Г. Корольков (18 лет, г. Рига)

ДВОЙНОЕ СЛЕДСТВИЕ
киносценарий

Ранее утро. Под пологом леса ещё темно. Едва брезжит рассвет меж стволами деревьев. Над рекой невесомо плывут клочья тумана. Замерли, не шелохнутся высокие стебли тростника у берега.
Пробуждается лес. Распевают дрозды, зарянки, соловьи. На верхушках елей первые неяркие лучи солнца высвечивают силуэты поющих дроздов.
Силуэт летящей совы проплыл на фоне светлеющего неба. Сова села на ветку, прижалась к стволу, замерла и смотрит. Пара уток пролетела над рекой. Бобр проплыл, рыба всплеснула... Протяжно и тревожно кричит в утреннем лесу чёрный дятел желна, потом доносится его раскатистая барабанная дробь...
Олень выходит на берег. Озирается. Прислушивается. Успокоенный, припадает к воде, пьёт.
Стволы ружья появляются в кадре.
Тревожное стрекотание сороки.
Ствол ружья словно тянется к оленю. Олень поднимает голову. Выстрел.
Олень прыгает, делает несколько неуверенных шагов, падает. Угасающий глаз оленя...
Оленуха с оленёнком на поляне. Стволы ружья появляются в кадре. Слышно тревожное стрекотание сороки. Выстрел.
Оленуха вздрагивает и падает. Оленёнок с жалобным писком убегает и скрывается за невысокими ёлочками.
На поляну выходит браконьер с ружьём в руке (съёмка со спины), прислоняет ружьё к стволу берёзы, достаёт нож, нагибается к мёртвой оленухе...
Дом в лесу. Двор. Появляется из-за сарая человек в брезентовом плаще, фуражка лесника на голове, выводит осёдланную лошадь. Во дворе его ждёт десятилетний мальчик, сын. На цепи у сарая потягивается, поскуливает, взлаивает лохматая собака. На заборе сорока. Стрекотнув, она улетает.
У ног мальчика оленёнок. Мальчик кормит оленёнка из соски, надетой на бутылку, как для младенца...
- Поживёшь ты, Стёпушка, в Пскове у дяди Егора, моего двоюродного брата, - говорит лесник.
Стёпа насторожено смотрит на отца. Тот замечает взгляд сына.
- Так надо, сынок. У нас тут будет очень горячо.
- А как же Олежек без меня, он ведь сирота?
- Ничего, Стёпушка, Олежку я в обиду не дам... Покормишь, запри его в сарае... И вот, пока не забыл - передашь дяде Егору это письмо, он тебя встретит в Пскове, я созвонился... Понял?
- Понял! - ответил Стёпа, поглаживая оленёнка.
Лесник садится в седло. Сзади за ним с крыльца садится Стёпа, и лошадь неторопливо несёт их по лесной дороге...
- Может быть мне всё-таки остаться? Как ты тут с браконьерами будешь воевать?
- Разве я один? А Пётр Петрович, а Филимонов? Из милиции подмогу дадут...
- Ребята из Зелёного Патруля что подумают? Скажут - струсил.
- Дело, Стёпушка, настолько серьёзно, что Патруль я на какое-то время демобилизую, и потом - всё лето ещё впереди, хватит дел и на вашу долю. Муравейники надо будет огородить, дуплянки и синичники починить для вторых выводков, еловые саженцы будем прореживать. Ягодники, грибники, туристы забредают в заповедные угодья, за ними последите, напомните, что здесь не место для прогулок. Найду я для вас работу. А с браконьерами воевать - не ваше пока дело, ты уж не обижайся. Страшные это люди...
- Я их не боюсь. Ненавижу. За биолога Михаила Ильича, за егеря Ла-пушкина... Страшны они не только жестокостью своей и наглостью. Страшна эта мразь ещё и тем, что надеется на безнаказанность, уверена в том, что лоси, олени, кабаны только для того и существуют, чтобы их мясом нутро набивать и наживаться на продаже браконьерской добычи. Они-то и живут по чуждым нам законам, утратив всё человеческое. Не осталось в их душах ни сострадания к живому, ни восхищения красотою... Да и нет у них души...
Проехали молча. Дождь льёт, молнии посверкивают, громыхают раскаты... Погода невесёлая...
- Стёпушка, ты помнишь сказку о мальчике Маугли, воспитанном волками, выросшем в волчьей семье?
- Да. А что?
- Волки в этой сказке сжалились над человеческим детёнышем. И это не выдумка. Такие случаи были в жизни... Так вот, браконьеры - хуже волков. Они безжалостны. Из жажды наживы, спасая свою шкуру, у них не дрогнет рука убить человека... Обезвредить этого "зверя" - святая наша обязанность Природа - наша душа! Сохраним природу - и будущее наше придёт, настанет! Убьют, растопчут природу - и будущего нам не видать!..
В кадре прицел ружья, наведённого на лесника со спины, где сидит Стёпушка.
Мальчик оглядывается, смотрит в упор. Молния на миг освещает полумрак леса, грохочет раскат грома...
Лесник сажает сына в поезд. Машет рукой. Кричит:
- Привет дяде Егору, не забудь про письмо.
- До встречи!
Контора картонажной фабрики. К начальнику в кабинет заходит инженер. Здороваются.
- Федор Григорьич! Не могли бы вы позвонить в заповедник Громову?
- А что такое?
- Может быть разрешит сухостоя машину напилить? Они ведь чистку леса проводят... Почему бы им не помочь? И все будут довольны.
Начальник снимает трубку: "Валя, соедини меня с заповедником!" Андрей Степанович возвращается домой, входит во двор, ведя лошадь под уздцы. Останавливается ошарашенный. Возле будки лежит мёртвая собака. На гвозде возле двери записка:

ЛЕСНИК! ВСТАНЕШЬ НА НАШЕМ ПУТИ -СОМНЁМ! ЕСЛИ ЧТО - ВЫСТРЕЛОВ ТЫ НЕ СЛЫШАЛ...
Твои друзья до гроба.

- Грамотно пишет, мразь, - негромко сказал лесник и пошёл к сараю. Отпер дверь, вывел оленёнка, пошёл с ним в дом.
В доме лесник напоил оленёнка молоком. Взял с полки тетрадь, сел за стол и стал что-то писать...
Оленёнок ходит по комнате, изучает обстановку, принюхивается, пробует заигрывать с предметами. Бодает ножку стола. Отправляется на кухню. Слышится грохот падающих кастрюль. Оленёнок, напуганный переполохом, выбегает из кухни в комнату...
Андрей Степаныч грозит пальцем оленёнку. Тот наклоняет голову набок и понимающе смотрит.
Исписав несколько страниц, лесник встаёт, ставит тетрадь на полку, берёт карабин, зовёт оленёнка, смотрит на фотопортрет женщины на стене, выходит.
Двор лесника Василия Филимонова. Играют дети Вова и Катя.
Выходит на крыльцо Лена, жена Василия.
- Лена, я Олежку у вас оставлю до вечера. Молочком покормите раза два, вот бутылка с соской.
- Хорошо Андрей! А ты в обход? -Да!..
Сев верхом, лесник поскакал. Возле наблюдательной вышки осадил коня, крикнул:
- Круглов! Миша!
- Что? - показывается заспанное лицо Круглова - А! Это ты Степаныч...
- По дороге к реке не проезжал никто?
- Проезжали. Я проверил. У них разрешение директора на вывоз сухостоя... - Понял.
Лесник тронул поводья, и лошадь рысцой пошла по лесной дороге... Двое мужчин мотопилой валят деревья, обрезают сучья, распиливают на чураки и складывают в кузов... К ним подходит Андрей Степаныч.
- Вы что это делаете, мазурики? - кричит лесник.
- Слушай, товарищ лесник, ты не кипятись, а то лопнешь. У нас разрешение директора на вывоз дровишек...
- Сухостоя, а не живой древесины!
- А на нём не написано, сухое оно или мокрое... Там высохнет.
- Так что иди-ка ты куда шёл своей дорогой, не мешай...
- Ну-ка, выгружайте!.. - Гневно кричит лесник.
Заглянув в кузов, Андрей Степаныч видит ещё не полностью заложенную дровами тушу лося...
Он спрыгивает, передёргивает затвор карабина, направляет его на браконьеров:
- Я вас задерживаю.
- Товарищ лесник, не шути с огнём. Давай по дружески: ты нас не видел, и мы тебя не знаем... А?..
Лесник не видит, как из-за грузовой платформы намахивается поленом и бьёт его по голове третий браконьер. Лесник мягко оседает на мох, прошептав невнятно: "Ах ты, гад..."
Двое глядят с готовностью на третьего.
- В реку! - командует тот.
Двое подхватывают лесника под руки, волокут тело через кусты и бросают в воду.
- Поплавай, товарищ лесник, иногда полезно...
В прибрежных тростниках в лодке старик с удочкой. Он слышит шум в прибрежных кустах, видит, как волокут и бросают в воду человека... Вскоре один из бандитов возвращается и швыряет в реку фуражку лесника...
Поезд подходит к станции "ШИРОКИЕ ЛУГА", останавливается ненадолго и снова набирает скорость.
На платформу сходят старушка, демобилизованный солдат, мужчина лет сорока и мальчик. Это Стёпа.
- Идите за мной, дядя Егор! - говорит Стёпа. - И молчите!..
Так на расстоянии в два - три шага они проходят через вокзал, сворачивают с привокзальной площади на боковую короткую улочку.
