КАРАНДАШ В СЕРЕБРЯНОЙ ОПРАВЕ

 

Когда мне было пять лет, моя семья переехала в Павловск, Мы сразу полюбили этот маленький уютный городок с дивным парком, имеющим всемирную славу. Не только в парке, но и в самом Павловске было много интересного: Чугунные ворота, красавец-собор святителя Николая, долина реки Славянки с мостиками, обелиском на берегу, львами на пристани Мариентальского пруда, и крепость БИЛ, манящая своей таинственностью.

Моя мама вспоминала, что когда была маленькой, ее няня работала на фабрике игрушек в Павловске и однажды взяла маму к себе на работу на экскурсию. Сейчас это здание, когда-то бывшее фабрикой, обрело свой первоначальный облик, данный ему итальянским архитектором Джакомио Кваренги, превратившись снова в храм святой равноапостольной Марии Магдалины. Интересны старинные названия улиц, некоторым уже при нас возвращали свои исторические имена: Лебединая, Ясного Неба, Красных Зорь, Под Дубками, Под Липками, Медвежий переулок. Необычным в Павловске было и то, что в городе еще сохранилось достаточно много деревянных домов. Они на моих глазах разрушались. Что-то сносили. Что-то горело... Но один старый дом на улице Госпитальной, одиноко стоящий между поликлиникой и храмом, особо привлекал мое внимание. Первый этаж был каменный, второй - деревянный. В нем уже никто не жил, но было видно, что выехали из него совсем недавно, потому что были целы даже стекла в окнах. Я спрашивала у родителей: «Где те люди, которые жили в этом доме?» Мне очень хотелось попасть в него и посмотреть, как там внутри. Но через некоторое время второй этаж снесли, а то, что осталось, накрыли зеленой сеткой и повесили вывеску « SAL Е». Казалось, теперь уж точно, нет никакой возможности заглянуть сюда, но однажды...

Сестра подарила мне разноцветные мелки, и, конечно, тогда никто не мог предположить, что они окажутся необыкновенными. Отправляясь на прогулку, я захватила коробку с мелками. Сначала мы с подругой катались на роликах, но потом ее позвали домой и я, оставшись одна, вспомнила про мелки в кармане. Мне захотелось нарисовать на асфальте озеро с лилиями, похожее на пруд на Заречной стороне, потом на листе лилии появилась черепаха, я пририсовала желтым мелом ключик, который она держала во рту. Каково же было мое изумление, когда на секунду отвернувшись, чтоб положить мелок в коробку и взять другой, я увидела, что нарисованный ключ исчез, но на его месте лежит точно такой по размеру и форме настоящий ключ из желтого металла! Рядом со мной никого не было, и мне даже некого было призвать в свидетели случившегося чуда. Для обычного дверного замка ключ был слишком велик, и у меня возникла догадка, что этот ключ должен быть не от простой двери. Я покрутила головой, осматриваясь вокруг. За моей спиной была церковь, слева - Дом творчества юных, впереди - кочегарка, а вот справа - так давно манивший меня заброшенный дом. Я взяла в руки ключ, немного постояла в раздумье, закрыв глаза, и шагнула к загадочному дому.

Меня сразу оглушил какой-то звон. Открыв глаза, я увидела, что стою в коридоре. Мимо пробегают дети и поспешно скрываются за дверью, ведущей в какую-то комнату, а из конца коридора на меня надвигается швейцар, и звон раздается из колокольчика, который он трясет нещадно. Мне остается тоже поскорее юркнуть в дверь, что я и делаю. Оглядевшись, я понимаю, что нахожусь в классе, на мне, как и на других девочках, надето серое суконное платьице с белым передником, пелеринкой и манжетами. Дети рассаживаются за парты, я сажусь на единственное свободное место. Мое появление, как будто никто не замечает. Вошел худенький и лысый учитель, показавшийся мне очень строгим.

- Какой сейчас будет урок? - спросила я свою соседку по парте шёпотом.

