ПУСТЬ БУДЕТ ВСЕ У ВАС СВЕТЛО...

Глава 1

Был дождливый день, когда к маленькому деревянному домику подъехала машина, из которой вышла старушка с поношенным чемоданом, а из кузова выпрыгнули двое молодых людей . Они занялись разгрузкой старой мебели. Старушка медленно вошла в коридор домика, заглянула в комнаты, вздохнула и вышла во двор.
— Вносите вещи, Серёжа, — сказала она, обращаясь к одному из молодых людей, который весёлыми молодыми глазами водил по двору. Во дворе было несколько деревьев, пять грядок да маленький сарайчик из гнилых досок, поросших мхом. Неподалёку стоял фонарь и видно было, что ему грустно и одиноко.
Старушка ещё что — то говорила своему Серёже, голос у неё был слабый, но добрый и приятный.
Серёжа с другом втащили вещи в дом, коекак расставили мебель и, попрощавшись, уехали. елизавета Степановна, так звали старушку, легла отдохнуть. Видно, дорога далась ей нелегко.
Дом, в который переселилась елизавета Степановна, был построен очень давно. Долгие годы укрывал он людей от дождя и холода, но нынешняя обитательница была первой из них, у которой было немало лет за спиной. Видя, что новая хозяйка уснула, Домик решил стоять смирно, тихохонько и не скрипеть своими старыми стенами.
Дождь кончился, выглянуло солнышко и Домик обрадовался ему: теперь он сможет подсушить свои деревянные стены. Прилетела птичка, села на флюгер и весело зачирикала. Домик поговорил с ней, но вспомнив о своей жительнице, замолчал. чуть позже стало совсем жарко, и Домик осторожно приоткрыл дверь.
В комнаты ворвался ветерок, свежий, шустрый. Он начал играть с занавесками на окнах. А потом наступил вечер, воздух похолодал. Домик закрыл дверь, по его стенам, отвыкшим за лето от холода, пробежали мурашки. Он покачался на месте, поскрипел тихонько и задремал.
елизавета Степановна проснулась, глянула на часы. Было уже почти десять часов вечера. Потом встала с кровати, пригладила седые волосы и вышла из дома. Домик тоже проснулся и увидел, что его новая обитательница сидит на лавочке и смотрит в темноту, где мелькали разноцветные машины, шныряющие туда — сюда.
Старый Фонарь, стоящий рядом с Домом, протяжно скрипел, когда ветер обнимал его прозрачный плафон. Это был давнишний друг Домика. У него был очень своенравный и ворчливый характер. Днём он спал, а вечером, когда его зажигали, громко бранился: вот посмели разбудить такого старого и больного. И от этого скрипел ещё сильнее. Но Домик находил с ним общий язык, и часто вели они приятные беседы.
— Добрый вечер, — тихо сказал Домик Фонарю.
— Добрее не бывает! — мрачно ответил тот. — что опять случилось?
— что, что! Опять пятью пять! Лампочка у меня перегорела, и мне пришлось ждать, пока мне ввертят новую. А лампочку вкрутили не по моему вкусу, и я никак не могу к ней привыкнуть!
— Не огорчайся, привыкнешь.
— Конечно, старый фонарь ко всему привыкнет! Никому нет дела до старого фонаря... Беседа продолжалась, и Домик не заметил, что его старушка давно спит внутри него в своей постели. Так потекли долгие, однообразные дни. Иногда к елизавете Степановне приходи ли её дети и внучка. Она радовалась им. Но приходили они очень редко. И чаще всего оставалась она наедине со своей кошкой, которую недолюбливал Дом, потому что кошка точила когти о его стены, а на крыльце частенько устраивала туалет.

Глава 2

Домик проснулся солнечным утром и не поверил своим глазам. На земле, на крышах соседних домов, на его друге Фонаре лежал снег, а с неба, словно звёздочки, падали, кружась, снежинки.
елизавета Степановна, проснувшись, тоже удивилась первому снегу. Глаза её заблестели, внутри них загорелся молодой огонёк. Она распахнула окно, сняла с карниза сугробик снега, который том задорно брызнула с рук на кошку. Та недовольно фыркнула, отряхнулась и залезла под шкаф.
— Ну, мадам, Вы совсем постарели, даже первый снег Вас не радует, — как будто дразнясь, но ласково сказала старушка.
Она села завтракать, вдруг, в дверь постучали. елизавета Степановна быстро подошла к двери и открыла её. В дом с весёлым смехом вбежала внучка, а за ней — её родители.
— С первым снегом, бабушка! — кричала внучка.
— И вас всех с первым снегом, — отвечала на глазах помолодевшая бабушка. Здравствуйте, Света и Андрей, привет, Юлька!
— воскликнула она, когда внучка бросилась ей на шею. Поговорив немного, все пошли гулять. Юлька, весёлая, светловолосая большеглазая девочка, болтала безумолку. Этой осенью она пошла в первый класс, и у неё было много интересных историй, которые она с удовольствием рассказывала своей бабушке. Юле очень нравилось ходить в школу. У неё было очень много друзей, училась она на одни пятёрки. Но, самое главное, Юлька, как она говорила, ужасно любила учительницу.
— Ты знаешь, бабушка, у меня такая хорошая учительница, её зовут Надежда Алексеевна, я её так люблю! Она очень добрая. А потом, после вкусного обеда, гости уехали. — Приходите ещё, я буду очень ждать! — крикнула им вслед бабушка. Тем временем Домик упорно отбивался от кошки, которая тоже не хотела сдаваться и нахально драла когтями стены Домика. елизавета Степановна прикрикнула на кошку, и та недовольно « отплыла « от стенки. Домик вздохнул с облегчением. Бой прекратился.