На улочке стоит "УАЗик", за его рулём - человек в чёрных очках. Дверца приоткрывается. Стёпа ныряет в машину. Чуть помедлив, оглядевшись, туда залезает и приезжий.
- Здравствуйте, Егор Матвеевич! - говорит водитель "УАЗика". - Садитесь на заднее сиденье и потерпите несколько минут! А ты, Степан, садись на пол!..
Мотор заурчал, и "УАЗик" промчался по городу. Затем за окнами машины потянулись поля. Сидевшие внутри не нарушали молчания. Остановились, когда въехали в лес.
- Теперь можно поговорить! - сказал водитель. - Я - директор заповедника Пётр Петрович Громов.
- Стёпа, ты подтверждаешь эти слова? - спросил приезжий.
- Ну конечно! Это наш директор! - сказал мальчик.
- Стёпа, я тебя прошу обеспечить нашу охрану! - сказал директор. - Войди в лес метров на десять и похаживай вдоль дороги! Если кого увидишь, сразу беги сюда! Понял?
- Так точно!
- Молодец! Если услышишь два коротких гудка от нас - это тебе сигнал бросать пост!
- Ясно! - сказал мальчик и вылез из машины.
- Извините, что так вас встретил, Егор Матвеевич! - сказал директор.
- Извиняю, но не понимаю!
- Я прошу вас помочь! Вся надежда только на вас!..
- Я всё ещё не понимаю...
- Мы с вашим двоюродным братом, с Андреем Степановичем, собрались объявить войну браконьерам! И сразу после этого он исчез, как сквозь землю провалился.
Труп не найден...
- Что говорит следствие?
- Я им не верю, Егор Матвеевич!
- Кому "им"?
- Я всем не верю! Потому что наши планы мгновенно узнаются браконьерами! Потому что браконьерам всегда известно, в каком месте наши люди!
- Значит, среди вас есть чужой! Кто - то связан с браконьерами!
- И я так думаю! Найдите убийц, найдите того, кто нас предаёт!
- Но ведь и так уже следствие ведётся! Второе следствие - дело незаконное.
- А вы уверены, что милиция непричастна? Егор Матвеевич пожал плечами...
- Вот и я не уверен... Пусть милиция ведёт следствие, я вам предлагаю другое!
- Что же вы мне предлагаете?
- Завтра вы явитесь ко мне и устроитесь на работу лесником!
- Неужели всё так серьёзно?
- Я основал этот заповедник, я двадцать лет здесь директором, и можете мне поверить - никогда так серьёзно не было, как в этом году! Объявилась наглая, свирепая банда! Зимой убиты научный сотрудник и егерь, теперь вот пропал Андрей Степанович...
- Андрей говорил, что я следователь?
- Говорил... Потому я только на вас да на себя надеюсь... Жить будете в доме Андрея. Как быть со Стёпой - не знаю. Он учится в Широких Лугах в школе - интернате.
А как там летом - право не знаю. Может быть, надо было оставить его в Пскове...
- Что вы! Я пытался, но... Надо и его понять... Двухэтажный деревянный дом. Возле двери на стене табличка: -ЛОВАТЬСКИЙ
- Государственный заповедник.
- Дирекция.
Егор Матвеевич подходит к дому дирекции, оглядывается. Дом стоит на холме. Возле него ещё четыре избы с огородами. Кругом - сколько хватает взгляда - лес, древний, могучий. Где - то там, в десятках километров отсюда, город, железная дорога, автомобили... Но, стоя на этом холме, не хочется верить в существование другого мира.
Егор Матвеевич входит в приёмную. Это небольшая комната, в которой разместился грубый стол да четыре обшарпанных стула.
- Вы к директору? - спрашивает секретарша, строгая девушка с длинными прямыми волосами.
- На работу хочу устроиться!.. Лесником!..
- Вы знаете, у директора как раз лесники на совещании!.. А вы знает, что у нас убили одного?..
- Слышал... "Почему она так уверена, что убили?" - подумал Егор Матвеевич.
- Я доложу!
Секретарша приоткрывает дверь, просовывает голову в кабинет.
- Пётр Петрович, тут человек в лесники пришёл проситься!
- Пусть заходит!...
Секретарша распахивает дверь и жестом приглашает Егора Матвеевича.
За столом сидят пять человек. Все они в возрасте, молодых нет. Не зная, не поймёшь, который из них директор.
Пётр Петрович встаёт, пожимает руку пришедшему.
- Здравствуйте! Присаживайтесь! Вы откуда прибыли?..
- Из Псковской области...
- Там в Пушкиногорье Музей - заповедник! Что ж вы сюда?
- Слишком там людей много.
- Людей не любите?
- Люди часто несправедливы... Я вот, например, год отбыл в колонии. А за что? За то, что в морду подлецу дал! Доброе дело сотворил!
- Значит, вы сидели? Там не сидят, там вкалывать надо, и ещё как... Я же сказал - за что!
- Ну как, товарищи? Будем брать этого... забияку?
- Кто его знает?
- Я бы воздержался...
- Тебе видней, Петрович!
- Последнее слово за тобой...
- Я решаю так: возьмём с испытательным сроком! Где ваши документы, товарищ?
- Со мной только паспорт. Я договорился: если напишу - документы вышлют!
- Филимонов, ты отведи его, пожалуйста, к завхозу и покажи дом Андрея! Там будет жить!
- Да я уже там, я ведь со Стёпой ехал, он мне в поезде и рассказал про ваш заповедник...
- Не рано ли его на участок Андрея? - спросил Филимонов.
- Если новенький не против после Стёпиного рассказа, то...
- Я не против.
Ранее утро. Туман стелется над рекой. Голоса птиц будоражат спокойствие утреннего берега.
Филимонов и Егор Матвеевич верхом на лошадях. Оба в лесничей форме, с карабинами.
- Вот здесь, по Ловати проходит граница заповедника, - говорит Филимонов.
- А через два километра отсюда граница от реки тянется вверх по ручью, впадающему в Ловать с того берега, и те леса вдали, вон, где березняк виднеется, а за ним сосновый бор - это уже мой участок. Там, за устьем ручья - брод через Ловать, я на своём Сивко переезжаю. А зимой, как река станет - на лыжах.
- Как думаешь, Василий, Андрей убит?
- Я думаю, что живой он не молчал бы... Лошадь осёдланная пришла к дирекции. Пётр Петрович поднял всех лесников на утро, из прилегающих лесничеств вызвались люди, прочесали весь его участок, нигде никаких следов, как в воду канул...
Мишка Круглов, наблюдатель на вышке, последним его видел в тот день.
- И что говорит Круглов?
- Ничего особенного. Андрей спрашивал у него, что за машина в лесу...
- И что за машина?..
- Да это за дровами приезжали, директор разрешил... Тут такое дело... У директора с начальником "картонки" вроде интеграции. Директор
им дров даст, те запчасти для "УАЗика" или ещё что, мало ли бывает...
- Так, так, понятно...
- Вообще-то не нравятся мне такие контакты. Заповедано, так должно быть строго во всех отношениях, без каких бы то ни было поблажек. А то ведь что получается?.. Заповедник наш граничит с лесхозами. На границах идут лесозаготовки, по заповеднику прокладывают дороги для вывозки древесины.
Появилась возможность на автомашинах и мотоциклах проникать вплотную к заповеднику и даже на его территорию. Только в этом уже большая опасность. А ещё ведь животноводы покушаются на пастбища заповедных земель... И это, не говоря о браконьерах...
- А как научные сотрудники? Они к охране не причастны?..
- Научники? А они - кто как. Прямой обязанности у них нет в дозоры ходить. Рейды они проводят. А в основном паучник - птица перелётная, два - три года поживёт, диссертацию защитит и улетает в "тёплые края".
- А на вышке, этот кто?
- Это Мишка Круглов, научник. День на вышке сидит, это чтоб ему за пожарника платили; наблюдает он там, ворон считает или кукует - не знаю, а вечером на мопед и в город, в бар. Там самое его излюбленное место.
- Даа...
- Была ещё молодая пара, после университета, как уехали в отпуск так и не вернулись. Он приехал за документами, распрощался, сказал на прощанье "скука у вас тут...", и всё. Вот такие весёлые ребята...
- Пётр Петрович что - то говорил, учёного зимой убили... Как это случилось, не расскажешь, Василий.
- Это зоолог Михаил Ильич Столбин. Это был человек! С большой буквы, можно сказать. Весь заповедник знал, как свой дом. Они с Петром Петровичем и организовали-то заповедник... Он и дневал, и ночевал бывало в лесу. Летом без палатки - под елью ляжет, рюкзак под голову, плащом укроется. С первыми проблесками утра - на ноги, и дальше пошёл. Он и браконьерам при встрече спуску не давал... Убили гады. Нагло. Жестоко убили. В январе это было. Труп снегом завеяло. Только весной нашли... Я вот думаю, может и с Андреем что-то подобное.
Ведь явно та же рука... Они не очень церемонятся с теми, кто встаёт на их пути...
- Да, весело тут у вас...
- Куда уж веселей... В кино увидел бы такое - не поверил. Выдумать нельзя того, что в жизни творится...
- Но ты могучий мужик, Василий, не унывай!
- Да и ты не слабенек, и Андрюха был справный. Я бы этих сволочей...
