Юрий Ратников (11 лет, г. Москва)

ПОЧЕМУ В ФЕВРАЛЕ СТОЛЬКО ДНЕЙ

Жили-были двенадцать месяцев - двенадцать братьев. Все они были равны между собой.
Был у них отец - Год. И вот он захотел разделить между братьями свое царство. Было у него в подчинении 365 дней. А раз в четыре года приходил на подмогу еще один.
Братья стали спорить, кому сколько дней достанется. Наконец, решили устроить бег через Землю.
Первыми прибежали Январь, Март, Май, Июль, Август, Октябрь и Декабрь. За ними следом финишировали Апрель, Июнь, Сентябрь и Ноябрь. А самым последним приковылял Февраль, он натер себе пятку и не мог двигаться быстро.
Год дал прибежавшим первыми по тридцать одному дню. Занявшим второе место - по тридцать дней. Февралю же досталось меньше всех -двадцать восемь дней.
Чтобы февралю не было обидно, отец позволяет ему время от времени оставаться на день дольше. И тогда в Феврале бывает двадцать девять дней.

ЛЕСНАЯ СКАЗКА

Жили-были Волк, Заяц, Лиса и Медведь. У каждого из них было любимое занятие, которое он делал лучше остальных. Медведь хорошо по деревьям лазал, Волк лучше всех пел, Заяц отлично прыгал, а Лиса была лучшая бегунья.
Вот один раз они заспорили, кто из них самый-самый. Кто лучше всех? И решили устроить состязание. Сначала они должны были соревноваться, кто дальше прыгнет. Затем - кто быстрее всех обежит вокруг поляны. Затем - кто выше залезет. Потом - кто громче споет. И, наконец, - кто лучше спрячется.
Начали звери прыгать. Дальше всех прыгнул Заяц и говорит: «Я в лесу самый-самый!»
Побежали Волк, Заяц, Лиса и Медведь вокруг поляны. Лиса всех обогнала, первая прибежала и кричит: «Я в лесу самая-самая!»
Стали звери песни петь. Волк так завыл, что никто громче него не смог. Обрадовался Волк и кричит: «Я в лесу самый-самый!»
Полезли звери на дерево. Медведь лезет, а у остальных ничего не получается. Залез Медведь на самую верхушку дерева и кричит оттуда: «Я в лесу самый-самый!»
И вот, наконец, настал им черед прятаться. Заяц думал, что проиграет, и потому дрожал как осиновый лист.
Разбежались звери в разные стороны, а Заяц так далеко убежал, что чуть не заблудился.
Через некоторое время надоело Лисе, Волку и Медведю прятаться, и пошли они друг друга искать. Встретились все трое на поляне, где они спорили. Смотрят, а Зайца-то и нет. Выходит, он лучше всех спрятался. Поняли Волк, Лиса и Медведь, что обманул их Заяц, и решили его найти и съесть.
И вот с тех пор лисы, волки и медведи едят зайцев.

Валерия Ильгинисова (17 лет, школа № 13)

«ХОРОШАЯ ШТУКА ТОЛЕРАНТНОСТЬ...»
(рассказ)