Глава 3

Зима с первых дней завладела природой. В городе лежал пушистый снег. Было морозно,а на голубом небе, выглядывая из — за ватных облаков, блистало холодное солнце. Но всё равно,, оно радовало людей. Домику было тепло в его белой снеговой шапке. Он даже не пытался её стряхивать, в то время как Фонарь , как всегда ворча, из всех сил старался избавиться от снега. Он раскачивался, иногда даже сам включал лампочку и так скрипел, что даже терпеливый и привыкший к ворчливому другу Домик не выдержал и окликнул его:
— Фонарь! Тебе что, этот сугробик покоя не даёт? Оставь ты его! Всё равно тебе не удастся его стряхнуть!
— Мне от него холодно! Ты забыл, что я железный, а железоочень замерзает! — И тут он увидел летящую мимо Ворону.
— Эй, Ворона! Ворона! Лети сюда!
— Каррр! чего тебе? — спросила недовольная Ворона, она летела по очень важным делам.
— Слушай, Ворона! Ты не могла бы мне помочь? Стряхни с меня, пожалуйста, этот снег!
— хорррошо, но только уж тогда позволь мне спать вот на этом дереве, возле тебя? Очень уж оно уютное! И я буду сметать с тебя снег каждый день.
— Но ведь это дерево стоит совсем рядом со мной, а я терпеть не могу, когда кричат птицы! Я же никого не пускаю к этому дереву! Ну, а потом, ты можешь меня ... испачкать!
— Ну, как хочешь, — каркнула Ворона и уже собралась улететь.
— Постой! — остановил её Фонарь. Я согласен... Ворона, довольная договором, стряхнула с Фонаря снег.
— Я прилечу вечером! — крикнула она.
— Спасибо..., — буркнул Фонарь.
— Вот мерзкая птица, — продолжал он, когда Ворона улетела,
— ничего не сделает за простое «спасибо». Дом, а ты не против, если она будет здесь спать?
— Конечно, нет. Правда, я не люблю ворон, но она будет здесь ночью, и общаться с ней мне не придётся. И я, и она будем спать.
— Кстати, а где твоя старушка? — спросил Фонарь. — Дома, наверное, внутри меня.
— Она тебе нравится?
— Да.
— Мне тоже. С ней так спокойно, тихо. Никто не кричит. Правда, прибегает к ней эта крикливая Юлька. Но бывает это редко.
— Да, елизавета Степановна очень грустит и по Юльке, и по детям... Редко они её навещают, но зато, когда они приходят, она веселится, как ребёнок. А мне и Юлька нравится. хорошая, добрая девочка. Ой, вдали, по дороге едет знакомая машина! Да, точно, это машина дочери елизаветы Степановны. Да, но почему они так поздно?
— Дом, а который сейчас час?
— Да, уж 16 часов. Скоро твоя Ворона прилетит.
— Ой, не напоминай! Сегодня я заключил ужасную сделку! Мне теперь придётся всю ночь терпеть эту каркушу.
— Зато без снега. И почему они так поздно? Обычно приезжают утром.
К дому подъехала машина. Из неё выпрыгнула Юлька и понеслась к калитке. За ней вышла её мама с небольшой дорожной сумкой. Постучали в калитку. В окно выглянуло озабоченное лицо елизаветы Степановны, а когда увидела своих девочек, поспешила во двор.
— Бабушка, я к тебе на все зимние каникулы! Ты ведь звала меня, правда? И я решила у тебя пожить! Мама с папой меня отпустили!
— Как здорово! Но ведь сегодня только 29 декабря, каникулы начинаются немного позже?
— А у меня уже начались. Сегодня был последний учебный день, моя первая смена уже окончилась! Да и вообще сегодня был только классный час. Вчера у нас была ёлка, а сегодня у старшеклассников дискотека. А...
— Постой! — прервала её мама. — Ты бабушке потом всё расскажешь. Мама, тебе не трудно будет с ней? Ведь она у нас, как электровеник носится, а слова из неё, как из пулемёта, вылетают.
— Ну, что ты, деточка, как мне может быть трудно с собственной внучкой?! Ты не представляешь, как я вам всегда рада. А ты посидишь с нами?
— Нет, мамочка, извини, но мне нужно ещё много успеть сделать по дому. Я зайду обязательно на днях, может, даже завтра и, скорее всего, с Андреем.
— Да, да, мамочка, приходите вместе с папой, — включилась Юлька.
— Ну, всё, пока! И Света уехала.

