил в прихожей ключи от машины, которые лежали на подзеркальнике, и вышел на улицу.

Глава двенадцатая

До дачи он домчался за сорок минут. Папин джип при скорости сто километров был легок и послушен. Он мчался, как стрекоза, как стрела, как тень звука. Водительских прав у Петьки не было, но на машине был номер, начинающийся двумя нулями. Это значило, что машина принадлежит кому-то из высшего управленческого эшелона. Такие машины не подлежат милицейским остановкам...
На даче все было как обычно. Буйствовала зелень. Пестрели цветы. Белая ночь не стирала краски, - только смягчала их. Поразительно красивы были яблони. Словно стая белых бабочек их облепила...
В подвале было сухо и темно. Доски, которыми были обшиты стены, источали сосновый запах.
Петька включил свет. Огляделся. Все было в порядке. Полки вдоль трех стен. Длинный короб для картофеля вдоль стены четвертой. На полках банки и бутылки разных размеров. Есть даже три небольших бочоночка.
Петька поднырнул под нижнюю полку. Прополз вдоль стены. Вот он!.. Изогнуто-овальный сучок, похожий на фасолинку.
Петька сильно надавил на него, и сучок ушел вглубь, превратился в дырку.
Петька вставил в дырку палец. Потянул доску влево. Доска подалась и отъехала. За ней обнаружилась другая доска. В ней тоже была дырка, когда-то проделанная папиными руками.
Петька подобрал выпавший сучок и сунул к себе в карман.
Затем отодвинул вторую доску вправо.
Тайник открылся... Забетонированная ниша... Взрослый бы не влез...
Петька уложил в тайник тетради. Затем поставил обе доски на место. Вынул сучок из кармана и вдвинул его, замаскировав дырку.
Когда вылез из-под полки, все пузо было серым от пыли.
Петька долго отряхивался. До того доотряхивался, что расчихался. До того расчихался, что слезы полезли из глаз и сопли - из носа. Хорошо, что в джинсах был платок.
Можно бы, конечно, чиститься на улице. Но Петьке пришло в голову, - а что скажет посторонний наблюдатель, если увидит его?..
Ага, скажет посторонний, парень вылез из подвала и чистит пузо. Значит, он там, в подвале, ползал зачем-то. А зачем?.. Не иначе, прятал что-то!..
И все! И поминай как звали их с папой тайну!..
Поэтому Петька и оставался в подвале, мужественно преодолевая чихоту, соплежь и слезность.
Зато вылез наружу чистенький, как огурчик. Завел машину и помчался домой.
И не заметил, упоенный успехом, что от дачи и до дома за ним следовал черный «пежо», стекла у которого были сильно затонированы...

Глава тринадцатая

Первый, кого Петька увидел, вернувшись домой, был отец. Но Бог ты мой, в каком он был виде! Прическа вздыблена. Под правым глазом синяк. Через всю правую скулу свежая кровоточащая царапина. Костяшки пальцев на правой руке сбиты в кровь.
Ботинки - черные лакированные ботинки - покрыты коростой грязи Бурой трещиноватой коркой.
Пуговицы у пиджака отсутствуют. Правый рукав распорот от плеча до локтя. Брюки тоже в пятнах подсохшей грязи.
И глаза... Мутные... Горестные...
Отец восседал за кухонным столом и тупо глядел на полулитровую кружку с крепчайшим чаем.
Увидев Петьку, оживился, разулыбался с некоторым усилием.
Мама сидела возле него на табуретке, осуждающе поджав губы. На ней был зеленый домашний халатик, усыпанный желтым горошком.
- Пе-етька! - протянул отец ласково. - Ты знаешь, кто мы такие?.. Мы - те ангелы, что восстали, были прокляты и превратились в чертей. Мы - та часть чертей, которая захотела вернуться и осмелилась попросить прощения! И Бог услышал нас! И назначил искупление! Знаешь какое?.. Прожить в бренной оболочке! Земля - наша исправительная колония! Если духом будем сильны, - вернемся к Нему! Если плоть возобладает, сгнием бесследно! Так что не было никакого сотворения человека! Была кучка чертей, отправленных в НТК!..
Отец пьяно рассмеялся и обхватил кружку с чаем обеими руками. Но пить не стал. Вместо этого вдруг простонал, - да так тяжело, что у Петьки мурашки поползли по коже.
Отец, похоже, позабыл и про него, и про маму. Не здесь он был сейчас...
- Что случилось-то? - шепотом спросил Петька.
- Не знаю! - сказала мама вполголоса и поджала губы, что означало рассерженность. - Пришел пьяный, грязный, наследил везде! матерился, богохульствовал! Подрался, что ли, со своим Президентом?..
- Ну что ты! - шепотом укорил Петька. - Просто зашел в кабак! И там кому-то морду начистил!..
- Да и сам схлопотал! - сказала мама. - Давай отведем его в спальню!
Они пристроились с двух сторон и подхватили отца под мышки. Тот удивленно на них посмотрел, но ничего не сказал. Послушно встал. Послушно доплелся...
Потом мама осталась с отцом, а Петька ушел в свою комнату...