- Ну, вот и брод. Я на свой участок загляну. А ты эту рощу пройдёшь, увидишь луг, бери левее в южном направлении до дороги. За дорогой ещё
на километров семь твой участок. А дорога та через дирекцию идёт в город, так что не заплутаешь...
- Понял!..
- Ну, а коли понял - охраняй! Ни пуха...
- К чёрту.
Егор Матвеевич едет верхом по лесу. Приближается к муравейнику, осматривает его, любуется, как деловито и споро снуют мураши, как целесообразно все они заняты делом, что даже можно позавидовать их трудоспособности, активности, упорству... Неужели один только инстинкт движет ими?..
Он видит, как высоко над лесом парит канюк, как медленно плывут в голубой вышине облака, слышит голоса птиц и замирает от блаженства прикосновения к этому живому многообразному миру.
Рябчик на ветке сосны замер, потом шумно полетел низко над землёй, над кустиками черники, над кочками, молодыми ёлочками, и скрылся. Косуля пробежала за деревьями, остановилась и смотрит на лесника...
Лесник подъезжает к поляне. Сморит из-за кустов. Слезает с коня. Сморит на поляну и замирает.
На окраине поляны, вытянув шею, закинув голову так, что рога почти касаются спины, щиплет листья олень. Пятна солнечного света чуть подрагивают на его спине.
Егор Матвеевич вспоминает про бинокль, который висит на груди. Он осторожно берёт его, боясь резко шелохнуться, и наводит на оленя.
Вдруг животное поворачивает голову, напрягается. Егор Матвеевич ведёт бинокль в ту сторону, куда повернулся олень. В поле зрения мелькают ветки, листья.
И вдруг он видит человека. В зелёном ватнике и зелёных штанах человек почти неразличим в зарослях (м. б. в маскировочном халате?). Зелёная фетровая шляпа завершает его маскировку.
В руках человека двустволка. Она нацелена в оленя. Егор Матвеевич бросает бинокль, срывает с плеча карабин. Звучит выстрел браконьера. Олень вздрагивает, делает, шатаясь, шаг, другой.
"Эх, всё равно ему пропадать!" - Егор Матвеевич стреляет в оленя, добивая его. Два выстрела почти сливаются...
Два человека спешат к оленю с разных сторон. На полдороге первый останавливается, вскидывает ружьё.
- Лесник? Ах ты, падла!..
Пуля, как шмель, буравит воздух возле щеки Егора Матвеевича.
- Болван! - кричит Егор Матвеевич и стреляет, не останавливаясь. Выстрел сдувает шляпу с головы браконьера. Тот останавливается, вытаскивает патрон из кармана штанов, но Егор Матвеевич снова стреляет, и патрон исчезает из коротких сильных пальцев. Браконьер испуганно смотрит на свою пустую руку. Он хватает двустволку за дуло, как дубину.
- Не балуй, дурак! - переводя дыхание, говорит Егор Матвеевич.
- Я снайпер! Пулей гвоздь забиваю!..
Лицо браконьера перекашивается. Он швыряет ружьё себе под ноги.
- Подавись!..
- Пользоваться этой штукой надо с умом! - говорит Егор Матвеевич, глядя через прорезь прицела.
- Подыми свою пушку!..
Браконьер поднимает ружьё, закидывает за спину дулом вниз.
- Поведёшь до Громова?..
- Молчи, дубина, и слушай! Я для тебя теперь и царь, и бог! Понял?
- Темнишь чего-то!..
- Сможешь мясо загнать?
- Это?..
- Это и то, что по лесу пока ходит!
- Но ты же лесник!
- На тебя фуражку надеть, и ты будешь лесник!
- Всех лесников знаю, а тебя не видел!
- А я со вчерашнего дня тут!
- Сколько тебе за мясо?
- Половину!
- Не много ли? Ты один, а за мной шарага!
- Плевал я на твою шарагу! Обо мне никому! Вдвоём работаем - надвое делим! Дошло?..
- Откуда ты взялся тут?
- Не твоя забота! Как возник - так исчезну!..
- Как тебя величать?
- Егором!
- А я Серый!
- Кликуха, что ли? - спросил Егор Матвеевич, а про себя подумал: "Серый разбойник - волк, чем-то волчьим от него попахивает, впрочем,
браконьер - хуже волка..."
- Считай, как хочешь! Серенький я, выделяться не люблю!
- Правильно делаешь! Ты на тачке?
- Ага! Тут колёса, рядом!
- Значит, справишься с мясом?
- О чём речь! Не впервой!
- Как тебя найти?
- Бар "Янтарный". Каждый вторник, с шести до семи...
Выезжает из кустов зелёная "Нива", мчится по лугу, петляет между холмов.
За рулём - Серый. Он хмур. То и дело поглядывает в зеркальце заднего обзора...
Егор Матвеевич следит в бинокль за исчезающей "Нивой"... Егор Матвеевич и Стёпа идут по улице городка.
- Ты, Стёпушка, меня не жди в ближайшие дни. Поживи в интернате...
- Хорошо, дядя Егор, потерплю! Я с Генкой подружился! У него тоже папы нет, хотя и живой его папа.
- Загадками говоришь...
- Он как раз тут живёт, Генкин папа! Видишь продовольственный магазин?
А над ним, на втором этаже, угловые окна...
- А почему же его нет, если он в тех "угловых окнах"?
- Генкина мама умерла. А папа теперь на другой хочет жениться. И Генку в интернат запрятал. А знаешь, на ком он женится?
- Не знаю, Стёпушка, да и не до этого мне! Что-то ты много про этого Генку!
- По Олежку скучаешь?
- Скучаю!..
- Ты не беспокойся. Я его пока Филимоновым поручил, он их уж знает.
- Хорошо. А то ведь ему каждый день молоко надо. А у них корова. Мы с папой раньше у них молоко брали.
Егор Матвеевич садится в "УАЗик", заводит мотор.
- Дядя Егор, я не верю, что папку убили... Понимаю, что браконьеры способны и на это... Но пока мёртвого его не увижу - не поверю.
- И правильно! Верь, что он живой! А там видно будет! Ну, я поехал. Не падай духом!
Машина отъезжает. Стёпа натянуто улыбается, приподнимает руку, провожая Егора Матвеевича.
Егор Матвеевич обходит свой участок пешком... Идёт, смотрит по сторонам, размышляет:
"Как сложен мир... Где-то воюют люди, убивают друг друга, голодают, терпят стихийные бедствия, гибнут от эпидемий... А здесь браконьер убивает оленя, и ты за это наводишь на него ствол... За оленя угрожаешь человеку... И тот же браконьер без зазрения совести убивает лесника, охраняющего этого оленя, заставляя другого человека, другого лесника стать жестоким... Заколдованный круг какой-то, и где в нём начало, где конец?..
Человек в лесу остаётся, оказывается один на один с природой, с собственной совестью, когда никто вроде бы не следит за ним, что он делает, с чем и зачем пришёл, насладиться ли красотой, или уволочь кусок побольше... Тут-то и вырисовывается перед лицом природы, как в зеркале, лицо человека, его воспитанность и культура, тут и определяется, кто человек, кто подлец.
Выстрел прерывает раздумья Егора Матвеевича. Лес на миг замирает, смолкают птичьи голоса, смолкает шелест ветвей. Выстрел сопровождается мёртвой тишиной, убитой тишиной.
Егор Матвеевич срывает с плеча карабин и бежит в направлении выстрела.
И лес, словно отойдя от боли, зашелестел, засвистел, ожил. Живой тишиною, не кричащей, не гремящей, а наполненной гармонией звуков, красок, чувств.
Но Егор Матвеевич не чувствовал теперь ничего этого, ни красоты, ни гармонии, он бежал и в голове стучала одна мысль "Успеть!".
Человек, склонившийся возле убитого оленя, встаёт во весь рост и надменно глядит на лесника. В его руке нож - браконьер только что начал свежевать тушу.
Егор Матвеевич налетает, парирует прикладом удар ножа, бьёт ногой браконьера в пах. Тот сгибается, приседает, мычит от боли.
Егор Матвеевич отходит на шаг - другой, стоит, ждёт, пока браконьер очухается.
Карабин он держит наготове - приклад справа иод мышкой, палец на спусковом крючке.
Браконьер не выпускает ножа, глядит с ненавистью на Егора Матвеевича. Взгляд его, помутневший от боли, проясняется, делается твёрдым.
- Запомни ты, шестёрка, у себя на участке я хозяин! - говорит Егор Матвеевич - И без моего ведома вы сюда ни шагу не шагнёте! Так и передай своему Серому!
- А ему и передавать не надо! - вдруг слышится знакомый голос за спиной Егора Матвеевича. - Серый тебя на мушке держит!
- Стреляй в него, Серый! - кричит первый браконьер. - Стреляй!..
- Если дурак, то стреляй! - говорит Егор Матвеевич - Только учти, пожалеешь!
- Что за угрозы из капкана! - смеётся Серый. Он стреляет, и пуля буравит воздух возле щеки Егора Матвеевича.
Егор Матвеевич падает направо, поворачиваясь в падении на спину. Он стреляет в Серого, тут же передёргивает затвор карабина и стреляет в первого браконьера. Всё это происходит так быстро, что первый браконьер не успевает осознать ситуацию, и поза его не меняется. Нож падает из прострелянной ладони, первый браконьер кричит от боли, хватает здоровой рукой пробитую руку, старается зажать рану.
Серый, после падения Егора Матвеевича, успевает сделать выстрел из второго ствола, и пуля проносится над тем местом, где только что стоял лесник.