Глава 4

— Ну, выбирай себе любую комнату, — ласково сказала бабушка.
— Ой, подожди, сейчас! Так... Здесь темно, здесь спишь ты, а вот какая хорошенькая комнатка! Маленькая, светлая, мне она очень нравится. Можно я буду здесь?
— Конечно, можно.
— Бабушка, а что ты делаешь по вечерам? У тебя нет ни компьютера, ни телевизора. У тебя даже радио не работает! Тебе, наверное, ужасно скучно здесь?
— Ну, почему же? У меня много книг, и я их вечерами читаю. Здесь неподалёку библиотека. Там я тоже беру книги.
— А почитаешь мне какую — нибудь? Я люблю слушать сказки, рассказы, особенно про животных.
— Я тебе сегодня на ночь обязательно почитаю. У меня как раз есть очень хорошие рассказы про собак.
На улице стало совсем темно, в окнах домов зажигался свет. Домику было грустно. Бабушка с внучкой сумерничали, Фонарь ещё не включили, и он сладко спал. Вдруг Домик услышал пронзительное «каррр» и увидел приближающуюся Ворону.
— Привет, Дом, — зевая сказала Ворона, — а что этот ворчун
— Фонарь ещё спит?
— Да, его ещё не включили...
— что ж, спокойной ночи, добрый Домик.
Ворона устроилась на дереве и вскоре уснула. Домик снова остался один. Он смотрел на звёзды, на машины, летящие мимо, на запоздавших на ночлег птиц и даже начинал дремать, и ему грезились все его бывшие хозяева, как вдруг, уже сквозь сон, он услышал: — Да что же это такое ? Поспать не дают! Работаешь тут, работаешь всю ночь, а тебе даже спасибо не скажут! Лампочку нужную и то ввернуть не могут! Ну, почему я родился фонарём?! Был бы вот этим забором! Стоял бы себе и стоял, и никто бы меня не трогал! ещё этот снег валит, как ненормальный! Мне вообще пора на заслуженный отдых, я ведь такой старый и весь больной... Ясно, Ворона уже здесь! Значит, завтра утром, когда можно будет заснуть, она как раз проснётся и начнёт каркать! Кто придумал этих ворон?! Ты, Ворона, я к тебе обращаюсь!
— Фонарь! Ты опять ворчишь? Тебе не надоело? — вмешался Домик.
— Да, мне надоело! Мне вообще всё надоело! хочу на пенсию! Ведь люди, когда старятся, отдыхают. А я чем хуже?
— Ой, Фонарь, хватит брюзжать! — сказала проснувшаяся Ворона. — Люди живые, им нужно чтото есть и чтобы не быть голодными, они вынуждены работать! А работа так изнуряет, хотя, говорят, иногда и приносит радость. Тебе — то чего? Стоишь и стоишь! И живут люди мало, а ты так и будешь здесь стоять, пока тебя не выбросят. Старость на тебя не действует. Отремонтируют тебя, покрасят, лампу новую ввернут, и ты опять, как новенький.
— Ты бы лучше снежок с меня стряхнула, а не умничала. За ночлег платить надо. Мы ведь договорились.
Ворона выполнила договор и, вернувшись на ветку, опять уснула. В это время елизавета Степановна включила лампу и позвала Юльку ужинать. Внучка уплетала за обе щеки бабушкины оладушки и умудрялась одновременно рассказывать последние школьные новости. Бабушка с любовью смотрела на неё и всё старалась, суетилась, подкладывала вкусненькое.
Когда Юлька насытилась, ей захотелось объяснить бабушке достоинства и прелести телевизора, говорила, что он необходим и что без него немного скучно. Бабушка же утверждала, что ей есть чем себя занять, но Юлька вдохновенно стояла на своём.
— Бабушка, ну купи ты себе телевизор! Там так много интересного показывают! Поужинав и накормив внучку, елизавета Степановна почитала Юльке книжку и, хотя девочка и упрашивала её подождать со сном, всё же уложила её спать.
Фонарь, наконец, перестал ворчать и степенно освещал пустынную улицу. Спала Ворона, умаявшись за день, а Домик поплотнее закрыл двери и форточки и тоже мирно уснул...

Глава 5

Наступило утро. Солнце отражалось в окнах домов, в лежавшем везде снеге и казалось, что вся улица освещена какимто особенным, неземным светом. По дороге, как всегда дружно бежали машины, приветствуя друг друга коротенькими гудками. Люди неслись по своим делам, торопились к автобусам, ловили такси, бурно обсуждали чтото. Воздух наполнялся резкими звонками мобильных телефонов. Всё обращалось в бешеное движение и думалось, что шар земной тоже закрутился быстрее, и где — то в душе возникало опасение, что он сорвётся с места и полетит в неизвестность. Но Земля привыкла к неугомонности людей и продолжала спокойно исполнять свои обязанности. Домик давно проснулся и подоброму смотрел на мчащиеся толпы людей и звонкие автомобили. У него было чудесное настроение. ему хотелось в это утро быть особенно полезным людям, хотелось приютить под своим кровом весь мир. Он источал добродушие и любовь к жизни, к людям, к природе. С удовольствием слушал и шум города, и перемешанную с ним утреннюю перекличку птиц. Давно ему не было так хорошо, так спокойно и светло на душе. ему нравилась елизавета Степановна и её задорная внучка. Он рад был что оберегает и согревает таких хороших людей. Даже к кошке сегодня он испытывал какуюто нежность, а она, свернувшись клубком, спокойно дремала, прислонившись боком к стене.
Домик приоткрыл форточку, и в комнаты осторожно пробрался свежий, морозный воздух и стало так хорошо и чисто, а настроение Домика сделалось ещё прекраснее. Но вот старые настенные часы пробили десять раз, и кошка, поняв, что настало время завтрака, принялась расхаживать по комнатам и громко мяукать. А потом прыгнула на грудь спящей елизаветы Степановны и начала ласково тереться о её щёки своей пушистой мордочкой и тыкаться мокрым розовым носом в шею хозяйки. елизавета Степановна пробудилась и, увидев перед собой два больших зелёных глаза, умоляющих о завтраке, встала с улыбкой, и с кошкой на руках отправилась на кухню. Наполнив миску кашицей из хлеба и рыбного бульона, она хотела поставить кушанье на пол, как вдруг две маленькие тёплые ладошки закрыли ей глаза, а за спиной раздался звонкий голосок: «Доброе утро, бабушка!»
елизавета Степановна положила свои руки на ручки Юльки и ответила: «Доброе утро! Здравствуй, колокольчик!»