Глава четырнадцатая

А случилось с Петькиным отцом вот что...
Президент принял его в своей «гостевой» резиденции. Она была расположена в местности, еще до революции названной «русской Швейцарией». Тут было множество небольших озер, красиво окаймленных камышами. Тут была всхолмленная равнина, поросшая березняком да осинником. Встречались также сосновые рощицы.
Резиденция походила на дворец доброго царя-батюшки, перенесенный в явь из русской сказки. Шатровое «царское крыльцо»... Куполки-луковки... Светелки да горницы о втором этаже... Просторные светлицы понизу... Ряд башен-теремов...
Цветасто все было. Ярко. Радовало глаз. Веселило душу.
Рынды - миловидные отроки в красных кафтанах - стояли у входов, держа на плече топорики на длинных рукоятях. И лезвия, и рукояти топориков были покрыты затейливыми узорами.
Слева под мышкой у каждого рынды висел АКСУ - специальный укороченный автомат. Из-под кафтана он виден не был. И знали о нем только сами рынды да еще те, кому положено было знать...
Президент встретил гостя в церемониальном зале. Зал был выдержан в светлых тонах, - белых да желтых. Белый паркет, видимо, сделан был из специального сорта пластмассы. На паркете, на всю залу раскинутая, была тонкими золотыми линиями изображена карта России, - такой, какой была она в 1913 году. Ни для кого не было секретом, что нынешний президент стремился вернуться к дореволюционным границам. В обществе была заметная прослойка (23%), которая стремилась к тому же...
На потолке - более белом, чем паркет, - были три овальные картины. Они изображали официальную мифологему происхождения русских. На первой картине Перун своей ладонью, сложенной ковшиком, зачерпывает утреннюю росу с цветов. На второй картине он в левую ладонь, наполненную росой, бьет молниями из правой руки. На третьей картине на левой ладони Перуна, которая расправилась и стала плоской, стоят, обвитые бледными молниями, прекрасные, полные жизни, нагие юноша и девушка. Это первые русские люди, сотворенные богом. Первая русская пара - Иван да Марья...
Чтобы не ссориться с церковью, был выдвинут постулат: Перун -одна из ипостасей Христа...
Стены церемониальной залы обшиты желтыми деревянными панно. В панно врезаны - так, чтобы рамы не выступали над плоскостью, -писанные масляными красками картины. Автор картин - великий художник Алексей Иванов, который прославился поначалу своими фантастическими пейзажами, а затем сюжетами, изображающими Всемирную Русь.
Размер каждой картины - два на два метра.
На первой картине изображена Шамбала - колыбель русского духа.
На второй - исход русской дружины из Шамбалы. То есть, один из начальных эпизодов Всемирного Русского Расселения.
На третьей картине изображен русский святой Аггей, проповедующий в древней Индии. Видимо, его можно считать первым йогом. Название йог, собственно, от его имени и произошло...
На четвертом полотне - один из моментов возведенья легендарного Белозерья.
На пятом четко вписывался в солнечное небо юный Китеж-град. На шестом славяне Ахилл и Патрокл в бою под стенами Трои. Седьмая картина - вид на столицу этрусков, что была на острове Крит.
На восьмой - последней на этой стене - могучий Атилла - повелитель мира с берегов Волги...
Петькин отец видел эти шедевры и раньше. Но все-таки в церемониальной резиденции он бывал принимаем не столь уж часто, чтобы потерять к ним всякий интерес...
Обычно Президент встречался со своим другом в «шалашах» - скромных трехэтажных коттеджах, разбросанных по местам, любимым Президентом. Там, в «шалашах», такого обилия произведений искусства не было. Там на каждом этаже можно было увидеть одну-две картины - не более того. Основным же декоративным элементом интерьера была стилизованная славянская свастика...
Вторая стена церемониальной залы - вот она. Можно, скосив глаза, еще раз пробежаться по переплетениям тел и переплетениям времен...
Первый мотив на этой стене - скифский. Скифы перед персидским
царем.
Затем три подряд картины - татаро-монгольское нашествие. А вернее, русское завоевание мира.
Вот узкоглазый широкоскулый русский князь, бытовое имя которого - Батый. Под этим именем ему суждено было прославиться. Он стоит на вершине холма со своими войсками, а внизу виднеется богатый европейский город, которому не сегодня, так завтра - пасть...
Вот междоусобица... Войска Батыя нападают на дружину непокорного одноплеменного князя...
Вот Золотая Орда - ставка постаревшего Батыя, в которую стекаются послы из многих стран...
Затем идет картина, на которой Иван Грозный завоевывает Казань...
Затем любимый сюжет Петькиного отца: царевич Алексей - последний оплот исконной Руси - спорит со своим великим отцом-разрушителем...
Затем - как продолжение русской погибели - убийство царя «пер-вомартовцами»...
И, наконец, окончательный крах русскости - октябрьский переворот, революционный Петроград...
- Вы звали меня, мой Президент, и я пришел! - произнес Петькин отец обязательную вступительную формулу.
Президент, сидевший на позолоченном стуле с высокой прямой спинкой, отвлекся от беседы с министром, стоявшим ошую от него, и кивнул, как бы только что увидев гостя.
- Я хотел бы поговорить с тобой наедине! - произнес Президент бесстрастно.
Это был сигнал для всех присутствующих: вы должны удалиться. Министр нахмурился. Два его секретаря сделали обиженные лица.
- Это ненадолго, господин министр! - сказал Президент.
- Хорошо! - сухо сказал министр и прошествовал к дверям, гордо вздернув подбородок. За ним просеменили секретари.
Последними вышли стражники, прикрыв за собой тяжелые резные створки.
- Ты мой друг! - сказал Президент резко. - И я не буду с тобой церемониться! Приготовься услышать неприятную весть!..
- Я готов! - тут же раздались ответные слова.
- Ты мой друг! - повторил Президент. - И я прошу от тебя помощи! Прошу самопожертвования в буквальном смысле!..
- Я готов! - повторился и Петькин отец. - Моя жизнь принадлежит вам!..
- Ну, так я ее беру! - заявил Президент. - Ты согласен, что двух вождей не может быть в одной партии? Два вождя - это раздор, соперничество, раскол!..
- Согласен! - сказал Петькин отец.
- Ну вот! - обрадовался Президент. - А по последним опросам твоя популярность превосходит мою! Ты - автор гимна и других песен, которые у всех на слуху! Твоя диссертация в основе нашей государственной политики! Как ты думаешь, кто станет президентом на следующих выборах - я или ты?..
- Конечно, вы, господин Президент! - воскликнул Петькин отец убежденно.
- Не уверен! - грустно сказал Президент. - До выборов полтора года! Это очень короткий срок! Но у тебя срок еще короче! Я тебя прошу: тем или иным способом, - каким ты сам захочешь, самым приятным для тебя, - уйди из жизни! Сделай это в течение недели!
- Но я не собираюсь избираться! - воскликнул Петькин отец.
- Зато я собираюсь! - с некоторым раздражением сказал Президент. - Твой уход будет мне очень полезен! какой бы способ ты ни выбрал, БНБ представит дело так, будто тебя убили! И я, под предлогом мести за тебя, передавлю всех врагов!
- А по-другому никак нельзя? - выдавил из себя Петькин отец.
- Ну конечно, нельзя! - сказал Президент резко. - Ты хочешь, чтобы я спокойно смотрел, как растет твоя популярность?.. Ты хочешь, чтобы враги рассорили нас?
Уйди как я прошу! И я создам твой культ! Создам алтари, на которых тебе будут жертвоприношения!
- А если не соглашусь? - спросил Петькин отец хмуро.
- Это нехороший вариант! - сказал Президент. - Хлопотный!.. Придется объявлять тебя врагом нации! Менять гимн и государственную доктрину! Нет, это не просто нежелательный - это невозможный вариант!
- Значит, выбора нет?..
- Боюсь, что так! - произнес Президент сухо. - Для блага партии!
Для блага страны!..
- Тогда я подчиняюсь! - сказал Петькин отец.
- Молодец! Настоящий друг! - обрадовался Президент. - Можешь остаться и отобедать со мной! Или нет! лучше ступай! У тебя немного времени, и нечего его тратить на такие пустяки, как обеды с Президентом!
Дальше были рестораны. Один... Другой... Третий...
Еще дальше были кабаки. Один... Другой...
Затем память отключилась...
Очнулся Петькин отец в какой-то канаве. Слава Богу, она была сухой и чистой. Только густо заросла травой и кустами.
Он осмотрел канаву, с трудом поворачивая тяжелую голову.
От травы, от кустов пахнуло жутью. Показалось: тут было или будет совершено преступление. Пролилась или прольется кровь...
Затем он осмотрел себя... Видимо, была драка... Или драки... Рукав пиджака располосован... Значит, драки с поножовщиной...
Но ничего не помнилось... Ничего...
Ничего, кроме приказа Президента...

