С. Смирнин (18 лет)

ОТ РЕДАКЦИИ: Предлагаем вниманию читателей работу в жанре альтернативной фантастики, написанную одним из наших постоянных авторов.

КРАТКОЕ УЧЕБНОЕ ПОСОБИЕ ПО ИСТОРИИ НЕВОРУССИИ.

В С Т У П Л Е Н И Е.

Глава первая:
МИФОЛОГИЧЕСКИЕ ДАННЫЕ.

В северных былинах, датируемых двенадцатым - тринадцатым веками, часто появляется могучий богатырь Федор Фоминец. Согласно былинным текстам, наружность его такова: высокий, пышноволосый, полнотелый, с крупным носом, высоким лбом и пронзительными голубыми глазами. У него длинные руки, широкие ладони, громкий смех.

"Заговорит, - листья, сотрясясь, осыплются.
Засмеется, - дерева ломиться почнут..."

Федор Фоминец вступает в бой со Змеем Моска-рином, неоднократно его побеждает, но Змей возрождается снова и снова, и богатырю приходится снова и снова с ним биться.
По одним данным (былины Ладожского цикла) Змей - трехголовый. По другим данным (былины Карельского цикла) у Змея - семь голов.
На месте отрубленной головы - в любом варианте текста - тут же отрастает голова новая. Богатырю приходится прижигать шейные обрубки или поливать их мертвой водой, которую он предварительно должен добыть.
Согласно былинным канонам, у богатыря есть покровители и недоброжелатели среди высших сил. Помогает ему женский дух моря, именуемый Дианой. Противодействует женский дух гор, именуемый Яшюй.
Духи никогда не вступают в прямую схватку друг с дружкой, но, действуя через тех или иных персонажей былин, по сути дела находятся в постоянной конфронтации.
Кроме Змея Москарина частым отрицательным персонажем былин является Железный Коркодил.

"Где он ступит, - земля проминается.
Где ударит хвостом, - горы рушатся,
Где откроет пасть, - пропадает свет,
Наступает тьма многозвездная..."

Железный Коркодил действует сам по себе. Ему никто не покровительствует из сил надземных. Он является, по предположению вологодского филолога Брунькина А. С, воплощением слепых неодухотворенных природных сил, действие которых хаотично и непредсказуемо
В конечном итоге, после ряда сражений, богатырь бросает Железного Коркодил а в огненное озеро, где тот находит свою кончину.

"Расплылись его лапы расплавились,
И железной слезой увлажнился глаз."

Позднейшие исследователи ассоциируют огненное озеро с христианским адом, но такое толкование не представляется достаточно убедительным.
Религиозность богатыря Федора Фоминца некоторыми учеными ( Жданко С. Л., Соботкин Ю. В.) вообще ставится иод сомнение. Упомянутыми исследователями выдвигается утверждение о том, что все основные персонажи былин либо являются ярко выраженными язычниками, либо тяготеют к языческому многобожию.

"Богу ветра молился он истово,
Богу моря пенно головому,
Богу горных вершин остролицему,
Богу дебрей лесных бородатому..."

Среди наиболее известных былинных персоналий следует также назвать Старуху-Чернуху. Она уродлива и всегда одинока. Других антропоморфных фигур вблизи нее не наблюдается ни в одной былине.
Зато зооморфный мир к ней явно тяготеет. Змеи приносят ей ягоды в пасти, сообщают ей шипением все новости о лесной и "мировой" жизни. Птицы служат у нее на посылках - передают ее повеления и просьбы всякому зверью, а также - иногда - и людям, которые, как правило, от Старухи-Чернухи весьма отдалены. Всякая мелкая живность (зайцы, куропатки, перепела) сама с готовностью падает в ее котел, когда старуха вздумает насытиться.
Уродливая внешность Старухи-Чернухи стандартизована и во всех былинах описывается одним и тем же рядом привычных примет.
Пышные и неопрятные седые космы на голове. Глубоко морщинистое и бородавчатое лицо. Клювовидный нос. Кустистые брови. Глазки-щелки, которые все видят, все примечают. Огромная бородавка на остром подбородке, поросшая черными волосинками. Остроконечные перепончатые уши. Плоские серые губы, свернутые в трубочку и втянутые в рот. Во рту - но два ряда - сверху и снизу -иглообразных зубов. Приземистая сухонькая фигурка в красной засаленной кофте и такой же юбке.
Живет Старуха-Чернуха в дремучем лесу на краю земли - "там, где ночь со днем встречаются". Ее избушка на лягушачьих лапах по ее приказу может поворачиваться или даже передвигаться скачками с места на место.
Она поклялась, что "русского духу" в ее лесу никогда не будет. А если вдруг таковой и появится, то сразу ею будет предан смерти.
Но Диане и Янне - двум противоборствующим духам - нужно проникнуть в русскую землю. Янне - чтобы захватить богатыря в свою власть. Диане - чтобы его спасти.
Небольшой цикл Вологодских былин (четыре достоверных и три позднейших стилизации) как раз и повествует об этом этапе богатырской эпопеи.
Янна пытается силой взять границу между мирами, сторожит которую Старуха-Чернуха.
Легионы бесов черных (рыцарей пепла) и бесов красных (рыцарей огня) находятся у Янны в подчинении. Янна посылает их в материальный мир на поиски и захват богатыря. Но на пути у бесов оказывается преграда, преодолеть которую нелегко. Это Старуха-Чернуха и те природные сущности, которые ей служат.
Ветры развеивают бесовский строй, лучи солнца нещадно жгут бесов, выжигают у них глаза и шерсть. Колючие ветви елей исхлестывают бесов до полусмерти.
Тогда Янна сама вступает в дело. Для начала она лишает Старуху сна, а затем является ей как бесплотное видение. Она подкупает Старуху: обещает ей отдать и красных, и черных бесов на век в услужение. Старухе понравились бравые Рыцари Огня и Рыцари Пепла, и Старуха соглашается их пропустить в одну сторону...
Диана поступает проще. Она посылает ангелов (количество их ни в одном из текстовых вариантов не уточняется), и те, усыпив Старуху своим пением, проникают в материальный мир.
Диана является Федору Фоминцу и внушает ему мысль о необходимости расширения Русской земли и основания на новых землях богу угодного города Святовца.

"И сказала она: "На краю земли, Возле вольной реки, среди топких болот Ты воздвигнуть должен город невиданный! Станет он расти, будто снежный ком, Станет многие народы в себя вбирать, Станет центром мудрости божественной..."

Богатырь собирается в дорогу и затем отправляется на поиски новых земель. В пути он помогает яблоньке, и та дает ему моло-дильных яблок. Затем помогает речке, и та ему дает живой воды. Также выручает из беды вороненка, и мать-ворона дает ему свое перо, которое позволит призвать ее в любое время и в любом месте.
Когда он добирается до леса, владычицей которого является Старуха-Чернуха, начинаются его боевые испытания. Ему приходится срубать деревья, преграждающие дорогу, уничтожать полчища зверей и птиц, насылаемые Старухой. Одним словом, заниматься экологическим беспределом, если смотреть на это с современных позиций.
В конце концов, он добирается до Старухиной избушки, и та пытается от него ускакать на лягушачьих лапах, но ничего у нее не выходит.
Богатырь врывается в избушку, но Старуха-Чернуха раскатывает нижнюю губу по полу, а верхнюю - по потолку, и когда богатырь врывается, она его проглатывает.
Богатырь оказывается в подземном Царстве мертвых и долго там блуждает, вступая в схватку с разными чудовищами и побеждая их.
Потом он оказывается в Царстве несбывшегося и знакомится с теми, кто мог бы родиться, но не родился в мире материальном.

"Все они стояли вокруг него
Да глядели на него с тоскливой радостью.
Кровь у него играет в жилах не так, как у них.
И глаза огнем живым горят не так, как у них.
"Ты возьми нас с собой, добрый молодец!" -
Умоляли они его жалобно.
Но не мог он никого из них с собою взять -
Самому бы живехоньку выбраться!..

Чтобы вырваться на волю, богатырь вызывает ворону, вороненка которой он спас. Ворона, в свою очередь, вызывает целую стаю своих товарок, и все сообща они выносят богатыря на свободу.
Но при пересечении границы Царства мертвых богатырь в единый миг старится и умирает. Ворона приносит в клюве живой воды из той речки, которой помог богатырь, и спрыскивает живой водой тело. Богатырь оживает в старческом обличье. Тогда ворона дает ему молодильное яблоко, и к Федору Фоминцу возвращается его настоящий возраст и его настоящий облик.
Федор хочет убить Старуху-Чернуху, но Диана его от этого предостерегает, ибо в случае такого убийства может нарушиться мировое равновесие.
Богатырь берет со Старухи клятву, что та станет его верной помощницей и будет ему во всем помогать. Но Старуха-Чернуха коварна по своей сути и коварной остается, давая клятву. Она договаривается с черными и красными бесами, и те заманивают богатыря в западню, показывая ему ложный облик Дианы, якобы призывающей его.
Когда богатырь исчезает в темнице, уготованной бесами, начинаются катаклизмы: меркнет солнце, земля трясется, в небе появляется зловещая комета.
Увидев все это, Янна с сожалением понимает, что богатырь Федор Фоминец - такой же необходимый элемент мирового равновесия, как они с Дианой.
Поняв это, Янна вынужденно освобождает богатыря, выдавая это за свое благодеяние, за которое Федор должен ей отслужить тридцать лет и три года.
Федор отслуживает в рабстве у Янны указанный срок, а затем начинает строить давно ему предуказанный город Святовец. Старуха-Чернуха и силы природы, ей подвластные помогают богатырю.
И воздвигается город, который становится притягательным для многих подневольных людей всей земли. Лучшие мастеровые всех мастей, лучшие ученые и лучшие воины собираются в его гостеприимных стенах. Приходят монахи, возносятся к небу купола церквей. Вокруг города собираются земли, и возникает страна, которая получает название Святая Невская Русь...

