Антон Меркулов (9 класс, БСШ № 2, СПб)

ЛЕТНИЕ ВЕЧЕРА

Суббота. Я пришел из школы домой. Никого нет. После долгой недели и дежурства по классу наступил отдых. Уроки я сейчас делать не буду — лень. Завтра — не понедельник, завтра сделаю.
На дворе дождь, слякоть. От такой погоды — сонное настроение. Сел за стол. Передо мной — компьютер. Включать или нет? Лучше посижу в тишине. Глаза то закрываются, то медленно открываются. Думаю о чем-то. Да. Сейчас бы не помешали какие-нибудь каникулы «непредвиденные». Как один раз зимой снегу навалило, а он, мокрый, прилип на провода, они и порвались почти везде. Школа осталась без света и тепла, закрыта была около недели, пока все не наладили.
А самое главное — приятно было по снегу ходить и жить при керосиновой лампе. Не то что сейчас — слякоть и электричество. И все суетятся, ходят на работу или еще куда. А тогда почти все сидели по домам, кроме электриков. Что-нибудь делаешь дотемна, потом заходишь, мама — пирожки. Садится вся семья за стол, тепло от печки, свет от керосиновой лампы или от свечи, — уютно, хорошо, просто.
Да. Но сейчас уже апрель. Снега не будет. Провода не порвутся. Теперь — жди лета. Конечно, там — свои хлопоты, но все же ...
Летние каникулы. Они начинаются в шесть, семь, — для кого как. Летний день — очень насыщен, — всякий знает по себе. Но, думаю, если день — результативен, он в конце — легок. А если еще работа сопровождается хорошей музыкой, да и вся жизнь, то тогда вообще — легко. По крайней мере, я так думаю. Такой уж я человек — сердце бьется чаще не от нагрузки, а от эмоций. Только у каждого человека эмоции проявляются по-разному: кто-то визжит и дергается, а кто-то просто улыбается, им хорошо. И пульс у них у обоих учащается одинаково. Я себя причисляю ко вторым.
Да. Сейчас бы не помешал летний денек, хорошая погода. Как всегда, встаешь после сна в саду и начинаешь день. Может, тебе скажут отвести коров, может, ты пробежишь в счет зарядки километрика два. Обмоешься, позавтракаешь. Идешь в огород, — работа найдется. Потом — жара. Можно зайти под навес. Кто-то будет поливать огород, переставляя шланг через некоторое время. Это могу быть и я, — лежу у себя в плетне в саду и изредка хожу переставляю шланг.
После жары можно поехать на речку. Купайся там, пока не придется уезжать, чтобы кто-то пошел за коровами. Если это буду я, то могу там на поле поиграть в футбол с какими-нибудь турецкими пацанами, также ждущими стада.
Пригоню коров — уже будет смеркаться. Обмоюсь из-под шланга. Душа нет. Это — неплохо. Не понимаю, зачем летом — душ с теплой водой? Меня всегда устраивала холодная вода.
После обмывки поужинаю...
А, может, день пройдет по-другому. Если будет сенокос. Я встану, отведу коров, позавтракаем, отправимся на покос, где сено готово к погрузке. Кто-то один поедет с трактористом, остальные на чем есть доберутся до места.
Когда все будут на поле, начнется работа. Вообще, пока соберешь работников, доберешься до места, то пройдет все утро, и работа начнется, когда солнце уже начнет пригревать. А потом оно начинает припаривать и припекать. Все работают, потеют, нагружают прицеп сеном. Когда он будет полон, его привезут домой. Пообедав, будем его разгружать.
Такие дни ты — все время на солнце. Потом «бледнолицые» спрашивают тебя: «О, как загорел, — на море был?».
Наступит вечер. Все устанут. Жара спадет. Все потянутся к столу под деревом во дворе. Ужин. Разговариваем. Все — расслаблены, почти сонны, как будто пьяны от усталости. Работает радио. Обычно летом в одиннадцать часов ночи передают какую-нибудь музыкальную программу, типа «Доктор Блюз» или «Экзотика» или передают какую-нибудь постановку.
