Сергей Кагермазов (9 класс, лицей № 554, СПб)
Лауреат литературной премии Григория Демидовцева

ИВАН-ЦАРЕВИЧ И КОЛДУН

Часть 1

Неподалёку от берега Моря-Окияна, на реке Пень, находится город Головоснесёнск. Это скорее даже и не город, а поселение. Оно не зависит от властителей Царьграда и от кого-либо ещё. Потому что в Головоснесёнске живут пенькеры. Они все дни напролёт только и делают, что веселятся и пьянствуют. Один раз в год они выбирают себе вождя и живут припеваючи. Правда, если вождь чем-нибудь прогневит пенькеров, то его быстренько лишают власти. Границ их земель, как таковых, не существует. Да и в Головоснесёнске пенькеры долго не задерживаются. В основном они собираются здесь только для того, чтобы принять какое-то важное решение или схорониться от кого-нибудь.
Пенькеры не были нацией, одним из них мог стать любой желающий, пройдя посвящение, тайны которого хранились в строжайшем секрете. Хотя это правило и существовало, пенькерами становились люди, которые бежали от своих господ, разбойники, объявленные в розыск, и просто те, кому наскучила спокойная жизнь.
Своё прозвание пенькеры получили из-за того, что передвигались на летающих пнях. Пни эти делали из особых деревьев, которые росли только рядом с Головоснесёнском.
Одевались пенькеры исключительно в кожу, а кроме неё на них было много всякого железа. От них вечно плохо пахло. Но для пень-керов это было нормой, даже более того, их вожди воняли сильнее и противнее всех, что ещё больше подчёркивало их авторитет.
Поодиночке пенькеры встречались крайне редко, чаще всего они передвигались большими бандами, горланя песни и смеясь.
Кроме Головоснесёнска пенькеры отдыхали в Леснограде, где для них было большое раздолье. После смерти Бабы-Яги порядку в Леснограде поубавилось, а значит, пенькеры тут были постоянные гости.
Так что на сегодняшний момент пенькеры были в почёте, их уважали, а следовательно - боялись.
Вождём пенькеров недавно был избран Хрен Моржовый (имён пенькеры не любили - у всех были клички) он издавал такой сильный дух, что подойти к нему было совершенно невозможно. И когда на выборах он говорил речь, то пообещал, что если за него не проголосуют, то Хрен Моржовый всех лично обнимет. Естественно, после такого заявления никто не мог поднять руку против его кандидатуры.
Хрен был маленького роста, квадратной формы, с красным лицом, по виду которого было понятно, что оно уже допросилось кирпича. У Хрена была подруга Лысая Выдра, которая души в нём не чаяла.
К пенькерам никто не ходил, так как никто не мог знать, что взбредёт им в голову...
Деревья с ошеломляющей скоростью проносились мимо, образуя сплошную стену. Хрен отпил браги, заорал во всё горло и добавил ходу. Лысая Выдра завизжала от радости. Толпа остальных пенькеров, ехавших сзади, дружно грянула песню.
Вот, наконец, деревья расступились, открывая их взорам жёлтый пляж. Дикая компания вынеслась на берег, заглушила моторы и стала готовиться к пиру, который Хрен решил закатить по причине своего хорошего настроения.
Разводили костёр, на свет доставали сырое мясо, копчёные окорока, брагу, самогон. Возводили шатры от солнца. Кое-кто бросился купаться, откуда-то вытащили перепуганного сказителя с гуслями, усадили на пень и приказали баять. Тот откашлялся, провёл пальцами по струнам и начал:

Гой еси, добры молодцы!
Да как на землице, да на родимой,
Да жил-поживал Иван - Царь наш.
Тьму-тьмущую подвигов совершил,
Бабу-Ягу, Кикимору, Кощея порешил.
Да как жил-то он во дворце белокаменном,
Да как правил-то он мудро и правильно.
Но нашёлся-таки змий подколодный!
Козни плёл супротив Ивана Мудрого!
Гад сей отправил его на погибель верную,
В Море-Окиян иссиня-чёрный.
Там и сложил головушку,
Герой народом любимый!
А советник его, препротивнейший,
Трон-то занял золочёненький.
Так творит дурак этот пустоголовый,
Смуту в государстве нашем...

Вдруг из воды с криком вылетели несколько купавшихся иень-керов.'Сказитель замолк. Между тем в глубине нарастал гул, и вода покрывалась пеной. Оттуда с жутким шумом выскочил снаряд и, свистя, скрылся за деревьями.
Ивану-Царевичу показалось, что у него оторвались руки и ноги. Он с величайшим трудом распрямил ободранные чуть ли не до мяса пальцы и упал на землю. Лежал Иван недолго, пока не почувствовал, что его кто-то дёргает за пальцы, забирается за шиворот, лазает по телу. Иван-Царевич поднял голову и осмотрелся, по нему туда-сюда, шаря по карманам, бегали маленькие мужчины и женщины.
- Эй, эй! Чё это вы творите?! - сказал им Иван-Царевич.
Все существа сначала хотели разбежаться по сторонам, но потом столпились у Ивана на груди и стали с любопытством рассматривать его. Кто-то из них притащил соломинку и стал тыкать её Ивану-Царевичу в нос.
- Да кто вы такие, блин! Сейчас как встану - и получите по ушам! Маленькие человечки засуетились и разбились на группки.
- Овсянники! Конопельники! Рожники! Дикушники! - говорили человечки, выбегая на середину.
- А вместе мы анчутки! - хором крикнули они и бросились врассыпную.
"Сколько на свете живу, ни разу о таких не слышал! " - с удивлением подумал Иван-Царевич. Он потянулся и, кряхтя от боли, поднялся на ноги. Вода тут же потекла с него тоненькими струйками. Место, где он лежал, имело такой вид, как будто прошёл сильный ливень.
Вдруг по всему телу Ивана-Царевича прошёл ужасный зуд. Иван стал бешено чесаться, грызть зудящие места. Он снова упал на землю и стал кататься по ней, так как щекотка была невыносимой. Из торпеды, лежащей рядом, послышался тревожный стук. Иван-Царевич подскочил к люку, быстро повернул круг на нём и начал тереться о деревья спиной.
Из торпеды вылезли Василиса Прекрасная, матросы с "Всё-приплылиуса", капитан Немой и Прямопохари. Все они уставились на Ивана-Царевича. У того тем временем зуд постепенно начал проходить. Иван блаженно опустился на землю и вздохнул.
- Что с тобой, Ваня? - наклонилась над ним Василиса.
- Да это всё анчутки!
- Не поняла.
- А, не обращай внимания. Надо выбираться отсюда. Вдруг, ломая деревья, на поляну выехали пенькеры.
- Вас мне только не хватало! - сказал Иван-Царевич.
- А ну-ка, парни, хватайте их! - гаркнул Хрен Моржовый. Несколько пенькеров с азартом стали наступать на Ивана. Тот с улыбкой вытащил из ножен Меч Рубанец и раскрутил его над головой...