Таковы, вкратце пересказанные, основные сюжеты былин всех трех известных на сегодня циклов: Ладожского, Карельского и Вологодского.
Время их возникновения - двенадцатый век и первая треть века тринадцатого. Былины словно предчувствуют, предугадывают появление в реальности великого государственного деятеля, которого реальная история находит в том же тринадцатом веке в лице всем ныне известного князя Федора Фоминского, основателя и повелителя Великого Неворусского княжества. Той Неворуссии, которая сегодня присутствует в любой точке земного шара и по общему признанию является самой могущественной державой мира.

Глава вторая:
ИСТОРИЯ НЕВОРУССИИ И ФИГУРА КНЯЗЯ
ФОМИНСКОГО В ФОЛЬКЛОРЕ.

Ученые - этнографы зафиксировали, как отражается история Неворуссии в народном творчестве. Таковые отражения прослежены в любой из географических областей нашего государства, в любом из его, государства, административных подразделений.
Строго говоря, былины, о которых уже рассказывалось выше, также могут быть квалифицированы как образцы фольклорного эпоса.
Здесь же, в этой главе, мы рассмотрим фольклор "малоформатный", более приближенный к нам по времени, чем былины. К фольклорным формам, на которых мы остановимся, относятся сказки, песни, частушки, плачи, заговоры.
Исследованием народных сказок занимался академик В.М. Нечаев, который в 2083 году за свой капитальный труд "Сказки Неворуссии" получил Государственную премию.
В. М. Нечаев выделяет сказки северные и южные, сказки исторические, волшебные и бытовые. Отдельной, обособленной группой сказок, по его мнению, являются сказки мистические, которые нигде, кроме Неворуссии, не встречаются, - то есть, по сути дела, являются эндемичными для данного региона земного шара.
Северные сказки - наиболее древние из тех, что известны науке на сегодня. В некоторых из них повторяются отдельные былинные мотивы. Например, битва со Змеем Москарином. Но место былинного богатыря в сказках уже прочно занимает реальный князь Федор Фоминский.
Известен обширный цикл северных и южных сказок, посвященных "прозрению" князя. Князево излечение от слабоумия, просветление трактуется в сказках по-разному. Вот варианты сказочных толкований: на князя было наложено заклятие (или наслана порча, или князь был проклят каким-то дурноглазым человеком); дабы сохранить князя для великих дел, боги наслали на него долгий сон, который окружающими принимаем был за сумасшествие; князь страшился заговора и предательства и поэтому просто притворялся безумным.
Мистические сказки трактуют первоначальное безумие князя, как его необъяснимую многоликость - одновременное существование души в нескольких мирах и в нескольких телах. Также существует обратное толкование: одновременное или последовательное существование нескольких душ в одном теле.
Известны также сюжеты о "блуждающем боге" - якобы некое божество, заблудившись между мирами, никак не может воплотиться ни в котором из них. Мощный дух князя Фоминского привлекает его к себе, и "блуждающее божество" вселяется в князя. В благодарность за обретение телесного облика божество подсказывает князю поступки и слова, и, вследствие такой поддержки, слабоумный прежде князь становится тем Великим князем, которого знают все.
Сказки исторические трактуют в фантастическом ключе военные победы и государственное строительство князя Фоминского.
Некоторая часть исторических сказок смыкается со сказками мистическими, утверждая, что Александр Македонский, Цезарь, Наполеон и другие великие личности прошлого - не что иное, как воплощения князя Фоминского, предшествующие его последнему, его " неворусскому" бытию.
Что же касается сказок волшебных, они характеризуются тем, что трактуют князя как мага, чародея, который достигает всего благодаря своим колдовским возможностям.
Ну, а бытовые сказки - это пронизанные добрым юмором повествования о "домашней" жизни князя, о его женитьбе на Мелании, о рождении и взрослении его дочери, о его увлечениях другими девушками, о напрасных попытках злой восточной царицы получить над князем власть...
Очень близки тематически к бытовым сказкам народные песни. Как известно, исследованию народных песен посвятил свою жизнь блестящий фольклорист и филолог О. А. Тарасов. "Тарасовы книги" - так ласково называют в народе сборники песен, им изданные. В своих песнях народ воспевает Неворуссию, уже при своем зарождении давшую приют обиженным и угнетенным людям со всего света, давшую приют всем, кто свободолюбив, горд и честен.

А зовется та страна - Неворуссия.
А легла она, длинна, вдоль Невы-реки.
От Невы-реки отрастаючи,
Горемык да беглецов принимаючи.
Только знай трудись, только знай плодись,
Только знай воюй когда надобно,
Защищай свою матерь-родину,
Защищай свово князя-батюшку, -
Чтоб вставали тут и там городки светлы,
Чтобы рыбицы в воде - хоть ковшом черпай,
Чтобы зверя в лесах - хоть лови рукой,
Чтобы в избах жилось и тепло, и сытно,
Чтоб детишкам сиротства не размыкивать...

Часто употребляемый образный строй народных песен - сравнение Неворуссиии с горницей, в которой живет Князь - Ясно Солнышко, который из окошка следит за детками своими - за своим народом.

...Чтоб не баловались слишком детки малые,
Не позорили б свово отца-батюшку,
Не печалили б свою добру-матушку -
Светлотихую княгиню Меланию.
Чтоб росли честны, добры да приветливы, -
Всем соседям бы на зависть превеликую,
Всем бы злобным врагам на посрамление...

Часты в народных песнях попытки создать образ Великого князя Федора Фоминского. Естественно, для простых людей, отдаленных от Великого князя своим положением, создать адекватный песенный портрет было практически невозможно. Да народная фантазия к достоверности и не стремилась, поскольку народ любил князя и всячески старался в песнях превознести его достоинства.

А уж силен наш князь Федор Константинович
Да гневлив, как дикий буйный тур.
Ты неправду при нем молвить не моги,
Не то стопчет тебя за неправду он.
А в очах его молоньи блестят -
Нерадивым тиунам не бывать при нем
Да чванливым боярам не похаживать,
Свысока па смердов не поглядывать.
А он ростом в версту с тремя саженями,
А в глазах его - море-окиян,
И там ветры дуют волей вольною,
И бредут паруса, словно пахари...

Князь Фоминский в народном представлении не может быть таким как все. Любое его высказывание, любое действие гиперболизировано до предела.

А как молвит он слова, - те слова летят,
Словно соколы, по-над полюшком,
И у тех, кто слышит те золоты слова,
У самих в единый миг крылья острые
Вырастают за спиной, как у соколов.
И лететь - так уж лететь! И когтить - так уж
Так вцепляться в жертву, чтоб не сдернулась!..

Основным содержанием народных песен является восхваление того, что Федор Фоминский совершил. Судя по песням, он и "землю сирую призрел", и "золотые городки воздвиг", и "придумал множество новин", и "людей научил по-людскому жить", и "поставил высоко Северную Русь", и "навек дал укорот всем врагам вокруг".
В песнях неоднократно подчеркивается человечность Великого князя, его незаносчивость. Видимо, это качество в представлении простых людей казалось особенно привлекательным.
Мелодии старинных народных песен сегодня известны всем. Они просты, протяжны, красивы. Известны сотни их переложений на современный эстрадный лад. Но прелесть народной песни все-таки не в современных сложных аранжировках, а в гениально простой первозданной напевности. Суть же народных песен всегда неуловима, всегда недоступна ни для какого анализа, как неуловимы ни для какой математики душа народа и душа человека...
Совершенно иной, чем тональность песен, является тональность частушек, бытующих в народе. Они говорят вроде о том же и все-таки "о другом". Или же "по другому" - с улыбкой, с подмигиваньем, со смешком.

У Фоминского у князя
Сила очень велика. -
Он врага любого свалит,
Словно бешена быка.