Да, летние дни. Все они подходят к концу, когда надо спать после труда. Но ты сидишь во дворе у стола, слушаешь тишину. Работает радио, где-то лают собаки. Но по сравнению с суетой дня это — тишина. Ты сидишь расслабленный, сонный. Это, наверное, как говорят, «свободное время». И спать не идешь, чтобы просто уже продлить жизнь, посидеть, «помедитировать».
Да... Но сейчас — дождь. А завтра воскресенье — много дел, готовься к понедельнику. В понедельник — опять суета. Поскорее бы уж лето и летние дни, после которых, по правилу, наступают тихие летние вечера.

ОБИДНО И НЕСПРАВЕДЛИВО

РАССКАЖУО ХОРОШЕМ ЧЕЛОВЕКЕ РЕЗОНАНС

Понедельник. Я был в школе и отсидел уже два урока, вышел на перемену, встретил пацанов, разговорился. Они сказали: «Ты слышал, у Качалиных сын утонул, у нас не будет его уроков, а у вас сегодня химия, ее, наверное, тоже не будет.» Я подумал, что это, скорее всего, слухи, которые пересказываются только потому, что никому не охота сидеть на химии или биологии, а Качалин как раз их ведет.
Расскажу, кто такой Качалин. Владимир Александрович Качалин — мой учитель по этим предметам — химии и биологии, Он хороший учитель! Несмотря на свою относительную молодость, я думаю, хороший семьянин и просто хороший человек. Он благодарный человек, то есть, он настроен дарить добро другим. Я думаю, он хочет, чтобы между людьми были дружеские, товарищеские, бесхитростные отношения. Ему хочется, чтобы люди относились с уважением друг к другу. Это еще и ранимый человек, его может обидеть любой несправедливый поступок или необдуманное, несправедливо сказанное слово.
Может быть, и я его обижал, нарочно или нет. То отказался от какой — нибудь олимпиады по загруженности и недостатку времени или еще как. Он как бы не создан для хитрости, подлости и эгоизма. Отношения с людьми он пытается строить на доброте, взаимопонимании и уважении. За это он часто страдает, потому что мало кто сейчас настроен на доброту, больше — на эгоизм. Но Владимир Александрович принципиальный человек. И, думаю, не хочет подстраиваться под злое общество и становиться злым. Это еще одно хорошее качество. Ему бы родиться не сейчас — в «эпоху бардака», а попозже, когда, может быть, материальных ценностей будет всем хватать и общество задумается о здоровой духовной жизни. Вот кто такой Качалин.
После перемены у меня был урок географии. Когда в класс пришла наша учительница по географии и одновременно наш классный руководитель Алла Васильевна Шилова, она сказала: «Дети, вчера случилась беда. У нашего Владимира Александровича утонул старший сын. Это беда не только нашей школы, но всей нашей станицы». Я понял, что это не слухи, а правда. Мне стало жалко, что молодой отец потерял своего сына. Сыну, говорят, не больше двенадцати. Мне стало жалко этого мальчика, который так рано ушел из жизни. Мне стало жалко Владимира Александровича, ведь он всю свою жизнь живет ради хорошего, а тут такой удар.
Как-то глупо и несправедливо все получилось. Как хорошо было бы, если бы его сын вырос на идеалах отца или, по крайней мере, не хуже других. И мне стало обидно, ведь вокруг столько дряни, а случай «выбрал» именно этого мальчика. Как назло, у хорошего человека не стало сына, воспитанного в доброте, в уважении к другим, в альтруизме. Откуда такая несправедливость, когда, например, есть такие семьи, которые живут, развиваются, наслаждаются жизнью, наглеют потихоньку, мол, видите, как нужно жить. А сами уже забыли (а может, и не читали вовсе) сказки Андерсена. Они уже до того деградировали во вкусах, что слушают «блатной музон», а сами, став блатными, забыли давно, что значит по-русски слово «добро», или слово «сострадание», или слово «уважение».