Глава 6

Вот и тридцатое декабря пришло. Юлькин папа притащил из лесу большую пушистую ёлку. елизавета Степановна, Юлька, Светлана с Андреем занялись её убранством. Юлька вешала разноцветные шары и фигурки, и каждое появление на ёлке нового шара вызывало в ней бурю эмоций. её личико не утрачивало счастливого выражения, а губы были вытянуты в широкую улыбку. А когда включили гирлянду, она воскликнула: «Красота! Как здорово!» Домик тоже сиял от счастья. Даже Фонарь так раззадорился, что Ворона долго не могла его успокоить. Он раскачивался в разные стороны, издавая ужасные скрипучие звуки. И вдруг, когда он уже почти перестал качаться, у него лопнула лампочка и тонкими стекляшками рассыпалась на снегу... В первую секунду, а может и больше, Фонарь замер, не понимая, что произошло, а потом вернулся в своё обычное состояние: начались жалобы и ворчание.
— Да что ж это такое?? Нельзя бедному старому Фонарю повеселиться! Сразу же начинают тут всякие лампочки лопаться! Нет, я же сразу говорил, что эта лампочка никудышная! хочу на пенсию! На пенсию!
— Фонарь! Ты опять, каррр, каррр, начинаешь своё! Уймись!
— Не могу! Мне всё надоело!
— Да ладно тебе! Наступит вечер, и тебе ввинтят другую лампочку; может она даже будет лучше прежней, — успокоил Домик.
— Может, ты и прав! Но вдруг дадут ещё хуже, чем была?! Я тогда отказываюсь работать! Долго ещё Фонарь сетовал на жизнь. Уже начинало темнеть. Декабрьский день короток. На низком зимнем небе появились звёзды, и они, словно миллионы светлячков, безмолвно смотрели вниз на Землю. Утихли звуки города, зажглись окна, гдето вдали слышалась музыка. Прилетела на ночёвку Ворона. Стряхнув с Фонаря очередной сугроб, она уселась на дерево и заснула.
Домик тоже начинал дремать, думая о завтрашнем празднике. Всё повторялось, как много дней подряд. И только Фонарь грустил, с завистью глядя на другие фонари, ярко освещавшие ночную улицу...

Глава 7

Весь следующий день дружная семья посвятила приготовлениям к праздничной ночи. Мама и бабушка занимались созданием различных блюд, а Юлька с папой украшали комнаты. Они развесили на стенах и шторах гирлянды из дождя, приладили фонарики и игрушки. Комната, где стояла ёлка, стала нарядной и праздничной. Украсили Домик и снаружи. Прямо над входом повесили мигающую гирлянду. Домик сначала испугался, увидев на себе маленькие огоньки, а потом, когда понял, в чём дело, даже загордился своим убранством:
— Посмотрика, Фонарь, сколько на мне красивых лампочек!
— Да, все они замечательные, но даже все они вместе не заменят мне одной лампы... — Не тоскуй. Ближе к ночи тебе должны сделать подарок, и будешь ты сиять попрежнему! — Сомневаюсь... Ведь никому дела нет до старого Фонаря. Когда ещё обо мне вспомнят, неизвестно.
Ночь начинала спускаться на город, и Юлька в предвкушении праздника не могла усидеть на месте. Она стояла у больших настенных часов и уговаривала их идти быстрее:
— Ну, хорошие мои, пожалуйста, идите быстрее! Прошу вас!
— что ты делаешь? — спросил её подошедший папа.
— Пытаюсь поторопить время...
— И получается?
— Не очень.
— Ты не стой под часами, а лучше помоги маме и бабушке накрыть стол. Увидишь, время пойдёт быстрее.
— Правда?
— Абсолютная правда!
Юлька побежала помогать и очень увлеклась сервировкой, а когда посмотрела на часы, они показывали десять.
— Папа! Папа! Ты правильно сказал! Время пошло быстрее! Приду в школу, всем расскажу, как поторопить часы! — закричала она.
Но времени ещё оставалось достаточно много, и Юлька с папой вышли прогуляться. И вдруг Юлька увидела, что Фонарь во дворе дома не горит.
— Пап, смотри все фонари горят, а этот нет... ему, наверное, так грустно..! Бедный фонарик, что — же делать?
— Не переживай! Сейчас всё исправим. — И папа вошёл в дом, а вернулся с длинной лестницей и новой лампочкой. А потом приставил лестницу к Фонарю и, забравшись повыше начал вворачивать лампочку. Фонарь, увидев это, и почувствовав в себе долгожданную пришелицу, засиял ярко, ярче других фонарей. И сияние это было не только от новой лампочки, но и от счастья! Он теперь, как все, ярко светит, освещает весь двор, Дом, Ворону, деревья. Домик не мог на него налюбоваться:
— Какой ты красивый!
— Каррр, ну, ты, Фонарь, даёшь! Совсем ослепил меня своим светом! Спать невозможно!
—А тычто,спатьсобралась?!Какможно!Ведь сегоднянеобычная ночь, волшебная. Сегодня придёт Дед Мороз и принесёт подарки. Этой ночью никто не спит, ни взрослые, ни дети! Правда, Дом?
— Да, это верно. Эта ночь будет чудесной.
— Ну, раз сегодня, кар, чудесная ночь, то и я спать не буду. Спасибо, Фонарь, что разбудил! Будем веселиться!
Ночь и впрямь была замечательная. Снег крупными хлопьями валил с неба и аккуратно опускался на заранее разостланные белые «перины». Сугробы при свете Фонаря блестели, как будто только что прошёл звездопад. Было морозно, и Домик поплотнее укутался в снег и захлопнул все форточки. Ворона сорвала с городской ёлки дождь и, вся обмотавшись им, еле долетела до Домика. Она повесила его на Фонарь, на окна Дома, а себе завязала на хвосте и на шее два сверкающих банта. Все трое были очень довольны. Домик, мигая лампочками, не забывал заглядывать и внутрь себя. А там царило веселье и нетерпеливое ожидание полуночи. Все сидели за праздничным столом и нервно поглощали кулинарные шедевры, не замечая их вкуса. Всё внимание ушло на стрелки часов, а они показывали половину двенадцатого. И тут Андрей сказал: «елизавета Степановна, у нас для Вас есть подарок. Вообще — то подарки не принято дарить до наступления Нового Года, но согласитесь, что за Новый год без выступления президента, без боя Кремлёвских курантов, без гимна? Поэтому мы дарим Вам заранее электронного друга, который сейчас неразлучен с человеком».
И он втащил из коридора огромную коробку, из которой затем появился телевизор! елизавета Степановна сияла от счастья, хотя и говорила детям, что напрасно они купили такой дорогой подарок, и бесконечно их благодарила. Андрей тотчас подключил его к розетке, и на экране появились улыбчивые ведущие концерта и объявили, что прервутся на некоторое время.
— Встретимся уже в Новом Году! — сказали они. После двенадцати ударов часов из соседних домов послышалось радостное: «С Новым Годом!!!»
Юлька сделала погромче музыку и пустилась в пляс. Домик не выдержал и тоже стал качаться легонько, а Ворона отплясывала чтото совершенно непонятное. Фонарь тоже задвигался вместе с новой лампочкой, которая ярко светила и очень нравилась старому ворчуну. Всем было так хорошо!
— Дом, Фонарь! Я вас обожаю! — кричала Ворона.
— Не могу сказать то же о себе, но я начинаю выносить тебя, Ворона! — проворчал Фонарь.
— О, большое спасибо! От тебя эти слова звучат, как комплимент! если даже ты меня выносишь, каррр, значит, я неплохая птица...
— Ты просто замечательная! — воскликнул Домик. И вдруг он почувствовал, что ктото стучит в его дверь.
— Кто это? — спросил Домик у Вороны.
— Не знаю. Какой — то дед с бородой и в красном халате. Ой, у него ещё и мешок на плече!
— хахаха! « Дед в халате!» Это ведь Дед Мороз! Ты что, никогда его не видела? — спросил Фонарь.
— Нет, мне завтра будет год! Я никогда не видела Деда Мороза.
— Ну, что за глупая птица! Даже Деда Мороза не знает. Эй, а почему ты родилась зимой? Ведь обычно вороны выводят своих птенцов весной.
— Я родилась не на воле. Мои родители жили в клетке у одних злых людей. Когда мама стала высиживать яйца, они, эти люди, отобрали их, но маме удалось спасти одно яйцо, она спрятала его в углу клетки. Из него и вылупилась я. хозяева очень плохо с нами обращались, забывали кормить и даже воду не давали . через некоторое время умерла мама... Каркар, я ненавижу тех людей... Однажды клетка оказалась плохо заперта, я вылетела и умоляла папу лететь со мной, но у него уже не было сил... Он умирал... Я не хотела оставлять его, но папа приказал мне лететь, и я улетела...У этих злых людей есть огород, так я всё лето их посадки выдёргивала... Ворона замолчала, взлетела повыше и отвернулась...
— Прости... Зря я задал тебе такой вопрос, — сказал Фонарь.
— Да ничего... Ты не виноват.