- Выговаривание, - так же шепотом ответила она.

- Что? - переспросила я, решив, что ослышалась.

 

- Ну, декламация, - сердясь на мою непонятливость, прошептала рыжая девочка.

- Бельская, я вижу, вам не терпится ответить урок, - сказал учитель, обратившись к моей соседке. - Что ж, прошу!

Бросив на меня укоризненный взгляд, Бельская вышла на середину класса и, объявив громко:

- Лафонтен. Басня «Больной Олень», - принялась декламировать.

 

В стране, где множество оленей быстрых жило,

Один Олень однажды занемог ...

 

Девочка прочла басню без запинки и достаточно выразительно. Когда она окончила, учитель произнес:

- Садитесь на место. Двенадцать.

Я очень удивилась, но потом вспомнила, что на экскурсии в Лицее нам рассказывали, что во времена Пушкина в учебных заведениях была двенадцатибалльная система оценок. Это означало, что моя соседка по парте получила высший балл. Потом учитель стал вызывать по очереди следующих учеников. Передо мной промелькнул весь класс. Одни были слабее в знании басни, другие читали хорошо. Кузьме Петровскому, который отвечал очень плохо, была поставлена единица.

- Выбор наказания и исправительной меры предоставим вашему родителю, сударь, - сухо сказал Федор Иванович (так звали учителя) мальчику.

Я очень опасалась, что вызовут меня. И хотя, прослушав басню 27 раз, я запомнила ее, потому что она была не длинной, сердце мое все-таки сильно стучало от страха. Но вот звонок с урока положил конец моим волнениям.

Следующим уроком было писание чисел: церковных, гражданских и римских. Самая большая для меня сложность была в том, что писать надо было гусиным пером, обмакивая его в стоявшую на парте чернильницу. Почерк моей соседки сильно отличался от моего (он был лучше). Как я ни старалась, выходило «как кура лапой», и, в конце концов, все-таки посадила кляксу. Потянувшись за клякс-папиром (как именовалась промокашка), я услышала совет Мани Бельской:

- Слижи языком, сейчас слижи!

И я, недолго думая, слизала кляксу.

После большой перемены, во время которой учеников выпускали во двор, должен был начаться экзамен, на котором присутствовала сама Великая княгиня Мария Федоровна. Вместе с рыженькой Маней и другими девочками мы на большой перемене добежали до храма, который находился буквально в двух шагах. Благоговейно перекрестившись, мы вошли под его светлые своды. Все поставили по свечке перед иконой Скорбящей Божьей Матери, в серебряной ризе, с золоченым венцом, помолившись о том, чтоб благополучно выдержать экзамен.

- Паникадило о 12 свечах, которое в алтаре висит перед запрестольной иконой, сама Мария Федоровна выточила из янтаря и слоновой кости, - шепотом сообщила мне Маня. Я знала это, но, Царские врата были закрыты, поэтому увидеть дар Великой княгини мне не посчастливилось. Еще мы приложились к иконам апостола Павла и Марии Магдалины - небесным покровителям Наследника и его супруги, попросив этих святых о том же, и поторопились в назад школу, где уже шли последние приготовления к приезду Ее высочества. В качестве экзаменационного предмета был выбран Закон Божий. В назначенное время удар колокола сообщил о прибытии высокопоставленной особы. Несмотря на то что все ее ждали, все равно звон прозвучал неожиданно резко. Из класса заранее были вынесены парты, остались лишь столы для экзаменаторов. Уже пришел
священник, отец Николай Стефанов, настоятель Мариинского храма.
Чувствовалось, что он тоже волнуется за нас. Мы построились, через несколько минут дверь распахнулась, и в класс вошла небольшого роста тоненькая дама, с длинным боа, накинутым поверх чрезвычайно простого коричневого платья, с очень милым лицом, красивой высокой прической и выразительными глазами, по- доброму на нас глядевшими. Мне трудно было поверить, что передо мной сама Мария Федоровна. Кроме нее в свите были представительные господа. «Придворные», - догадалась я.