Спросить бы их, когда они в последний раз делали хоть что-нибудь для других, а не для своей выгоды, когда в последний раз они были в музее или хотя бы в кино? Они вряд ли вам ответят, скажут: «Что ты несешь, какие сказки, какой музей, какое человеческое!» И, может быть, запнутся на последнем слове, понимая, что сказали не то, скорее, они даже не будут вам отвечать — пошлют вас подальше, чтобы не задавали «глупых вопросов».
А теперь представьте детей, которых растят эти люди, у которых главная цель — деньги, за которые они могут купить все: и машину, и институт для ребенка, и «отмазать» от армии, и безбедную жизнь. Эти дети уже с ранних лет становятся заносчивыми и эгоистичными, потому что растут в бездуховных, бескультурных семьях. И эти семьи живут припеваючи, и ничто их не берет. А вот семью порядочного человека « слепой случай» не обошел стороной, и от этого становится очень грустно и обидно, и хочется кричать: «Ну, несправедливо же это, несправедливо!»

НА ДОРОГЕ

Август. Вечер. Женщина готовит на кухне. Включено радио. Новости: «Сегодня в три часа дня на мосту через реку «Подпольную» столкнулись два автомобиля: «ВАЗ-2106» и «БМВ». Личности водителей установлены. Это — Шипуто Иван Семенович, бывший за рулем «Жигулей», и Стебленко Евгений Вадимович, водитель «БМВ». Оба водителя погибли.
По пока неуточненным данным виновником аварии стал водитель «БМВ», который выехал на полосу встречного движения».
В кухню забежали дети. Все стояли молча. Не хотелось верить — их отец, Шипуто, разбился.
На месте аварии работали сотрудники ГАИ. Лейтенант осматривал машины, другие растягивали рулетки, врачи забирали тела.
— Черт, эти крутые на своих тачках думают, что им все можно. Уже какой раз на трассе из-за них люди погибают, — бурчал про себя лейтенант.
— Похоже, водитель БМВэшки нетрезвый был, — подошел к нему один из «скорой помощи».
— Да, так часто и бывает...
К месту подъехал какой-то человек на авто с милицейскими номерами. Это был начальник ГАИ. Обменялись приветствиями.
— Я тут проезжал недалеко, передали, что авария. Что случилось?
— Да вот, опять какой-то оборзевший на иномарке выехал на встречную, по словам врача, еще и пьяный. А результат — два трупа. Начальник подошел к «БМВ».
— Да, я знаю этот номер. Это же Женя Стебленко. Жаль. Уходят хорошие люди.
— А кем он был?
— Да у этого человека ресторан и дискотека у нас в поселке. Я его лично знал.
— А он все-таки виноват в этой аварии?
— Дай сюда протокол, — строго посмотрел начальник.
Он стал заполнять протокол. Ходил около машин. Осматривал, приговаривал: «Так, так...». Уходил куда-то. Потом сказал:
— Езжай на пост, там сейчас — никого.
— А протокол?
— Я здесь, чего тебе еще надо, выполняй.
Потом приехали родственники Стебленко. Подошли к начальнику, поздоровались:
— Коля, ну ты уж сделай все, чтобы было «чики-чики», выручай, мы тебе сколько раз помогали...
— Да без разговоров. Я добро помню.
— Ну, давай.
Тела привезли в морг. Туда же приехали семьи водителей. Родственники Стебленко ничего не спрашивали, просто посмотрели на него. Шипуто не знали полностью, что и как произошло.
Жене Шипуто, Надежде Алексеевне, сказали: «Ваш муж не справился с управлением и выехал на встречную полосу. Видимо, он ехал на неисправной машине».
Надежда Алексеевна удивилась:
— Это как?
— Может, управление отказало, мало ли... На дороге тысячи причин могут появиться...
Стебленко не стали предъявлять никаких исков Шипуто. Мол, все равно уже людей не вернешь. А то, если начнут копать в ходе суда, то докопаются до истины. Зачем? Отвели тучи, и — хватит.
А Шипуто тоже было не до выяснений, надо было хоронить погибшего. Ведь люди в форме сказали: «Машина неисправна», — вот и объяснение, чего еще.
В поселке прошел слух об этом происшествии.
— По радио сказали, что водитель «БМВ» виноват, а оказалось, наоборот, — говорили сельчане.