Глава 8

Юлька побежала открывать дверь и, распахнув её, увидела ... Деда Мороза. Она была в восторге от этой неожиданности. А когда он уселся с Юлькой на диване, чтобы попить чаю, она вдруг сказала: «Ой, дедушка, у тебя голос так похож на голос дяди Серёжи!». Дед Мороз удивился, а потом поплясав с Юлькой, подарил ей подарки. через некоторое время он ушёл. Девочка проводила его:
— Приходи в следующем году, милый Дедушка! Я буду очень тебя ждать!
А потом сразу после его ухода, пришёл Серёжа, и все стали ещё веселее. Но, наконец, мама велела Юльке идти спать. Музыка умолкла, выключился свет и все, пожелав друг другу доброго сна, разошлись по комнатам. Юлька с бабушкой легли в одной комнате. Им обеим не спалось.
— Бабушка! А вот Дед Мороз сегодня уже был у меня. Значит, сегодня ночью он больше не положит под ёлку подарки?
— Ну почему же... Он наверняка принесёт их под утро.
— Да? Здорово! Бабушка, а помнишь, как мы сидели с тобой у окна и смотрели на первый снег? Кажется, это было совсем недавно, а уж два месяца прошло...
Конечно, помню. Давай попробуем сочинить стишок про тот первый снег? Давай! А ты умеешь?
— А мы с тобой вместе попробуем! Начинай! Каким был снег?
— Первыми пушистым...
— Ну, вот и первая строчка готова:
«Какой пушистый первый снег!» А что мы ещё видели?
— По нему прошёл человек и оставил много следов.
— Правильно. Вот и вторая строчка: «В нём след оставил человек.»
— А ещё пробежала кошка! Помнишь, бабушка, мы смеялись над ней? Она шла и так неуклюже отряхивала прилипший к лапкам снег...
— « А толстая большая кошка Увязла лапками немножко»...
Две головки, седенькая и золотистая, склонились друг к другу! Это были две подружки, бабушка и внучка. Они о чём-то спорили, смеялись, иногда замолкали. Домик не спал и видел, как хорошо им вместе, какие они радостные и счастливые. И в результате появился стих:

Какой пушистый первый снег!
В нём след оставил человек.
А толстая большая кошка
Увязла лапками немножко...