Глава пятнадцатая

На другой день на уроке Михмак, странно хмыкнув, вдруг сказал: - Хочу познакомить вас со стихотворением нашего знаменитого поэта, с которым дружит наш Президент! Оно только сегодня утром появилось в Рунете!..
Михмак откашлялся. Затем тепло, безо всякого пафоса, прочитал:

- С каждым годом все глубже гнездится
В нашем сердце, уставшем от быта,
Одиночество - хищная птица -
И свой клюв разевает сердито.

И сдаваясь во власть ее воли,
Закрываем мы сердце для света.
И оно умирает от боли,
Оболочкой неверья одето.

Есть единственный выход оттуда -
Из колодца, из тьмы, из бессилья.
Этот выход - реальное чудо,
Он дает тебе сильные крылья.

Чтобы не было плохо и слезно,
Чтобы не было скучно и гадко,
Вспомни Бога, покуда не поздно,
И разгонится мрак без остатка...

Петька глядел на Михмака во все глаза. Михмак смущенным казался и словно бы воспарял поверх класса.
Чего это он так расчувствовался, думал Петька. Даже представить было невозможно, что Михмак - «железный интеллектуй» - может рассиропиться.
Пока читал стихи, расхаживая по классу, Михмак несколько раз на миг-другой останавливался возле Петьки. И у Петьки возникало ощущение, что Михмак хочет положить ему руку на голову и погладить по волосам. Петька съеживался, как бы выражая этим свой протест, как бы занимая оборонительную позицию.
Закончив чтение, Михмак остановился возле Петьки снова. Но класть руку на Петькину голову не стал.
- Передай своему отцу, Петр, - сказал Михмак, - что я его глубоко уважаю и всегда к его услугам!..
Какое-то напряжение осталось в классе после Михмакова чтения. Ребята искоса поглядывали на Петьку, и, вроде бы, недовольство было в этих взглядах исподтишка. Хорошо, что урок был последним...
Еле досидев до звонка, Петька первым выскочил за дверь и пулей помчался домой...
На кухонном столе белела записка. «Петенька, я пошла в церковь! -писала мама. - Что-то мне тревожно! Хочу поставить свечку о нашем здравии и помолиться! Обед в холодильнике! Выпей сок обязательно! Я сама его приготовила!..»
Петька так и сделал. Выдул полулитровую банку сока и помчался в свою комнату к «Перуну», который он со вчерашнего дня не выключал. Жрать не хотелось. Нужно было копаться в том странном, что он вчера расковырял.
В комнате уже был кто-то. Петька остолбенел было. Потом улыбнулся. Этот «кто-то», всклокоченный, помятый, обезображенный следами драки, был, конечно, папа.
- Привет! - сказал Петька. - Исследуешь новую клавиатуру?..
- А ты докуда дошел? - спросил папа.
- Вот до этой! - показал Петька.
- И в чем тут дело?..
- Ну, это рода войск!.. Это штабы!.. Это промышленность!.. Это банки!.. Это телевидение, радио, почта!..
- То есть системы связи...
- Да!.. Это наука!.. Это городские жилые массивы!.. Это федеральные властные структуры!..
- Что?.. И до Президента можно добраться?..
- Запросто?.. Хочешь?..
- Давай!..
Петька нажал на кнопку, на которой изображено было солнце.
Появилось меню:

«Федеральные властные структуры.
1. Президент.
2. Администрация Президента.
3. Наместники Президента в субъектах Федерации.
4. Канцелярии наместников.
5. Правительственная связь.
6. Государственная Дума.
7. Аппарат Государственной Думы.
8. Правительство Российской Федерации.
9. Аппарат правительства.
10. Суды.

Петька нажал на кнопку «один».
И появился Президент, входящий в свою спальную. Там, возле огромной постели, стояли два рынды, - два миловидных отрока. Поскольку ни топориков, ни автоматов АКСУ с ними не было, выглядели рынды совершенно «неофициально».
Президент сел на постель и мановением руки позвал отроков. Они приблизились и стали осторожно Президента разоболочать. Один снимал предмет туалета, другой - относил к внутристенному шкафу...
Тут Петькин отец нажал кнопку сброса и некоторое время молча глядел в мерцающую пустоту. Петька сидел рядом и тоже молчал.
- Аи да БНБ! - задумчиво сказал отец. - Ведь и слухов никаких нет!..
- Папа, что все это значит? - спросил Петька.
- Откуда ж я знаю! - сказал отец. - Какая-то секретная система!.. Кто сотворил? Для чего?.. Сказать невозможно!.. «Перун» недорог. Обеспечивает интересный досуг. Такой агрегат, конечно, будет в каждом доме... У меня, вообще-то, догадка теплится...
- Поделись!
- Возможно, это супермозг, разделенный на миллионы частиц. На миллионы «Перунов». Управлять мозгом можно через любую из этих частиц. Представь себе: война. Все структуры управления раздолбаны врагом. А тут на тебе: резервная система управления страной!..
- Наверное, так и есть! - с облегчением сказал Петька. - А то я, честно сказать, испугался! Когда не понимаешь, всегда страшно!..
Они снова повернулись к загадочному «компу». И продолжали исследовать кнопку за кнопкой...

