ВИНО И МОРЕ

 

Я решил, что я - целый мир.

Да, правда, я решил так. Не смейтесь. Мне показалось, что так будет интересней. Серьёзно. Но теперь на меня подозрительно косятся ребята и учитель часто качает головой, когда я ему говорю об этом.

А однажды меня чуть не побили за то, что я опять назвался миром.

- За что вы меня? - спросил я.

- Потому что выскачка.

Я обиделся и пошёл домой. Какие странные, думал тогда я, потирая ушибы. Странные и злые. С чего это они назвали меня выскачкой, ведь я ничего такого им не делал? Почему они меня так не любят?

Тогда я ещё не нашёл ответы на столь простые вопросы.

Тем же вечером, сидя в гостиной я, краем уха услышал репортаж из новостей, которые смотрел мой отец.

Там было про Северную Корею и какой-то там спутник, который запустили, но как я понял, он не захотел летать и упал. Тогда мне в голову пришла поговорка: "Рождённый ползать, летать не может".

Я сказал об этом отцу, а он рассмеялся и похлопал меня по плечу, сказав: " Из тебя выйдет настоящий патриот!"

Тогда я не понял к чему это и мне ужасно не понравилось то, как он это сказал. Поэтому я убежал на кухню к маме и рассказал всё ей.

Я рассказал всё, с самого начала. Я рассказал про то, что я - мир, про то, что меня назвали выскачкой и про бедных корейцев. Мама внимательно слушала, но потом рассмеялась и сказала, что мне нужно пойти погулять.

Я согласился. Конечно, если бы я был постарше и поумнее, то всё сразу бы встало на свои места, но мне тогда было всего восемь лет и идя в сторону пристани необъеснимые задачи роились в моей голове.

На пристани собиралось обычно очень много детей. Они искали ракушки, путались у моряков под ногами или бегали по их мелким поручениям.

Но в тот день там никого не было, кроме него.

Он был примерно одного со мной возраста. Голову его украшала золотистая копна волос. Он был бос и одет в заштопанную рубаху и стёртые штаны. Мальчик сидел на пристани и кидал в морскую воду камешки.

Я подошёл сзади и тихо поздоровался. Он качнул головой. Я сел рядом. Мы долго молчали. Вдруг он сказал:

- Ты когда-нибудь чувствовал себя таким большим-большим, совсем большим, чтобы тебя понимали?

- Ага, - ответил я - я чувствую себя миром.

- И я, - ответил он

Чайки пролетали мимо нас. Солце тихо таяло на горизонте.

- Знаешь, когда я себя так чувствую, то знаю, что всё смогу. Например, смотри, - он сложил руки лодочкой и резко раскрыл их.

- Я пролил в океан вино, - сказал затем он.

В это время на воде, от заходящего солнца, расплывались красные круги, словно капли от разлитого вина.

- Здорово, - ответил я, а потом, немного помолчав, добавил - Какие взрослые странные, предают мелочам просто огромное значение, а самого главного не замечают!

- Да, - ответил он, - Не только взрослые такие.

- Ага.

Мы сидели на пристани, кидая в воду камешки и смотрели на вино, пролитое в океан.

 

 

МАЛЬЧИК С КРАСКАМИ

 

Тоша очень любил рисовать

Он рисовал с самого детства.

Рисовал всё, что придёт ему в голову.

Первый альбом и краски ему подарил любимый дедушка, после, родители на ярмарке приобрели Тошику мольберт. К тому времени мальчик ходил в художественную школу и считался там одним из способных учеников.

Тошик выступал на многих выставках, всегда получал призовые места…

Но ему это было не нужно, он просто рисовал. Рисовал, забыв все радости и горести, забыв проблемы, жизнь, семью, он полностью погружался в рисунок.

Он рисовал деревья, леса, города, людей, он рисовал жизнь во всех её проявлениях и в плохих, и в хороших.