Иван-Царевич вытер лезвие Меча Рубанца травой и посмотрел на рядом лежащих, мёртвых пенькеров.
- Слушай, парень, а ты откуда? Что-то я тебя раньше здесь не видал. Да и платье-то у тебя дорогое, - дрогнувшим голосом сказал Хрен Моржовый.
- Батюшки! - вскрикнул неожиданно сказитель. - Я его признал! Это же его Высочество!
Тут сказитель упал на колени и стал бить поклоны.
Хрен Моржовый внимательно пригляделся к Ивану и сказал:
- Кажись, он самый!
Другие пенькеры согласно закивали головами. Вдруг из толпы вышел один из пенькеров и сказал:
- Конечно, это Иван, как будто я его в Леснограде не видел, когда он Кощея мочить отправлялся!
- Короче, мужики, мне кто-нибудь объяснит, куда я попал, а? -сказал Иван-Царевич.
- Тебя выбросило у устья Реки, - сказал Хрен.
- Мда, далековато!
- Эй, пни! - крикнул пенькер, который первым признал Ивана. -Царь чёрт знает откуда вернулся, живой, да ещё и с корешами и бабой! - он показал рукой на матросов, капитана Немого и Василису. - А мы здесь языком треплем. Аида в Головоснесёнск, пир закатим!
Пенькеры радостно заорали, подхватили Ивана и остальных на руки, посадили на пеньки, завели моторы и умчались.
В Головоснесёнске Иван-Царевич был впервые, и поэтому он произвел на него впечатление. Дома там стояли как кому вздумается, в канавах стоячая вода воняла так, что с непривычки кружилась голова. Всюду стояла жуткая брань, крики, хохот. Больше всего в городе было кабаков, где всегда находилась большая часть населения.
Ивана отвезли в дом Хрена. Сразу накрыли на стол (спиртное собирали со всего города), откуда-то набежали другие пенькеры, все хлопали Ивана по плечу, что-то говорили ему. После все мигом расселись по лавкам и накинулись на съестное.
Хрен Моржовый подсел к Ивану и стал расспрашивать его о том, где он пропадал. Во время долгого рассказа Иван то и дело опрокидывал в себя стопку другую, а когда, привычно потянувшись за ней, благо она всегда пополнялась добрым хозяином, не обнаружил её на месте, подумал, что к нему уже пришли глюки. Услышав про это, Хрен рассмеялся и сказал, что здесь проживает кикимора. Иван-Царевич не поверил, ведь кикиморы живут на болоте. Но Хрен ему объяснил, что кикимора родится у красной девицы от Змея Огненного, а потому проклята ещё до своего рождения. Кикимора пропадает из утробы матери, и нечистая сила переносит её за тридевять земель к злому Колдуну, где она и нарекается Кикиморой, злым летучим духом. К семи годам Кикимора вырастает, научается всякому недоброму волшебству.
Сама-то она тощая, голова с напёрсток, а туловище не толще соломинки. Видит она далеко по поднебесью, быстро бегает по земле, а в избе живёт за печкой. Всё время проказничает, переставляет всё, бросается чем-нибудь. А на святки родятся у неё дети- шу-ликуны.
- Да быть этого не может! - удивился Иван-Царевич.
- Ха! Это что! Вот у соседа моего, Криворога, злыдни поселились.
- Это что ещё за фигня?
- Короче, это такие маленькие духи. Они тоже селятся за печкой и приносят дому всякие несчастья. Криворог до недавнего времени был зажиточным пнём, а теперь, когда у него злыдни появились, всё, абзац! Бедняк бедняком!
- Слушай, Хрен, а откуда эти-то твари появились?
- Злыдни - маленькие женщины-невидимки, без языка, глаз и ушей, появились так: давным-давно, в болоте было дело. Жила там змеюка. Однажды на болото выскочил чёрт, а змея возьми да обвейся вокруг его шеи и кусает рогатого. На крик бесёнка из геенны огненной выскочил сам Люцифер - сатана значит - и бросил чёрта со змеёй в кипящую смолу. Поднялся ужасный смрад. Тогда Люцифер вытащил змею, ударил ею себя по заду -и стала змея злыдней. Вместо души у неё, говорят, чёрт с горшком, внутри которого разные мерзости: их-то злыдня и раздаёт людям. Во как!
- Господи, совсем немножко на суше не был, и на тебе! Совсем мир изменился.
- И не говори, Иван. Я сам офигеваю! Что-то непонятное творится. Можно сказать, на глазах всё меняется.
Тут пенькеры достали из-под лавок гитары и стали горланить песни. Кто-то пустился в пляс. К Хрену и Ивану подскочил Мор-дубей, тот самый иенькер, что узнал Ивана-Царевича, и сказал:
- Эй! Начальник, мужики баню натопили, айда!
- А что, это мысль! Пошли Иван! - обрадовался Хрен Моржовый.
В бане Прямопохари, вместо того чтобы мыться, всё тщательно осматривал и записывал, как вдруг один из картавцев заорал от страха. Когда его расспросили, что же он видел, картавец рассказал, что видел крошечного старикашку, одетого в липкие листья. Все пенькеры рассмеялись, услышав это. Оказывается, кар-тавцу явился банник - хозяин бани. Хотя, как сказали они, это странно, ибо, чтобы банник не проказничал, под порог зарыли неощипанную, задушенную чёрную курицу, как полагается по обычаю.
Выйдя из бани, пенькеры поблагодарили банника и на всякий случай оставили в бане кусок ржаного хлеба, густо посыпанного солью, чтобы задобрить её хозяина. А также в кадушке оставили немного воды, маленький кусочек мыла и веник в углу.
Па ночлег пенькеры разобрали картавцев, с которыми успели подружиться, по своим домам. Мордубей взял к себе Прямопохари, которому обещал рассказать всё, что знает про пенькеров. Ивана-Царевича с Василисой Хрен Моржовый оставил ночевать в своей избе. Ночью Василиса рассказала Ивану, что будто бы, когда она была в бане с пенькершами, то заметила у Лысой Выдры, подруги Хрена, маленький хвостик. Иван поднял её на смех и приказал ложиться спать.
Ночью Ивана разбудил какой-то шум. Он осторожно поднялся с лавки и огляделся. Посреди избы стояла женщина и расчёсывала волосы. После этого она сбросила с себя одежду. Иван протёр глаза - неужто померещилось - у женщины был маленький хвост.
Она накинула на себя белую рубаху, взяла в руки метлу, подошла к печи и оглянулась напоследок. И тут Иван-Царевич признал в ней Лысую Выдру. Та, между тем, оседлала метлу и вылетела в дымоход.
Ошарашенный Иван-Царевич вскочил с лавки, схватил Меч-Рубанец и выбежал во двор.
Лысая Выдра тем временем вылетела из трубы, сделала несколько кругов над домом и улетела в сторону бани. Иван-Царевич побежал за ней.