И тут же Серый роняет двустволку и хватается за правое ухо, которое после выстрела Егора Матвеевича, превращается в окровавленные лохмотья.
Егор Матвеевич садится и, поводя карабином то влево, то вправо, наблюдает.
- Сволочь! - кричит первый браконьер визгливым плачущим голосом -Чего по людям бьёшь!
- Не вижу людей! Ты что ли "люди"? Ты - дешёвка! - говорит Егор Матвеевич - Серый, сдавайся!
Серый отнимает правую руку от уха, смотрит на красную ладонь, морщится.
- Торопишься... - говорит с угрозой, - мы тебя только пугнуть хотели!
- Я не пугливый. Так что пугать меня не надо! Меня слушаться надо!.. - Егор Матвеевич поднимается на ноги, закидывает за спину карабин. -Видишь, как опасно меня не слушаться!..
Он подходит к первому браконьеру, достаёт из кармана своей форменной куртки индивидуальный перевязочный пакет и забинтовывает ладонь. Потом толкает браконьера в спину.
- Иди к Серому!..
Браконьер плетётся к своему напарнику.
Егор Матвеевич подбирает нож, суёт к себе в карман, поднимает двустволку, проверяет - заряжена ли. Из одного ствола он вынимает патрон и тоже прячет его в карман. Догоняет браконьера и надевает ему на шею ремень ружья, так что ружьё висит поперёк груди.
- Садись! - нажимает на плечо браконьеру. Тот опускается в траву и молча покачивает, баюкает раненную руку. А Егор Матвеевич достаёт из другого кармана бинт и, сорвав упаковку, неторопливо бинтует - от разорванного уха по лбу и назад - вокруг головы. Серый опустил руки и стоит молча, пока продолжается эта процедура.
- Ну что, сявки, - спрашивает Егор Матвеевич насмешливо, - работать будем, или продолжим воспитание?..
Серый скрипит зубами. От боли, но больше от бессильной злобы. Ночь. Спальная комната в интернате.
- Генка! - слышится шёпот.
- Чего? - ответный шёпот с соседней кровати.
Две головы поднимаются, две фигуры садятся, закутавшись в простыни.
- А тебя папа возьмёт отсюда, когда снова женится?
- Не знаю. Он про это молчит. А я не спрашиваю.
- Гордый ты! А меня дядя Егор возьмёт, если...
- Что если?..
- Да так, ничего...
- Он егерь, что ли, твой дядя Егор?
- Вроде того... А твоего папу, наверное, Настёна против тебя подговаривает! Не нравится она мне!..
- А мой папа любит, когда она про ваш заповедник рассказывает.
- Генка! Давай сбежим. В заповедник! Поможем дяде Егору!
- А что мы будем делать, чем поможем то?
- Дорогой решим! Ну, согласен? -Договорились!..
Две головы падают на подушки. Ночь. Тишина.
Эта же ночь в заповеднике. Квартира директора в нижнем этаже "управленческого" дома.
Пётр Петрович сидит за столом. На столе разложена карта заповедника. Он о чём - то думает, глядя на карту, - даже губами шевелит беззвучно.
Стук в дверь отрывает его от размышлений. Пётр Петрович идёт ко входной двери и впускает Егора Матвеевича.
- Окна закрыты? - спрашивает Егор Матвеевич.
- Погоди, проверю...
Пётр Петрович возвращается в комнату, задёргивает занавески так, чтобы между их краями не было щёлочек.
- Чаю хочешь? - спрашивает Пётр Петрович.
Егор Матвеевич оглядывает комнату, подходит к настольной лампе и тушит её. Лунный свет сразу же воцаряется в комнате - полная луна щедро разливает его в эту ночь.
- Сяду-ка я на полу! - говорит Егор Матвеевич, - как Стёпа когда-то у тебя в машине!..
- Ну что, Егор Матвеевич? Не томи!..
- Садись рядышком! Разговор серьёзный! Надо тебе в город, Пётр Петрович! В угрозыск!
- Я готов! Только с чем идти?
- Во-первых, вот с этим!.. - Егор Матвеевич достаёт из внутреннего кармана тёмный прямоугольник. - Моё служебное удостоверение! Расскажешь, как меня завербовал и удостоверение покажешь!
- Что ещё?
- Передашь: я жду указаний, но в принципе, считаю, что мне тут делать нечего! Есть двое, которых установить в маленьком городе нетрудно. У одного прострелена ладонь, у другого разорвано пулей ухо. Тот, что с ухом - его кличка Серый - имеет прямой выход на главаря банды.
- Ты что, хочешь уехать, Егор Матвеевич?
- Хотелось бы! Но я сделаю так, как мне скажут1.. Ожесточиться я боюсь, понимаешь, Пётр Петрович! Зверя приходится играть...
- Да ты что, Егор Матвеевич! Ты с ними хочешь дипломатничать? Их давить надо, эту мразь, этих мерзавцев!..
- При обычном следствии между мной и ими - дистанция. А здесь я -такой же, как они. Я ощутил, что могу быть жестоким! Это страшно! - Ты человек? Ты мучаешься оттого, что в тебе есть и зверь! А браконьеров это не мучает! В тебе зверь умирает, в них - рождается!
- Да-а... Хорошо ты говоришь, Пётр Петрович, горячо!
- Только не больно ты меня слушаешь, Егор Матвеевич.
- Съезди, Пётр Петрович... Надеюсь, отпустят меня! Есть ниточка -пусть её другие до конца размотают, не я.... И ещё. В моё отсутствие кто -то был в доме. Исчезли дневники Андрея...
- Нагло действуют!.. В дневниках могло быть что-то важное...
Утро. Директор выходит из своей квартиры, огибает дом, поднимается на "официальное" крыльцо. Секунду колеблется. Потом, раздумав заходить, спускается с крыльца, садится в свой "Уазик" и заводит мотор.
Из раскрытого окна второго этажа выглядывает Настёна, его секретарша. Она машет рукой, кричит:
- Пётр Петрович! Пётр Петрович!..
Директор услышал её и остановил рванувшуюся было машину. Настёна выбегает из дома с бумагой в руке.
- Подпишите, пожалуйста!..
- Неужели так срочно? - ворчит Пётр Петрович, подписывая бумагу.
- А как же телефонный разговор с Москвой? - спрашивает Настёна. -Вы заказывали на двенадцать! Успеете вернуться?
- Если в мили... - начинает Пётр Петрович и спохватывается глянув подозрительно на Настёну, поправляется, - в мелиоративной конторе не задержусь, то успею. А нет - тогда завтра... Ну, всё у тебя?..
- Может, меня с собой возьмёте? Мне надо за канцтоварами!
- Давай в другой раз! Очень тороплюсь. Не сердись... Директор срывает машину с места и уезжает.
Дорога из города в заповедник. На дороге проросла трава, свидетельство того, что ездят но ней нечасто. Вдали показались две фигуры. Они приближаются. Это идут Стёпа и Гена. У одного за спиной рюкзак, у второго сумка через плечо.
- Может, привал сделаем?..
- Давай.
Они присаживается на обочине дороги. Некоторое время молчат. Стёпа прерывает затянувшееся молчание.
- Я однажды, когда с папой в обходе был, кабаниху с поросятами видел. Кабанята такие забавные! Совсем не такие, как взрослые кабаны, а полосатенькие...
Папа говорил, что кабаниха - свинья бесстрашно защищает своих полосатиков, ни волка, ни человека не боится, пока они малы и в защите нуждаются...
А как тетерева токуют! Рано весной слетаются на болото, и давай болботать и драться. Так дерутся, так дерутся, даже перья летят... И далеко слышно как болбочут.
Думаешь рядом, а они за лесом на болоте...
- Везёт тебе! В лесу живёшь. Птиц, зверей видишь.... А мой папка только про шмотки, запчасти, да что сколько стоит, да где что достать.... А с Серым всё про деньги, да про мясо...
- Что он, мясник, что ли? Не нравится мне этот Серый. Смотрит он как-то по-дикому, и чего твой папка с ним дела водит?..
- Нужный человек, наверное; с пустым не водил бы...
- И всё - таки мне он не нравится...
- Про твоего отца ничего не слышно? Может, отыскался?
- Нет...
- Вот ты говоришь, папка твой всех браконьеров собрался уничтожить... И чего добился? Надо ли так строго смотреть на них?
- Генка! Как у тебя только язык поворачивается говорить такое! Смотреть! Пока будешь смотреть - браконьеры - всё живое перебьют, перетравят, перетопчут!.. В дерьме останемся, и сами дерьмом станем. В природе и чистота, и красота, и сила, в ней жизнь наша. Неужели это так сложно понять?..
- Ты знаешь, Стёпа, вот ты говоришь - как живую воду льёшь, я ведь как-то далёк от этого, и в школе природоведение как- то по-другому...
- Ну, а браконьеры, что они - фашисты, что ли? Просто мяса хотят!..
- Нет, Генка! Не в мясе дело... Что ж будет, когда браконьеры всё живое переведут, если уже сейчас в лесников стреляют?
- А моя бабка говорит - если бы мяса было вдоволь, и браконьеров бы не было...
- Твоя бака пусть поросёнка заведёт, если ей мяса очень хочется.... Она сама - одно мясо... Кто бы жаловался... По-моему, браконьер - лишь обличьем человек, а кровь у него волчья, и взгляд страшный. Я запомнил взгляд одного пойманного лесниками браконьера, до сих пор стоит перед глазами его лицо, полное ненависти и злобы...