Иногда ему казалось, что люди на его рисунках живые и вот, ещё чуть-чуть и эта девушка, которая держит корзинку с котятами, шагнёт из глубины холста и спрыгнет на ковёр в детскую, а Тошик вместе с ней будет играть с пушистыми непоседами, норовящими выскользнуть из корзинки и уползти под диван.

Тоша многим нарисованным людям придумывал имена и судьбы, а порой он даже разговаривал с ними.

- Здравствуйте, дедушка Елисей! – говорил он старому дроздобородому человеку, сидевшему на трухлявом пне.

– Как поживаешь? Как здоровье? – заботливо спрашивал дедушку Тоша, но тот хранил молчание и смотрел на Тошика с холста немыми глазами, вокруг которых упала сетка морщин.

А однажды Тошик влюбился. И, конечно же, любовь была предназначена картине.

Тоша не знал, что такое любовь, но понял, что влюбился сразу, потому что заметил, с какой нежностью он придаёт живость лицу девушки на холсте, не той, с котятами, которая уже получила свой приз на выставке.

Новое его творение отличалось от всех других своей лёгкостью, небрежностью и вместе с тем необычайной красотой и оригинальностью. Девушка на картине была облачена в летнее платье в горошек, её волосы немного растрепались и покоились на плечах. Любой коллекционер отдал бы целое состояние, едва взглянув на творение юного дарования.

Но Тошику хотелось смотреть и смотреть на новое своё дитя, и он смотрел на неё, пока в глазах не начинало щипать и слёзы не начинали скатываться, оставляя на щеках мокрые дорожки.

Тоша знал о любви совсем-совсем не много. Всё, что он знал это: то, что нужно долго и много смотреть на предмет своей влюбленности и нежно-нежно поглаживать по волосам рукой или кисточкой, как в Тошином случае. Так делал Тошин папа, сидя рядом с мамой. Он любил и выражал свою любовь так, что мама краснела то чувств, а Тошик от гордости.

Но вскоре, случилось то, что изменило всю Тошину жизнь.

Прошло лето, и наступила бурная осень и обдала всех своей яркостью красок. С приходом жгучей осени всем юным сердцам приходится прощаться со своей свободой и, облачившись в новёхонькую школьную форму, прихватив с собою букетик алых роз, спешить на первосентябрьскую линейку.

Так же поступил и наш маленький художник.

Вообще Тошик ненавидел школу.

Там нельзя было рисовать, а урок ИЗО был только раз в неделю. То было жутко! Тем более ему запрещалось рисовать дома, так как нужно было делать домашнее задание. А какая может идти речь об уроках, когда кисти и краски так и манят с мольберта!

И Тоша рисовал. Ему было всё равно на то, что ему говорили взрослые.

А однажды ему захотелось порисовать прямо на уроке. Он тихо достал из-под парты карандаши и сначала сделал в рабочей тетради лишь лёгкий эскиз образа своей возлюбленной.

- Антон! – услышал он у себя над ухом – Ты мало того, что плохие оценки получаешь, так и рисуешь на моём предмете, да что это такое! – Людмила Николаевна просто негодовала. Тоша буквально съёжился под острым взглядом учительницы. А та пригласила его родителей для серьёзного разговора в школу.

Отец был ужасно зол на него.

Мать пыталась успокоить мужа, но всё было тщетно.

- Для начала пусть твой сын образование получит, а потом пусть рисует, сколько ему влезет!! – кричал отец.

- Но он же будущий художник! – возражала мама – Рисование для него немного важнее чем учёба, если он будет хорошо рисовать, то его с радостью возьмут в Академию Художеств! Зачем ему эта биология?!

Отец холодно посмотрел на маму и со словами: « Воспитывай сына, как знаешь!», собрал вещи и ушёл.

Для Тоши это было большим ударом.

Он заперся у себя в комнате и заплакал. Маленький художник плакал от обиды на себя, на учительницу, на отца, на всех-всех-всех, которые, как казалось ему тогда, в чём-то виновны в этот злосчастный день.

- Эй, что с тобой? – вдруг услышал он у себя над ухом – Обычно ты такой весёлый…

Тоша поднял своё заплаканное личико и посмотрел прямо на мольберт.