- То... Толи... Толе... - Ретелла уже несколько минут пыталась понять, что это за слово. Пару недель назад она нашла старинный дневник, написанный на почти забытом древнедъхарианском языке, и теперь, когда появилось немного свободного времени, решила заняться переводом. Это был дневник старого волшебника, жившего почти две тысячи лет назад в Храме Волшебников, и так как Ретелла не знала его имени, то просто назвала его Горо.
- Рич! Ричард! Иди сюда, помоги мне с переводом, а! Я тут на одном слове застряла!..
Нз другого конца комнаты к ней подошел высокий, стройный, красивый молодой человек с мечом на поясе. У него были густые светлые волосы, серые глаза, прямой нос и крепкий подбородок. Да, он действительно был красив. Только выглядел очень устало, так как не спал уже несколько дней, изучая древние книги и пророчества.
- Ну, что там у тебя? Какое слово?
Он прекрасно разбирался в этом языке, познавая его с помощью старых словарей и справочников.
- Вот оно! - показала девушка своим изящным пальчиком с кольцом на какую-то закорюку.
- Это?.. Хм!.. Такое интересное!.. Толерантность какая-то!..
- Толерантность? Ричард, ты волшебник!..
И она отчасти была права, потому что юноша действительно был волшебником, даже больше - Великим Чародеем, - самым могущественным из всех волшебников.
Таких, как он, не рождалось уже три тысячи лет, но Ричард не умел пользоваться своим даром и сейчас занимался его познанием с помощью древних писаний. Он вяло улыбнулся и вернулся в свой конец комнаты.
Прошло несколько минут, и Ретелла опять заговорила.
- Рич, а что такое толерантность?
- Если честно, я тоже не знаю. Пока ты переводила, я порылся в словарях, но не нашел этого слова.
- Знаешь, Горо пишет про своего старинного приятеля, который всем помогал, был всегда добр и снисходителен и всю жизнь проявлял толерантность. Что ты теперь думаешь об этом?
- Ну, я думаю, что знаю, где взять книги и словари. Я отправляюсь в Храм Волшебника.
- Я поеду с тобой!
- Нет, ты попробуй еще что-нибудь перевести. Очень уж интересно, что же это такое?
- Но Рич...
- Никаких «но»! Я еду один!
Ретелла надулась; точнее, сделала вид, что надулась. Ричард поцеловал ее в лоб и убежал.
- Рет... Рет... Эй! - слышался издалека очень знакомый и нежный голос. - Проснись, Ретелла!
- А... Что? Ричард? - она приподняла веки, и действительно в нее впился взгляд его серых глаз.
- Ой, Ричард, я наверное заснула, - промямлила она, потирая глаза, как будто отгоняя сон.
- Ты очень устала, я понимаю. Иди поспи, дальше я сам переведу.
- Нет, я больше не хочу спать. Ты что-нибудь узнал? Что такое толерантность?
- Да, в одном из словарей, написанном на древнеполианском, я нашел вот что...
Он протянул ей листочек с загадочными иероглифами.
- Так-так... Я не знаю всех слов, но в общем здесь толкуется, что толерантность - это любовь, терпимость, взаимопонимание, снисходительность и тому подобное.
- Кажется, все стало на свои места. А теперь иди и поспи еще немного!
- Только при условии, что ты тоже отдохнешь!
- Мне надо еще немного поработать! Потом - обещаю - вздремну пару часиков!
- Согласна! Увидимся утром!..