Со стороны заповедника на дороге показался "УАЗик".
- Давай спрячемся на всякий случай, вроде директорская машина-Ребята торопливо забежали в лес и укрылись, став за стволами елей. Директор проехал, не заметив их. Ребята вышли на дорогу и пошагали
дальше.
Городская улица. Дом. Табличка с надписью Торотдел УВД. Уголовный розыск".
Пётр Петрович выходит из дверей. Оглядывается. Садится в свой " УАЗик".
Встревоженное лицо пожилой дамы, которая идёт по улице с маленькой собачкой на поводке.
Дама подходит к телефонной будке, забирается внутрь, не выпуская поводка. Собачка, которая осталась снаружи, деловито поднимает заднюю ногу на угол будки.
- Доигрались, мальчики!.. - со злостью начинает говорить дама в трубку... Мальчишки идут по дороге в заповедник. На их пути у дороги большой щит с надписью. Стёпа читает вслух:
- Ловатьский государственный заповедник. Генка, давай лесом пойдём. Директор будет возвращаться, заметит - вернёт в интернат. Мы ведь сейчас вроде нарушителей на заповедной территории...
- Это почему же, что мы браконьеры? - удивляется Генка.
- Не браконьеры, но нарушители заповедного режима. Специального пропуска у нас нет? Нет! Ну, так вот... Но ты не тужи. Идём мы в заповедник с благородной целью - обезвреживать браконьеров, так что это нам зачтётся.
- Будем надеяться...
Ребята сворачивают с дороги в лес.
Та же грунтовая дорога из города в заповедник. Мчится директорский "УАЗик".
Его обгоняет зелёная "Нива" и исчезает за поворотом.
Пётр Петрович мурлычет что - то себе под нос. Он в хорошем настроении.
Вдруг он видит зелёную "Ниву". Капот и дверцы у неё раскрыты. Возле машины стоит пожилая дама и машет рукой. На её лице такое выражение, будто она кричит безмолвно:
"Умоляю, остановитесь!.."
Пётр Петрович останавливает "УАЗик", выходит.
- Здравствуйте! Что случилось?
- Добрый день! Будьте добры, взгляните, что с нашей лошадкой?". Очень просим! Не хочет нас везти, и всё!..
- А... - Пётр Петрович посмотрел на спутника пожилой дамы.
- Он не разбирается в моторах...
- Вы знаете, что находитесь на заповедной территории? - говорит Пётр Петрович, подходя к "Ниве" - У вас есть пропуск?
- Понимаете, я еду к знакомой, она секретаршей в управлении заповедника работает...
- Настя?
- Да! А вы её знаете?
- Ещё бы мне не знать свою секретаршу...
- А! Так вы и есть директор! Пётр Петрович! Настенька о вас рассказывала...
Пётр Петрович склоняется над открытым мотором, осматривает, трогает руками распределитель, карбюратор.
Из машины вылезает спутник пожилой дамы. На правом ухе у него наклейка из бинта и пластыря.
- Я сяду в машину! - говорит дама - Если надо включить зажигание -скажите!
- Хорошо!.. - говорит Пётр Петрович. Мужчина сзади него поднимает камень.
- Дайте отвёртку и плоскогубцы! - просит Пётр Петрович. Мужчина замахивается и бьёт...
- Ну что, готово? - кричит дама из машины - Не возись ты, ради бога!..
Серый подхватывает под мышки тело Петра Петровича, волоком тащит его до "УАЗика". Бросив тело, Серый достаёт из кармана брюк перчатку и натягивает её на правую руку. Затем он забирается в машину Петра Петровича, поворачивает руль, включает мотор, и "УАЗик", возмущённо ворча, сползает в кювет. Водительскую дверцу Серый оставляет открытой. Сам чертыхаясь, выбирается на дорогу. Стаскивает в кювет послушное тело и укладывает его напротив открытой дверцы.
- Бутылку возьми! - кричит дама.
Она подаёт Серому открытую "маленькую".
Серый спрыгивает в кювет, раздвигает горлышком бутылки губы убитого, вливает немного водки. Вынув бутылку, он обтирает её горлышко рукой в перчатке и выливает водку в свой рот.
- Садись!.. - кричит дама.
- Тьфу, тьфу, тьфу!.. - сплёвывает Серый через левое плечо, - Что б у тебя язык отсох, - говорит негромко, так что пожилая дама не слышит.
Он залезает в "Ниву"" и устраивается на заднем сиденье.
- Бутылку! - требует дама и, не оборачиваясь, протягивает руку назад. Серый вкладывает в её руку пустую "маленькую".
Дама кладёт бутылку рядом с собой, заводит мотор и вдруг резко оборачивается: - А камень? Камень забыл, болван?! - шипит она.
Серый выскакивает из машины, подбирает камень и отдаёт его даме.
- Сама в реку выброшу!.. - она кладёт камень рядом с бутылкой. Серый прикуривает и бросает спичку в траву. " Нива" разворачивается и едет в сторону города...
Спичка разгорается в сухой придорожной траве, схватывается пламя, горит трава, пламя подбирается к кустам, к лесу...
Стёпа и Гена идут по лесу. Стёпа, как знающий лес, по поездкам с отцом, ведёт.
Генка, беспрекословно подчиняясь, идёт за ним. Разговаривают.
- Здесь мы с отцом видели гнездо дрозда. Крепкое такое, изнутри вылепленное глиной, кругом веточками выложено, переплетено, вплотную к стволу прижато.
Удивительно, как одним лишь клювом можно свить такое чудо... Птенцы тогда только что покинули гнездо. Ещё желторотые, короткохвостые, но заносчиво - самоуверенные, они летали следом за родителями и истошно орали, требуя, чтобы их накормили...
- Смотри, Стёпа, какие дыры в стволе дерева, как долотом выбиты...
- Это желна потрудилась, чёрный дятел! Огромный такой, с ворону, клюв тоже ого-го. И красная шапка на чёрной голове. Чёрный дятел - то не даёт спуску древоточцам, в любой самый толстый ствол проникнет. В нашем лесу несколько видов дятлов. Есть большой пёстрый дятел, он самый обычный, зелёный дятел, седой дятел, малый пёстрый... Малого дятла я зимой на кормушке видел. Прилетал, клевал сырое сало, видно, туго в лесу с пропитанием было...
- Я тоже кормушку раньше устраивал, но только синицы и воробьи прилетали...
- Что ж, они тоже птицы хорошие...
Ребята заметили белку. На их глазах она перепрыгивала с одной ветки на другую.
Приблизившись к концу ветки, белка оттолкнулась и, распластавшись в воздухе, словно перелетела на ветку соседней ели...
- Вот здорово - прошептал Гена.
- Папа говорил, мало нынче белок. На семена ели и сосны два года подряд неурожай, для белок - голодное время, ведь семена хвойных - их основной корм. В такие годы белки уходят из голодных мест на поиски богатых кормом лесов. Во время таких больших кочёвок белки собираются стаями по несколько сот, даже большие реки переплывают. Многие, конечно, гибнут в пути...
- Стёпа! Что - то дымом припахивает.
- Уж не туристы ли костёр жгут?!
- Пойдём, посмотрим!
- Пойдём!
Дым привёл ребят к дороге, от которой они отклонились по ходу своего путешествия.
Выбежав на дорогу, застланную дымом, ребята различают на обочине "УАЗик".
Он горит. Возле машины лежит человек. Мальчишки оттаскивают его от машины на несколько десятков метров и аккуратно укладывают на обочине.
- Пётр Петрович! - кричит и плачет Стёпа - Пётр Петрович! Что же это такое?
Приложившись ухом к груди Громова и прислушавшись, Стёпа поднимает голову и, глядя на друга, сквозь слёзы цедит:
- Кажется, мёртв...
В это время взрывается бензобак, взметнув столб огня. Автомобиль полыхает.
Горит трава вокруг, кусты, пламя крадётся к лесу.
Мальчишки бегут к елям ломают широкие еловые ветки и, наступая на огонь, принимаются сбивать пламя, отсекая полосу огня от леса... После трудной упорной борьбы огонь сдаётся.. Вышка наблюдателя. Мальчишки подбегают к ней. Стёпа кричит:
- Эй, на вышке! Круглов!
- Отзовись! - кричит Генка. На вышке никто не отвечает.
Тогда ребята лезут на вышку, и тут из-за деревьев появляется Мишка Круг-лов, наблюдатель. Он кричит ребятам, которые уже карабкаются по лестнице:
- Куда, обезьяны, а ну назад! Стёпа торопливо объясняет:
- Звони скорей! На дороге в километрах пяти разбился директор, пожар мы потушили. Директор мёртв.
- Ты что, сдурел, Стёпка! Шутишь?
- Звони. Правда всё, какие шутки!
Круглов торопливо лезет на вышку, оставив банку с черникой внизу. Ребята стоят, глядя на ягоды, на вышку, друг на друга.
- Ягодник! - презрительно заключает Стёпа.
- Ага! - соглашается Генка. И они уходят. Вымазавшиеся, в изодранной одежде, слыша как на вышке кричит в трубку Круглов: "Уверяют, что правда... Да и вид у них такой..."
Перед кабинетом директора тесно. Маленькая приёмная забита до отказа. Настёна то и дело срывается из-за своего секретарского столика и забегает в кабинет на минутку.
Василий Филимонов выходит в приёмную.