Глава шестнадцатая

До кнопки, на которой были изображены череп и кости, они добрались в конце дня. Кнопка была последней. После нее изучать уже нечего...
Когда Петька на нее нажал, ничего не изменилось.
Петька нажал снова, и тогда все произошло.
На информационной плоскости появилось изображение всей клавиатуры, и стрелочка курсора подрагивала над номером первым, словно ей было невтерпеж.
Но Петька активировал не первый номер, а тридцать второй, под которым, как они с папой порешили, значилось городское население.
«Выберите город!» - появилась приглашающая надпись.
Петька выбрал Санкт-Петербург.
«Выберите улицу!» - предложила следующая надпись.
Петька выбрал улицу Верности.
«Выберите дом и квартиру!» - было дальше предложено.
Петька выбрал дом двадцать и квартиру одиннадцать.
Появилось изображение кухни-комнаты, в которой «Перун» (не включенный) стоял на столе у окна. Пожилая женщина в спортивных синих шароварах и зеленой безрукавке возилась около газовой плиты. На плите стояла большая кастрюля с супом.
Вот женщина, прихрамывая, подошла к полкам. Взяла металлическую баночку. Что-то из нее сыпанула в кастрюлю. Поставила баночку на место.
«Нажмите кнопку!» - появилась надпись.
- Постой! - сказал отец. Но Петька уже нажал...
Прекрасно было видно, как из кварпа выдвинулись крохотные вороночки - целый рядок. Воздух над вороночками поплыл, как над горящим костром. Очертания стены и картинок, висящих на ней, исказились.
Женщина у плиты поднесла руку к горлу.. Открыла рот... И осела, обрушилась на пол...
Вот ее лицо крупным планом... Вот ее мертвые бессмысленные глаза...
Из правого уголка рта тихонько выползла черная струйка крови.. Возможно, женщина, умирая, прикусила себе язык.
- Это что?.. - повышая голос, спросил Петька. - Мы ее убили?..
Мы убили ее, папа?..
- Успокойся! - приказал отец. - Убил ее тот, кто «Перуна» внедрил в каждый дом!
- Нет!.. Ты врешь!.. Мама права! - закричал Петька. - Это дьявол!..
Дьявол!..
Петька бил растопыренной правой пятерней по кнопкам, и отец его не останавливал.
«Перун» издал странный звук. Будто бы пискнул под его пальцами.
Изображение свернулось, будто лист сгорающей бумаги. И осыпалось, осело, сползло в кварп...
Поскольку это совершалось довольно долго, Петькин отец успел заметить, как рядок микро-воронок - там, на кухне, - вдвинулся, спрятался в тамошний «Перун»...

Глава семнадцатая

Петька не помнил, как выскочил из дома. Не нужны ему сейчас были утешения. Вернее, не так. Людские утешения были ему сейчас не нужны!
Он знал, в какую церковь отправилась мама. Туда и помчался. К маме. К ее Богу!.. Ко всеобщему Богу-заступнику!..
Раньше, когда он был совсем мелкий, мама не раз брала его с собой. Мама научила его молитвам. Вселила в него Божий страх...
Когда подрос, вера в Бога показалась наивной. Умные книги обещали раскрыть все тайны мира, и Петька верил их обещаниям.
Но читать книги - долго и трудно. Легче предоставить играм наделять себя иллюзией силы, иллюзией знаний...
Игры, действительно, от дьявола. Правильно мама говорила... И дурак же он был, что сразу маму не услышал!..
Петька бежал по улице и не видел, как его сзади нагоняет длинный черный «пежо», стекла которого сильно затонированы.
Машина с ним поравнялась...
Отворились дверцы с правой, с Петькиной стороны...
Выскочили двое молодых мужчин в черных очках и черных костюмах.
Выскочили, подхватили Петьку под руки и запихнули на заднее сиденье.
Все это молча, быстро, деловито.
Петька и «ах» сказать бы не успел, - не то что крикнуть...
И вот он уже в машине, которая торопливо рванулась вперед.
Рванулась вперед и затерялась в потоке таких же торопливых...

Глава восемнадцатая

Петькин отец, оставшись в одиночестве, подошел к «Перуну» и снова его включил. И убедился, что чудеса закончились. Все было привычно-примитивным. Было игровым и не более того. Игровые кнопки. Игровые обозначения на них...
Какой-то заговор существовал... Петьке он сказал об этом облегченно. Адаптированно к его возрасту...
Неизвестная кучка негодяев - может быть, гениальных негодяев, -разработала «Перун» и внедрила в него секретную сверхпрограмму.
Вместе с «Перуном» заговор вошел в каждый дом. Люди сами пускали завоевателей в свое святое святых.
Фантаст мог бы помыслить, что это заговор инопланетян. Отлично организованный и замечательно удавшийся... Кто бы мог поручиться, что одна из «секретных» кнопок не ведает психическим контролем!..
Но Петькин отец - не фантаст. Он понимает, что есть реальные земные силы, заинтересованные в антироссийском заговоре.
Семь народностей назвало БНБ, которые могут жить в России, но избирательных прав иметь не будут. Что они, эти народности, смиренно приняли «унижение»?.. И ничего не замыслили в ответ?..
Расправиться с заговорщиками можно довольно просто. Узнать их имена и адреса и натравить на них их же секретную программу. Нажать на кнопку с черепом и костями, и все они осядут на пол мягкими комками мертвой плоти...
Петькин отец потыкал пальцами в разные кнопки. Потом долго нажимал на кнопку с цифрой «один». По его наблюдениям, к этой сын прикасался чаще всего.
Результатов не было. Секреты спрятались и не желали высовывать свои хитрые носы.
Раздражение вдруг востлело и воздымило внутри. И чем дольше и чем безуспешнее были попытки активировать сверхпрограмму, тем больше копоти в душе копилось. Он, руководитель Всемирного института биологии, начальник лаборатории национальной генетики, аппаратура которой поистине уникальна, - не может справиться с детской игрушкой! Да быть такого не может! Не должно такого быть, по крайней мере!..
Если подключить всю лабораторию... Весь институт... Разобрать «Перун» до последнего винтика...
И тут он рассмеялся... И напряжение мгновенно схлынуло... Будто открылся водосброс в невидимой плотине...
Простая мысль осенила... В обычной несекретной части программы есть ведь обычная кнопочка «запись предыдущей игры». Вот эта кнопочка и подскажет ему.
Выболтает «тайну шифра»...
Он взял листок бумаги, авторучку. Нажал на нужную кнопку и старательно стал подсчитывать все Петькины манипуляции, которые тот проделывал, играя...
Через полчаса он знал, как это Петьке удалось. Ключ к активации сверхпрограммы был у него в руках.
Он сложил бумажный листик вчетверо и сунул в нагрудный карман рубашки. Затем стер запись Петькиной предыдущей игры. Теперь «Перун» никому постороннему ничего подсказать не мог...
Мелькнула мысль о своей смерти... О нелепом приказе Президента... Но он отогнал дурацкую мысль... Еще не один день впереди... Еще многое может перемениться... Ему ли не знать, как причудлив, капризен, прихотлив характер Президента!..
Сейчас лучше подумать о науке. Об открытии «национального» гена. Что получается в результате его поисков?.. Получается, что, как есть «коллективное бессознательное», так же есть и «коллективное национальное». Может быть, эти понятия совпадают... Может быть, «коллективное национальное» частично входит в «коллективное бессознательное»...
Составная часть «коллективного национального» - ген национальности.
А что он есть такое, этот ген?.. Пожалуй, это структура, определяемая мерой энергетичности обычных генов. При впечатывании в тонкие нематериальные планы Бытия сами гены как бы вторичны. Первична же как раз их напряженность, их энергетичность, образующая - за счет многомерного строения генов - особую структуру...
Здесь пока еще непаханное поле для размышлений. До умирания ли тут!.. Президент - не дурак! Он поймет, он должен понять, что умирать сейчас - не время!..
Захотелось подумать о «ныряющих кварках», открытых в его лаборатории. И «хрон-клоны» также захотелось припомнить. Нельзя ли их как-то увязать с теорией «национального гена»?., чувствуется, что какие-то привязки тут возможны...
Но настырный телефонный звонок вмешался и отвлек от размышлений...
- Вы знаете, где ваш сын? - спросил насмешливый голос.
- Знаю! - был увероенный ответ.
- И где же, по-вашему?..
- В церкви. Со своей матерью...
Что-то ведь такое Петька выкрикивал про дьявола и Бога, когда они вместе разгадали «убийственную» кнопку. Поэтому другого предположения - кроме того, что он побежал в церковь, - быть не могло.
- Плохой вы папаша! - сказал голос с издевкой. - Ваш сынишка у нас! Он тут косит под Незнайку на Луне. В наказание мы его немножко побили. Вот послушайте!..
Было короткое молчание... Затем тихий плач... И родной Петькин голос пробормотал сквозь слезы:
- Папа, они сволочи!.. Они меня убьют!.. И снова резкое молчание.
- Ну что, меняться будем? - с шутовским сочувствием спросил голос. - Твоего сынка на код активации! Ты понял, дубина?..
- Понял! - сказал Петькин отец. - Приезжайте! Мы договоримся!
- Приедем! - сказал голос. - Минут через пятнадцать!..