Пацан из школы проходил,
И он по снегу наследил.
Девчонка рыжая бежала —
Нырнула в снег, как в одеяло.
Протопал с клюшкой старичок —
Комок на ботах уволок.
Прошла молодушка с корзиной,
Следов добавила картину.

А снег немного полежал,
Потом ручьём в овраг сбежал...
Такой вот, этот первый снег,
Неуловим, как чей — то смех.

(стихотворение автора, Крыловой А.)

Спал Домик, а в нём спали люди, изредка покряхтывал, но тоже дремал Фонарь, спала и молодая Ворона, иногда вскаркивая во сне. Спал и новый только что родившийся стишок, который сотворили бабушка и внучка...

Глава 9

Очень хорошо было Юльке, елизавете Степановне и Домику во время зимних каникул. Но они закончились быстро, как всё хорошее. Юлька уехала, и в Домике поселились спокойствие и лёгкая грусть об ушедшем, тишина и однообразие. Дни текли, один скучнее другого, а вместе с ним проходила зима. Всё чаще становились посещения елизаветы Степановны скорой помощью. Однажды её увезли, и больше она не вернулась в Домик, а он так волновался за старушку.
через несколько дней в Дом пришли Светлана и Андрей. Они увезли вещи и мебель, оставили только очень старый шкаф. Шкаф хотел, чтобы забрали и его, но этого не случилось, и теперь он стоял в пустой комнате и тосковал. У них было одинаковое настроение с Домиком, и в долгих беседах они изливали друг другу свои души, которые жили в их деревянных телах. Они ничего не знали о елизавете Степановне. Немного спустя вездесущая Ворона сообщила, что елизавета Степановна долго лежала в больнице и что сейчас она чувствует себя хорошо, но дочь, обеспокоенная её состоянием, забрала её к себе. Домик и Шкаф успокоились, узнав, что их любимица жива — здорова. Наступившее лето было очень жарким. Фонарь опять возмущался: — Когда же, наконец, перестанет палить эта огромная лампа, называемая Солнцем?! Невозможно! Ужас! Я скоро расплавлюсь! У меня высоченная температура! Мне нужен врач! Я ведь из железа! Эй, ты, Солнце, не наглей! Дай же ты отдохнуть от тебя хоть немного! если ты думаешь, что за зиму мы соскучились по тебе, то ты очень ошибаешься! Надоело! Отпустите меня с работы! Вкалываешь тут, как лошадь, даже отгулов не дают! хочу — побыть забором!
— Фонарь, перестань! Зимой тебе было холодно, потому что ты железный, теперь тебе жарко по этой же причине. Знаешь, почему тебе плохо? Да потому, что ты сам во всём ищешь только минусы,
— сказал Домик.
— что же поделаешь, если вся моя жизнь — это большой жирный минус.
— Нет, с тобой невозможно разговаривать!
— Не разговаривай! Я тебя об этом не просил, ты сам вмешался в мой монолог.
После этой перепалки Домик с Фонарём даже смотреть друг на друга не хотели. Домик очень сблизился со Шкафом. Они подолгу вели мирные беседы. Шкаф всю жизнь служил елизавете Степановне. Он поведал Домику о тех годах её жизни, о которых тот не знал. Домик в свою очередь рассказал про многих жильцов, что жили раньше в его стенах.
Однажды утром Ворона почемуто не улетела по своим делам, а осталась сидеть на дереве. Она долго наблюдала за Фонарём и Домиком и, наконец, произнесла:
— что это с вами происходит?
— С кем? — нехотя отозвался Фонарь.
— С тобой и Домиком.
— Ничего.
— Не увиливай! Я же вижу, что всё не так.
— Ты, вроде, собиралась лететь кудато? Вот и проваливай! Я
терплю тебя ночью, но ещё и днём видеть тебя не намерен! Лети, куда несут тебя твои бестолковые крылья и зовут дурацкие дела! И без тебя тошно, а в твоём присутствии жизнь мне кажется совсем невыносимой!
— До чего же ты злой! И зачем тебя Бог наградил даром речи? Я теперь понимаю, что произошло. Даже Дом не вынес твоего ворчания!
— Вот и радуйся, что ты такая понятливая...
Ворона исчезла. Несмотря на солнечный день, Вороне, Домику и Фонарю он показался серым и мрачным. Вечером, когда прилетела Ворона, Фонарь попросил прощения у неё и у Домика...