На следующее утро Ретелле не терпелось кому-нибудь рассказать про новое слово. И первой, кому она поведала об открытии, была Надина. Вообще-то, Рет недолюбливала Надину, потому что та была сплетницей. Но делать было нечего - очень уж хотелось все выложить. Девушки вместе прогуливались по залам дворца и живо беседовали. Когда, наконец, они распрощались, то Ретелла была более чем уверена в том, что новость разлетится по замку в считанные часы, ведь это было рассказано самой Надине Сайфер. И она не ошиблась, потому что, когда она вышла из своей комнаты через пару часов, многие приветствовали ее такими словами: «Ну, вы с Ричардом даете - скоро и на Уруланде жизнь откроете!» Рет улыбалась и шла дальше, кидая: «Не преувеличивайте!..»
После того, как Надина раззвонила всем про толерантность, с ней стало невозможно общаться. Она в любом разговоре вещала: «Проявите толерантность!» или «Вы так нетолерантны!» Себя она, конечно, считала самой толерантной и самой правильной, и хотя это было далеко от истины, все терпеливо выслушивали ее упреки. Но ничто не вечно, а уж терпение тем более. Однажды произошел такой случай, после которого все увидели настоящее лицо Надины. Спустя несколько после открытия нового слова во дворец забрел нищий, дряхлый старик, одетый в лохмотья. Надина тут же всех собрала:
- Проявите же толерантность! Где взаимопонимание и любовь? Дайте бедному нищему ночлег, одежду и еду! Ну, и денег немного!
Она говорила, то и дело подбегая к старику. Но расстояние между ней и нищим всегда оставалось. Один-два шага...
- Вы двое! - крикнула Надина. - Подойдите! Помогите ему встать!.. Вы - приготовьте ему место для ночлега!.. Вы - дайте ему новую одежду!.. Вы - оделите его деньгами!..
- Почему ты сама ничего не делаешь?.. - крикнул кто-то. Надина замолчала. Засмущалась, может быть.
Два парня со стариком на плечах подошли.
- На! Помоги ему встать! И доведи его до покоев!
- А когда доведешь, все ему там приготовь! - крикнул кто-то. Послышались и другие возгласы.
- И дай ему одежду!
- И денег - тоже!.. Тут Надина опомнилась.
- Денег у меня нет! И кричать на меня не смейте!
Она вызывающе уперла руку в бок. При этом из-под плаща выглянуло ее темно-зеленое платье, на поясе которого висел тугой кошелек.
- Нет денег? А что на поясе? - раздались возгласы. - Как же твоя толерантность?
Лицемерка! Лгунья!..
Вся толпа подхватила эти слова. У Надины на глаза навернулись слезы, и она побежала...
В городе Мелифаро была традиция. Каждый, кто в чем-либо провинился, должен был прилюдно попросить прощения за свой проступок. Для этого была сооружена трибуна.
Наконец, через неделю Надина набралась смелости и вышла на трибуну. Ее глаза были красными от слез, голос дрожал, но она сказала те слова, которые сама себе повторяла много раз:
- Прошу у вас прощения! Я повела себя подло. Мне стыдно. Умоляю, простите меня! Будьте снисходительны!..
- И толерантны! - крикнул кто-то, и вся толпа разразилась смехом.
Надина тоже грустно улыбнулась. И тут донеслось негромкое: «Прощаю!» Затем еще одно, затем еще и еще, пока не превратилось в общее громкое: «Прощаем!»..
- Ты слышал про Надину? - спросила Ретелла у Ричарда.
- Да, слышал. Она получила хороший урок.
- Она стала совсем другим человеком! Я недавно с ней разговаривала. Она очень, очень изменилась!..
- Хм... Хорошая штука толерантность!..
И, взявшись за руки, они побрели в зеленый сад.