Лейтенант, который передавал протокол начальнику, догадывался, что дело принимает нечистый оборот. И к лейтенанту на другой день вечером приехали какие-то люди. Договариваться. Предложили денег, но он отказался. У лейтенанта было двое дочек, и ему сказали, что лучше молчать, а то его дети однажды поплывут по реке без признаков жизни. Вроде утонули. И лейтенанту пришлось молчать...
... Стебленко хоронили торжественно. В поселок съехалось много чужих людей на хороших машинах. На кладбище ему поставили заметный памятник.
Шипуто, конечно, хоронили скромнее. По — народному. И на могиле у него был обычный крест, так как денег у него было немного, он работал радиомонтером в поселковом радио. Если где радиопровод порвется, или еще что, он выезжал и чинил.
На девятый день и у Шипуто, и у Стебленко были поминки. Шипу-то поминали просто во дворе за столом. Стебленко, наоборот, сделали закрытые поминки в ресторане. Ведь денег у них хватало, да и не привыкли они во дворе.
Лейтенанту не сиделось дома. Он пошел вечером по улице. Так он иногда делал. Случайно проходя мимо того ресторана, остановился. У входа стояли и курили поминающие. Среди них был и начальник ГАИ. Он заметил своего подчиненного.
— Поди, сюда.
Лейтенант подошел.
— Это мой сотрудник. Он первый был на месте, — представил начальник своим знакомым лейтенанта.
— Ну, пусть войдет, выпьет за упокой нашего Жени, — сказал кто-то. Лейтенанта повели к столам. Кто-то спросил начальника:
— Так он все знает?
— Ничего. Надеюсь, он уже забыл то, что знал. Я об этом уже позаботился.
— Ну, отлично. Тогда пусть посидит...
В ресторане было много народу. Играли приглашенные музыканты. Репертуар у них был из каких-то песенок, типа «Мурки». Было шумно. Лейтенанту поставили выпить и закусить. По ходу дела выпивку подливали... Все вокруг говорили. Сначала об Евгении Стебленко.
— Вот Женя, хорош он был, или плох, мне все равно, занимал он у меня денег? Да! Иногда отдавал. А теперь его нет, так и долгов нет?
— А меня он выручал, когда на меня «наехали», я им сказал, мол, у меня есть старший, к нему и обращайтесь. А сам — Жене позвонил. Они — к нему, а он, мол, это мой человек, не «наезжайте». Они и отстали от меня. Хороший человек. Мир его праху...
— Не знаю, — подключился еще один собеседник, — но, по-моему, он был крысой. Как ему что надо, так он с мясом вырвет. А как другим, так и клещами не вытянешь из него.
— Да все богаче хотел стать. Думал, купит еще несколько ресторанов, потом — еще. Там, смотришь, — и власть. Хвалебные речи говорили вслух, а хулили на ухо, но, если близко сидишь, слышно.
Лейтенант выпивал и все слушал, и ему становилось противно.
Когда поминающие стали совсем пьяными, то забыли про Стебленко. Стали между собой выяснять, кто кому и сколько должен. Дошло до драки. Конечно, быстро разняли.
Лейтенанту стало нехорошо, никто даже и не заметил, как он ушел.
«Жалкие люди. Богаты деньгами, бедны душой. Человек из- за них погиб, так им все с рук сошло. Этот простой человек, может, в сто раз лучше вас всех. А вы его угробили, еще и сделали виноватым. Сказали, что это он не справился с управлением. Лицемеры, дерьмо», — думал лейтенант. Ему захотелось все рассказать родственникам Шипуто. Что Шипуто не виноват, и погиб из-за какого-то негодяя. Он примерно знал, где проходят поминки Шипуто и решил попасть туда. Нашел. Его спросили:
— Вам кого?
— Да я пришел помянуть Шипуто.
— Ну, проходите.
Его посадили за стол. Жена и дети умершего плакали. Ну, по крайней мере, о другом не «базарили». Все почти молчали, или скромно разговаривали, кто-то выпивал и угрюмо сидел.