У бани Выдра спешилась, подошла к двери, заступив одной ногой за порог, скинула с шеи крест и положила его под пятку.
Из глубины бани послышался цокот, и на лунный свет вышел хромой, востроголовый чёрт. Он был изрядно пьян, а изо рта его торчала сигарета, докуренная почти до фильтра. Он оценивающе посмотрел на Выдру, приосанился и спросил:
- Пошто вызывала?
- Принёс, что просила?
- А то! - весело сказал чёрт, выплюнул окурок, вытащил откуда-то старую, потёртую сумку и передал всё Лысой Выдре.
Та брезгливо взяла сумку и стала рассматривать её содержимое, там были: нож, шалфей, рута, шкура чёрной кошки, кости, кровь (наверное, тоже кошачьи) и трава тирлии.
- Ну, всё на месте, красавица? - спросил чёрт и подошел к Выдре.
- Отвяжись, рогатый!
- Не груби мне, Выдрочка! А то я обижусь! - сладко сказал черт и обвил хвостом ногу ведьмы.
- Не до тебя сейчас! Вот будет шабаш, там и погуляем. Какие новости?
- Ну, какая ты скучная -" вот будет шабаш "... Колдун наконец-то заключил сделку с хозяином. А дочка здесь?
- Конечно, куда она денется!
- Вот молодец так молодец, Выдра! Полетаем вместе? А?
- Я тебе сказала - нет! Говори дальше! Меня подруги заждались.
- А что говорить, всё идёт своим чередом. Скоро всё к пришествию будет готово. Правда болтают, повоевать придётся... Хотя кто знает!
- Ну ладно, я полетела, - и Лысая Выдра села на метлу.
- Возьми меня с собо-о-о-й! - заканючил чёрт и схватился за черенок.
Ведьма резко взлетела, и не ожидавший этого чёрт взвился вслед за нею, жутко вереща. Когда ведьма поднялась над лесом, чёрт не удержался и упал вниз. А ведьма скрылась за горизонтом.
"Ничего себе! - подумал Иван-Царевич. - Выдра-то - ведьма!" Он почесал затылок и посмотрел на баню: из дверного проема ему подмигнул бородатый старик в прилипших листьях.
- Тьфу ты, господи! - вслух сказал Иван-Царевич и пошёл обратно в дом. Там Иван заснул крепким сном.
Утром он обалдел, увидев на лавке как ни в чём не бывало спящую Лысую Выдру. Когда все проснулись, Иван никому не сказал о том, что случилось прошлой ночью.
На следующий день после того, как Иван-Царевич вернулся, пенькеры уже забыли про него и занимались своими делами. Один Мордубей всё ещё расспрашивал Ивана о его приключениях. А когда Иван сказал ему, что уже собирается в Царьград, то очень расстроился. Но помочь обещал.
За два дня они собрали весь экипаж "Всёприплылиуса" по кабакам, а Прямопохари Мордубей притащил из своего дома.
Собравшись в избе Хрена, они стали решать, кто куда пойдёт дальше. Картавцы решили возвращаться в Картавию, Прямопохари согласился проводить Ивана-Царевича с Василисой до Царь-града, а потом он посмотрит, оставаться здесь дальше иль возвращаться на родину. На том и порешили.
Через несколько дней, когда сборы были закончены, Иван-Царевич, Прямопохари и Василиса Прекрасная распрощались с пень-керами и картавцами, отправившись в дальний путь к Царьграду.
- Запомни, Иван, - сказал напоследок ему Мордубей, - сейчас настали очень странные времена. В Леснограде неспокойно, Кладбище оживает, с запада, говорят, идёт зло! Будь осторожен!
Иван решил ехать через левый Глухой лес, к корчме " Три глухаря ". Он обещал Бедмену и Робину, что навестит их на обратном пути.
Через несколько дней, благополучно миновав левый Глухой лес, Иван-Царевич со спутниками достиг "Трёх глухарей". Солнце садилось, над Мелковушкой разгоралось красное зарево заката. Иван подъехал к дверям корчмы, они почему-то были плотно закрыты, окна были заколочены.
Иван-Царевич взялся за массивное кольцо на двери и три раза громко постучал. Никакого ответа. Прямопохари с Василисой недоумевающе переглянулись. Наконец за дверьми послышалась возня, и голос Бедмена спросил:
-Кто?
- Это Иван и Прямопохари, - ответил Иван-Царевич.
- А кто это с вами? - подозрительно спросил Бедмен.
- Жена моя - Василиса Прекрасная. Открывай давай! Заскрипели засовы, дверь широко распахнулась наружу. В дверном проёме стоял Бедмен с крестом и осиновым колом, а позади него Робин с обрезом.
- Мама дорогая! - воскликнул Иван-Царевич. - Что это с вами? Ни слова не говоря, Бедмен втащил всех троих внутрь. Робин осмотрелся напоследок и закрыл дверь. Он вместе с Бедменом внимательно рассмотрел гостей, а потом кинулся обниматься. После они повели всех в столовую, там накрыли стол и уселись отмечать встречу. Василисе каждый из хозяев корчмы поцеловал руку и оказывал всякие любезности, что очень не нравилось Ивану-Царевичу. Вдруг из темноты коридора вышел худощавый старик во фраке, на руке у него висело белое полотенце. Он улыбнулся гостям во весь рот и начал прислуживать за столом (во рту у него не хватало четырёх зубов).
- О, Альбред! - смущённо сказал Иван-Царевич, увидев оскал деда. - Ты извини, что тогда сапогом...
Альбред лишь сжато улыбнулся и положил перед пустым местом ложку и ломоть хлеба. Потом он подошёл к окну, отворил его, осмотрелся и бросил на двор шапку вместе с рукавицами. Иван-Царевич поинтересовался, что это всё значит. Бедмен сказал, что у них в корчме поселился какой-то уродец без рук и без ног, он родился и умер некрещёным. Звать его Игошей. Обитает то тут то там и проказит, как кикиморы и домовые, особенно, если кто не захочет признать его, невидимку, за домового, не кладёт ему за столом ложки и ломтя хлеба, не выкинет ему за окошко шапки и рукавиц.
- Ты, наверное, Иван, удивился увидев нас с Робином в таком виде, - сказал Бедмен. - Ты не поверишь, но после того, как ты ушёл, здесь стали твориться странные вещи! Каждую ночь к корчме стали подходить мертвецы и упыри! Да, да! Самые настоящие! Они царапают и грызут стены корчмы, жутко воют, особенно в полнолуние. Ночью совершенно невозможно выйти наружу, Альбреда они чуть не съели живьём! Альбред, покажи им.