***
Был князюшка наш -
В голове ералаш...
Но Господь его коснулся,
И куда девалась блажь!..

***
Неворуссия-страна
Есть одна-едина.
Не погибнет ни спьяна,
Ни от злого свина...

***
Где ты там ни колбаси -
Только не в Неворуси.
Здесь порядок и согласье.
У кого ты хошь спроси!

Частушек народом Неворуссии создано неисчислимое множество - практически на каждый житейский момент: от рождения до могилы, от мира до войны, от рассвета до заката. Поэтому приводить примеры подобного многообразия мы здесь не будем, чтобы не перегрузить вступление в учебное пособие цитатами. А по ходу последующего описания истекших веков исторического развития Неворуссии мы, возможно, к слову будем выписывать частушки, созданные в соответствующем веке...
Плачи, как форма фольклорного народного самовыражения, в Неворуссии встречаются гораздо реже, чем частушки. Современные исследователи связывают это с тем, что Неворуссия в своем развитии переживала значительно меньше кризисных моментов, чем любая другая европейская страна. Возможно, Неворуссия -единственная страна в мире, которой изначально повезло с Верховным Управлением, и это везение Великий князь Фоминский как бы передал по наследству тем, кто правил после него.
Поэтому в Неворусском фольклоре получили развитие только плачи бытовые, связанные с уходом из жизни (в основном, по старости) близкого человека.
На кого ты меня покинул (имярек) мой единственный?
Зачем ушел ты навеки, когда бы жить да жить?
Все у нас ладно, и полон дом.
Только тебя нет теперь в дому!..

Бытовое благополучие неворуссов придает плачам некий формализованный, "театрализованный" характер. Чем ближе к современности, тем реже соблюдается обряд плача по усопшему, как обязательная составная часть похорон...
В наше время плачи сохранились только в выступлениях государственных фольклорных ансамблей...
Завершая вступление в учебное пособие по истории Неворуссии, скажем несколько слов о заговорах.
Вера в заговоры среди неворуссов традиционно сильна. В наше время - в Неворуссии двадцать первого века - это объясняется тем, что все, кто живет сегодня, твердо верят в постулат, доказанный нашей церковной наукой еще в конце века предыдущего. Материальный мир - не есть вершина вселенских форм существования. Материальный мир соседствует с бесчисленным множеством миров нематериальных, миров тонких энергий. А для миров энергетических слово - более чем реальная сила.
Сейчас существует две основных школы заговора - Санкт-Петербургская и Староладожская.
Санкт-Петербургская школа придерживается таковых воззрений: заговор не должен быть окостенелой догматической вербальной структурой. Во всяком заговоре допустимо живое творчество, живая импровизация, применимая к любому данному, конкретному случаю.
Староладожская школа придерживается обратной точки зрения: любой заговор - это раз и навсегда данная неизменная словесная конструкция. Изменять ее ни в коем случае нельзя, чтобы не вызвать каких-либо нежелательных побочных эффектов.
Поскольку заговоры и той, и другой школы действуют весьма эффективно, наука признает подходы к заговорам обеих школ - и Староладожской, и Санкт-Петербургской.
Приводим пример заговора против головной боли в классическом варианте Староладожской школы.
"Всемогущий Бог и Великий князь Фоминский! Все силы тонких миров, тяготеющие к Неворуссии! Да изойдет из меня терзающая боль (головная боль)! Да улетит она на Фомин остров! Да просочится под гробницу Великого князя! Да останется там навеки и никогда не возвратится ко мне! Да будет так! Да будет так! Да будет так! Аминь!"
Примеры Санкт-Петербургских заговоров мы не приводим, поскольку канонических текстов у этой школы не имеется, и зафиксированы вследствие этого они быть не могут...

На этом вступление к основному курсу неворусской истории завершим. С нами Бог и князь Фоминский! Аминь!..

ВЕК ЧЕТЫРНАДЦАТЫЙ

В первой трети четырнадцатого века смутное брожение ощущалось в Приневских краях. Ловчие охотники, промышлявшие пушнину, дивились небывало частым лесным встречам с людьми. Множество странных путников - калик перехожих - стекалось в Приневье и Приладожье. Множество увечных, которым словно кто-то на ухо нашептал: приди сюда и излечишься. Воздух был полон напряженным ожиданием чего-то, и напряжение это ощущалось не только в лесах, но и в береговых поселках. Рыбаки уверяли, что при каждом выходе на промысел встречаются с русалками, которые смотрят на них, словно вопрошая о чем-то, словно ожидая от них каких-то известий.
Резко активизировалась в это время деятельность волхвов. Из дремучих лесных глубин они перенесли свои капища почти что на опушки. Из-за частоколов, окружающих капища, день и ночь доносились приглушенные удары бубнов и заунывные песнопения. Головы деревянных идолов, обмазанные жиром и кровью, грозно смотрели поверх кольев огородки...
И охотники, и рыбаки, и землепашцы возносили в это время молитвы не только к православному Богу, но также старались усиленными жертвоприношениями умилостивить своих старинных языческих богов. В язычество тогда словно бы вдунули новое дыхание, словно бы влили свежую кровь. Оно возродилось, восстало из пепла. Или, вернее сказать, оно явило всем, кто хотел слышать и видеть, весть о том, что вовсе и не думало умирать, а только отступило, спряталось в тень. Оно готовилось встретить с радостью своего могучего героя, или встретить с гневом своего могучего врага...