«Совсем другая атмосфера, — подумал лейтенант. — Да, именно. Наверное, те, в ресторане, думают, что выше простого народа, раз у них есть дорогие машины, дома, и вообще — деньги. Только они очень ошибаются! Здесь собрались люди намного культурнее. Черт, ведь получается, что быдло — не тут во дворе, а там — в ресторане...»
Когда люди стали расходиться, лейтенант решил подойти к жене Шипуто и рассказать ей все, как было на самом деле. Он подошел, поздоровался.
— Я лейтенант Серов. Я был на месте аварии первым.
— А что вы здесь делаете?
— Я пришел рассказать вам, что случилось на самом деле. Ведь вам сказали, что ваш муж не справился с управлением. Это — не так...
Серов рассказал все Надежде Алексеевне...
— Мне велели молчать, но я, если хватит смелости — не смогу. Это —
неправильно. Сейчас они там у себя в ресторане «гай-гуй» устроили, ведь мой начальник у них в друзьях, если не сказать — в слугах.
— А что же делать? — спросила Шипуто.
— Не знаю. Ведь на их стороне сам начальник. Наверное, поеду завтра с утра в область. Я уже звонил и договорился через секретаря с одним полковником, который выше моего начальника, чтобы меня приняли. Расскажу ему там все, как вам.
— А если вашему начальнику там, в области, некого бояться? Если у него там все друзья, все такие же, как он?
— Не знаю. Может, не такие, может, не все такие. В общем, не знаю.
По крайней мере, я вам все рассказал, моя совесть перед вами чиста. На следующий день на работе лейтенант подошел к сослуживцу:
— Слушай, ты завтра не сможешь меня заменить?
— А что?
— Мне завтра в управление съездить нужно. Я уже спрашивался, мне сказали тебя взять на замену, тогда могу ехать.
— Что, вызывают?
— Нет, сам.
— Ну, ладно...
... Утро. Женщина готовит завтрак. Работает радио. Новости.
— Сегодня в семь часов утра с трассы Б4 съехал в кювет автомобиль «Москвич». Водитель погиб. Его личность установлена, это — лейтенант ГИБДД Серов.
... Серов проснулся. Сходил в туалет. Вернулся. Лег. Не успел заснуть — зазвонил будильник. Жена сказала: «Я там чай заварила. Будешь пить?»
— Так ведь рано еще?
— Но ты же просил разбудить пораньше, собирался в город ехать?
— Ладно...
Серов выпил чаю...
Снова лег.
— А ехать? — спросила жена?
— Не поеду я никуда, ложись, — ответил Серов.

ЖАРА И ДОЖДЬ

Летнее утро... Солнце, тепло... Вся семья чем-то занята. Кто-то делает опоры для винограда. Кто-то выдёргивает траву в огороде. Работает поливной электронасос: кто-то из нас поливает огород... Кто-то стряпает, — все заняты делом, все — суетятся. Надо полить до полудня, пока жара еще только начинается, надо успеть приготовить обед, выдергать до того как можно больше травы...
Залаяли собаки... Тот, кто ближе к воротам, бросает своё дело, выходит посмотреть: кто пришёл? Оказывается — просто лошадь пробежала. Может, надо — в следующий раз: не отрываться не бежать, не высматривать, кто пришёл,.. А то— собака на всё реагирует, особенно — наш Барбос. Он , эта маленькая собачка, считает, что никто не должен тревожить его — даже за двором. А уж тем более— во дворе... Тут, по его представлению, вообще никого постороннего не должно быть: ни — шмеля, ни — жука, ни — ежа, а особенно — чужой собаки, коровы, лошади, а тем более — кошки... Они будут — в лучшем случае, обгавканы, в худшем — инвалидами...
...Я клею во дворе велосипедную камеру. Очень нужное дело. Велосипед — незаменим. Тем более, когда нужно каждый день продавать огурцы...
...Я вытащил на белый свет радиоколонку от компьютера на проводной переноске себе на улицу...
...Чак Берри... С ним — веселее...
...Сестра отвлеклась от готовки, моет посуду... Она — еще сонная... Любит поспать... Ругается: опять рок-н-ролл включил!.. Лучше бы классику!..