Слуга закатал одну штанину и показал гостям страшный шрам, от ступни до колена. В нём чётко различались следы человеческих зубов. У Василисы моментально пропал аппетит. Вдруг в дверь постучали. Прекрасная упала в обморок, а Иван-Царевич с Пря-мопохари подпрыгнули на стульях. Бедмен посмотрел на часы, встал и вышел. Вскоре он вернулся вместе с каким-то дедом, одетым в шубу, с левой полы её постоянно капала вода. Он сел за стол, достал из шубы расчёску и стал причёсывать длинные, спутанные волосы, с которых тоже полилась вода. Альбред поставил перед стариком миску с едой, ложку и хлеб. Старик начал, шумно чавкая, есть. Всё это происходило в полной тишине. Через несколько минут всё было съедено. Бедмен помог ему подняться и проводил до дверей. Когда он вернулся, Иван спросил его:
- Кто это был?!
- Водяной.
- Как?! Зачем тебе водяной в гостях?
- Если мы не будем его кормить каждый день, то он будет позволять русалкам выходить на эту часть берега, - сказал Робин.
- А что плохого, если русалки будут выходить на берег?
- Да ежели они выйдут, то нам покоя не будет! - вспыхнул Робин. - Они меня недавно чуть до смерти не защекотали. Знаешь, у них есть такая противная привычка. Вот мы с Бедменом договорились с водяным, что коли мы будем кормить его каждый день, то он будет запрещать русалкам выходить на берег.
- Странно, меня, когда я идти по берег Мелковушка, ни одна русалка не обидеть! - сказал Прямопохари.
- Вот, вот! - сказал Бедмен. - видите, что делается!
После ужина Василиса Прекрасная пошла спать, а Иван-Царевич, Прямопохари, Бедмен и Робин остались разговаривать в гостиной. Но только они уселись в мягкие кресла, как к ним подошёл встревоженный дворецкий и сказал Бедмену:
- Сэр, они опять пришли!
- Вот чёрт! - выругался Бедмен и встал с кресла.
- Что, мертвецы? - взволнованно спросил Прямопохари.
- Да, - сказал Бедмен, - пойдёмте! Вы всё увидите своими глазами! На всякий случай каждый взял два осиновых кола и святую воду. Бедмен подвёл всех к окну и осторожно открыл ставни: на улице никого не было. Иван-Царевич подошёл поближе. Вдруг на окно, рыча, бросился мертвец. Он не смог удержаться на подоконнике и схватился за руку Ивана-Царевича. Тот схватил кол и стал им отбиваться от вурдалака. Мертвец лишь шипел и царапал раму, чтобы удержаться.
- Нет, нет! , - крикнул Робин. - Затаскивай его сюда!
Иван-Царевич резко дёрнул мертвеца на себя, и рука того оторвалась. Но Прямопохари вовремя схватил вурдалака за остатки одежды и втащил его внутрь. Мертвец вскочил на ноги и, рыча, уставился на людей. Бедмен скрестил два кола, образовав таким образом крест, и надвинулся на вурдалака. Тот шипел, закрывал глаза рукой и зло смотрел на крест.
- Иван, закрой ставни! - крикнул Бедмен Ивану-Царевичу.
В окно уже потихоньку начали залезать остальные покойники. Иван окропил их святой водой и, когда обожжённые жмурики попадали на землю, закрыл окно. Бедмен тем временем зажал мертвеца в углу и вонзил в него осиновый кол, вурдалак закричал и осел на пол. Сразу же по комнате распространился жуткий трупный запах. Вдруг у входа послышался крик Альб-реда и звуки борьбы. Все кинулись на помощь дворецкому, но было уже поздно, вурдалаки уже раздирали несчастное тело на куски. Бедмен жутко зарычал и бросился на толпу покойников. Одних он поливал святой водой, а других добивал колом. Иван-Царевич, Прямопохари и Робин тоже не отставали от него. Но мертвецы всё лезли и лезли из окон, ставни которых они каким-то образом разбили.
- Придётся прорываться! - крикнул Бедмен, с хрустом вырывая кол из очередного покойника.
Все согласно кивнули, сложили крест из кольев и, встав полукругом, стали продвигаться к выходу. Вурдалаки, пересиливая себя, старались прорваться через кресты, но отпугивать их было нечем - святая вода у всех закончилась. На улице Бедмен очертил вокруг всех круг ногой, и тогда мертвецы понемногу успокоились. Они подходили к черте, принюхивались и трогали руками невидимую преграду. Так продолжалось до утра. Ближе к рассвету покойники стали уходить в лес.
- А где твоя жена? - спросил Робин у Ивана-Царевича.
- Вот блин! - хлопнул себя по лбу Иван-Царевич и бросился в дом. За ним побежали и все остальные.
В комнате Василисы Прекрасной царил хаос, а посреди стояла Василиса, добивая мертвеца. Увидев Ивана, она отшвырнула жмурика прочь, вытерла испачканное мертвой плотью лицо и сказала:
- Хороши же защитнички, я тут всю ночь одна от этих тварей отбивалась!
Бедмен заявил, что он больше не в силах здесь оставаться и отправляется вместе Иваном-Царевичем, Василисой Прекрасной и Прямопохари в Царьград. Робин поддержал его. Они похоронили останки бедного Альбреда, оседлали лошадей, которых было много в конюшне, и отправились в путь.
До Царьграда оставалось уже совсем немного. Путники ехали левым Глухим лесом и мирно беседовали. Бедмен сказал, что так, как вчера, вурдалаки ещё не нападали, видать учуяли что-то. Робину очень хотелось увидеть Царьград, ибо он там никогда не был. Прямопохари делал высчеты в уме, каким образом мертвецы стали вставать из могил. Василиса же по сравнению со вчерашней ночью вела себя очень тихо и все время испуганно озиралась. По пути они остановились и помянули Альбреда вином, которое им дали в дорогу пенькеры.
Вдруг весь лес содрогнулся от чьих-то тяжёлых шагов, от которых гудела земля. Лошади испуганно заржали и, фыркая, стали пятиться назад. На путников упала огромная тень, они задрали головы и увидели старика, который ростом равнялся с самыми высокими деревьями. Он был подпоясан красным кушаком; обувь перепутана. Глаза у старика были зелёные и горели будто угли. Бровей и ресниц не было видно, правого уха у деда тоже не было, седые волосы, свисающие до плеч, зачёсаны налево. Кожа его отливала синим цветом. Увидев изумлённые лица людей, старик захохотал, сделал большой шаг на луг за лесом и пропал. Иван-Царевич первый подал голос:
- Эт что такое было?
- Леший! Никогда его раньше так близко не видел! - рассеянно ответил Бедмен.
Всю дорогу Иван-Царевич недоумевал, что же случилось с лешими, ведь раньше они такими не были. Скоро путники достигли края Глухого леса, где находилось большое ягодное место. Все спешились и набросились на сочные спелые ягоды. Они так спешили в Царьград, что в пути совсем не ели. Иван-Царевич с наслаждением поглощал дары природы, как вдруг уткнулся головой в чьи-то ноги. Он поднял глаза и увидел маленького человечка, большеголового и неуклюжего, с длинными руками. Одет человечек был в рваную, в заплатах, одёжку. Его лицо с длинной окладистой бородой, которую он все время нервно поглаживал, и востреньким носиком печально смотрело на Ивана не то грустными, не то хитрыми глазами.