Князь Федор Фоминский-младший жил в это время в маленьком поселке возле Фомина городка под Москвой. Было у него прозвище Малый, и дано ему было это прозвище из-за "малости" его ума - то есть, вследствие княжеского слабоумия. Была при нем небольшая дружина и два-три челядных человека - для услужения по дому. Образ его жизни был самый незамысловатый - сон, еда, прогулки, охота. Вразумительная речь у него отсутствовала, внятного ответа ни на один вопрос дать не мог...
И вдруг однажды он спустился с сеновала, на котором ночевал, другим человеком. В эту ночь его разум "проснулся". Просветление, озарение ума снизошло на князя.
Хроники называют точную дату этого события - 10 апреля 1335 года. От этой даты, видимо, и было бы правильным начинать летоисчисление Великого княжества Неворуссии.
Поначалу окружение князя не могло поверить в то, что свершилось. Но "обновленный" князь быстро доказал свою разумность, и обрадованные люди не единожды отслужили благодарственные молебны в честь чудесного исцеления.
Первым священником, который благословил "разумного" князя и стал его духовником, был отец Геннадий. Летописные упоминания о нем скудны. Но поскольку наша Церковь в дальнейшем возвела его в ранг Святого, одно можно сказать точно - человеком он был достойнейшим во всех отношениях.
Видимо, от Господа ему был дан мистический дар сверхчувствия, поскольку с церковного амвона он безошибочно провозгласил князя Фоминского Божьим избранником и Спасителем русской земли.
Простой народ, верующий в свою церковь, потянулся к младшему князю Фоминскому, считая его провидцем, пророком и чудотворцем.
Были отмечены случаи мгновенного исцеления после наложения князем своей руки на голову болящего.
Князь, просветленный Господом, много пророчествовал поначалу, предрекая Руси страшные испытания, что ждут ее в будущем. Народ выслушивал его и не пугался. "С тобою, батюшка-князь, - говорили люди, - все у нас будет хорошо! Чаша сия нас минует!"
После своих пророческих вещаний князь Фоминский стал обучать своих ближних. Прежде всего он показал своей дружине новые приемы построения в бою, новую тактику взаимодействия между боевыми отрядами, новые методики ближнего боя.
Затем он занялся строительством. И вдоль Невы, словно по мановению княжеской длани, один за другим стали возникать городки, которые князь - впервые тогда - назвал неворусскими.
По велению князя, в городках возводились необычные дома и необычные церковные сооружения. Выше всех поднималась к небу колокольня во имя святых Петра и Павла, увенчанная острым и длинным шпилем. Посмотреть на нее специально приезжали из окрестных поселений...
И пошла, покатилась, полетела по русской земле молва о Великом князе, пророке и чудотворце. Тем более, что дела его и впрямь были невиданны и заставляли народ дивиться.
Со всех сторон потянулся обижаемый и угнетаемый люд под княжью защиту. И князь никого не отталкивал, никому не отказывал в помощи. Каждому находил работу, находил место в жизни неворусских поселений.
Первым походом новообученной княжеской дружины был путь в Торжок. Там князь закупил множество судов - стругов и учан -для создания своего военного и торгового флота.
Крупная покупка привлекла внимание ханского баскака, и по выезде из Торжка князя встретил отряд татаро-монголов, который, видимо, намерен был ограбить богатого русича.
Но нападение на князя закончилось крахом для нападающей стороны. Монгольский отряд был разбит, и на его плечах князь ворвался в стан монгольского сотника, имеющего пайцзу на сбор дани от самого Великого Хана.
Стан был полностью разгромлен. В битве князь освободил знатную пленницу, которую монголы везли в Золотую Орду. Это была дочь новгородского боярина - Мелания.
В этой же битве на сторону князя перешел ханский наемник -рыцарь Ян Роен. Князь по достоинству оценил военные знания и опыт рыцаря Яна и сделал его самым своим приближенным военачальником.
Так, в трудах и походах, начинало князем воздвигаться его княжество, его государство - Неворуссия...
Но поскольку ничто в жизни материального мира не совершается без затруднений, не обходился без препятствий и путь устроительства русской земли, совершаемый князем Фоминским. Ведь даже своих избранников испытует Господь. И, может быть, прежде всего - именно своих избранников.
Таковой препоной для Великого князя стали волхвы, о которых уже упоминалось выше. Трижды являлись к Великому князю посланники от них с предложением установить в том княжестве, которое он принялся быстро и успешно создавать, языческую религию. Но языческую религию особую - совсем не ту, какая была известна славянским племенам до принятия христианства. Религия, предлагаемая волхвами, опиралась на древних, темных, безымянных богов, которые нашего мира не создавали и поэтому без приглашения людей не могли в этот мир явиться. Этим богам требовалась свежая кровь, постоянные человеческие жертвы, чтобы войти в материальность и в ней удерживаться.
Князь Федор Константинович наотрез отказался вводить в Неворуссии религию, которую ему пытались навязать волхвы. И вследствие этого обрел в волхвах не просто противников - непримиримых врагов.
Волхвы - одну за другой - предприняли несколько попыток подчинить себе князя или извести его при помощи волшебства. Но все их попытки оказались тщетными, ибо князь Фоминский оказался нечувствительным к волхвованию.
Тогда они попытались опорочить Великого князя. Объявили, что он - вовсе не Федор Константинович Фоминский, а некий наглый самозванец, некая приблудная душа, насильно вселившаяся в княжье тело. Но поскольку простой народ всегда боялся волхвов, окружающих себя тайной и мраком, верить в их наветы не стал никто. В Неворуссии того времени было немало случаев побивания волхвов камнями. Селяне не верили волхвам и прогоняли их прочь в леса, из которых они вышли.
Тогда волхвы перенесли свои воздействия на духовника князя Фоминского - отца Геннадия. Они внушали ему якобы "вещие" сны, и отец Геннадий, к сожалению, не смог распознать истинную природу навеваемых ему сновидений, за что в скором времени и поплатился.
Во снах отцу Геннадию внушено было, что он вдвоем с князем должен отправиться на священный остров Валаам, и там высшими силами им будут подсказаны важнейшие для Неворуссии государственные решения.
Поскольку князь верил своему духовнику, он поверил ему и в этот раз. Вдвоем отправившись на остров, они отправились прямиком в ловушку, в которую волхвам удалось-таки их заманить.
Блуждая по острову, они оба попали под "случайно" рухнувшую вековую сосну. Отец Геннадий умер на месте, поскольку извлечь его из-под огромного дерева было невозможно. Князь же успел отскочить, но недостаточно далеко, - получил сильнейший удар толстыми краевыми сучьями.
Отец Геннадий, у которого перед смертью открылись глаза на происки волхвов, открыл глаза также и князю. Князь обещал умирающему, что, если сам он останется жив, он и впрямь сделает остров Валаам священным местом неворусской земли и создаст здесь церковный рыцарский орден, который станет опорой православия в его княжестве.
Долгой была болезнь князя, долгим было его возвращение к здоровью. По преданию, бобры соорудили вокруг него шалашик из веток. Белки приносили ему грибы, ягоды и орехи. Птицы поили его водой из клювов...
Современные историки считают, что после катастрофы с отцом Геннадием князя тайком приютил кто-то из волхвов, пожалевших его.
Тайком приютил и тайком выходил...
Спустя какое-то время на остров явился верный рыцарь Ян, который в поисках своего господина обшарил уже половину Неворуссии.
Узнав про происки волхвов, Ян собственноручно перебил тех из них, кто еще оставался на острове к моменту его прибытия. Вполне возможно, что от руки Яна погиб и тот неведомый благодетель, что приютил и выходил князя...
Выздооовев, князь Фоминский, не откладывая дела в долгий ящик, приступил к созданию военно-церковного ордена во славу Георгия Победоносца. Справедливо полагая, что основу любой победы составляют выучка и боевой дух воев, а также их вооружение, князь разработал тактику и стратегию войсковых сражений, и его разработки постепенно были переняты всеми странами. Смело можно сказать, что и по сей день они остаются актуальными.
В плане вооружений князем был придуман особый дальнобойный лук, стрелы которого пробивали любую рыцарскую броню. Также князем был кардинально усовершенствован арбалет и, впервые в мировой истории, создана пушка - самое страшное оружие в течение нескольких веков. Для создания пушечного промысла пришлось в спешном порядке развивать горнодобывающее хозяйство, а также металлургию. Некоторое время пушки были несовершенными и даже могли взрываться при попытке произвести выстрел. Но неуемная княжеская энергия заражала людей, работающих под его началом, и довольно быстро качество отливаемого для пушек металла было доведено до нужной кондиции.
В ряды военно-церковного ордена вливались не только уроженцы Неворуссии. Слава о новосотворенном Великом княжестве гремела уже по всей земле. Князю Фоминскому хотели служить пришлые люди с Новгородчины, Пскова, Заволочья, Ярославля, Ростова, Старицы, Рязани, Твери, Суздаля, Киева, Чернигова, Москвы, Тулы и даже из самого надменного Сарая.
Чем успешнее устраивалась Неворуссия, тем большим количеством всяческих слухов и легенд обрастала фигура Великого князя. В народе возникло и укрепилось убеждение, что Федору Константиновичу Фоминскому покровительствует сама Божья Матерь, пресвятая дева Мария. Говорили, что в трудные моменты она является князю, беседует с ним и его наставляет.
Говорили также, что князь, наверное, и не человек вовсе, а какой-нибудь светлый дух, принявший человеческий облик. Или, может быть, сын такого светлого духа...
Но князь Фоминский все же был человеком, и ничто человеческое не было ему чуждым. Он полюбил ту знатную новгородскую девицу Меланию, что жила у него после освобождения из монгольского плена.
Выбрав момент некоторого затишья в делах, князь отплыл в Новгород вместе с Меланией.
В Новгороде он был встречен посадником как самый почетный гость. Пиры за пирами задавались в его честь.
Князю было даровано право охраны северных новгородских рубежей, а также право ставить свои гарнизоны в таких крепостях, как Орешек, Ладога, Копорье, Корела. Во княжение Федору Константиновичу был дарован остров Валаам. Он также получил возможность поставить в устье Невы крепостцу во имя святого Петра.
Пышно отпраздновав свою свадьбу с Меланией, князь вернулся в свои пределы, чтобы продолжать устроительство Неворуссии. Ошибочным было бы полагать, что его беспокоила только внешняя и внутренняя безопасность государства. Бытовым, повседневным вопросам он уделял внимания отнюдь не меньше. Выделка бумаги писчей и туалетной, производство чернил и стальных перьев, внедрение в быт смывных отхожих мест - все это и многое другое осуществлялось по прямым указаниям князя и при его непосредственном участии.
Но судьба человечья - даже судьба великих людей - не любит баловать слишком долгими и слишком частыми мирными передышками.
Очередные неурядицы грозили князю Фоминскому со стороны Москвы. Там в это время правил Семен Гордый, которого приводили в ярость известия о том, что недалеко от Москвы расцветает новое, день ото дня сильнеющее княжество.
Семен Гордый грозился поймать и казнить князя Неворуссии, а само княжество предать мечу и пожарам, разграбить и опустошить. Он послал гонца в Орду с оговором на Федора Константиновича, надеясь, что руками монголов сможет расправиться с "дерзким" Фоминским.
Шпионы Семена Гордого неоднократно появлялись в Неворуси под видом "беглых людей", но добраться до князя Фоминского им не удавалось, поскольку Ян Рооен, набольший военачальник Неворуси, создал очень эффективную "службу безопасности", сквозь которую просочиться не имел шансов ни один лиходей...
