Прохоров Всеволод
(ГБОУ гимназия № 190, г. Санкт-Петербург)

№ 9,5

Одиночество – это только мигрень,
Тела в пространстве абстрактных фигур.
Я есть и солнце,
Я есть и тень.

Тело пойдет, оставляя хвост мыслей,
Путая ноги в их вешних сплетениях.
Падая, превращаясь в нагрузку
Земли и травы, поднимая темпы падений,
В вопрос, жаждущий быстрых решений,
Неутолимою жаждой напившись, уснет,
Там, где упасть осудило себя.

 

И ВОТ НАСТАЛ ЧАС…

И вот настал час
И ушел глубоко,
Под темнеющей коркой,
Он светил, как стекло.
Я родился не раз,
Я рождался еще.
В темноте чьих-то глаз
Я увидел окно.
Сквозь него так легко
В бездну сущность повергнуть,
Но ведь это не все,
В пустоте не исчезнуть.
Нет конца, оттого
Как-то грустно-прекрасно.
Я уйду глубоко,
Но боюсь, что напрасно.
А к чему я иду?
Нет добра и нет зла,
Все едино, и к Богу
Вечно льется свеча.
Лишь туда можно падать,
Лишь туда можно встать
И бессмысленно плакать,
И нет смысла кричать.
И ведь ложь есть лишь страх,
Глупость – это стекло,
А рожденье – лишь крах,
Это все оттого,
Что все грустно-прекрасно
Или наоборот.
Помни: мыслить опасно,
Если вырезан рот.

 

СТЕПЬ

Спектакль для слепых сыграть бы хотелось,
Без слов и без движения в молчании застыть.
И на слова ответить лишь укором,
А после превратиться в дерево в степи.

Расти лишь вверх, тянуться к небу вечно,
Забыть, что значит день и ночь,
Соединить их, сплавить в вечность,
Существование свое забыть.

Питаться лишь водой и солнцем,
А надоест – так спрятаться в лесу
И стать единым, искренним и важным,
По стрелкам листьев чувствуя росу.

 

№ 15

Сера форма пепла,
Ей укроется плоскость.
Плоскость провиснет,
Как старое кресло.
В силуэте мы плавно увидим кита.
Величие формы обращается в спину,
В спине ровно тридцать три позвонка,
Тридцать три человека и дверь без звонка.
От звонка до звонка,
Человек к человеку,
Трения вызовут пламя свечи.
Вспыхнули люди!
Вспыхнула плоскость.
Разложение единицы на сотни,
Подобных искомому форм единиц,
Протекает пластично.
Волна за волной,
Кит за китом,
Форма за формой,
Расширение границы океана воды
Без огня невозможно.
Его тело взрастет и почтит память пеплу,
Первому в пепле начала границ
Искрой безграничного.

 

ОДА В ЛУНЕ В ПЕРЕУЛКЕ

Сырое, мучительное дыхание
Пребывает в гармонии сочетания
С этим голубым оттенком холода рам и стекла,
Возвышенных безбрежных окон
И склоненных к пребыванию здесь
И там,
Доказывая, что по сути это одно и то же,
И делить их попросту людям негоже.

И, если меня спросят,
Если вынут из этой голубо-зеленой воды,
Я отвечу, что не знаю,
Я хотел бы быть хрустальным
Переулком, являющим себя
Силуэтом на фоне неба,
Дышащим сыростью раннего апреля,
Хранящим в себе человека и зверя,
Противопоставляя себя им
И еще теплому пару чуть нагретого тела
Себя.

А если провести перпендикуляр
От переулка к сфере над ним
Или к любой иной точке, пребывающей над,
То угол в девяносто градусов
(Не больше, не меньше)
Между ними
Буду я,
Превращающий себя в стену
Или трофей,
Чьи застывшие, невидящие глаза
Будут смотреть на проходящих мимо
Черным облаком дыма.

У луны много дел,
Переулок не слышит,
Небо улыбается загадочной улыбкой,
Я плачу.
Мне холодно
И страшно.