- Егор Матвеевич, тебя просят! - говорит он.
В кабинете за директорским столом сидит человек средних лет в форме майора милиции.
- Здравствуйте! Я - Олег Иванович Семёнов. Мне поручены дела об убийствах лесника Андрея Степановича Журавлёва и директора заповедника Петра Петровича Громова.
- Слушаю вас!
- Что вы можете сообщить об убийстве директора?
- Ничего! Знаю, что он куда-то уехал с утра. Видно, там, куда он ездил, нашёлся кто-то, кому он помешал!..
("Неужели и правда в милиции есть человек браконьеров? - думает Егор Матвеевич - Знают ли теперь браконьеры про меня? У них ли моё удостоверение?..")
Следователь что-то пишет в протоколе допроса. В кабинет проскальзывает Настёна, кладёт перед Семёновым тощую папку.
- Вот! Личное дело! Вы просили!..
- Спасибо!
Семёнов открывает папку.
- Тут одно лишь ваше заявление! И автобиография!.. А где другие ваши документы?
Я бы, например, хотел посмотреть трудовую книжку!..
- Мои документы отосланы по почте из Псковской области. Скоро они сюда поступят.
Настёна, стрельнув глазами в сторону Егора Матвеевича, удаляется.
- Какие отношения у вас были с директором?
- Нормальные... Деловые...
- А за что вы отбывали срок?
- Дал по морде одному подлецу!
- Мы проверим!..
Следователь улыбнулся дружелюбно.
- Пожалуйста!.. - Егор Матвеевич пожал плечами.
("Всё придётся самому вытягивать! - подумал он. - До шефа дойду, тогда и поставлю точку!..")
Во дворе лесника Василия Филимонова. Стёпа и Гена сидят на крыльце.
Дети Василия Вова и Катя с оленёнком. Тут же во дворе, на спинке стула сидит ручной галчонок, уже оперившийся, но не возмужавший. Галчонок время от времени разевает клюв и кричит, прося подачки. Катя отвлекается от оленёнка, кладёт галчонку в клюв кусочки пищи.
Из дверей выходят на крыльцо Егор Матвеевич и Василий Филимонов. Василий говорит:
- Будь острожен! Счастливо тебе!
Егор Матвеевич и Стёпа с Геной прощаются и уходят.
- Что же с вами делать, беглецы? - говорит Егор Матвеевич.
- Не возвращаете нас в интернат... - жалобно просят ребята...
- Вас же ищут там давно! Мальчишки молчат.
- Ну, хорошо, я позвоню в интернат. Только при условии. Дальше дирекции и дома Филимонова без моего разрешения никуда. Согласны?
- Согласны!
- Согласны! - наперебой соглашаются ребята и кричат "Ура!".
- Ну тихо, тихо, - улыбается Егор Матвеевич.
Бар "Янтарный". Вторник. Вечер. Часы на стене показывают двадцать две минуты седьмого.
Егор Матвеевич сидит за столиком. Перед ним бокал, на донышке которого коньяк. Время от времени Егор Матвеевич поднимает бокал и подносит к губам.
Бар заполняется. Народу всё больше. У стойки ни одного свободного места.
Музыка грохочет. Цветные лампочки моргают.
- Вы разрешите? - накрашенная и подвыпившая девица подсаживается к Егору Матвеевичу.
- Пожалуйста! Скучать изволите?
- Ты умный, что ли, папаша? Проще живи!
- Какой же я тебе "папаша"! Может, я любовь твоя!
- А что, у тебя есть предчувствие?
- А у тебя разве нету?..
Девица разглядывает Егора Матвеевича. Тот приосанивается.
- А что? Ты ещё старичок в соку!
- Не в соку, а в томатном соусе!..
- Ну, тогда я тебя съем!.. - девица хохочет, потом спрашивает озабоченно.
- А ты не жадный?..
- Я-то не жадный, а вот Серый - скупердяй! Ты ему передай, что на нём должок!
- Твои долги - твоё богатство, папаша! А я ни "серых", ни "белых" не знаю!.. Девица встаёт и отходит к другому столику, напустив на себя гордый вид.
Часы на стене показывают восемь минут восьмого...
Кабинет директора заповедника. За директорским столом Олег Иванович Семёнов.
Он в штатском костюме. Перед ним за столом лесники и научные сотрудники. Среди них Василий Филимонов и Егор Матвеевич.
- Товарищи! То, что меня назначили временно исполнять обязанности директора, говорит о том, что положение в заповеднике чрезвычайное. Банда подлецов обнаглела, а вы не можете дай ей укорот!
- А вы можете? - спрашивает Василий Филимонов.
- Я попробую! Поскольку вас очень мало, я намерен привлечь силы милиции к охране заповедника! Будем ходить в дозоры, будем ставить секреты! Мы сильнее, и рано или поздно браконьеры будут обезврежены!
- На словах ловко получается... Только сомнительно... Не так - то всё просто, как вы говорите... - высказался Егор Матвеевич.
- А вы не сомневайтесь! Вы - рядовой этой битвы, и ваше дело - чётко исполнять приказы! Ясно?
- Так точно!
- Кстати, о вас!.. Вы у нас на птичьем положении! Моё мнение: Громов дал промашку, приняв вас на службу без документов!
- Я же докладывал: бумаги высланы!
- Моё решение таково: неделя вам на ожидание! Если через неделю документов не будет, или хотя бы заверенной телеграммы о том, что они посланы - тогда я вас уволю!
Вы уж не обижайтесь!
- Значит, неделю можно работать спокойно?
- Неделю можно!
- И на том спасибо!
- Так, кажется, мы отвлеклись. Вернёмся к делу. Прошу всех подойти к карте заповедника. Уточним маршруты обходов, выясним, где следует усилить охрану за счёт милицейских дозоров...
Егор Матвеевич с ребятами во дворе. Растапливает летнюю печь, мальчишки чистят картошку.
Огонь в печи занимается. Егор Матвеевич ставит кастрюлю с водой на круг, встаёт.
- Стёпа, зайди-ка со мной! - говорит Егор Матвеевич и идёт в дом. Следом за ним Стёпа.
- Вот что, голубь, держи-ка эту бумажку, да запрячь её пока понадёж-нее. Но так чтоб найти мог, когда надо!
- А что это?
- Здесь мой адрес!.. И письмо жене. Если со мной что случится... Ну, ты понимаешь... Ты тогда езжай смело...
- А ты на бой собрался, дядя Егор, да?
- Какой ты умный, Стёпа, прямо завидно! Только ведь умные обычно не болтливы.
- Я никому не скажу, ты не бойся! Возьми нас с Генкой, мы тебе поможем!
- Только этого мне не хватало! Жив буду - уедем отсюда. Потерпи немножко!
- А может, насовсем в лесники перейдёшь?..
- Меня же работа ждёт, ты пойми... Тут исключительный случай...
- Генку жалко! Такой друг - и один останется! Его папа сказал, что На-стёна не хочет Генку брать!..
- Какая Настёна?
- Секретарша. Я тебе ещё в прошлый раз говорил, что она замуж выходит! А ты слушать не стал! Красивая Настёна, правда?..
- Очень красивая, Стёпушка... - задумчиво говорит Егор Матвеевич. Егор Матвеевич обходит свой участок. Он слышит выстрел вдалеке, и спешит туда.
Возле убитого оленя он видит милиционера. Тот оглядывается на Егора Матвеевича и приветливо улыбается.
- Ты чуть-чуть опоздал! - говорит милиционер.- Я, видишь, раньше успел!
- Кто стрелял?
- Ищи ветра в поле!
- Почему не преследовал?
- Не знаю я этих лесов, товарищ лесник! Я привык работать в городе. А тут пригнал Олег Иванович в глухомань!
Что - то подозрительно почувствовал Егор Матвеевич в словах "товарищ лесник", какая-то злая ирония сквозила в них, но он отогнал казавшуюся нелепой мысль и только бросил:
- Путаетесь только под ногами!..
- И я ему про тоже говорил! А ему засады нужны на каждом шагу!
- Ладно, чего рассусоливать! Давай пробежимся вдоль берега! - Может где затаились, пережидают?!
- Ты сбегай - может, кого прихватишь! А я тут побуду! Вдруг вернутся!..
Егор Матвеевич уходит, милиционер смотрит ему вслед... Егор Матвеевич в кабинете у майора Семёнова.
- Говоришь, в милицейской форме?
- Да, Олег Иванович!
- А выстрел ты перед этим слышал только один?
- Один - единственный!
- А на обратном пути пусто?
- Ни милиционера, ни лучших частей туши!
- Как он выглядел, припомни? Егор Матвеевич пожимает плечами.
- Раз он в форме, я на него не больно - то и пялился!
- Вот и зря, товарищ лесник!
- Погодите! Он так же меня называл... Высокий... Метр девяносто... Волосы цвета соломы... Глаза зелёные... Усов, бороды нет... Нос прямой... Губы тонкие... Подбородок выдаётся вперёд - этаким сапожком... Лет ему - тридцать с небольшим...
- Ну вот, а говоришь, не наблюдал! Иди к нам в милицию работать, у тебя хватка есть!..
- Шутите, товарищ майор?
- Шучу, Егор Матвеевич! Напиши рапорт в приёмной об этом "коллеге"!
- Бедненький Егор Матвеевич! - шёпотом говорит Настёна в приёмной.
- Опять копает под вас новый начальник!..