- Молодой человек, - смущённо сказал старик, - не затруднит ли вас, да... Я тут, понимаете ли, потерял кое-что... вот... Не поможете найти?
- А, да, конечно! - сказал удивлённый Иван-Царевич перемазанным соком ртом.
Он поднялся на ноги и осмотрел старика, тот был ему по пояс.
- Чё искать-то?
- Да корзинку я здесь потерял.
- Ясно! - кивнул Иван и принялся за работу.
Самое странное было то, что никто не слышал их разговора. Иван-Царевич долго смотрел по сторонам, а потом нагнулся и стал искать под каждым кустом. Вдруг ни с того ни с сего старичок прыгнул на Ивана, достал из кармана веревку и затянул её на его голове.
- Слезь, идиот! - крикнул Иван-Царевич и вцепился в старика, но тот сидел крепко.
На его крик сбежались остальные. Бедмен и Прямопохари стали отдирать деда, тщетно.
- Ой, не надо! - закричал Иван-Царевич. - Он мне голову петлёй стягивает, до боли!
Бедмен и Прямопохари отошли, Прямопохари спросил:
- Вы кто сами будете, уважаемый?
- Я, Боли-бошка! - гордо ответил дед.
- Вы, может, слезете? - настойчиво сказал Прямопохари.
- Ха, ни за что! - зло сказал Боли-бошка и сжал петлю.
Иван-Царевич тихо завыл. Вдруг Василиса, всё это время стоящая в стороне, тихо подошла к Ивану и заглянула в глаза Боли-бошке. Тот, словно кролик перед удавом, застыл под её взглядом.
- Поди прочь! - сказала Василиса Боли-бошке.
Он покорно слез с Ивана-Царевича и убежал в лес. Все удивлённо уставились на Василису, та же обвела томным взглядом поляну и упала в обморок.
Глухой лес закончился, уступая место полям и деревням Царь-града. К удивлению Ивана-Царевича, поля были запущены, поросли травой. В деревнях никто не жил, двери и окна были настежь распахнуты, в некоторых домах хозяйничали мародёры. Но чем ближе они подходили к городу, то тем больше становилось людей. Все они с удивлением смотрели на странную компанию, а когда те пытались заговорить с ними, убегали со всех ног. Вскоре путники подъехали к воротам Царьграда, которые были настежь открыты, а левая створка висела на одной петле. Стражи вообще не было видно. В городе царила разруха, из многочисленных мусорных куч, разбросанных по городу, несло жутким смрадом. По грязным улицам бегали тощие псы, на некогда многолюдном рынке торговало всего два- три торговца. На крышах домов сидело вороньё и смотрело на людей одним глазом, противно каркая им вслед. Обозы с товарами навсегда застряли в невысыхающих лужах. А из-под них стаей выбегали крысы. Подъехав ко дворцу, путники спешились и вошли внутрь. Там тоже было невыносимо грязно, под потолком носились стаи мух, а по углам пауки плели паутину. Иван-Царевич повёл всех в тронный зал, как вдруг в одном из коридоров на них налетел испуганный боярин. Увидев Ивана, он прошептал:
- Ваше высочество!
И, развернувшись, побежал назад. Ошарашенный Иван-Царевич пришёл в себя и, усмехнувшись, пошел дальше. В тронном зале было пусто. Иван с нежностью оглядел родные стены и сел на трон. Прямопохари, Бедмен и Робин ходили по залу и с интересом рассматривали его.
- Что, нравится? - спросил Иван-Царевич.
- Да, Иван сан, но грязновато немного, - сказал Прямопохари, разглядывая сажу на своём пальце.
- Ну, не велика беда!
- А куда все подевались? - поинтересовался Бедмен.
Вдруг двери распахнулись, и в тронный зал вбежали бояре. Увидев Ивана-Царевича, они все столпились в дверном проёме, так что задние навалились на передних. Бояр выбросило вперёд с такой силой, что один из них докатился до Ивана, поднял голову и, увидев насмешливый взгляд Ивана-Царевича, заголосил:
- Ой, радость-то какая! Царь-батюшка вернулся!
Все бояре повставали на колени, присоединились к нему.
- Да вставайте уж! - сказал им Иван-Царевич.
Бояре встали, но когда увидели Василису, опять бухнулись на колени. Когда же наконец с этим было покончено, они стали с интересом рассматривать нежданных гостей.
- Да, я забыл вам представить моих спутников! - воскликнул Иван-Царевич.
Он по очереди представил всех боярам, те довольно кивали головами и поглаживали грязные бороды. Представив друзей, Иван опять сел на трон и спросил:
- Ну, как у вас идут дела? Как Авдотий поживает?
- Понимаете, ваше высочество, - начал один боярин, - никто не надеялся на ваше возвращение, и в связи с этим...
- А где моя корона? - сказал Иван-Царевич. Бояре замялись, потупили глаза.
- Вы чё, её потеряли?
- Нет, что вы! - сказал один боярин и убежал.
Вскоре он вернулся с короной, но его дорогой костюм был помят и в некоторых местах порван.
- Не хотел отдавать! - сказал боярин и улыбнулся.
- Кто не хотел отдавать? - спросил Иван-Царевич.
- Да нет, никто! - поспешно сказал боярин, увидев злые взгляды остальных, и сунул корону Ивану в руки.
- Чё-то от неё псиной несёт, - принюхавшись, сказал Иван.
- Псиной! Да вы что, как можно! Мы же её берегли, ваше высочество, мы её на пуховую подушечку клали, стеклянным колпаком закрывали! Не дай Бог какая-нибудь грязь к ней пристанет!
Иван-Царевич потёр корону о рукав кафтана и, положив её в карман, сказал:
- Пускай здесь пока полежит. А сейчас ведите меня к Авдотию.
- Да, в общем-то, далеко идти не надо, - сказал один из бояр и выглянул в окошко. - Эй, Прохор, веди сюда Авдотия!
Через минуту в зал вошёл здоровый бородатый мужик, ведя на поводке грязного, вонючего и плешивого пса, на которого была накинута царская мантия. Увидев Ивана, пес жалобно завыл и стал рваться в его сторону.
- Это что такое?! - спросил Иван-Царевич.
- Авдотий, - ответили бояре.
- Какой же это Авдотий, глаза протрите! Это же шавка подворотная! Да еще в моей мантии! - вне себя от гнева закричал Иван-Царевич.
Пес заскулил, жалобно посмотрел на Ивана, лег на живот и подполз к нему.
- Да вы только посмотрите на него, ваше высочество, как ласкается! - умильно сказал один из бояр.
- Слушай, Вань, точно Авдотий! - шепнула Ивану Василиса.
- А вроде и похож! - задумчиво произнёс он. - А ну-ка, рассказывайте, как это с ним произошло!