Но мне — то уже классика за зиму надоела. А тут купили новый диск Чака Берри... Ну конечно, я его слушаю — каждый день! Да — и потом, отец — далеконько, подвязывает виноград, мать — поливает, возле дома — мы с сестрой, я— старший, так что ничего сестре со мною не поделать — будет слушать, что я поставлю: рок-н-ролл...
...Вообще, это — странное соединенье: гул поливного мотора, лай собаки, музыка и наша — между собой перебранка...
...Возможно, здесь, на Юге, теряешь какие-то частицы спокойного, стойкого, выдержанного Великоросского характера. Становишься похожим на кавказцев, которые в базарном гуле спорят, либо — зазывают, суетятся как на бирже. Даже если просто разговаривают... Они ведь даже разговаривают с таким темпераментом, как будто доказывают что-то. Размахивают руками при любой нейтральной фразе. Вроде: «У меня есть машина!» — и сто жестов руками. Как будто ему до этого сказали: «Врешь ты все, нету у тебя машины!». « Есть у меня машина, стой здесь, никуда не уходи, сейчас подъеду, сам увидишь!»... А речь в это время идет о чем-то совсем бесспорном, простом... О редиске какой-нибудь. Ну, может от редиски — к деньгам переходят... Так, порой, в суете — и мы с сестрой. Наверное, заражаемся этим южным характером. Мы ведь — на Юге...
Каждый день — в сезон — проезжаешь несколько кварталов, чтобы продать огурцы на «пятачке». Туда съезжаются перекупщики...». Газели, грузовики, фуры — ото всюду: Краснодарский край, Воронеж, Липецк, Москва, Питер... Мы их уже по номерным знакам узнаем. Бывают и из-за границы: Грузия, Азербайджан... Когда-то приехал один из Эстонии, поставил хорошую цену, он — моргнуть не успел, как его загрузили. Очередь еще стоит, а он объясняет с акцентом: деньги кончились!..
...Наверное, этим наша станица и интересна, что этот «пятачок», перекресток двух сельских улиц, «Фрунзе» и «Буденного» стал местом пересечения полуевропейских торговых путей. А я живу в десяти минутах пешего хода от этого пересечения...
...Я заклеил камеру. Стало приятно пахнуть из кухни. Пошел помочь поливать. Мать сказала: «Я сама, пойди к отцу лучше». Ну что ж, виноград - дело хорошее, и его управить надо...
Вдруг пошел дождь! ( Никто и не заметил, как надвинулись тучи). Мы с отцом бросили работу, побежали накрыть электронасос от дождя. Выключили, накрыли... Мать с сестренкой убрали все вещи с бельевых веревок, я — радиоколонку занес под навес. Туда же перенесли и стол. Поставили еду...
Дождь идет рядом, мы под навесом — обедаем себе...
» Похоже, дождь — надолго», - сказал отец. И, правда, дождь только усилился. Я тихо включил блюз. Все стали спокойными. Суета кудато ушла. Никто особо не переговаривался. Я сел в кресло, тут же, под навесом. Расслабился. Стало как-то спокойно, хорошо... Как будто всё — уравновесилось. У меня даже состояние стало какое-то полусонное. Я сидел и думал: « Хорошо... куда-то делась вся суета... Оказывается, дождь, это — прекрасно! Почему я раньше его не любил? Всё время как-то хотел жары... А ведь дождь-то — не хуже!.. Когда идет дождь, ты можешь подумать о чем-нибудь... Он — успокаивает. Можно посидеть, уйти в себя... Это же очень здорово: подумать не о мелочи какой-нибудь, а о чем-нибудь высоком... Получается, что дождь в этом — помощник... Наверное, раньше я мало думал не только о высоком, но и — вообще... Любил суету, рок-н-ролл, жару... Я сейчас понял, что спокойствие, блюз и дождь для меня так же важны: под них лучше думается, а, может, и — вообще живется.
Все-таки и я этому рад, ещё осталось, видно, у меня что-то северное, спокойное, уравновешенное — в противовес южному, базарному, торговому, - от глубоких снегов, зеленых бескрайних равнин, величественной российской тайги...