- Это ты сейчас говорила? – тихо спросил он у своей возлюбленной, чьё изображение стояло на мольберте.

- Да, я! – девушка улыбнулась, - А хочешь, я тебя развеселю??

- Давай, а как?

- Иди сюда, в картину!

Девушка протянула руку, Тошик ухватился за неё и шагнул в глубину холста.

Там он видел всё по-другому, словно в сказке, он мог рисовать сколько угодно, и ему не захотелось возвращаться.

По ту сторону картины тоже были люди, но совсем другие, придуманные, не настоящие. Они имели только те эмоции, которые в них вложили создатели.

Тоша начал жить среди них и вскоре забыл, что когда-то был человеком. Он больше никогда не повзрослеет, ведь стареют только холсты и художники, плавно наносящие красками линии на полотно.

Своё чудное имя Тошик вскоре тоже забудет и останется лишь мальчиком с красками на картине неизвестного художника.

 

 

МАШИНА ВРЕМЕНИ

 

- Я сделаю это! Я создам машину времени!

- Но... Зачем тебе это?

- Я хочу вернутся обратно!

- Но разве тебе есть куда возвращаться?

Виктор внимательно посмотрел на меня.

- Конечно! - ответил он. Я с сомнением фыркнул.

Через несколько дней он вбежал ко мне в комнату, когда я сидел за печатной машинкой.

- Вот! - Виктор положил мне на стол чертежи - Принимай! Ещё чуть - чуть и Машина будет готова!

- Виктор, сядь, мне нужно с тобой поговорить.

Виктор уселся напротив и по-детски посмотрел на меня.

- Пойми, того, что я в своей книге описывал как Машину Времени, в реальности не существует!

- Нет, - возразил мой друг, - Существует! Ты просто сам не веришь! Всё существует! Я докажу тебе!

И что мне было делать с ним? Он поверил в то, что я создал в собственной фантазии. Мне было и весело, и жалко, и горько смотреть на него. Но остановить? Нет, мне не хватило смелости.

Виктор закрылся в своей лаборатории, и никакие уговоры ни мои, ни жены, ни её отца, не смогли заставить его выйти оттуда.

Было слышно как стучит молоток, закручиваются гайки, скрежещет металл - работа шла полным ходом. Но всё-равно ей не было видно предела. Доктор, которого вызвала жена Виктора, сказал, что он выберется оттуда только тогда, когда поймёт, что все его попытки тщетны. Но когда он это поймёт никто не знал. Часы ожидания медленно превращались в дни, а дни в месяцы. А месяцы, казалось, уже проходили незаметно.

Я много думал о Викторе. О его неугасимом желании создать то, что даже не может существовать. Создав машину времени на бумаге я совершил большую ошибку. Я не мог представить, что в неё кто-нибудь поверит. Тем более мой мудрый друг изобретатель. Но вот он как раз и поверил.

Через восемь месяцев, в день весеннего равноденствия, в час, когда на городской башне пробило полдень, Виктор самостоятельно освободил себя от добровольного заточения.

И сразу же примчался ко мне.

- Я создал её! Ты должен увидеть!

- Нет, - ответил я, - я никуда не пойду!

- И не надо! Вот, она здесь!

Виктор достал из своего кормана спичечный коробок.

- Смотри! - он открыл его. Там лежало нестолько камней. Виктор взял один и закрыл глаза.

- Сейчас я нахожусь у замка в Ирландии. Этот камень - кусок одного, коий лежит в основании крепости, построенной на берегу моря два века назад.

Я в недоумении посмотрел на него. Прикрыв глаза я начал смеятся.

- Так вот ты о чём! - сказал я - А ты умён, мой друг!

- Беспорно, - ответил Виктор, - Я просто хотел, чтобы ты поверил в то, что сочинил сам. Нам нужно верить в то, что мы придумываем, иначе как поверят в это другие?

Он взял коробок, положил его в карман и вышел из комнаты. Мне нечего было ответить ему. Я просто снова взялся за работу, стараясь поверить в то, что придумал.