Глава девятнадцатая

Пятнадцать минут - небольшой запас времени. Петькин отец подскочил к вертушке и набрал номер.
- Слушаю! - важно сказал в трубку Президент.
- Господин Президент, в стране заговор! - сказал Петькин отец. - Я хотел бы через вас срочно связаться с БНБ!..
- Какой еще там заговор? - спросил Президент с недовольством.
- Это связано с «Перунами»! С игровыми компьютерами!..
- Как ты узнал? - в голосе Президента неприкрытая ненависть. -Как?.. Ты?.. Узнал?..
Петькин отец молчал оторопело.
- Так вы в курсе? - наконец, выдавил из себя. - Господи!.. Так это вы?..
- Это я, глупец! - подтвердил Президент. - А у тебя нет даже недели! Ты должен умереть сегодня же!
- Понятно! - сказал Петькин отец. И дал отбой...
Ну что ж! Если верхи не хотят, значит ли это, что и низы не могут?.. Петькин отец позвонил в районное отделение БНБ.
- Дежурный слушает! - сказали ему вежливо.
- Слушай, дежурный! - назвав себя, попросил Петькин отец. - Через пять минут чтобы твои люди были по моему адресу! Явятся бандиты! Их брать не надо! К ним надо подключиться и выяснить, по какому адресу они позвонят! Там мой похищенный сын! Ты понял?..
- Похищение - это же уголовки дело! - заикнулся дежурный.
- Это не просто похищение! - заорал Петькин отец. - Это часть большого заговора! Хочешь орден и повышение? Тогда действуй!..
- Действую! - озабоченно-бодрым голосом сказал дежурный.

Глава двадцатая

Петька в это время воевал по-своему, хотя и было ему страшно. Убежать Петька задумал. Ведь если с побоев началось, чем оно тогда закончиться?..
Первый раз ему перепало по сопатке прямо в машине, когда ни на один вопрос он ничего внятного не смог ответить.
Вторично его допросили, едва приволокли в эту вот комнатуху. И опять остались недовольны. И опять кулаками Петьку помесили.
Комнатуха-то, вроде, ничего. Кроватка узкая с китайским зеленым покрывалом. Драконы на нем кажутся не злыми, а игривыми.
Цветной телевизор в углу на тумбочке, набитой книгами. Телевизор импортный. Книги свои, русские. Только чернушные, к сожалению. «В крови по колено», «Дорога в ад», «Смерть - моя сестра»...
Телевизор, кстати, работает. Петька включил его, уставился, - но почти сразу же выключил. Синяки болят. И нервное напряжение мешает...
Напротив кровати у стены - полированный прямоугольный столик. Рядом с ним двустворчатый платяной шкаф. Он пустой, - Петька не поленился проверить.
Большая дверь, обитая железом, ведет в коридор. Возле нее на кресле сидит охранник. Жует резинку и ничего не говорит. Взгляд остекленелый. Но когда Петька попробовал подойти к двери, охранник лениво показал пудовый кулак...
Слева другая дверь, поменьше размерами. Она ведет в санузел. Там ванна и унитаз.
В санузел можно заходить свободно, - охранник ничего против не имеет.
Окно в комнате одно. Оно закрыто вделанной с наружной стороны решеткой. Изнутри зашторено желтой тканью.
Петька пробовал глянуть сквозь решетку, но ничего не увидел кроме верхушек деревьев, волнуемых ветром...
За входной дверью длинный коридор. Петьку совсем недавно по нему проводили, держа под локотки.
Коридор выводит в обширную кухню с огромной электрической плитой.
А уж из кухни можно выйти на улицу...
Когда Петьку проводили через кухню, там толклась девчонка в белой кофточке и желтой юбке, расшитой васильками. У нее были длинные каштановые волосы. А глаза синющие, как те же васильки.
Девчонка Петьке понравилась. Во-первых, красивая. Во-вторых, не старая. В-третьих, чувствовалось, что характер у нее лихой, мальчишеский, и скучно с такой не было бы никогда. В-четвертых, что-то там, под кофточкой, у нее привлекательно круглилось...
Петькин взгляд был замечен девчонкой. Петьке показалось, что ей приятен его интерес...
- Чем этот урод провинился? - спросила девчонка у бандитов.
- Не того папашу себе выбрал! - сказал один и хохотнул. Другой на ее вопрос не отреагировал.
Петька был уверен, что в скором времени увидит девчонку снова. Синеглазая не выходила у него из головы...
И когда ее голос вдруг послышался в коридоре, и охранник открыл ей дверь, Петька почти не удивился. Что-то такое должно было случиться...
- Пивка тебе холодного принесла! - говорит девчонка и щурит свои глазищи.
- Замуж за меня собираешься? - улыбающийся сторож похож на масленый блин.
- Ты старый для меня! - отвечает девчонка серьезно и передает две запотелых бутылки.
- Слышь, а открывашка? - тупо спрашивает цербер.
- У меня две руки, женишок! - надменно сообщает девчонка. -Сходи-ка на кухню!
- А этот?..
- Этому я глаза вырву, если что!.. - небрежно говорит девчонка. Затем она слушает, - и Петька - тоже, - как тяжелые шаги удаляются по коридору вправо.
- Уходи! - говорит девчонка, глядя на Петьку с непонятным выражением. - По коридору налево! Там большой холл! На улицу и прямиком! По березовой аллее! У ворот сторожка! Там сейчас Алешка!.. - девчонка хихикнула. - Скажешь Алешке дословно: «Рысь подтверждает, что ты ей ничего не должен!»
- Знаешь, а я в тебя влюбился! - сказал Петька впервые в жизни. -Ты красивая!
- Ты тоже клевый! - говорит девчонка. - Беги!..
- А почему ты Рысь?
- Отец у меня Рысев! Не слышал?..
- Не-а!..
- Зря!.. Ведь наши отцы - наша судьба!.. Ну беги же!.. Петька видит, что девчонка сердится всерьез.
Тогда он уходит. Бежит по коридору на цыпочках.
Холл, куда он с разбегу врывается, кажется громадным. На стенах зеркала в рост человека. Мраморные колонны телесно розовы.
Петька, видя множество своих отражений, вдруг теряется, боится сойти с места.
Вытягивая шею, Петька выглядывает: где она, проклятущая дверюга?..
Вот она!.. Вот!.. Выныривает, темно-желтая, из-за колонны.
Скованный зеркалами, Петька семенящим шагом приближается к ней...
Двери легко подаются под руками. Петьке думалось: они будут сопротивляться, не пускать...
А на воле-то как хорошо! Облака плывут по чисто вымытому небу. Березы прихорашиваются, поправляют зеленые кудряшки то так, то этак... По березовой аллее Петька мчится как ветер. Подбегает к сторожке, ничуть не запыхавшись. Навстречу вылазит охранник - белесый парень с двумя золотыми зубами.
- Что скажешь? - сипит охранник неприветливо.
- Рысь передала, что ты ей ничего не должен! - скороговоркой выпаливает Петька.
Охранник рад. Скалится злорадно. Явно считает, что в чем-то эту самую Рысь переиграл....
Створки ворот раздвигаются. Петька выходит на свободу. Подпрыгивает, ликуя. Припускает вперед по обочинке...
И вдруг из-за поворота - из-за кустов, скрывающих поворот, - вылезает морда черного автомобиля. Знакомого уже Петьке длинного «пежо» с сильно затонированными стеклами...