Юлия Буянова (18 лет)

КОЛДОВСКАЯ НОЧЬ

Мой караван шел из Скандинавии к Понтийскому морю. Мы остановились в Ладоге, развернулась бойкая торговля. Я не первый раз ходил с караваном по Руси, и меня хорошо знали. И я хорошо знал, в каком городе чего следует ожидать и на сколько можно останавливаться. Я также уже неплохо говорил на языке русов, хотя, прямо скажу, давалось мне это не очень-то легко.
В Ладоге я предполагал остаться на три дня, - я любил этот город, да и торговля здесь всегда проходила успешно.
Ах да, совсем забыл представиться, - Освальд Марсвикский, купец, владелец родового имения в Марсвике. Русы называют меня «варягом» -красивое слово, не правда ли? Мой отец был купцом, дед и прадед были купцами, - и я обязан был продолжить дело моих предков. А сам я всегда мечтал жить в соседней Руси, служить в дружине у какого-нибудь князя, бороться с соловьями-разбойниками и преодолевать опасности, встречающиеся на каждом шагу.
И однажды я домечтался.
Оставив караван в Ладоге, я и двое моих верных друзей - моряки Карл и Мерфельд - отправились к Белоозеру, рассчитывая наменять у местных купцов хороших товаров. Тогда, думали мы, можно будет не идти на Понт, а вернуться с Ловати..
В Ладоге нас предупредили, что на пути к Белоозеру в одной деревне живет злой колдун, встреча с ним не предвещает ничего хорошего. Нам даже показали на карте, как можно обойти эту деревню. И только уже выйдя из Ладоги, я понял, что такой обход отнимет целый день, а времени терять нельзя, разливы в этом году предвещали скорые, а продать еще нужно многое. И мы с друзьями приняли отчаянное решение: идти через зловещую деревню.
Сгущались сумерки, лошади устали, нужно было где-то переночевать, но как назло вокруг не наблюдалось ни одного строения.
- Глядите! - вдруг крикнул Карл. - Впереди деревня!..
Мы подъехали ближе, и тут я увидел сам то, о чем говорил Карл. Это действительно была деревня, причем довольно-таки большая. Во многих домах светились окна, на холме отчетливо виднелся темный силуэт церкви. Подъехав к ближайшему дому, мы спешились, и я громко постучал в дверь. Растворилось окно, из него выглянула девушка.
- Василиса, сейчас же вернись! - раздался в глубине дома крик. -Слышишь?..
- Хозяюшка, пустишь переночевать? - громко спросил я. Девушка из окна исчезла, и появилась старуха.
- Кто вы такие? - недоверчиво поинтересовалась она. - Откуда вы и куда идете? И что делаете здесь в поздний час?
- Мы купцы, идем в Белоозеро продавать товар, наши лошади устали. Пусти, добрая женщина, до утра, мы хорошо заплатим!..
Старуха подумала немного и согласилась - видимо, ей понравились мои слова о плате. Мы поставили лошадей в хлев, накормили их и поднялись в избу. Василиса, сидевшая за столом, вскочила и убежала в спальню, когда мы вошли.
- Это моя внучка, - пояснила старуха. - Дура, сирота. Ращу ее с детства, и никакой благодарности. Проходите. Гости вы непрошенные, потому угощения не предлагаю. Места у нас мало, так что спать будете на чердаке.
Я достал из мешка янтарное ожерелье и протянул старухе. Она молча схватила его и жестом показала уходить. Мы поднялись на чердак, устроились на сене и стали спать. Вот тут-то и началось самое интересное.
Разбудил меня странный звук, напоминающий пение петуха. Почему мне показалось странным пение петуха? Потому что за окном была глубокая ночь, и попутчики мои крепко спали. Я уже даже решил, что мне почудилось, но вдруг звук повторился - и теперь он был громче.
Я тихо подошел к люку, ведущему с чердака вниз, и заглянул в комнату. Старуха скакала вокруг лежащего на полу ожерелья, что-то приговаривая и перемежая заговоры петушиным криком. Одета она была в одну сорочку, над головой крутила тлеющую ветку. «Так, - подумал я. - Отлично! Освальд, ты хотел приключений - вот они! Надо уметь остановиться в доме у ведьмы!» Мысли лихорадочно забегали по моей голове, крутясь и переплетаясь. Я не мог придумать ничего умнее, чем бежать отсюда скорее, бежать подальше. Тут старуха заметила меня, и я забыл про Бело-озеро, про Карла с Мерфельдом, про мечты о Руси, - я бросился к чердачной двери, ведшей на улицу, открыл ее, прыгнул вниз и только уже оказавшись на земле, понял, что не было лестницы, и прыгал я со второго этажа.
Бежал я, как мне казалось, целую вечность. Как я очутился возле церкви, сам не заметил. Просто упал около деревянной стены, задыхаясь от быстрого бега. Может быть, я потерял ненадолго сознание, потому что не сразу увидел стоящего надо мной человека. Не успел я закричать, как человек наклонился, зажал мне рот рукой и прошипел:
- Тихо! Не шуми! Разбудишь Вятко, а Вятко у нас богатырь, он чужестранцев не любит! Ты от Кривуши? Она не ведьма, не бойся. Она просто внучку свою хочет за колдуна нашего отдать, - а та противится. Вот она и заговаривает ее по ночам.