Бояре молвили:
- Через несколько дней после того, как вы ушли, Авдотий привёл во дворец старика, сказав, что это он помог стать ему царём. Якобы старик этот организовал похищение вашей супруги и во всём помогал Авдотию.
Старик стал жить при дворе, пользуясь привилегиями наравне с царём, то бишь Авдотием. Старик заставлял нас кланяться себе и выполнять его приказы. Мы не могли долго терпеть это и созвали сбор, где присутствовал Авдотий. Нашим требованием было изгнать наглого старца из дворца. Боярин Еремей встал со своего места и стал обзывать старика по-всякому. Тогда в зал ворвался разозлённый старик, оказывается, он всё это время стоял за дверью и всё слышал. Он молниеносно, одним взглядом, превратил Еремея в горстку пепела. Потом он обратился к остальным, сказав, что мы совершили ужасное преступление, оклеветав его. С этого времени, сказал он, Царьград не будет знать счастья и богатства. Авдотию же он сказал, что, согласившись советоваться с нами, он совершил большое преступление против него и будет наказан. Затем он прошептал заклинание, и Авдотий превратился в волка.
- В волка? - спросил Иван-Царевич.
- Да, сначала в волка, а через несколько секунд он заплешивел и стал тем, что вы видите сейчас, ваше величество.
- Да, природу не обманешь, как был гадом, так таким и остался, - вздохнула Василиса.
- А как выглядел этот колдун? - снова спросил Иван-Царевич.
- Высокий, длинные волосы, борода по грудь, зелёные глаза...
- Так это же моя колдуна! - воскликнул Прямопохари. Все с удивлением уставились на него.
- Моя колдуна, которая устраивать беду в моя страна, я говорил Иван сан, - затараторил Прямопохари. - Как моя колдуна попасть так далеко? Ваша колдуна звать Подсиби Надул?
- Нет, нам он представился Нафуняйло, - ответили бояре и дружно сплюнули на пол.
- Надо же, а по описание точно моя колдуна! - разочарованно протянул Прямопохари.
- И где сейчас этот колдун? - спросил Иван-Царевич.
- А чёрт его знает, ваше величество, исчез на ровном месте, только его и видели!
- Так он к нам тоже приходил! - в один голос воскликнули молчавшие до этого Бедмен и Робин. - Он пришел к нам под видом бедного путника, просившего заночевать. А на рассвете он ушёл, сказав, что мы зря помогли Ивану-Царевичу и Прямопохари. Тем же вечером к нашей корчме пришли мертвецы.
Иван-Царевич задумался. Бояре возмущённо загалдели и начали ругаться меж собою.
- Так! - прикрикнула на них Василиса Прекрасная. - Расшумелись тут! Не видите, царь думу думает!
- Вот что, - сказал Иван, - походите сейчас по городу и соберите чего-нибудь пожрать. Из города наберите людей, скажите им, чтоб вымыли весь дворец и накрыли стол, а то как свиньи, в грязи живёте.
- Так ведь проклятие, царь-батюшка! - заныли бояре.
- Я кому сказал! Живо! - закричал Иван-Царевич.
Бояре испуганно попятились, и через минуту зал был пуст. Ещё через час ко дворцу стали подходить люди, у каждого в руках было что-нибудь съестное и тряпка. Положив еду на стол, они начинали протирать стены и пол. Вскоре Иван-Царевич с Василисой Прекрасной, Прямопохари, Бедменом, Робином и боярами сидел за богато накрытым столом. Бояре ели всё без разбора, громко чавкая и ругаясь. То, что не влезало, они бросали на пол Авдотию, который во время генеральной уборки не сидел без дела, а кусал людей за ноги.
На следующий день Иван-Царевич решил ехать в Лесноград. Он надеялся, что там расколдуют Авдотия и прольют свет на сложившуюся ситуацию. Рано утром Иван оседлал коня по кличке Бумер, посадил позади себя Авдотия и ускакал. За главную в Царь-граде он оставил Василису Прекрасную, а в помощники ей дал Прямопохари и Бедмена с Робином.
Подъезжая к Леснограду, Иван-Царевич увидел, что на горизонте, где положено было быть городу, всё застилает густой, черный дым. Иван пришпорил Бумера и поскорее поскакал туда. Чем ближе он подъезжал, тем отчётливее он слышал какие-то странные крики и вопли. И вот когда ночная тьма уже покрыла весь Лес, Иван выехал на широкую мощёную дорогу, которой раньше здесь не было. Но не это его удивило - на всем протяжении дороги по краю стояли столбы с обуглившимися телами на них. "Так вот откуда этот дым!" - подумал Иван. Авдотий испуганно заскулил и прижался к Бумеру, который недовольно пятился назад и фыркал, чувствуя запах смерти. Но Иван не повернул, а наоборот направил коня прямо в Лесноград. Пустые глазницы мертвецов пристально следили за всадником, а ночной холодный ветер развевал их обгоревшую одежду. Вскоре Иван увидел впереди красные точки факелов и громкие крики. Подъехав поближе, Иван увидел толпу народу вокруг одного из столбов. Рядом с ним стояли два человека в чёрных плащах с остроконечными капюшонами. Один из них держал в руках большое распятие, а другой факел. И вот толпа расступилась, и два здоровенных мужика вытолкнули к столбу девушку в оборванной одежде и с растрёпанными волосами. Она упала на колени перед людьми в капюшонах и что-то жалобно залепетала. Тот, что держал факел, брезгливо оттолкнул её носком сапога и подал знак стоящим рядом мужикам. Те как пушинку подхватили девушку и стали привязывать её к столбу. Толпа в безумии закричала:
- Сжечь! Сжечь! Сжечь!
Никто не замечал Ивана-Царевича, все были увлечены происходящим. И вот уже мужики, привязав ревущую девушку к столбу и обложив её сеном и дровами, ждали, пока человек с факелом зажжет костёр. Но тот не торопился. Второй человек с крестом стал обходить костёр, читая молитву, тем временем факел опустил свою горящую голову, и бешеные языки пламени охватили свою жертву. Та пронзительно закричала. Иван-Царевич заорал, пробиваясь через толпу:
- Что ж вы делаете, сволочи! Стойте!
Тут наконец-то вся толпа заметила неизвестного всадника, и сотни взглядов, в которых отражались отблески огня, со злобой устремились в его сторону. Иван же слышал только истерические крики девушки. Но разгневанная толпа вцепилась в него и стащила с коня. Он упал на землю и сильно ударился головой, последнее, что он увидел, - это сотни обезображенных злобой лиц и ехидные улыбки, выглядывающие из-под чёрных капюшонов.
А девушка кричала и извивалась в пламени костра. И вот уже крика её не стало слышно в шуме толпы. Лишь запах гари пополз по земле. Иван чувствовал, что ничем не может помочь ей. Но девушка не нуждалась в помощи, она сама медленно вышла из пламени. Иван ужаснулся и протянул ей руку, девушка улыбнулась и протянула ему свою. Но тут что-то произошло, и вскоре Иван держал костлявую руку мертвеца, и его оскаленный черен улыбался ему.