Глава двадцать первая

Настырный телефон снова позвал. Казалось, он орет, топоча ногами и брызгая слюной.
Петькин отец посмотрел на него с ненавистью.
Господи, да это и не он вовсе! Можно ли настолько уходить в себя!
Это от входной двери настойчивый трезвон.
Он подошел. Открыл.
В квартиру ворвался плотный человек в сером костюме. Седеющие волосы коротко подстрижены, пахнут хорошим шампунем.
- Здравствуйте! Я Михаил Максимович Белуха, полковник БНБ! Обстоятельства чрезвычайные! Президент санкционировал вашу ликвидацию! Я на какое-то время задержал исполнение! И не отменил то, что вы велели сделать районному дежурному!
- За что такая милость? - спросил Петькин отец сухо.
- Президентом должны стать вы! Вы - живая легенда! Воплощение русской идеи! За вами народ пойдет охотно!
- Вот-вот прибудут бандиты! - перебил его Петькин отец.
- Потому и торопился!.. Останусь с вами! Скажете, я - учитель вашего сына! Пришел о нем поговорить!..
- Оставайтесь! - сказал Петькин отец.
И тут дверной звонок затрезвонил снова...
Ввалились трое. Все одеты одинаково. Черная кожаная куртка, черные джинсы, черные кроссовки.
Накачаны все тоже одинаково. Сплошные мускулы. Ходячее мясо.
Правда, и отличительные признаки были. Один с перебитым носом. Другой косоват на левый глаз. Третий безостановочно жует...
- Ты че?.. Ты че не один?.. - задиристо сказал тот, что с перебитым носом. Он, видимо, был за главного.
- Это школьный учитель моего сына!
- Повякай! - сказал жующий, - Довякаешься!..
Он остался у входа. Другие двое по-хозяйски прошлись по квартире. «Перебитый нос» принес плам и кварп из Петькиной комнаты. Он поставил кварп на пол. Потыкал в кнопки на пламе.
- Ну ты и сука! - сказал, будто похвалил. - Стер!.. Все стер!..
- Возьмем его! - предложил косоватый. - Расколем! Заговорит как миленький!
- Порежем сынка на его глазах! - сказал жующий. - Расколется!..
- Сына отдадите, и я все скажу! - пообещал Петькин отец.
- Братва! - сказал «перебитый нос». - Этот - из каменных! На ремни раскроим, - не пикнет!
- Тогда обмен на наших условиях! - сказал жующий.
- И быстро! - сказал косоватый.
- Через два часа! - сказал «перебитый нос». - На Черепашке есть мост. Вот там!
- Хоть училу заберем! - сказал косоватый.
- Зачем? - сказал Петькин отец. Его никто не услышал.
- Ты понял? - спросил «перебитый нос». - Через два часа! И без шуток!..
- Вы мне - сына и учителя! Я вам - код! - сказал Петькин отец....