«Честь имеем приветствовать Вас, Ваше высочество!» - громко и отчетливо проговорили ученики, замерев в поклоне на несколько секунд. Мои сомнения окончательно развеялись, хотя я ожидала увидеть Великую княгиню в золотом шитом кринолине, усыпанным драгоценным камнями. После приветствия всех, кроме двух учеников, которые должны были держать экзамен первыми, увели в соседний класс, где большинство из нас, схватилось за Библию. Минут через 20 назвали мою фамилию, дыхание сперло в груди, я вошла и, отвесив глубокий реверанс (как он у меня получился?), замерла перед комиссией. Батюшка указал рукой с широким рукавом на стол с билетиками:

- Извольте взять, - подсказал Федор Иванович.

Я потянула к себе беленький билетик. «Притча о блудном сыне», значилось первым вопросом. Вторым - тропарь празднику Крещения. Я вздохнула облегченно - на оба вопроса я могла ответить хорошо, спасибо Любовь Михайловне, которая учила меня в воскресной школе. Я начала рассказывать, голос мой вначале дрожал от страха, но увидев, что отец Николай приветливо кивает мне головою, я осмелела и не спеша, рассказала все, что знала. Кто-то из членов комиссии предложил мне перевести тропарь со славянского языка, что я исполнила, стараясь ничего не упустить.

- Отлично, девочка, - прозвучал ласковый голос Великой княгини.

Экзамен для меня кончился, я вышла и стала ожидать, когда ответят другие ученики, и нам объявят отметки. Наконец нас пригласили в класс, где мы отвечали. Прежде объявления отметок, Ее высочество пожелала выслушать оценки за поведение учеников, которые представляли собой краткую характеристику, например: резв, тих, старателен, вежлив, смурен (угрюм) и так далее. Когда я услышала свою фамилию, то с трепетом почувствовала на себе взгляд Марии Федоровны.

- Пойди сюда, девочка, - ласково произнесла она. Ее маленькая теплая рука в шёлковой перчатке легла на мою голову. Вторая ее рука протянула мне карандаш в серебряной оправе! Я приняла подарок и инстинктивно нагнулась. Губы Марии Федоровны коснулись моей пылавшей щеки. Я на миг закрыла глаза, стараясь запомнить это прикосновение, но когда открыла их, то увидела себя..., стоящую на асфальте возле своего нарисованного пруда с лилиями и черепахой. Ключа у черепахи во рту не было, но моя рука крепко сжимала карандаш в серебряной оправе. Навстречу мне из поликлиники спешила мама.

Выслушав мой необычайный рассказ, мама предложила сейчас же пойти в библиотеку и поискать информацию об этом доме.

В книге В.В.Януша «Неизвестный Павловск» мы прочли следующее: «...в 1780-е годы рядом с церковью хозяевами усадьбы Павлом Петровичем и его супругой, была построена школа для детей обывателей, в ней же располагалась квартира учителя... Кто был архитектор, до сих пор неизвестно, некоторые исследователи называют имя Кваренги, другие полагают, что это был Адамини. Директором школы был Федор Иванович Янкевич де Мириево, известный в то время своими педагогическими трудами... Мария Федоровна постоянно интересовалась успехами учеников, лично присутствуя на экзаменах. Ей заранее подавалась «детская ведомость», где указывалась успеваемость, посещаемость, поведение учеников, а так же их рисунки и тетради по чистописанию. Школа в здании на Госпитальной улице находилась до середины XIX века, а затем из-за недостатка помещений ее перевели в другое место. Здание же передали в ведение Павловского городового правления, и разместили в нем квартиру доктора

госпиталя, располагавшегося рядом, в церковном флигеле. После 1917 г . до закрытия госпиталя, дом использовался по-прежнему, в конце 20-х годов его отдали городской поликлинике, а после 1935г. заселили горожанами».

На том, что осталось от школы, до сих пор весит плакат « SAL Е». Какова будет ее дальнейшая судьба?