Ивана окатило водой с головы до ног. Он вскочил и увидел перед собой лошадиную морду с ведром в зубах.
- Кажется, оклемались! - сказал голос откуда-то снизу. Лошадь выплюнула ведро и проговорила:
- Наконец-то!
- Где девушка? - спросил Иван-Царевич.
- Какая девушка, ты чего? - сказала лошадь.
- Которая горела на костре!
- Она вчера сгорела.
- Как сгорела, я же её сейчас видел! - ошарашенно пролепетал Иван.
- Видели, говорите! Это плохо, видеть во сне ведьм не к добру.
- Но...
- Что но! Мы уж тут думали, что вы умерли.
Только тут до Ивана-Царевича дошло, что он разговаривает с лошадью и промок до нитки. Он огляделся, по всей видимости, это была какая-то бедная изба. Рядом топилась печка, в углу висел образок с лампадкой, тяжёлая дубовая дверь была закрыта на засов, а окна затворены ставнями. Сам Иван лежал на столе посреди избы. Но удивительней всего были сами хозяева. Кроме лошади, здесь было не менее пятидесяти лягушек с коронами на голове, не считая той, чей голос он слышал. Лошадь же была необычайно красива: белая с золотой гривой и голубыми глазами. Иван спросил у неё:
- Простите, лошадь, где я?
- Я не лошадь! Я конь! - возмущённо проговорил жеребец и, фыркнув, отвернулся.
Иван посмотрел на него и тут же поправился:
- Ой, извините, и правда конь!
Конь опять фыркнул и, отодвинув мордой засов, вышел из избы в ночь. Лягушка, которая сидела под столом, проковыляла к двери, закрыла её, переглянулась со своими подругами, и они все вместе весело заквакали. Иван сполз со стола и отодвинул со лба мокрые волосы.
- Идите к печке, обсушитесь, - сказала ему лягушка. Иван поблагодарил её и подошёл к огню.
- Вы не обращайте внимания на принца. Они весьма раздражительны, так как очень высокородны.
- Да я и не обижаюсь, - с усмешкой ответил Иван-Царевич: его развеселил конский титул и тот тон, которым разговаривала с ним лягушка.
- А как звать вашего принца? И почему, собственно, принц?
- А принца нашего звать Его Величество Овсожорин Мерин Ко-былевич.
Иван с трудом сдержал смешок:
- Где я?
- Вы находитесь в Тайном Братстве и Сестричестве Нераскол-дованных Особ. Возможно, вы догадались о том, что мы не простые звери. Раньше мы были принцами и принцессами, но благодаря злым козням чародея Экстрасенса превратились в то, что мы сейчас из себя представляем. Сейчас здесь находятся мои подруги по несчастью из разных стран, где успел побывать Экстрасенс. А вышедший конь, как вы понимаете, принц, очень высоких кровей.
- Что же вы все здесь делаете?
Некоторые лягушки зарыдали, другие печально вздохнули.
- Понимаете ли, нам всем Экстрасенс посоветовал обратиться в Лееноград, мол, там нам помогут. Но это тоже было обманом. И теперь мы, застряв здесь, скрываемся от народа.
- А что же тут, собственно, происходит?
- Как я понимаю, здесь образовалась странная секта, которая уничтожает любую нечисть. Вроде бы святой Инквизицией называется. Все её действия незаконны и преследуются Ведьмицией, но в большинстве своём безрезультатно. Эти люди не так давно пришли с юга в наши края, они быстренько истребили всех сверхъестественных существ в Леснограде и захватили здесь власть. Теперь вот жгут ведьм там и сям. Ведьмиция ушла в подполье и тайно ведёт свои действия.
Лягушка рассказала Ивану-Царевичу, что Нерасколдованных Особ прячет Ведьмиция и строго охраняет их избу от посторонних. Она предложила Ивану дождаться утра, а потом они уже что-нибудь придумают. Но Иван отклонил её предложение, решив, что под покровом ночи бежать будет легче. Лягушке это не понравилось, но всё же она выпустила Ивана из избы и сказала, что Буме-ра придётся оставить здесь, так как через Лес на нём не проберёшься.
- А разве такси не работает? - спросил Иван.
- Ты что! Все ступы инквизиция тоже сожгла!
Тяжелая дубовая дверь закрылась за Иваном-Царевичем с глухим стуком. На улице была глубокая ночь, лишь на небе горели звёзды да рогатый месяц. Иван шагнул на улицу и попытался сориентироваться. Вроде бы он находился где-то недалеко от мэрии города. Но туда ему идти не очень хотелось, особенно после схватки с Садистало. Вдруг он услышал подозрительный шум. На всякий случай обнажив Меч Рубанец, Иван огляделся. Из тёмного угла между домами показалась фигура в каком-то тряпье и с метлой в руках.
- Ведьма, что ли? - спросил Иван.
- Она самая! - хрипло ответила ведьма и вышла на лунный свет. Теперь Иван мог её хорошо рассмотреть: длинный, горбатый нос с бородавкой, хитрые глаза, ничего необычного.
- Меня прислала эта жаба, - проворчала ведьма, - я отведу тебя в штаб квартиру Ведьмиции. За мной!
Ивану ничего не оставалось, как последовать за ней. В одном из переулков ведьма неожиданно прижалась к стене и костлявым пальцем указала Ивану на группу людей с факелами, идущую по другой стороне улицы.
- Ночной дозор! - пояснила она. - Оперотряд Инквизиции. Увидят нас - сразу на костёр.
Когда дозор скрылся, ведьма двинулась дальше короткими перебежками. Наконец они забежали во двор какого-то дома. Ведьма нашарила в земле металлическое кольцо и с силой дёрнула вверх: металлическая крышка откинулась в сторону, открыв широкую каменную лестницу, ведущую прямо в подземелье. Пропустив вперед Ивана, ведьма зашла следом и закрыла крышку. Всё погрузилось во тьму. Какое-то время ведьма бормотала под нос заклинание, и вот по периметру лестницы один за другим стали зажигаться факелы. Сколько времени они спускались, Иван не знал, но по его подсчётам наверху уже давно было утро. Вдруг он уткнулся носом в железную дверь. На двери красовалась надпись: "Управление Ведьмиции"- и чуть ниже: "Штаб гражданской обороны Лесногра-да". Сопровождавшая его ведьма подошла к двери и простучала по ней какой-то ритм. Наверху двери открылось маленькое зарешеченное окошко, и налитый кровью глаз оглядел их. Потом окошко захлопнулось, кто-то за дверью стал греметь замками, и она открылась. Удивлению Ивана-Царевича не было предела. За дверью их встретил никто иной, как охранник мэра Дурилдо. Видно было, что чудище тоже узнало человека, оно приветливо, насколько было в силах, заулыбалось и помахало лапой.
- Где Дылдо? - весело спросил Иван.