Князь Фоминский посылал многих молодых людей на учебу во многие страны, и через два-три года они возвращались уже как "узкие специалисты" в том или ином деле.
В те годы князь принял судьбоносное решение: соединить Церковь и Государство. Первым крупным шагом к этому стало создание Академии познания величия Бога. В Академию князь пригласил видных ученых со всех концов земли. Вести о регулярных Академических диспутах расходились в изустной передаче по всей стране.
Чтобы сделать научную информацию более доступной для людей, князь организовал производство модифицированных им печатных станков. Богослужебные и богословские книги, издаваемые в печатнях Неворуси, хорошо расходились по зарубежью, нринося княжеству и князю немалые барыши.
На полученные деньги князь снаряжал изыскательские экспедиции, и они рыскали по всему свету в поисках редких папирусов и манускриптов, где описаны были бы какие-либо тайные знания.
То, что экспедициями доставлялось, князь давал переводить ученым своей Академии и затем распространял русскоязычные переводы по всему княжеству. Так свет знаний расходился по Неворуси, наполняя души и сердца...
В 1340 году княгиня Мелания родила дочь, которую князь назвал Ангелиной. Ребенок был отрадой для князя, и все редкие минуты отдохновения он проводил возле дочери.
Но таковых минут у князя было все меньше и меньше, ибо Неворуссия быстро и деловито готовилась к битвам с врагами, которые должны были разразиться в ближайшем будущем.
Процветание всегда рождает зависть в соседях. Рождало оно зависть и злобу и в соседях Великого княжества.
Войны были неизбежны. Неизбежны были попытки отхватить себе кусок от "неворусского пирога."
Спешно достраивались стены вокруг тех приневских городков, вокруг которых они еще не были воздвигнуты. На стенах воздвигались усовершенствованные князем катапульты, дальнобойные луки и арбалеты, а также то, что плевалось огнем и железными ядрами. То есть, пушки.
Первыми решили попытать счастья в Неворуси шведы. Они снарядили армаду из ста кораблей и были уверены в легкой победе. Их уверенность обеспечивалась четкой дезинформационной работой "службы безопасности" Яна Роонена.
Приблизившись к устью Невы, шведы заметили несколько русских судов. Они казались такими маленькими и слабыми, и было их столь небольшое количество, что опасаться их, конечно же, не стоило.
Шведы, опьяненные предчувствием близкой победы и возможностью богатого грабежа, бросились в погоню, забыв об осторожности. Русские кораблики помчались впереди них на раздутых парусах, будто голуби, что спасаются от коршунов.
Все дальше от устья! Все дальше от спасительной и необъятной Балтийской глади!
И вот уже пришлецы между крепостных стен приневских городков! Но по сторонам они не глядят - некогда! Им впору бы не упустить из виду убегающих русских!
А эти хитрые русские вдруг вильнули в какой-то речной приток и исчезли.
Что тут началось! Смерть в тысячах обличий обрушилась на наглых чужеземцев! Дальнобойные стрелы и копья дождем! Сокрушительные ядра из огневых жерл! Горшки с неугасимым "венецианским огнем", который горит, даже попав в воду!
Проламываются борта! Дробятся днища! Корабли кренятся, тонут. А по незатопленным разгуливает пламя, как лохматый голодный рыжий зверь.
Шведские ландскнехты, запертые в подпалубных пространствах, воют от ужаса. Им так и не дождаться высадки на берег!
Некоторые пытаются спастись - выкидываются сквозь проломы в бортах. Но где уж им, сухопутным воякам, совладать с водной стихией. Они тонут десятками, сотнями. Тонут бессчетно!
Моряки пытаются спасать свои суда. Подводят пластыри под пробоины, борются с огнем. Но это уж никак не назовешь победоносной битвой. Это агония. Это адский котел, в котором и сварились, и спеклись шведское высокомерие и шведская надменность...
Оставшиеся пытаются спастись бегством. Но устье Невы наглухо перегорожено нивесть откуда взявшимися русскими боевыми кораблями.
Видимо, они, притаившись, дожидались своего часа. И дождались-таки!..
Так бесславно - полным разгромом - закончилась большая шведская военная экспедиция на Неворусь!..
Но не только шведы намеревались испробовать на крепость блестящее княжество, возникшее на Северо-Западе "из тьмы лесов, из топи блат". Золотая Орда тоже точила зубы на "непокорного" князя Фоминского, намеревалась напомнить ему его место, призвать его к порядку.
Для этой цели послано было специальное посольство.
Надменный монгольский посол прибыл на княжеский прием с пустыми руками - без даров, полагавшихся князю по чину, - что уже было тяжким оскорблением, по меркам того времени. Посол был уверен, что князь униженным смирением будет выслуживать прощение Великого хана.
Каков же был шок монголов, когда князь повел себя с ними еще надменней, еще заносчивей.
Посол снова и снова пытался задать "свой тон" беседе. Но ничего у него не получилось. Князь разрушал все его попытки презрением, пренебрежением, нарочитой грубостью.
В конце концов, посол, взбешенный до крайней степени, вынужден был отправиться восвояси. Уезжая, не солоно хлебавши, он пообещал страшную месть со стороны Великого хана...
И месть не замедлила. В скором времени стала осуществляться.
Хан Джанибек двинул на Неворуссию свои непобедимые (как считалось) полчища. По льду замерзших рек они притекли под стены первого неворусского поселения. Это был городок Ладога. Окруженный неоглядной массой вражеских войск, он казался беспомощной букашкой в стае прожорливой саранчи. Но впечатления, как известно, обманчивы, и монголы, кидаясь в атаку за атакой на городские стены, раз за разом были отбрасываемы защитниками. Монгольскому хану казалось, что этих самых защитников внутри городка, по крайней мере, столько же, сколько нападающих под его стенами. Об этом поведал в своих записках посол Ливонского ордена при Великом хане - барон фон Цаниген.
Как же, должно быть, удивились бы и Великий хан, и его летописец, если бы узнали они, что городок Ладога обороняем был всего-навсего сотней неворусских воев. Но, конечно, не только неворусичи-вои противостояли захватчикам. Воевала с ними также и неворусская технология - самая совершенная технология того времени
Чего стоили одни только пушки - "огневые жерла", как их тогда называли. Тогда - на стенах Ладоги - впервые были опробованы новые приемы пушечной стрельбы, придуманные князем. Назовем их "последовательной" и "параллельной" стрельбой. При первом варианте несколько подготовленных пушек стреляли одна за другой с интервалом в одну-две секунды. При этом словно огневая метла проходила по толпам наступающих.
При втором варианте несколько подготовленных пушек стреляли залпом - одновременно, безо всякого интервала. После такого залпа словно бы бешеный вулкан взбурливал среди монголов...
Эти же принципы были использованы при стрельбе из дальнобойных арбалетов и копьеметательных машин. Несколько соединенных между собой арбалетов заряжались одним человеком. Затем достаточно было нажать спусковой крюк левого или правого крайнего, и арбалеты выстреливали все разом. После того, как тетива была спускаема, приставленный вой тут же перезаряжал арбалеты, вращая вороток, натягивающий тетиву сразу всех соединенных между собой.
То же самое происходило во время боя и с копьеметательными машинами.
Кроме того, из городка поднимались изобретенные князем Фоминским воздушные шары, на каждом из которых было по два наблюдателя. Шары были привязаны веревками к специальным перекладинам, - таким образом ни один шар не мог быть отнесен в сторону неблагоприятным ветром.
Наблюдатели сообщали на землю флажной семафорной азбукой обо всех передвижениях неприятельских войск. Таким образом осуществлялась четкая оперативная разведка.
Два долгих, два огромных дня маленький городок Ладога противостоял огромной армии хана Джанибека. На третий день князем Фоминским был дан приказ отходить, и защитники крепости ушли подземными ходами, которые приступившим захватчикам были неведомы.
Когда хану Джанибеку донесли, что в захваченной крепости не обнаружено ни единого трупа неворусса, хан пришел в ярость, ибо это было непонятно, и как всякое непонятное - страшило.
Джанибек велел сжечь Ладогу дотла и приказал войскам идти к другой крепости - Орешек. Но, окружив Орешек плотным кольцом, Великий хан почему-то не торопился начинать штурм. Видимо, двухсуточная оборона Ладоги вселила в него какие-то сомнения, а, может быть, и неуверенность в благоприятном исходе затеянного набега.
Приказа о штурме Орешка так и не последовало. Джанибек избрал иную тактику. Он повел свои силы на Главное Кольцо при-невских городков, видимо, решив одним сокрушительным ударом покончить с непокорным княжеством.
Возле каждого встреченного поселения Джаниибек оставлял свой гарнизон, что, хоть на немного, конечно же, ослабляло его войско.
Выйдя к кольцу приневских городков-крепостей, предводитель монголов обнаружил на льду замерзшей реки русское воинство.
Теперь уже он не медлил, - его военачальники получили приказ атаковать и разбить русских.
Но русские повели себя странно. Не дожидаясь, пока монголы на них обрушаться, не пытаясь противостоять ханским "тысячам", вой князя Фоминского быстро и организованно втянулись в крепостные ворота ближайших городков.
Великого хана все это, с одной стороны, могло обеспокоить и озадачить - почему они так ведут себя? Но, с другой стороны, это же могло его воодушевить - враги струсили, бегут, уклоняются от битвы...
Но времени на то, чтобы беспокоиться или воодушевляться, у него практически не было. Потому что, едва закрылись ворота приневских крепостей, как подала свой голос княжеская артиллерия - прообраз будущего "бога войны".
Низкорослые монгольские лошадки, не приученные к реву пушек, свисту ядер и языкам огня, шарахались, вставали на дыбы, сбивали друг дружку с ног - в общем, превосходно способствовали созданию отчаянной паники.
Кроме пушек - не менее эффективно, чем они, - заработали уже знакомые нам дальнобойные арбалеты и копьеметательные машины. Дальнобойность всего этого оружия была такова, что уничтожение монгольских захватчиков шло одновременно со всех сторон. Расстрел нападающих вели не только те городки, что были расположены по фронту, но и те, что остались за спиной у пришельцев.
Это был, действительно, расстрел. Это была безжалостная боевая работа на полное уничтожение. Но у всякой войны, как известно, свои законы, свои "антилогика и антимораль" - убивай или тебя убьют, на поле брани все средства хороши - и так далее...
После того, как "артиллерия" довершила свое дело, на лед вышли новгородская и псковская дружины, прибывшие по просьбе князя Фоминского ему в помощь. Боевая задача им выпала нетрудная - подавлять разрозненные мелкие очажки сопротивления и добивать раненых.
Боевые порядки рыцарей Валаамского ордена тоже вышли на лед под водительством ближайшего сподвижника князя Фоминского - Яна Рооена. Но "валаамцы" не принимали участия в завершающих действиях кровавой бойни...
Что же касается хана Джанибека, он спасся, можно сказать, по чистой случайности. Битва закончилась в сумерки. И, скрытый под грудой тел своих соплеменников, хан избежал добивающих мечей псковичей и новгородцев. Когда же спустилась ночная тьма, он уполз, как змей; ускользнул, как хитрый лис.
Победа была полной и неоспоримой. Урок для чужеземных завоевателей был наглядный.
Среди пленников Федор Константинович Фоминский, к удивлению своему, обнаружил злейшего врага Неворуссии - московского князя Семена Гордого. Тот поначалу держался надменно, но вскоре сник и стал просить пощады.
По жестоким законам того жестокого времени такого пленника полагалось предать смерти. В возбужденном после битвы состоянии Федор Константинович отдал приказ о казни Семена Гордого. Но потом, остынув и одумавшись, отменил казнь, объявив, что предоставляет московского князя Божьему суду. К слову сказать, примерно через год Божий суд и свершился в полной мере - Семен Гордый умер от чумы, бушевавшей тогда в Москве.