- В прошлый раз копал, теперь напротив - в органы на работу приглашает!..
- Что вы говорите?! -Да!
Егор Матвеевич пишет рапорт и одновременно перебрасывается словами с Настёной.
- Вы бываете в баре "Янтарный", Настенька?
- Бываю, мне там нравится!
- Каждый день?
- Ну что вы, Егор Матвеевич! Обычно по вторникам!
- С шести до семи?..
- Если вы хотите меня пригласить на это время, то я согласна!..
- Я вас приглашаю на сегодняшний вечер!.. Вечерний бар. Настёна и Егор Матвеевич танцуют.
- Я очень тороплюсь! - говорит Егор Матвеевич. - Мне осталось работать меньше недели!
- А ваши документы?
- Я вам открою секрет: никто их мне высылать не собирался!
- А что если вам здесь, на месте, их сочинить?
- Я тут никого не знаю! Наткнулся, правда, на одного - теперь вот ищу его!
- Вы про Серого что ли?
- Настенька, да ты ясновидица!
- Вам привет от него! Потому только передаю, что нужна Серому ваша последняя неделя! Хочет устроить "прощальное сафари"!..
- А деньги он передавал?
- Передаст лично! При встрече! После этого самого "сафари"!..
- А когда у него намечено... "мероприятие"?
- Послезавтра!..
Дом лесника. Обстановка в комнате та же, что при Андрее. Стол, диван, книжный шкаф, полка с книгами. На стене фотопортрет женщины, жены Андрея.
За окнами - ночь. Стёпа и Гена спят в соседней комнате. Василий Филимонов сидит на табуретке. Егор Матвеевич ходит перед ним по комнате.
- Ты мне веришь, Василий?.. Я такой же, как ты, человек. У меня жена есть. И сынишка в пятом классе. И Стёпушку я заберу, если жив буду...
- Не маячь ты, Егор! - просит Филимонов. - Говори, зачем позвал!
- Нелегко мне тебя уговаривать! Но одному, видно, не обойтись!
- Не уговаривай... Говори, делать-то чего?..
- Может быть, на смерть я тебя зову...
- Чего задумал-то? Рассказывай!., помолчав, говорит Василий... Раздаётся лёгкий стук в окно. Егор приоткрывает занавеску, ахает, и бежит к входной двери...
- Андрей?! Ты?!
Лицо Андрея холодно, словно мертво.
- Кто в комнате?
- Филимонов. И дети - спят.
Они входят в комнату. Василий вскакивает и остолбенело глядит на Андрея, как на призрак. Андрей сухо, слово ничего особенного не произошло, здоровается с Василием, проходит в комнату, где спят дети, смотрит на Стёпу, возвращается.
- Чей мальчик?
- Стёпин друг из интерната...
Егор и Василий выжидающе глядят на Андрея. Егор спрашивает:
- Может, поешь, или чаю?
Андрей отрицательно качает головой.
- Вы сами понимаете, что я почти воскрес, встал из мёртвых. Если бы не стечение случайных обстоятельств. Старик меня выволок, если б не рыбачил поблизости - плавать мне по Ловати. Он меня спас, выходил... Тех двоих "лесорубов" помню. А вот кто меня сзади окрестил - не знаю...
- Я не давал о себе знать по ряду причин. Это позволило мне, как бы, несуществующему, со стороны посмотреть и на заповедник, и на себя, и на отношения между людьми...
- Твои дневники пропали, Андрей!
- Жалко... Я думаю, это Настёна. Стал я замечать в последнее время в ней интерес к природе, небескорыстный интерес...
- Про Петра Петровича знаешь?
- Слышал...
- Мы тут с Василием последний бой готовим.
- Догадываюсь. Потому и пришёл, хоть очень мне это было нелегко. В лесу старик с лошадью ждёт. Для конспирации. Еле ноги волоку. Браконьеров возьмём - сразу в больницу ложусь...
- Я тут среди браконьеров хапугой прикинулся. Кое- что удалось узнать...
Завтра у них прощальное сафари, как они сами выражаются.
- Надо понимать - крупный разбой, - сказал Василий.
- Так, так... - задумчиво произнёс Андрей, - Нагадили они изрядно, похоже задумали перебазироваться... Тогда - ищи ветра в поле...
- Нельзя упустить момент, - сказал Егор.
- Я тоже должен участвовать в этом бою, - решительно сказал Андрей.
- Может тебе лучше не рисковать в таком состоянии...
- Ничего! Ради последнего боя можно и поднапрячься. Условимся так... Предрассветные сумерки. По лесу идут Егор Матвеевич и Василий с карабинами. Останавливаются, прислушиваются. Всё тихо. Живая тишина. Ветерок шелестит листвою, слышны голоса ночных птиц - сов, и уже начинают высвистывать трели птицы дневные - дрозды, зяблики... Ничто, кажется, не встревожено в лесу. Но все начеку.
Светлеет небо. Оно пасмурно, затянуто облаками. Но тепло и сухо...
- Я всё думаю, Василий, вот не снится же людям. Одним не спится, чтобы украсть что-то, кошелёк набить, или навредить кому - то... А другим не спится, чтоб поэму написать, звезду открыть. А тебе не спится, чтоб лес этот был чист, светел, красив! И, наверное, без этой живой красоты и поэм не будет!..
- Ну а тебе, Егор, что спать не даёт, про себя что думаешь?
- Мне, как и тебе, совесть не даёт покоя...
- У меня это сложней. Не одна совесть меня ведёт. Я себя в разрыве с природой не мыслю. Воруют у природы - это у меня воруют. Гадят в лесу - это на меня плюют Я с этим миром неделим. Вот так понимаю...
- Хорошо ты понимаешь, Василий, правильно!
И тут вдалеке начинается стрельба. Выстрелы катятся, громыхая.
- Да ведь это за Ловатыо, на моём участке. А мы их тут ждём. Вот сволочи! Ну, держитесь!
- Бежим, Василий! Теперь каждый миг дорог.
Среди мелколесья лежат два убитых оленя. Двое браконьеров склонились над тушами. Двое других стоят с ружьями - стерегут.
Василий и Егор приближаются перебежками, прячась за стволы деревьев.
- Стоять! - кричит Василий. - Руки вверх!
В ответ двое "сторожевых" стреляют залпом. Вокруг лесников свистит картечь. Василий и Егор Матвеевич ложатся за ствол поваленной ели. Браконьеры залегли за убитыми оленями.
Как только лесники пытаются приподняться, грохочут выстрелы браконьеров, и картечь срезает ветки ели над их головами, впивается в кору деревьев, уносится вдаль.
Приподняв на секунду голову, Егор Матвеевич видит выползающего из-за оленя браконьера. Фигура браконьера кажется игрушечной - так она далека.
Егор Матвеевич прилаживает поудобнее карабин к плечу, прицеливается, нажимает на спусковой крючок.
И тут вместо выстрела звучит взрыв - ствол карабина вспучивается, трескается, изгибается, превращаясь в уродливый металлический цветок.
Егор Матвеевич лежит, зажав руками лицо...
- Егор, что с тобой? Ты живой!.. - Василий подполз и трясёт товарища за плечо.
Кровь сочится из-под пальцев Егора Матвеевича. Василий переворачивает его на спину.
- Егор, очнись! Чего ты?..
Егор Матвеевич стонет и отнимает руки от лица. Изрезаны: лоб и щёки. Располосована правая бровь.
- Глаза! - шепчет Егор Матвеевич. - Глаза целы! Хорошо!
- Я тебя уволоку!.. - бормочет Василий.
- Дай карабин! - просит Егор Матвеевич.
- Ты же раненый! Зачем карабин?..
Егор Матвеевич смотрит молча. Василий передаёт ему свой карабин. Егор Матвеевич целится долго.
- Вытри кровь со лба! - просит Василия.
Тот вынимает платок из кармана, промокает Егору Матвеевич лоб. Егор Матвеевич снова целится. Выстрел. Вопит раненый браконьер, нога исчезает за оленьей тушей. Другой браконьер чуть приподнимается, чтобы пальнуть. Выстрел Егора Матвеевича его опережает.
Браконьер опрокидывается на спину. Его ружьё сиротливо падает перед оленьей тушей. Выстрел.
И другое ружьё, лежащее на туше, отлетает - щепки брызжут от приклада.
- Крикни им! - просит Егор Матвеевич.
- Сдавайтесь! - кричит Василий.- Если не сдадитесь, застрелим как бешеных собак!
Выстрел браконьера заставляет Василия плотнее прижаться к земле.
- Встать! Мать вашу так! - командует сзади за браконьерами Андрей. -Что разлеглись, как на пляже! Шустрее! Что уставились, или не узнали?..
Браконьеры бросают ружья, встают. Один крестится, глядя на Андрея.
- На карабин!.. - Егор Матвеевич отдаёт оружие.
Василий поднимается. Они подходят ближе к арестованным.
- Не голова, а колокол! - говорит Егор Матвеевич сипло. - Полна звону! Я сейчас к Олегу Иванычу! Подмогу пришлю! А ты, Василий, попаси этих часок! Хорошо?..
- Сделаю! - обещает Василий.
- А ты как, Андрей?
- Я тоже с ними тут побеседую о загробной жизни, - отвечает Андрей.
- Спроси, кто из них шеф?
- Кто главный? - кричит Василий. Молчание.
Василий передёргивает затвор.
- Нет его! - говорит один из браконьеров. - Он в городе!..