Глава двадцать вторая

Собственно, чего медлить! Два часа - ерундовый срок! Хоть и недалеко Черепашка, а лучше приехать заранее!..
Жена все еще в церкви! Хорошо им, верующим! Бог обо всем позаботится. Все решит. Да будет воля твоя, Господи!..
Надо торопиться! Надо покинуть эту квартиру!..
Президент разрешил отстрел. Пустил гончих по следу. Каково тебе, заяц?..
Хорошо, в столе еще денег достаточно!.. Половину отслюнявим... Сунем в карман... Записку оставим... «Дорогая! Отбыл в срочную командировку! Петьку взял с собой. Ему будет интересно. Вернемся через месяц. Если не подзадержимся. Целую...»
Теперь подпись... И положить на видное место... Прямо сюда, на кухонный стол... Краешком сахарницы придавить...
Берем «Перун»... Благо он прямо в прихожей... Аккумуляторы заряжены... Четыре часа будут пахать...
Ступеньки парадной стрекочут как сороки... Закрыл дверь квартиры или нет?.. Впрочем, хрен-то с ней!.. Закрывай - не закрывай, кому надо - откроют...
Джип на месте... Шины в порядке... Стекла... Дверцы...
Кладем кварп назад... Теперь - плам...
Садимся... Вставляем ключ зажигания... Поехали и не взорвались...
Уже хорошо...
Какие веселые лица у прохожих!.. Позавидуешь!..
Мент на посту... Спокойно!.. Не поворачивай головы!..
Что-то он, вроде бы, дернулся... Да нет!.. Едва ли!.. Показалось... Простых ментов не станут подключать... Друг Президента - не рядовая шпана...
А вот, кстати, магазин электроники... Остановимся... Запрем машину... Зайдем...
Мне «Перун», пожалуйста!.. Да-да, обязательно проверьте!..
Прекрасно!.. Работает как часы!.. Беру!..
Ну, что тут без меня?.. Шины... Стекла... Дверцы...
Откроем... Положим коробку на заднее сиденье... Наклонимся... Нет!., разве днище так увидишь!..
Садимся... Ну вот, завелись... И опять не взорвались... Везуха!..
Дома, дома... Машины, машины... Как однообразна, как стандартизована жизнь!.. Не жизнь вообще, а жизнь человека... Глянь, например, на насекомых... Вот где разнообразие, вот где буйство фантазии!..
Есть насчет человека «безумные» мысли... Но их нужно оставить на потом... Сперва «ген национальности»... Цифровая модель русского эгре-гора... Задача колоссальная...
Что же касается человека, есть идея, что всякий человек - троичен... Всякий человек - симбиоз трех существ. Одного - материального и двух нематериальных, энергетических... Нематериальные существа играют роль клапанов для физического тела. Одно - роль впускающего клапана. Другое - роль клапана выпускающего... «Впускающее» существо может давать грубому телу энергию Высшего мира. «Выпускающее» существо может отбирать энергию.
Отсюда и представление о троичности Бога... Святая Троица потому и есть святая троица, а не семерица, что каждый человек - симбиоз трех... бес-искуситель, ангел-хранитель - это мифологическое понимание людской троичности.
Вот и окраины... Неприглядные... Облупленные...
Огородики с шалашами на них... Шлагбаумы... Замусоренные канавы...
А вот и Черепашка... Медленная, но довольно глубокая... Перед мостом остановимся... Посмотрим на часы... Что?.. Всего полчаса до встречи?.. Экося, как он вовремя!..
Что делаем теперь?.. Активируем секретную программу... Сперва на домашнем «Перуне»... нажимаем... Так... Еще вот так... Сколько?.. Посмотрим по шпаргалке... Вот так тоже!.. Добавляем... Изображаем барабанную дробь... И вот вам результат - сорок негритят... Вот она - секретная... Кушайте!.. Да смотрите не подавитесь!..
А теперь веревки долой!.. Коробку долой!.. Сделаем то же самое с тем, что куплен по дороге!..
Так... Так... Так... Теперь вот этак... И еще раз... Тут вот столько... Тут вообще побарабаним!..
Ну вот!.. Вот и готовы!.. Вот и сделаны два брата-близнеца!..
Да возрадуются братаны!..
Можно выйти из машины... Постоять на мосту... Длинные зеленые водоросли вяло пошевеливаются в медленных струях...
Да, постоишь тут, как же!.. Показался длинный черный «пежо» с сильно затонированными стеклами...
Это они!.. Те, кого он ждет!.. Те, кто Петьку привезут!.. И его учителя!..

Глава двадцать третья

Петькин отец дошел до своей машины, встал возле нее.
«Пежо» подъехал к противоположной стороне моста, остановился.
Вылез «перебитый нос». Он вытащил из кармана мобильник, потыкал в кнопочки.
Отозвался телефон, что лежал на переднем сидении джипа, - заиграл арию из «Риголетто». «Сердце красавицы склонно к измене...»
Петькин отец нагнулся, взял телефон, нажал на кнопку приема.
- Слушаю!..
- Возьми товар и тихо иди до середины моста!.. На середине остановись!.. Я подойду со своим товаром!..
- Хорошо!..
Петькин отец положил телефон обратно на сиденье. Взял домашний «Перун»: в одну руку кварп, в другую - плам.
Когда выпрямился и поглядел на ту сторону, возле «пежо» уже стояли Петька и его учитель.
Бандит махнул рукой и подтолкнул Петьку.
Петькин отец начал движение, изо всех сил сдерживая нетерпеливую дрожь. Хотелось помчаться бегом, схватить Петьку в охапку и спрятать в джип...
На середине моста они встретились.
Бандит принял в свои руки «Перун». Петька и Михмак перешли на «нашу» сторону моста.
- Не вздумай сваливать до моего сигнала! - сказал «перебитый нос». - Мы проверим твою машинку! Если все в порядке, я звякну тебе! А если шутканете, - тогда взлетите! Под вами - бомбец!
- Понял! - сказал Петькин отец.
И, повернувшись к бандиту спиной, пошел к джипу вслед за освобожденными.
Между лопатками было мокро от пота. И больно было. Будто туда уже впилась подлая пуля...