- Гы! - радостно ответило чудище, показывая лапой в сторону уходящего вдаль коридора.
Ведьма что-то злобно проворчала и жестом позвала Ивана за собой. Когда они прошли коридор, его взору представилась следующая картина: небольшая пещера была полностью заполнена столами и стульями, по пещере туда сюда носились ведьмы с кипами бумаг в охапке. На нескольких столах были разложены карты Леснограда, где красным были нарисованы стрелки и обведены здания. Несколько ведьм, склонившись над ними, о чём-то ожесточённо спорили. Под потолком пещеры летали летучие мыши и, пролетая над ведьмами, орали:
- Стол № 13, отчёт о происшествии на улице Мухомора!
- Стол № 4 , срочно, донесение о ближайших планах Инквизиции!
Ведьма провела Ивана через весь этот хаос к маленькому входу ещё в одну пещерку, занавешенному чёрными шторами. Над входом висела табличка "Комиссар".
- Заходите, - сказала ведьма, - вас там ждут!
Иван отодвинул тяжёлые занавеси и прошёл внутрь. Пещера по размерам совпадала с маленькой комнаткой. Она была тускло освещена гнилушкой, так что детали интерьера было трудно разобрать, но кое-что не ускользнуло от взгляда Ивана-Царевича, а именно маленький человеческий скелетик, висящий под потолком, и большой стол, стоящий посередине пещеры. На нем были раскиданы вперемежку какие-то бумаги, рядом валялось перо, оформленное под кисть скелета с выставленным указательным пальцем, и стояла чернильница. Поверх бумаг лежала пепельница, полная дымящихся окурков. За столом сидела фигура, окутанная табачным дымом. Свет падал так, что фигура оставалась всё время в тени. Она потушила окурок в пепельнице, достала портсигар, изящным движением вытащила оттуда сигарету и, щелкнув зажигалкой, затянулась.
- Здравствуй, Иван, - хрипло сказала она.
- И вам по-здорову, - рассеянно ответил Иван-Царевич. Ведьма наклонилась, и свет гнилушки упал на неё.
- Узнал меня?
На Ивана смотрело и без того уродливое ведьмино лицо, впри-дачу обезображенное шрамом. У лица не хватало одного глаза, вместо него зияла чёрная дыра.
- Инквизициона..., - пробормотал Иван.
- Она самая, - улыбнулась ведьма и снова скрылась в тени.
- Что с вами стало? - удивлённо спросил Иван-Царевич.
- Да ты присаживайся! - предложила Инквизициона, уходя от вопроса.
Только сейчас Иван заметил около себя стул.
- Как видишь, сейчас не самые спокойные времена в Лесногра-де. Так что будет лучше, если ты сам всё мне расскажешь. Только, чур, без сказок о твоём отце, как в прошлый раз. Ну!
Ивану ничего не оставалось делать, и он рассказал свою историю от начала и до конца.
- Так что вот так, госпожа Иквизициона! - сказал Иван. - Я думал, может быть, вы сможете расколдовать Авдотия, да проклятый пёс куда-то подевался.
Инквизициона взяла в руку гнилушку и посветила в дальний угол пещеры. Там, свернувшись калачиком на жесткой подстилке, лежал Авдотий. Рядом с ним стояла миска с едой, а над ним летали мухи, от которых он периодически отмахивался хвостом.
- Я его посмотрела, - сказала Иквизициона, - на нём лежат такие сильные чары, что я даже не знаю, кто будет в состоянии расколдовать его. Но могу тебе посоветовать отправиться к Некроманту, живущему на болоте. Он-то знает в магии толк.
- На болото! - удивился Иван-Царевич. - Но это так далеко отсюда. Это займёт, по меньшей мере, неделю пути, а у меня в Царь-граде дела не решены.
- Ничем помочь не могу! - отрезала Инквизициона. - Иди, снаружи тебя встретят мои люди и выведут наверх. Да и дворнягу свою забери!
Иван вздохнул, позвал Авдотия и вышел из пещеры. Там его уже ждала знакомая ведьма. Она жестом приказала ему следовать за собой. По пути Иван спросил:
- Простите, конечно, за нескромный вопрос, но всё-таки, откуда у вашего комиссара такой шрам и где её глаз?
- Он попалась в лапы Инквизиции, будь она проклята! - сухо ответила ведьма. - Там её пытали.
Иван замолчал. Воистину очень странные вещи произошли в мире за время его отсутствия. Наконец ведьма вывела его к такой же двери, что он видел раньше, но теперь её охранял Дылдо. Он улыбнулся Ивану и открыл дверь. За ней их ждала такая же крутая лестница, ведущая на землю. Добравшись до люка, ведьма сказала Ивану:
- Никому не говори о том, что видел, иначе мы найдём тебя где угодно и тогда тебе несдобровать!
Оказавшись на поверхности, Иван с удивлением понял, что находится на площади Леснограда. Когда за ним захлопнулся люк, он огляделся. На горизонте загоралась ярко-алая заря над Лесом. По-видимому, он долгое время пробыл в Ведьмиции. Заметив двери только что открывшегося бара, Иван смело отправился туда. После пережитых событий ему надо было поесть.
Бар ничем не отличался от многих других баров, но что-то насторожило Ивана. В баре совсем не было нечисти, как в старые добрые времена, даже бармен и тот был человеком. Иван подошёл к стойке и спросил:
- А где мертвецы и вампиры?
Бармена как будто облили кипятком, он отскочил от стойки и стал судорожно креститься.
- Вы что! Вы что! Какие мертвецы, их из города давно вывели!
- Так ведь всегда были! - удивился Иван.
- Дык когда ж это было! С тех пор давно их в городе не видали! Видать, вы давно к нам не захаживали! Вообще-то я вас здесь раньше не видел! - сказал бармен и с подозрением уставился на Ивана.
- Да, я давно был у вас! - сказал Иван чистую правду.
- А то и видно!
Заказав себе завтрак, Иван уселся за столик и начал трапезу. Со временем в бар стали заходить другие посетители, все они с интересом рассматривали Ивана и о чём-то перешёптывались друг с другом. И вот, когда Иван собирался расплатиться и уйти, в бар вошли трое. Все они были одеты в чёрные кожаные плащи, такие же штаны и высокие ботинки. На груди каждого из них висел массивный крест, а за пояс был заткнут серебряный кол. Они подошли к бармену и о чём-то заговорили с ним, в процессе разговора бармен указывал на Ивана. Авдотий испуганно заскулил, Иван цыкнул на него, и тот замолчал. Люди с интересом рассматривали их обоих и переговаривались друг с другом. Один из них заказал себе выпивки, осушил стакан до дна и обратился ко всем:
- Мы пришли от имени Инквизиции! - провозгласил он. - Нам нужно несколько человек для сегодняшней охоты! Мы обещаем хорошие деньги!

ЧИТАТЬ ПРОДОЛЖЕНИЕ >>> Часть 2