Егор Матвеевич отворачивается и уходит. Он идёт почти нормально, только изредка его пошатывает.
Из леса на поляну выбегают Стёпа и Генка. Несутся, спотыкаясь о валежины и кочки,торопятся.
- Папка! - кричит Стёпа. - Я верил, я верил, что ты живой. Я так, я так тебя ждал.
- Стёпа улыбается сквозь слёзы.
- Стёпушка! - Андрей Степаныч обнимает сына. Василий улыбается, держа карабин наготове... Браконьеры, потупив взоры, глядят в землю.
Стёпка и Генка поднимают браконьерские карабины с разбитыми прикладами и, взяв наизготовку, направляют на браконьеров.
- Ну, не дури! - испуганно предупреждает ребят один из браконьеров.
- Ну, спасибо огромное за службу! - Олег Иванович стоит в своём кабинете, обняв за плечи Егора Матвеевича, забинтованного, заклеенного пластырными полосками. - Люди посланы, задержанных скоро доставят!
- А где Настёна?
- С утра её не вижу!
- Сбежала, значит! Глаз она бандитский в заповеднике! Куда же она... Стоп! Я, кажется, понял! Где ключи от машины?
- В машине! Куда ты?..
Но Егора Матвеевича уже нет в кабинете. Бешено взрёвывает новый "УАЗик", полученный взамен сгоревшего, и спрыгивает с места в полуполёт - полускачку... "УАЗик" проносится по городу, подъезжает к дому, в нижнем этаже которого магазин.
"Значит, угловые окна? - думает Егор Матвеевич. - Так, вроде, Степан говорил?
Ну, вперёд!.." Он идёт к дому, огибает его, исчезает в первой от края парадной-После его долгих звонков в дверь приоткрывается - чуть-чуть, насколько пускает цепочка. За дверью пожилая дама.
- Вам кого? - спрашивает она неприветливо.
- Привет от Настёны принёс! - Говорит Егор Матвеевич. - Чего пялишься - то, как ведьма!..
Дверь закрывается, за ней какая-то возня, шушуканье.
Егор Матвеевич снова нажимает кнопку звонка.
Дверь отворяется нараспашку, и на пороге стоит сама Настёна.
- Егор Матвеевич! Что с тобой? - восклицает она, видя бинт и полоски пластыря на лице. - Заходи!
- Это я с кровати упал во сне, кошмары снились... - переступая порог, пошутил Егор Матвеевич.
Внутренность роскошной квартиры. Прихожая. Коридор. Гостиная.
- Я вас не просила приветы приносить! - говорит Настёна, заходя в комнату следом за Егором Матвеевичем.
- Мне не нравится, как вы со мной играете, Настенька! Намекнули на привет от Серого и исчезли! И меня вот... поцарапали!
- Так я бы вернулась, Егор Матвеевич!
- Куда? В лапы милиции?
- А что случилось?
- Всё ваше... "сафари" повязали! Я вот еле нога унёс! Скоро здесь будут! - А как вы здесь оказались, Егор Матвеевич?
- За вами проследил, Настенька! Вы меня сюда и привели!
- Ах ты, гадина! Оглянуться лень было!.. - из-за двери, что ведёт в соседнюю комнату, взорвалась пожилая дама.
- Мама! - укоризненно говорит Настёна. - Что вы нервничаете!
- Витя! - закричала дама. - Надо уходить! Не прячься ты, ради бога, от своих!..
- Помилуй, кто же прячется? - говорит средних лет мужчина, входя из-за двери.
- Виктор Львович!..
- Шеф!.. Очень приятно! - раскланивается Егор Матвеевич. - В лесу виделись, если помните!.. Надо дёру давать, шеф!..
- Я не держу! - хладнокровно говорит Виктор Львович. - Вокзал, аэропорт -всё к вашим услугам! Пожалуйста!.. - он указывает на дверь.
- А денежки, что мне Серый должен? Без денежек-то никуда!..
- Серый внизу, в магазине, в подсобке! Иди, разбирайся!..
- А может, вы заплатите? Так скорее будет!..
- Дай ты ему, Витя! Пусть отвяжется! - говорит пожилая дама. - Время дорого, а ты торгуешься!
- Хорошо!.. Сколько?.. - спрашивает Виктор Львович...
- Всего-то пару кусков!
- Две тысячи?.. Ты наглец!..
- Я просто знаю цену своему товару!
- Бери и катись!.. - шеф лезет за пазуху, достаёт бумажник и отсчитывает купюры по 100 рублей.
- Мало! Недочёт! - пересчитав, говорит Егор Матвеевич.
- Хватит на первый раз! Догоню - добавлю.
Егор Матвеевич не спорит. Положив деньги в карман, разворачивается и намеревается уходить - Настёна, дочка, возьми доверенность на машину! - командует старая дама.
- Куда поедем? - спрашивает Настёна.
- На кудыкину гору! - огрызается дама. - Чем дальше, тем лучше! Василий, доставай "капусту"!..
- У вас найдётся молоток и гвозди? - спрашивает Егор Матвеевич у Настёны, так торопился, аж каблук оторвал...
- На кухне под батареей коробка с инструментами! - отвечает она. Егор Матвеевич выходит в коридор, сворачивает на кухню. Там висит
хрустальная люстра, поблёскивает импортная кухонная техника.
Он вытаскивает из-под батареи коробку. Взяв молоток, выбирает самый длинный гвоздь.
Возвращаясь по коридору, заглядывает в гостиную.
Василий Львович вынимает деньги из мебельной стенки - пачку за пачкой - и укладывает в "дипломат". Старая дама и Настёна поглощены созерцанием этого действа...
Егор Матвеевич выходит на лестничную площадку, плотно закрывает за собой дверь, примеривает гвоздь и несколькими сильными ударами вгоняет гвоздь через дверь в косяк. Квартира заколочена...
К дому подкатывает милицейская машина. Наверху грохочут выстрелы. Олег Иванович с пистолетом в руке вбегает в парадную и мчится наверх. За ним два милиционера.
Нуля свистит над ним, и он падает на лестничную площадку. Двое залегают пониже, прямо на ступеньках.
Возле квартирной двери сидит в углу Егор Матвеевич. Он прижался к стене, вытянул ноги вперёд и положил ногу на ногу.
- Ты ранен? - спрашивает Олег Иванович. Егор Матвеевич отрицательно качает головой.
- А чего руки пустые? Где оружие? - спрашивает Олег Иванович. Звучит выстрел. Пуля, пущенная сверху вниз наискось, ударяется рядом
с Олегом Ивановичем и с противным визгом уносится в лестничный пролёт. Олег Иванович переползает ко второму углу и садится в такой же позе, в какой сидит Егор Матвеевич.
- Теперь нас не достать! - говорит Егор Матвеевич - Теперь мы в мёртвой зоне!..
Надо в магазин людей послать! Там Серый в подсобке, если уже не ушёл, услышав стрельбу!..
- Ребята, слышали? - говорит Олег Иванович, и его "свита" исчезает, поняв приказ.
- Эй, в квартире! - кричит Олег Иванович - Сопротивление бесполезно Вы окружены!
Молчание. За дверью неясная перебранка.
- Сдаёмся! - слышится голос пожилой дамы.
- Выходите по одному! - предлагает Олег Иванович.
- Не можем! Дверь заколочена!..
- Заколочена? Так это ты их?.. - догадывается Олег Иванович. - Ты вправду без оружия?..
- Ну почему! - Егор Матвеевич вынимает из-за спины молоток, и они оба смеются...
Железнодорожная станция.
Олег Иванович в штатском. Андрей Степанович, Василий Филимонов, Стёпа и Генка провожают Егора Матвеевича.
- Может всё-таки останешься в Широких Лугах? - говорит Олег Иванович.
- И должность будет повыше, и зарплата! Квартиру дадим, семью вызовешь, а?
- Вернул удостоверение, и на том спасибо! Я уж думал, оно к "шефу" попало!.. Кто он, кстати?..
- Инженер на картонажной фабрике. На хорошем счёту у сослуживцев.
- Он сколотил шайку браконьеров, а эта, его мамаша, продавала мясо через свой магазин. Так?..
- Да! Избранной клиентуре.
- А Настёна?
- Сперва её вслепую использовали. Выкачивали информацию. А потом отравилась деньгами, осатанела оттого, что их много... Для того и дневники Андрея украла, о результатах наших совещаний сообщала, для того тебе в карабин песок насыпала.
Чтоб не помешал большой куш сорвать... Петра Петровича жаль... Кто убивал-то?
- Серый... И Андрея он "погладил"... Матёрый хищник... Поезд подкатывает.
- Ну, прощай! Спасибо тебе! - говорит Олег Иванович, и они с Егором Матвеевичем обнимаются.
Егор Матвеевич прощается с Василием, Андреем, прыгает на подножку отходящего поезда.
- До свидания! Напишите, если что! Ложись в больницу, Андрей! С этим шутки плохи!
Андрей молча кивает, машет рукой...
Ранее утро. Над рекой туман. Камыши не шелохнутся. Лес ещё спит. На верхушках елей прикосновение солнца.
Олень выходит на берег. Оглядывается. Прислушивается. Успокоенный, припадает к воде, пьёт.
Напившись, поднимает голову и смотрит, как восходит солнце...
Оно ярким ореолом сияет над его рогами.
Огромный мир залит светом нового дня.

Электронный набор осуществлен членами Фонда "Интерграция"
Ольгой Чобур и Дарьей Цендиной