Глава 10

Пришла долгожданная весна! Весело побежали ручьи по отдохнувшей за зиму земле, запели радостно птицы. Всё вокруг оживало, всё превращалось в единое целое. Ворона теперь просыпалась рано и своим приветственным карканьем очень раздражала Фонарь, который тут же начинал ругаться, и даже Домик потом долго не мог его успокоить. Но, в общем всё было хорошо. В сложившемся квартете
— Домик, Фонарь, Ворона и Шкаф — царило дружелюбие. Они заботились друг о друге, сочувствовали Фонарю, когда ему в очередной раз не нравилась лампочка. Фонарь привык к Вороне и относился к ней вполне терпимо, а та даже гордилась , что могла завоевать железное сердце старого ворчуна. Шкаф тоже влился в их компанию, и все вместе они любили Домик за его доброту и очень уважали его.
Но однажды эту тихую идиллию нарушило неожиданное появление новых жильцов. Это была молодая семья. В Домике стало весело, но слишком шумно . Он не успел отдохнуть от постоянных громких компаний. частенько вспоминал он теперь елизавету Степановну и ту приятную тишину и покой, которые были при ней. ему хотелось постоять тихонько, помечтать или даже подремать, но это было невозможно. Раньше, когда Домик был молодым, ему нравились шумные жильцы, но сейчас ему, как и старому человеку, хотелось покоя.
Музыка, гремевшая теперь до позднего вечера, мешала и Вороне, но она не предавала своих друзей и ночевать всегда прилетала на дерево у Фонаря. Фонарь, обескураженный таким взрывом тишины, в первый день молчал, потом пытался ворчать, но, поняв, что ничего от этого не изменится, замолчал. Только иногда было слышно, как он вздыхает и чтото бормочет. Тяжелее всех приходилось Шкафу: он был в эпицентре этой бешеной жизни, он еле выдерживал такой ритм и очень жалел, что появился на свет вещью, которая не может убежать, спрятаться...
Новые жильцы были хорошими людьми, но были слишком молоды, чтобы понять наших друзей. По правде говоря, они их просто не замечали.
И вдруг в один прекрасный день, эта семья внезапно сорвалась с места и исчезла быстро, как и появилась. Домик снова опустел. Но на этот раз он был даже рад этому обстоятельству. И снова потекли однообразные, но приятные дни.
Както вечером, когда Ворона ещё не прилетела, Фонарь и Домик разговаривали.
— чтото Ворона задерживается сегодня, — волновался Фонарь.
— Да. Странно, но ты не беспокойся, она скоро прилетит.
— А я спокоен! Больше мне делать нечего, как волноваться за всяких глупых птиц... Ой, да ты посмотри, как несётся машина! Совсем у людей мозгов... — Фонарь не успел договорить, как машина на огромной скорости с грохотом врезалась в столб, что стоял рядом с Домиком. Столб скрипнул, постоял ещё секунду — другую, а потом, набирая скорость, полетел, ломая старый забор прямо на Домик. Домик почувствовал страшную боль сначала в крыше, а потом она разлилась по стенам... Он весь трещал, стонал, он не мог выдерживать эту жгучую боль; потом перестал видеть и не слышал отчаянных криков Фонаря. Длянего всёпересталосуществовать и, казалось,чтопод ним вотвот разверзнется пропасть и поглотит всё сущее на Земле.
Но вдруг ощущение боли прошло. Он со страхом посмотрел в сторону Фонаря.
— Ты как? Тебе получше? — с надеждой спросил Фонарь.
— Да... — с огромным усилием ответил Домик и тут же почувствовал, что стены его начинают ослабевать, а крыша стала проваливаться, а потом и вовсе легла на Шкаф. Шкаф заскрипел и с ужасом в голосе закричал:
— что происходит?!
Домик изо всех сил пытался удержаться, но, поняв, что погибает, проскрипел Фонарю:
— Фонарь, дорогой, прощай! И знай, что я тебя всегда любил и передай Вороне, что я и её люблю. Только не грустите обо мне, настал мой час... Это должно было когдато...
Он не сумел договорить и рухнул, оставив от себя груду брёвен и досок.
Погиб и Шкаф, который, не выдержав напора крыши, развалился ещё раньше Домика...

Глава 11

Прилетела Ворона и, увидев на месте, где стоял раньше Домик, развалины, с ужасом в голосе стала спрашивать у Фонаря, что произошло, но тот ничего не ответил, он онемел. Скорбь сквозила во всём его понуром облике. Сейчас он был не в состоянии даже ненавидеть незадачливого водителя. Отчаяние овладело им полностью. Он был безучастен и не мог ничего ответить Вороне. Он, наверное, даже не заметил её. Ворона тормошила его, но все её старания были тщетны. Тогда она присела на дерево и только сейчас увидела сложенную вдвое машину и деревянный столб, валяющийся в куче обломков, и только тогда поняла, что случилось. Она пронзительно закричала, это были её рыдания, а глаза наполнились слезами. Больше она не могла находиться в этом ужасном месте. Недаром ей так не хотелось улетать отсюда утром. Может, её многострадальное сердечко предчувствовало чтото... Она резко сорвалась с дерева и улетела так быстро, как только могла. Фонарь стал приходить в себя. Он увидел улетающую Ворону, и самым большим его желанием было стремление улететь за ней. Но ему это было не дано. С ненавистью смотрел он вниз на разбитую машину, на столпившихся людей, на быстро приближающуюся «скорую помощь», которая отъехала через минуту ещё быстрее. Фонарь ненавидел весь мир. Только что он потерял друга, с которым был неразлучен всю свою жизнь. С ним он делил и грусть, и радость, с ним вёл долгие приятные беседы. Он всегда находил в своём друге понимание и получал от него хорошие, правильные советы и помощь. Теперь он не представлял себе жизни без Домика... Фонарю казалось, что его лампочка и плафон вотвот разорвутся от страдания и сердился на Ворону, которая покинула его в такую тяжёлую минуту...
Пришло время включать фонари, и они все загорелись ярким светом. Только один Фонарь не включился. К нему подъехала машина с длинной « рукой», в которой стоял человек. Он вывернул из Фонаря лампочку и вставил новую, но она не зажглась... Ворона не прилетела в эту ночь, а днём Фонарь увидел приближающуюся чёрную точку, такую милую и родную. Это была она, Ворона. Они поздоровались взглядами, в которых было отчаяние.
— А что со Шкафом? Он тоже? — спросила Ворона. — Да, — был ответ.
Ворона плакала, а потом села на Фонарь, прижалась к нему, и так вместе они переживали своё горе...