Тень новых сражений витала в ту пору над Неворуссией. Все понимали, что богатейшее княжество снова и снова будет притягивать жадные взоры всяческих захватчиков. И одна-две выигранных битвы ничего в этом плане решить не смогут.
Суровыми сделались лица неворуссов. Озабоченные женщины старательно создавали запасы продовольствия в своих домах. Мужчины занимались оружием: приобретали новое, чистили и смазывали старое, занимались в отрядах самообороны, которые повсеместно создавались по приказу Яна Рооена.
День и ночь дымили сталеплавильные печи. Снова и снова, еще и еще нужна была сталь для пушек. Нужно было много стали, чтобы иметь много пушек. Пушки - залог победы. Видимо, князь Фоминский был первым из Великих полководцев Нового времени, понявших это.
Приезжие купцы, с которыми князь всегда находил время побеседовать, подсказали ему, что есть на востоке Срединные горы (или, по речениям местных народов, Урал-горы), некоторые из коих целиком сложены из железной руды.
Князь Фоминский не пропустил рассказы купцов мимо ушей. По его повелению, с небольшими разрывами во времени были снаряжены и отправлены на поиск путей к Срединным горам три экспедиции.
Большую часть времени князь проводил на острове Валаам, ставшим не только его резиденцией, но также и центром организационной жизни церковного ордена рыцарей во имя Георгия Победоносца. Повсюду князя сопровождала стража, что состояла из самых испытанных и проверенных рыцарей Ордена.
И вот однажды из леса, неоднократно прочесанного рыцарями, появился могучий старик, что ростом был вдвое выше любого обычного человека. Стража хотела на него накинуться, ибо не должно быть здесь ни его, ни кого-то другого постороннего. Но князь велел пропустить старика и уединился с ним для беседы.
Долгое время ни тот, ни другой не возвращались. Рыцари стражи хорошо знали свою службу. Они обложили на некотором расстоянии ту чащобу, в которой уединились собеседники, и были уверены, что мимо них ни заяц не проскочит, ни ворон не пролетит.
Но вышел к своим охранникам только князь. Могучего старика словно и не было. Сколько ни пытались затем рыцари найти его по лесным следам, - ничего у них не получилось.
Кнзяь Фоминский на все расспросы ответил кратко: старик-де был волхвом-чародеем, и он, старик, предсказал все, что князю еще придется совершить на его земном пути. И еще он сообщил, что, по небесному предопределению, судьбы Неворуссии и судьба князя Фоминского переплетены теснейшим образом.
Рыцарская стража с того памятного дня была увеличена, но больше могучего старика-волхва никто и никогда не видел. Рассказы о его появлении позднее превратились в легенды, и в тех легендах говорилось о том, что с неба спустился могучий орел и превратился в старика, или о том, что старик спустился с небес верхом на гигантском орле.
В легендах также говорилось, что, пока собеседники скрывались в чаще, изнутри этой чащи исходил ярчайший свет, подобный солнечному, и слышались звуковые раскаты, подобные раскатам грома...
Но легенды остаются легендами, правда же заключается в том, что, несмотря на суровое время ожидания новых войн, князь Фоминский ни на день не прекращал своих забот о Неворусской земле. Именно в это тревожное время он влил в Неворуссию, словно ручейки в море, - Новгород, Псков и Тверь.
Решив создать централизованную армию, он собрал дружины всех земель, входящих в Неворуссию, возле Торжка, и там, под руководством Яна Рооена, проходили постоянные "совместные учения". Артиллерия училась взаимодействовать с конницей и пехотой. Лучники, арбалетчики, копейщики обучались азам и тонкостям своей работы.
Именно туда, в Главную Ставку князя Фоминского под Торжком, и решил нанести свой подлый удар уже известный нам неприятель - Семен Гордый. Он разбил свою армию на множество отрядов, и отряды эти прозмеились, прокрались по Неворуси, соединившись в единую силу неподалеку от Торжка.
Не только москвичи воевали за Семена Гордого. Люди мелких княжеств, находившихся от Москвы в зависимости, также были в его войсках. Но главными - количественно - в московском войске были татаро-монголы, предательски призванные Семеном Гордым под свои знамена.
И вот вся эта разноплеменная рать ударила на лагерь Неворус-сии под Торжком. Внезапность была на стороне нападающих, что, конечно, явилось крупным просчетом Яна Рооена, как предводителя службы безопасности.
Но фактор внезапности недолго был на руку москвичам. Семена Гордого, в свою очередь, подвела его Служба безопасности, его разведка. Поскольку все это было на крайне примитивном уровне, московский князь не был осведомлен о колоссальной разнице в организованности и обученности, в "структурности" его войск и войск неворусских. И, самое главное, разница в вооружении так и не была им осознана и учтена.
После нападения москвичей, преодолев первые минуты растерянности, князь Фоминский выстроил свои войска в оптимальном порядке для отражения атаки и быстро вывел на огневые рубежи артиллерию - то, что резко отличало его армию от всех прочих армий того времени.
Черный дым от стреляющих пушек вздымался над полем битвы так густо, словно его изрыгали жерла сразу нескольких действующих вулканов. Современникам той битвы казалось, что это сам ад поднялся из земных глубин и теперь здесь, на земной поверхности, раскаляет свои котлы с кипящей смолой. Очевидцы, с полной уверенностью в своей правоте, писали о том, что над бьющимися воя-ми происходила другая - небесная - битва, в которой легионы дьяволов сражались с белоснежным воинством ангелов.
А надо всеми бьющимися парил в вышине светозарный образ князя Фоминского, и если где-то в сражении случалась хотя бы краткая заминка, - туда, помогая своим, била молния, срывавшаяся с меча нашего князя.
Многие очевидцы уверяли, что видели не только князя "земного", но его же видели и в ангельском образе и чине. Полководец Валаамского ордена и ближний сподвижник князя Ян Рооен в тесном кругу рассказывал, что у него было "предчувствие смерти". Он уверен был, что в этой битве погибнет.
Но ту стрелу, что должна была его погубить, якобы отвел князь - в бесплотном своем облике. Стрела попала Яну в ногу, тогда как, по его же уверениям, должна была попасть ему в середину шеи и перебить крупный сосуд, отчего бы он быстро истек кровью.
В порядке небольшого отступления надо сказать, что нам, не-воруссам двадцать первого века, тот легендарный век, о коем идет речь, поневоле кажется если не сказочным, то уж полусказочным наверняка. Такое впечатление, что во тьме, в невежестве, в грязи, где копошатся полудикие и полуразумные создания, которые именуются людьми того времени, вдруг, словно с неба упав, появляется светоч, источник ума и воли, путеводная звезда, обретшая такой знакомый образ "ФКФ" (так - сокращенно - молодежь величает Великого князя Фоминского).
Поэтому бродячие апокрифы, которые наука развенчивает, появляются снова и снова. И раз от раза становятся все затейливей, все фантастичней. Очень живуча легенда от том, что Великий князь является пришельцем из космоса, почему-то, для каких-то своих целей принявшим человеческий облик. Издано огромное количество книг, в которых авторы пытались доказать реальность этого апокрифа, но все их доказательства, в конечном счете, как правило, сводились к голословным эмоциям.
Было также множество попыток утвердить, как реальность, другой апокриф - о том, что Федор Константинович Фоминский ("ФКФ" - по-молодежному) - хроиолетчик. То есть, посланец из другого времени.
Зачем и откуда он был послан, то есть из какого века, - на этот счет также существует невероятное количество разнообразных версий. Все эти версии страдают тем же самым, чем и в предыдущем случае - повышенной эмоциональностью и полным или почти полным отсутствием фактических данных.
Мы упоминаем в нашем историческом руководстве о первой и второй группах апокрифов только потому, что они занимают неоправданно, на наш взгляд, большое место в социальной жизни современного неворусского общества. Эти апокрифы как бы зовут общество назад вместо того, чтобы помогать ему двигаться вперед...
Великая битва неворуссов с московитами и татарами длилась до сумерек. Затем, когда в небе засияла полная луна, и битва стихла, и победа неворуссов была неоспоримой и несомненной, князь Фоминский объезжал кровавое поле на своем любимом коне и плакал.
Перед ним до горизонта простирались горы трупов. Тут и там враг обнимал врага в смертельных объятьях, враг спал на груди у врага смертельным сном. Старый неворусс прижимал к себе молодого татарина, будто сына. Юный московит и юный неворусс переплели руки, словно играющие братья. Самые разные гримасы застыли на мертвых лицах. Леденящий душу ужас, оскал злобного зверя, предсмертная тоска, невыносимая боль, торжествующая усмешка-Слезы Великого князя потрясли всех, кто его сопровождал. Ведь если не Богом, воплотившимся в человека, то уж наверняка посланцем богов представляли себе своего любимого властителя его тогдашние соратники. И вдруг бог - плакал. Это поражало, это выбивало из колеи привычных представлений. Без преувеличения можно сказать, что эти слезы остались в истории, выжгли в ней свой неповторимый след.
После этой битвы простой неворусский люд перекрестил маленький белый цветок лепетоху, назвав его навсегда, на веки веков, "княжьими слезами"...
Среди пленных, взятых в этой грандиозной битве, князь Фоминский с удивлением обнаружил давнего своего недруга, неоднократно битого Семена Гордого. Московский князек при всяком своем поражении прилюдно клялся, что откажется от враждебных вылазок, но, видимо, не собирался выполнять свои клятвы.
Великий князь Фоминский слыл в народе провидцем и, видимо, действительно, наделен был свыше даром проскопии. Он и в этот раз отпустил московского князька, хотя имел полное основание казнить его за упорное вероломство. Суд Господен, как мы уже говорили, не замедлил свершиться, и нашему Великому князю не пришлось марать черной кровью своих чистых рук.
Было и более приятное открытие: среди пленных оказался старший брат нашего князя. Его маленькое княжество примыкало к Московскому, и, чтобы не ссориться, он вынужден был участвовать во всех московских авантюрах.
Чтобы обезопасить своего брата, Великий князь Фоминский объявил о присоединении княжества Фоминского - небольшого надела, на котором едва умещались Фомин городок да пара захудалых деревень, к большой и могучей Неворуссии...
Самой же загадочной из тогдашних пленных оказалась восточная царица Айрис, которая, по ее собственным словам, для того сюда и явилась, чтобы стать пленницей Великого князя. Она была очень красива и к тому же не скрывала своих колдовских навыков и умений. Ей удалось привлечь внимание князя. Она танцевала перед ним, и, по слухам, ее танцы завораживали всех, кто их видел.
Она каждый вечер пела князю песни своей страны, красивые и неторопливые, как ход верблюжьего каравана через пустыню.
Все больше и больше сближаясь с князем, она, в конце концов, открыла ему свое заветное желание - родить от него сына, который стал бы властителем всего мира.
Но сколько ни старалась царица Айрис, на князя действовало только ее женское обаяние, но не ее колдовство. Подчинить себе душу князя царица не смогла. Душа и дух князя всегда оставались свободными, принадлежащими только Богу.
Ходили слухи, что царица подарила князю магический перстень, и действительно, на руке у князя появлялся странный перстень, увенчанный двумя бычьими головами. Но тот ли это перстень, что подарила восточная царица Айрис, достоверно неизвестно.
Главными же для князя всегда оставались дела по устройству Неворуссии. Про нужды государства он не забывал даже пребывая в обществе очаровательной царицы Айрис.
Чтобы занять армию, которая насчитывала пятьдесят тысяч воев, - колоссальная цифра для тех времен, - он распорядился, чтобы армия ставила городки-форты вдоль южных границ Великого княжества. В каждом городке должен был остаться комендант и небольшой воинский отряд для поддержания должного порядка.
По приглашению старшего брата Великий князь прибыл с гос-теванием в Фомин городок, и в честь его приезда пиры пошли за пирами, веселье длилось с утра до ночи.
Прямо оттуда, из Фомина городка, по приказу князя, на Москву был направлен главный полководец князя Ян Рооен.
Брать Москву Яну предписано не было. Его поход был задуман как демонстрация силы, акция устрашения, - чтобы, наконец-то, угомонился лживый и коварный московский князек.
В скором времени Ян обложил Москву плотным кольцом. Ни зверь не мог прорыскнуть, ни птица не могла пролететь. А уж про людей-то что и говорить - ни в город, ни из города!..