Глава двадцать четвертая

Едва дверца джипа захлопнулась, Петькин отец бросился к «Перуну», купленному по дороге. Сорвал коробку.
Включил автономное питание. Нажал на кнопку с черепом и костями... И вздохнул освобожденно... Кажется, он опередил. Нанес упреждающий удар...
- Вы в бомбах понимаете? - спросил у Михмака.
- Понимаю! - сказал Петькин учитель. - Она что, под нами?.. Петькин отец кивнул.
- От зажигания она не взрывалась! - сообщил деловито.
- Тогда вылезайте! - сказал Михмак и первым выбрался из джипа. Сняв пиджак, он аккуратно его сложил и передал Петьке.
- Подержи, пожалуйста!..
Потом засучил рукава своей белой рубашки. Спросил :
- Ключи разводные есть?..
- Есть! В багажнике! - сказал Петькин отец.
- Достаньте! - приказал Михмак. - И держите наготове!
Затем он лег на спину - прямо в дорожную пыль - и втянул себя под днище машины...
Петька глядел во все глаза. Аи да Михмак!.. Аи да чистюля!..
Верх его брюк свеж и красив, стрелки - безукоризненны. Это привычный Михмак.
А вот когда он вылезет и встанет, весь замызганный, - это будет Михмак новый.
Такого стоит поразглядывать получше...
Папа стоит с коробкой, в которой - в соответствующих нишах -разложены ключи по номерам. Сейчас он похож на старого слугу из какой-то классической пьесы. Ему бы еще слегка согнуться, повесить на левую руку полотенце да сказать почтительно: «Кушать подано!..»
Михмак не лежит спокойно: ерзает под машиной, передвигается рывками с места на место. Его ноги смешно подергиваются. То сгибаются, то выпрямляются, - будто две гусеницы...
Вдруг из-под машины гулко звучит сердитый хохот.
- Мать их за ногу! - орет Михмак. - Ничего тут нет! Вытягивайте меня!..
- Подержи!.. — папа сует Петьке коробку с ключами. Затем хватает Михмака за щиколотки. Тянет, пыхтя...
Теперь уже Петька, нагруженный пиджаком и ключами, похож на слугу почтенного семейства. Петька изгибается, как, по его мнению, надо слуге. Но окончательно войти в роль ему не дают.
Вытянутый наружу, Михмак вскакивает и, не собираясь отряхиваться, - что шокирует Петьку, - кричит:
- Потерян темп! В машину быстро! Может, еще успеем!..
Не спрашивая разрешения, он устраивается за руль. Рядом, конечно, не Петька. Петькино место, конечно же, сзади.
Жесты Михмака быстрые, легкие. В нем что-то от кота или от тигра. Привычной учительской важности будто и не бывало. Петька не сводит с него глаз.
Джипак мчится по дороге. Деревья и кусты пролетают мимо, будто их сдувает ураганный ветер...
Из-за поворота на второстепенную дорогу вдруг выруливает черный «пежо» - двойник того, что остался у моста через Черепашку.
Пежо пристраивается в хвост и гонится, гонится следом, никак не желая отставать.
С пассажирской стороны опускается тонированное стекло, и высовывается обритая наголо башка и правая рука с пистолетом.
Пистолет начинает стрелять. Выстрелы то одиночные, то очередями. Такого Петька еще не видел. Чтобы пистолет бил очередями, будто Калашников! Это круто!..
Возле Петькиной головы появляется дырочка... Потом другая... На заднем стекле они ровные, на переднем - окруженные паутинкой трещин...
- Нажми кнопку! - кричит Петькин отец. «Какую?» - думает Петька растерянно. Потом до него доходит.
Он хватает плам, подпрыгивающий на сиденье рядом с ним, и нажимает, нажимает на кнопку с черепом и костями.
И... ничего не происходит.
«Пежо» как пилил за ними, так и пилит. Он даже приблизился. Бритоголовый как стрелял по джипу, так и стреляет...
И вдруг...
И вдруг свистящий гул слышится сзади и сверху...
- В канаву!.. Все в канаву! - кричит Михмак.
Он резко тормозит, рывком распахивает дверцу и вываливается из машины в дорожную пыль.
Петькин отец поступает так же. Распахивает дверцу. Кивком головы зовет за собой Петьку и выпрыгивает.
А Петька не может оторваться от картины, наблюдаемой через заднее стекло. Он видит, как над «пежо» появляется низко летящий вертолет. Удлиненный и как бы приплюснутый корпус вертолета, его камуфляжная окраска рождают ощущение чего-то хищного, злого.
На коротких подбрюшных крылышках по две ракеты с каждой стороны и по крупнокалиберному пулемету-карусели.
Пулеметные стволы начинают крутиться с бешеной скоростью, и пули кромсают «пежо», разрывают на кусочки. Будто машина не из чего-то твердого сделана, а из примитивной соломы.
Петька видит, как «пежо» распадается на части, вспыхивает, взрывается...
И тут чувствует сильный рывок.
Это отец вернулся в машину и, чтобы Петька очнулся, рванул его за плечо.
- Скорее!.. Беги!.. - кричит отец в Петькино ухо, превозмогая голосом свистящий гул вертолетных турбин.
Петька очнулся... Петька понял... Сейчас настанет очередь их джипа...
Они выскакивают, когда первые пули вгрызаются в металл.... Они бегут к придорожной канаве, заросшей большими стеблями и большими листьями.
«Борщевики!» - некстати вспоминает Петька картинку из учебника ботаники.
Они скатываются в канаву, и краевым зрением Петька успевает ухватить огненный столб, выросший на месте их джипа...
Потом вертолет начинает выкашивать канаву.
Проходит над ней в одном направлении...
Стреляет, стреляет...
Потом разворачивается...
Будто присматривается, принюхивается...
И движется в направлении обратном...
И опять стреляет обильно и страшно...
Петька вдавился в землю на самом дне. Ему кажется, что он виден летчикам превосходно... Что на спине у него красной краской нарисована круглая мишень...
Он осязает спиной этот круг... У него кожа болит там, где красным начертано...
И когда горячая черная игла входит точнехонько в центр мишени, Петька с облегчением и радостью, точно вьюн, навивается на нее и так, по спирали, взмывает в холодные небеса, которые, словно ржавые ворота, приоткрываются перед ним, и там, за этими створками...

Глава двадцать пятая

В канаве Петьку и похоронили.
Руками отрыл его отец неглубокую могилу, - лишь бы прикрыла земля худенькое тело.
Мягкая была землица в канаве, - хоть до Америки дорывайся. Пули помогли ее взрыхлить. Не пожалели пуль вертолетчики...
Двоим взрослым повезло больше, чем Петьке. Над ними край канавы как бы козырьком навис. Поэтому и спаслись...
Михмак не помогал закапывать. Молча стоял рядом. Зорко поглядывал по сторонам.
Нетерпения не выказывал. Хотя понимал: уходить надо быстро и прятаться надежно. Вертолетчики пришлют спецкоманду за телами. Спецкоманда тел не обнаружит. (Мальчик - не в счет).
И погоня возобновится...
- Что делать? - спросил Петькин отец.
- Уходить! Прятаться! - сказал Михмак.
Петькин отец выслушал его и пошел прочь, - не по дороге, а через рощицы и поля, через канавы и пригорки. Пошел напрямик к огромному городу, что черной тучей лежал на горизонте...

Глава двадцать шестая

Михмак, естественно, пошел за ним следом. Хотя Михмаку казалось, что лучше бы они не в город двинули, а вернулись бы к тому «пежо», что оставлен возле моста. Ведь там, помимо трупов, был также «Перун» с активированным секретным кодом...
В городе же пришлось снова зайти в магазин электроники. И купить там еще одного «друга детей и взрослых»...
У Петькиного отца руки тряслись от нетерпения, когда они, зайдя в кабинку туалета, тут же, в магазине, набирали кодовые «нажимания». Да и куда им было еще деться!.. Не домой же идти, где их наверняка ждали агенты БНБ!..
Президента они увидели в его рабочем кабинете. На столде перед ним стоял работающий «Перун». На информационной плоскости кварпа набран был... адрес Петькиного отца.
- Здравствуй, дружище! Меня там нет! - сказал Петькин отец..
- А где ты? Скажи адрес! - потребовал Президент.
- Я в сортире! - сказал Петькин отец. - И прямо здесь я замочу тебя!..
- Прощаю! - сказал Президент. - Прощаю тебя! Ты мне нужен!
Мне без тебя нельзя!..
Президент еще что-то говорил...
Петькин отец его выслушал до конца...
Затем Петькин отец нажал на кнопку с черепом и костями.
И Президент умер. Умер тихо и некрасиво. Уронив голову на плам и сбив настройку...
- Что теперь? - устало спросил Петькин отец.
Теперь во дворец! Там твое место! - сказал Михмак твердо и почтительно...