Глава 12

Груду брёвен увезли, и теперь на их месте выросла молодая травка. Фонарь больше не включали, да ему теперь это и не нужно было. У него появилась важная и очень любимая работа.
Ворона стала совсем взрослой птицей и теперь в конце каждой зимы вила гнёзда на дереве, на котором раньше только спала. Она выводила птенцов, крикливых, горластых, неуклюжих, но очень подвижных. Вороне было трудно с ними. Воронята постоянно просили есть, и их мама носилась весь день, как молния. ей некогда было присесть, передохнуть: обжорыптенцы требовали еду. Фонарь жалел её, а однажды, когда Ворона задержалась и долго не прилетала, стал их развлекать. Он рассказывал им сказки и даже пел песенки скрипучим голосом. А потом стал обучать их премудростям жизни и сам не заметил, как очень к ним привязался. Фонарь обращался с ними подоброму, но если воронята осмеливались в чёмто ослушаться его, наказывал их.
Однажды самый бойкий вороненок выпрыгнул из гнезда и оказался на плафоне Фонаря. Фонарь опешил, а потом разразился ворчанием:
— Кто тебе, негодяй, разрешил сюда садиться? А? Нука слезь! Слезай, я тебе говорю! Это было последнее в его жизни ворчание...
— Дедушка! — услышал он, — Ну разреши, пожалуйста, посидеть на тебе! Ты такой уютный, такой приятный и добрый, милый дедушка Фонарь! Не ругайся, мы так любим тебя...
— ...Ну ладно, так и быть, сиди, но только сегодня! На другие дни не рассчитывай! Но не успел он договорить, как его плафон облепили остальные воронята. Они прижимались к нему своими тёплыми, ещё голыми животиками, и на душе старого Фонаря, которого сегодня впервые назвали дедушкой, стало так хорошо, так радостно, так спокойно...
— Ладно уж, сидите. что мне жалко что ли своего плафона для моих любимых внучат...
С тех пор Фонарь с ещё большим рвением, теперь уже на правах дедушки, стал воспитывать птенцов Вороны всех поколений. Ворона была очень благодарна ему за это: ей теперь стало значительно легче, у неё появился помощник.
что касается Фонаря, то он очень гордился своим положением, и теперь, вместо его ворчания, двор оглашался пением: он убаюкивал своих любимых внуков.
Однажды днём, когда вокруг Фонаря бушевала молодая воронья жизнь, во двор вошла молоденькая и очень красивая девушка. Она оглядела двор и то место, где когдато стоял Домик. Конечно же, её внимание привлёк и Фонарь, на котором восседали крикливые воронята. Потом она прошла к скамейке и села. Это была Юлька. Теперь она подросла и могла самостоятельно, без родителей, передвигаться по городу. Прошедшей зимой она похоронила бабушку... На душе её было грустно, ей вспомнился милый старый Домик, в котором им когдато так было хорошо. По щекам потекли слёзы.
И вдруг чтото тёплоетёплое, как летний ветерок, коснулось её щеки, чтото тихо прошелестело, и она услышала:

— Я вас любил, оберегал,
В пургу тихонечко качал,
Вам песни пел, тепло дарил
И всех за всё благодарил.

Мне с вами было хорошо,
Но... нет меня, и всё прошло...
Пусть будет всё у вас светло,
Чтоб счастье рядом с вами шло...
(стихи автора)

Юлька не знала, что это было: душа ли Домика залетела во двор и успокоила её, сами ли стихи родились в её сердце и впервые прозвучали так ясно, так отчетливо. Но она вдруг улыбнулась, ещё раз оглядела двор, а потом, успокоенная, наполненная светлой радостью, поднялась и весело зашагала к автобусу.

ЛАМПА-ДРУГ

Как — то мы зашли в магазин, и первое, что бросилось мне в глаза, была очень симпатичная лампа — ночник. Она состояла из двух почти одинаковых фарфоровых кошек, стройных и черноглазых, которые спокойно восседали у белого шара и хитровато щурились на покупателей.
Бабушка, зная мою любовь к кошкам и увидев, как загорелись мои глаза, тут же купила эту лампу и подарила её мне.
Дома начались какие — то странности с моей лампой. Я включала — выключала её, любовалась кошками и белым светящимся шаром. Когда же моя подруга захотела включить лампу и нажала на щёлкнувший выключатель, свет в шарике не зажёгся. Включила я — комната осветилась, и в ней стало очень уютно. Подружке так и не удалось её включить. Подруга недоумевала. Мои домашние очень удивились этому обстоятельству, но им лампа охотно подчинялась. Подружка только что не плакала: так её расстроили чудачества лампы, которая демонстрировала упрямство. Вскоре мы с подругой расстались. И теперь я понимаю: лампа хотела меня предупредить, что не всё хорошо в наших отношениях.
Однажды я проснулась утром от яркого света моей лампы, хотя очень хорошо запомнила, как я её выключала, потому что мама, сославшись на позднее время, попросила её выключить, что я и сделала, и долго не могла уснуть, а потом мы узнали, что этой ночью умерла наша старенькая соседка. Может, лампа хотела уберечь меня от страха, который так естественен, когда за стеной мёртвый человек. И лампа светила, светила... Очень странно вёл себя по отношению к лампе наш кот Кузя. Он сердито ворчал, когда проходил мимо неё. А однажды кот, ни с того ни с сего, вдруг взметнулся стрелой и... бросился на лампу. Полетели осколки. Белый плафон разбился вдребезги., пострадали и белые кошки. Кузю я, конечно наказала, а лампу пришлось положить в коробку и отправить на антресоли.
Пошло несколько месяцев. Папа однажды сказал : «Давайка, Настя, вылечим твою лампу». Он купил новый плафон, подклеил разбившиеся лапки кошечек, и лампа опять засияла. Но после ремонта с ней уже не происходили чудеса, хотя, кто знает, может, они ещё впереди?