Московиты несколько раз предлагали переговоры, но Ян отвергал любые предложения.
Непонятное - пугает. Странная осада, предпринятая неворусса-ми, страшила москвичей тем больше, чем дольше она длилась.
Кончилось тем, что осажденные стали просить мира на любых условиях. Ян получил письменные гарантии ненападения на Нево-руссию, а также... девицу Евпраксию из Смоленска, которую старший брат Великого князя хотел взять в жены, да не смог, поскольку Семен Гордый силком ее похитил.
В то же самое время нашлась для армии работа и посерьезнее, чем устрашать Москву.
"Тройственный союз" явился в Неворуссию, чтобы попробовать ее на зубок. Литва вместе с Ливонским и Тевтонским орденами. Князь литовский Ольгерд стоял во главе этого союза.
Надо ли говорить, что по надменности пришельцев был нанесен сокрушительнейший удар. Не только от надменности, но и от самих пришельцев практически ничего не осталось. Величие князя Фоминского в том и заключалось, что его гений значительно опередил свое время, - он создал такое оружие (пушки, например), которое в других странах появилось значительно позднее.
Кстати говоря, едва остатки побитых завоевателей разнесли по свету весть о наличии в Неворуси "чудо-оружия", как шпионы всяких рангов и мастей хлынули в княжество Неворусское буквально рекой. И Валаамский церковный орден рыцарей во имя Георгия Победоносца, задуманный как сугубо военный, начал еще при жизни Великого князя превращаться в, по сути дела, мощнейшую, прекрасно организованную спецслужбу, которая сделала безопасность государства своей главной целью.
Как ни странно, пока Великий князь был у власти, замыслы его порой расходились с замыслами его любимого детища - Валаамского ордена.
Так, когда взбунтовалась чернь в Твери, и знать к ней присоединилась, князь - вопреки намерениям Ордена - приказал "отпустить" Тверь. То есть, выражаясь современным языком, предоставил ей право свободного самоопределения.
Тверь вышла из состава Неворуси и была тут же подхвачена Москвой, и Москва не постеснялась залить ее кровью, чтобы не повадно было бунтовать.
Примерно в это же время князь изгнал от себя царицу Айрес, ибо уличил ее в намерении отравить его жену Меланию. В народе ходили про изгнанную царицу черные слухи, она всеми простыми людьми была презираема и ненавидима.
Но, к сожалению, отсутствовала коварная царица недолго и вскоре вновь появилась возле князя. Вернулась она не сама по себе, не просто так, а в составе татаро-монгольского посольства, которое явилось к Великому князю с предложением мира и сотрудничества.
На первом же пиру, который был задан в честь посольства, царица пыталась открыто колдовать, привораживая князя, и между ними двумя произошел громкий скандал, который смутил не только послов, но и всех присутствующих.
Скандал не прошел для князя даром, ибо князь после этого пира тяжело заболел. Сам он при этом уверял всех близких, что его сглазили.
Неделя длилась за неделей, месяц за месяцем, - князь не вставал с одра болезни. Спасли его только неусыпные молитвы святой не-ворусской Церкви да собственные покаянные обращения к Богоматери.
Выздоровев, он вернулся к неусыпным трудам по устроению и возвеличению Великого Неворусского княжества, и все его начинания, в конечном итоге, всегда увенчивались успехом. Могучее государство было им создано, и он был свидетелем его могущества. Непобедимая армия была им построена, и он видел победы своей армии. Церковь была им соединена с Государством, и, как выяснилось позднее, именно это способствовало и способствует нерушимой стабильности Неворуси на фоне бурлящего, неустойчивого современного мира.
Князь Фоминский был гениальным ученым и гениальным реформатором всех сфер государственной жизни. Но то огромное напряжение, в котором он ежедневно и ежечасно пребывал в те счастливые для Неворуси двенадцать лет его активной деятельности, не прошло для него даром. Да тут еще, видимо, и "старания" царицы Айрес повлияли.
По истечении двенадцатилетнего правления князь Фоминский стал слаб умом (снова стал слаб умом) и был отправлен на попечение Валаамского ордена. Ему предоставили скит на небольшом островке вблизи Валаама.
По утверждению его секретаря, однажды к нему явилась сама Пречистая Дева и о чем-то беседовала с ним. После этого у князя появился дар исцеления, и он поставил на ноги многих больных и увечных, излечивая их простым своим прикосновением.
После кончины своей Великий князь там, в скиту, и был похоронен.
Все были уверены, что бразды правления возьмет на себя его ближайший военачальник Ян Рооен, магистр Валаамского ордена.
Но Ян Рооен объявил Дожу и Патриарху, что Орден считает преемницей Великого князя его боговенчанную жену - княгиню Меланию.
Возможно, Дож или Патриарх в глубине души были против. Возможно, кто-нибудь из них задумывал собственный приход к власти. Но внешне таковых притязаний никто из них не выказал.
Так стала правительницей Неворуси княгиня Мелания.
Она никогда не стремилась к власти. Она была всего лишь тенью, не замечаемой в том ярком свете, что излучал ее великий супруг.
Но вот князь Фоминский, но воле Бога, неожиданно отошел от дел, исчез навеки в своем укромном скиту. И фигура княгини выступила на первый план, обозначилась во всей своей завершенности.
И все поняли, что княжеская власть не иссякла. Мелания стала живым символом непрерывности, преемственности этой власти.
Она вела себя очень скромно и в то же время - загадочно. Всегда ходила в черных одеяниях и в черном головном платке. Говорила редко и скупо - только самые необходимые слова. Но уж если она открывала рот, - это было авторитетно и непререкаемо.
Выступив из тени Великого князя, она показала себя сильной и мудрой владычицей. Главной своей задачей и задачей государства она считала сохранение дел и заветов своего мужа.
Современники писали в своих мемуарах, что от нее исходила зримая сила. Уже одно ее появление при каких-то распрях или горячих спорах утихомиривало конфликтующие стороны. Страсти утихали, когда она появлялась, взаимные компромиссы находились, и она после этого могла спокойно удалиться.
Весь период ее правления обозначен в летописях как "время Мелании". Он делится на две части - спокойную и неспокойную.
Спокойная часть ее правления закончилась, когда к власти в соседней Московии пришел деятельный, умный, хитрый князь Дмитрий. Он начал активнейшим образом усиливать свое княжество, пытаясь его противопоставить Неворуссии.
Дело шло к войне, в ходе которой Московия надеялась стать независимой от Неворуссии. Но одним из главных заветов Великого князя Фоминского был тезис о том, что Неворуссия никогда и ни с кем не должна воевать.
Чтобы избежать возможности "большой" войны, Ян Роен, начальник службы безопасности, заслал в различные города Московии своих лазутчиков, и во второй половине века Московия имела на своей территории множество "местных" смут.
Дмитрий Донской вынужден был метаться со своей дружиной от города к городу, чтобы гасить "бунташные" очаги.
Осознав бесполезность подобных метаний, князь Московии придумал свой план. Он объявил, что Новгородское войско - вопреки приказам Верховного дожа Неворуссии - собирается напасть на Московию с тем, чтобы ее подчинить. Под флагом этой идеи он собрал дружину из многих, в том числе и охваченных смутами, городов.
Составленное из ополченцев войско он повел на Новгород. Естественно, за отсутствием самых ярых подстрекателей, бунты на территории Московии прекратились. Но для Дмитрия Донского радость от этого была небольшой, поскольку он надеялся на победу в битве, но вместо битвы было противостояние, которое длилось двое суток.
На вторую ночь противостояния магистр Валаамского ордена придумал хитрость. Он приказал запустить в небо воздушные шары на определенной длины канатах. Под каждым шаром был разожжен костер. В вышине из этих костров сложился огненный лик, всеми принятый за явление князя Фоминского. Увидав это "чудо", Дмитрий в панике ускакал в Москву, а его дружина, пав на колени, перешла на сторону Неворуссии. (Впоследствии эта битва была прозвана в народе "пламенноликой", и термин этот даже перешел в учебники).
Переход московской дружины позволял неворуссам полностью завладеть Московией, прекратить ее существование, влить ее в состав своего государства. Но имелось предупреждение князя Фоминского, которое гласило о том, что Московию завоевывать не следует ни в коем случае.
Историки, писатели, политики всех времен спорили и продолжают спорить о смысле этого предостережения. Одни считают, что имелось в виду буферное значение Московии, которая должна de facto являться первым неворусским оборонительным рубежом.
Другие полагали, что Великий князь велел навсегда оставить Московию неприкосновенной потому, что она, по его замыслу, должна быть "антиподом" Неворуссии, оттенять успешность, красоту и величие Неворусского княжества.
Третьи приписывали князю Фоминскому некий мистический страх перед Московией, осознанный или неосознанный. Раскапывали даже предсказания псевдопророков и псевдоясновидцев о том, что Московия, будучи включенной в состав Неворуси, приведет Неворусское государство к гибели.
Как бы там ни было, ослаблять Московию окончательно Нево-русь не собиралась. Тем более, что в 1380 году Москва должна была принять на себя страшный удар татаро-монголов, пришедших наказать Русь за "непослушание". Тут уж не губить Московию, а действенно помогать ей было нужно. Что, собственно говоря, Нево-русь и сделала.
Кампания по спасению Московии была поручена священнику Сергию Радонежскому, чьи родители были агентами Неворуси и соответствующим образом воспитали сына. Сергий Радонежский был подготовлен к тому, чтобы стать духовным вождем Московии и направить ее развитие от дикости к просвещенности и социальности.
Сергий старался укрепить пошатнувшийся после позора под Новгородом авторитет Дмитрия. На подмогу московскому князю подошел из Неворуссии, встреченный всеобщим ликованием, отряд добровольцев. Также в Московию вернулась бывшая дружина Дмитрия.
Авторитет Сергия среди простого люда Московии был очень велик. Даже удельные князья, завистливые и жадные, вынуждены были считаться с его авторитетом и, затевая свои походы друг на дружку, приезжали к Сергию - испрашивать у него благословения.
Сергий Радонежский воззвал ко всем людям Московии - поднимайтесь, как один, на защиту Родины! Дайте отпор Орде!
И Московия, преодолев свою вековую спячку, очнулась. Очнулась и вышла на Куликово поле. Татаро-монгольские полчища были разбиты.
Но - вот особенность московитов - на длительное напряжение они не способны. Победив на Куликовом поле, они решили, что победа их - окончательная, что победили они раз и навсегда. И расслабились. И снова впали в свою привычную летаргию.
Что же касается "верхов", они наглядно демонстрировали другое сугубо московитское качество - спесь. Дмитрий, прозванный Донским, даже опять угрожать начал Неворуссии - не хотим больше быть под вами, разобьем вас, коли будет надо, как татаро-монголов!..
Естественно, Неворуссия все это учла. И когда - через два года после Куликовской битвы - напал хан Тохтамыш с "набегом возмездия" - Неворусь не стала на этот раз Московию защищать, отозвав добровольцев и бывшую дружину Дмитрия. И Москва была ханом взята, разграблена и сожжена.
Хан Тохтамыш попробовал было сунуться также и в Неворус-сию. Но Валаамский орден имел своих лазутчиков среди ханских приближенных и знал о намерениях Тохтамыша в тот же день, когда они зарождались.
Бывшей дружине Дмитрия было дано задание отомстить за Москву. Воинам было обещано, что после битвы будет принят закон, который позволит им и членам их семей стать полноправными неворуссами. (В скобках заметим, что обещание это было в точности выполнено).
Вдоль границы были сконцентрированы "огневые" обозы, состоящие из множества телег (или саней), на которых укреплены были пушечные стволы.
Передовые отряды татаро-монголов, попытавшиеся перейти границу, были выметены за ее пределы пушечными залпами, как отвратительный мусор. При этом формально армия Неворуссии в боевых действиях не участвовала, И завет князя Фоминского ("Неворусь не должна воевать!") нарушен не был.
После этого лазутчики из Орды передавали, что хан заповедал своим наследникам никогда не трогать Неворусь.
Да Орда уже и не была той грозной силой, каковой являлась прежде. Даже Московия могла успешно ей противостоять. Московия, которая признала свою духовную подчиненность Неворуссии и разрешила Валаамскому ордену выполнять на своей территории миссионерскую деятельность, обещав никогда больше не покушаться на Север.