Я освободился от объятий незнакомца и сел.
- А зачем ей все это нужно? - шепотом спросил я. Встречи с Вят-ком я не желал.
- А кто ж ее знает! - человек сел рядом со мной.
- А ваш колдун? Он очень опасный?
- Очень! Даже не пытайся бороться с ним! Много тут до тебя таких смелых было! Ни один еще домой не вернулся!..
- Кто вы? - спросил я.
Человек не ответил. Он поднялся и медленно растворился в воздухе, словно ложка меда - в воде.
Я вернулся к дому старухи. В доме стояла тишина. Я тихо отворил дверь и снова чуть не умер от страха: в сенях двигалось что-то в белой сорочке, причем двигалось прямо на меня.
- Господин! - прошептало что-то , оказавшееся Василисой. - Помоги мне!! Умоляю!..
Вот так новости, я еще должен помогать!
- Меня зовут Освальд! - раздраженно отозвался я, держась на всякий случай за ручку двери.
Василиса подошла ко мне вплотную и заглянула в глаза. И кто-то будет говорить, что они с бабкой не колдуньи! От ее взгляда будто Один поразил мое сердце огненным мечом. Девушка коснулась моей руки и быстро зашептала, так быстро, что я не понял ни слова.
- Извини, красавица, не могла бы ты говорить чуть помедленнее?
- Освальд, ты настоящий воин, я вижу! Прошу, помоги мне, избавь от колдуна! Я поеду с тобой куда хочешь! Я буду тебе век верна! Убей его, пожалуйста!
- Разве это возможно? - пытался сопротивляться я, но чувствовал, что сопротивление уже бесполезно.
- Конечно возможно! Это непросто, но я помогу тебе! - она разжала кулак и повесила мне на шею глиняную фигурку. - Вот амулет, ты веришь в других богов, но это не страшно. Главное, что есть Ярило - ясное и согревающее солнышко, муж Матери-Сырой-Земли. Колдун боится его, и когда ты подойдешь к колдуну, поцелуй амулет, прошепчи: «Солнце Всеяр-чайшее, Всеведающее и Всерождающее, - собери свои силы и дай мне!» И бей мечом. И главное -никогда не называй имени колдуна!
Она объяснила мне, как найти нужный дом, и я, полный неизвестно откуда взявшейся решимости, отправился убивать новоиспеченного врага. Я должен был успеть до рассвета, ибо днем Ярило ничего не может сделать, днем колдун - обычный человек.
Терем стоял поодаль от деревни, темнея на фоне сереющего неба. Тишина несколько пугала, но Ярило действительно грел. Дверь тяжело скрипнула, и я вступил в холодные сени. Прямо передо мной упала веточка с почками, я наступил на нее и прошел дальше. Обойдя весь дом, я никого не обнаружил. А потом мне понадобилась военная выучка, полученная в юности, когда я мечтал о карьере дружинника.
Он появился внезапно. Откуда ни возьмись, как говорят на Руси. Я даже не успел опомниться, - только выхватил меч и отбил первый удар. На меня кинулся с остервенением огромный мужичина с тяжеленным мечом. «Вят..» - подумал я, но вспомнил, что нельзя произносить имени. Невероятная злоба вдруг поднялась в моей душе. Василиса ждала меня, верила в меня. Я выбил меч (до сих пор не понимаю - как) из рук великана, сбил его с ног, схватил фигурку, поцеловал ее... Колдун потянул меня за ноги, я упал на пол, но меча не выронил. Отчаянно размахивая мечом, я попал противнику по лицу, с него слетела раскрашенная полотняная маска, и я узнал своего недавнего собеседника у церкви. Снова вскочил на ноги, не давая подняться ему, свободной рукой поднес к губам Ярилу и прошептал все, что было велено.
Колдун закричал, а я в бешенстве нанес удар мечом. Много же сил собрал для меня Ярило, - тело Вятко было разрублено напополам. Я бросил меч и вышел из дома.
На западе вставало солнце.
Василиса бежала по полю мне навстречу. Я обнял ее и поднял на руки. Таким счастливым я никогда в жизни себя не ощущал!
Карл с Мерфельдом продолжили путь в Белоозеро, а я повез Василису домой в Швецию, чтобы сделать своей женой и жить вместе долго и счастливо, всем колдунам назло.

ТЬМА И СВЕТ

- Существую только я! - говорила Тьма. - Я занимаю большую часть Вселенной! Я содержу в себе любое существо или вещество. Во мне зарождаются жизни, и во мне зарождается Жизнь как сила космическая. Все влюбленные любят Тьму, все поэты и ученые. Тьма подсказывает образы и мысли, навевает чувства и настроения. Собственно говоря, Тьма - это и есть Жизнь подлинная.
- А Свет... Ну что Свет!.. Это артефакт, не более того... Нечто ложное, мнимое, не существующее реально. Свет - это всего лишь моя тень. И даже не истинная тень, а псевдотень, отброшенная в псевдореальность. И восхваляют Свет лишь те сущности, что обитают в псевдореальности, им образуемой. То есть, те, у кого нет подлинного бытия. Те, кого собственное псевдобытие наполняет непомерной гордыней, затмевающей их жалкий псевдоразум. Только призраки могут существовать в Свете, только мимолетные фантомы. Они проносятся, бессчетные, не оставляя никаких следов. Только я пребываю вечно!..