Четырнадцатый век был веком князя Фоминского, и окончание его тоже мистическим образом связано с этим великим именем.
Очевидцы тех дней оставили нам свои свидетельства о том, что надгробие князя стало для некоторых людей как бы исчезать.
Такие - "слепые" - люди, приезжая на островок, на котором была княжеская могила, не находили ни могилы, ни надгробия.
В народе рождались всяческие слухи по этому поводу. Говорили, что князь снова ожил и воплотился в кого-то. Говорили, что он ушел - навсегда покинул свое княжество, перестал ему покровительствовать с небес. Говорили, что его могила и надгробие становятся невидимы только для потаенных врагов Неворуссии, которыми обязательно должен заняться Валаамский орден.
На основании разноречивых слухов рождались многочисленные секты, пытались укорениться ереси. Самыми известными сектами были "ищуны", "сироты", "гляделыцики".
"Ищуны", как явствует из названия, пытались найти новое воплощение князя Фоминского. Тляделыцики" старались выведывать, для кого могила князя невидима, и наводили на таких Валаамский орден. Ну а "сироты" усиленно молились Великому князю о том, чтобы он простил детище свое - Неворуссию и больше никогда не оставлял ее.
Так - победно и смутно - закончился четырнадцатый век для великого княжества, построенного великим человеком.