М. Морозов (Филфак СПбГУ, 18 лет)

СУДЬБА ПРАДЕДА

Эту работу я посвящаю светлой
памяти моего прадеда
Коренева Александра Ивановича.

Тяжело мне браток, вспоминать, а еще тяжелее рассказывать о том, что довелось пережить... Как вспомнишь нелюдские муки, какие пришлось вынести... как вспомнишь друзей - товарищей... трудно становится дышать...
М.А.Шолохов "Судьба человека".

За пять с половиной тысяч лет человеческой жизни мир и спокойствие царили на планете всего 292 года.
О.Истомин

Война... Какое страшное и, вместе с тем, знакомое слово. Принесенные ею боль, смерть горе знакомы мне, потому что война не раз врывалась в мою семью. В Великой Отечественной воевали мои прадеды, в Афганистане -дядя, а в Чеченской войне участвовали мамины ученики, мои взрослые друзья. И поэтому о каждой войне я знаю из первых уст: из рассказов воевавших, их писем и даже видео. Странно, но порой кажется, что говорят они совсем не о тех событиях, которые видим на экранах... Я смотрю видеокассету: руины Грозного, окопы от дома к дому, музыка войны - свист пуль и разрыв гранат. А небо голубое-голубое, солнце слепит, ветерок играет листвой. Где - то это я уже видел... Нет, не видел, читал.
22 июня 1941 года. Минск. Ясный солнечный день. Мой прадед Коренев Александр Иванович, солдат Красной Армии, беседует с друзьями о доме, любви, скорой демобилизации. На горизонте появилось облако пыли. Несколько мгновений - и показалась командирская машина, мчавшаяся на большой скорости. Солдаты вскочили, подтянули гимнастерки, оправили ремни и уже были готовы отдать честь, но машина, не останавливаясь, развернулась, а командир прокричал: "Война! Немцы идут! Спасайтесь, кто как может!" И уехал. А солдаты бросились спасаться. Кто как мог...
Много дней и ночей прадед с товарищами шли туда, не зная куда. От ночного холода укрывали друг друга дерном. Как грело это "одеяло", Александр Иванович помнил всю жизнь - кашлял. Где, при каких обстоятельствах взяли их немцы, не знаю. Flo знаю, что удалось бежать
Беглецов приютил поляк, накормил и определил жить в бане. После долгих скитаний, холодных ночей и ощущения постоянной опасности утлая баня показалась раем. Согревшись, быстро уснули, а разбудили их немцы. Двуликим Янусом оказался прифевший их хозяин. И снова плен. Сестра Александра Ивановича, Градисла-ва Ивановна, вспоминает рассказ брата; "Когда пленных вели, поляки выходили посмотреть. Старики стреляли, кричали, чтобы запевали "Катюшу". Вот такой неприветливой была Польша для русских солдат.
Трудно поверить, но опять удалось бежать. Двух-трех пленных конвоировал один немец. Уж каким чудом они изловчились снять оковы с ног - не представляю. Но побег удался. Сбежали. Но куда пойти? Из леса не высунешься - всюду немецкие патрули. Порой встречались с товарищами по несчастью. Это были небольшие фуп-пы, по два - пять человек, изможденных, голодных. Делились тревожными новостями: Москва сдана, надежды на победу нет. Но никто в это не верил.
Для того чтобы снова не оказаться в плену, пришлось наняться на работу. Прадеда принял богатый пан, Кроме другой работы в хозяйстве, ему пришлось доить восемнадцать коров. А к зиме, с окончанием полевых работ, Александру Ивановичу отказали в приюте. О том, как сложилась судьба прадеда дальше, я узнал из письма, хранящегося в нашем семейном архиве, читать которое очень трудно: неразборчивый почерк, смесь русского и польского. Написала письмо женушка по имени Вера родственникам прадеда уже после его смерти. Несколько листов выцветшей бумаги - ответ на вопрос о судьбе солдата Коренева А.И.
К Вере прадед пришел зимой сорок первого года. "Возьми, хозяйка, на работу". А я спрашую, где ты был? А он говорыт: "Далеко, на Беловеже", - пишет Вера. Но работник был не нужен, так как уже взяла трех евреек, хозяйство которых разорили немцы. ...выгнали, забрали у них все": лошадь и коров. Пришли ко мне, плачут-"Вера, возьми ради Бога. Я пожалела и взяла",- вспоминает женщина. Положение прадеда спасла мать Веры: "Возьми, зима. Куда он пойдет?" В деревне, в доме пана , жили немцы. "...Они могли его убить, и меня тоже, они говорили "русин", а я сказала нет. Каждую субботу прадед ходил отмечаться за 9 километров в Мелдовацы. В одну из суббот не вернулся. Пришел через три недели. Признался, что соврал немцам, будто женат на вдове с тремя детьми и имеет 18 гектаров земли. Отпустили, но предупредили: "Али мы будем знать, что неправда, то злее бензе". Вера пишет: "Шура плакал день и ночь, уговаривал венчаться. А я боялась - старше его и детей трое". А душа говорила другое, и еврейки "наговорили". 3 мая 1942 года венчались, справили веселую свадьбу. Наверное, слово "веселая" не очень подходит к той поре. Но для измученной невзгодами женщины она была возвращением к жизни, победой над своей судьбой. Как же здесь не веселиться? Наперекор всему.
Вера рассказывает, каким ее муж был работником: работал весело, старался, "все покосил, посушил, повозил". Хотел помочь братьям Веры, да она не пустила, сказав: "Им стыдно будет, пусть сами косят. Скоро будет жниво, пойдем жать рожь, отдохни". Все было хорошо, пока не приходила суббота - день переклички.
8 августа Шура с переклички не вернулся. "Ждала до обеда - нет, и не видать. Разболелась голова, ослабли руки, как взялась плакать... И вот у Веры в 42-ом году 3 мая - венец, 8 августа - вечная разлука". На следующий день узнала, что мужа увезли в Волковыск. Немцы пропуска не дали. Но это не остановило. Добралась на товарном поезде. Нашла лагерь, "а там шум, крик кругом, гоняют их, близко проволоки не допускают". Однако прадед увидел жену, окликнул. Вера перебросила через колючую проволоку еду, а он прокричал, что перебросит записку. Бросил, но увидел немец, стал отнимать, избил. "И вот такое свидание и прошчане в слезах".
Через 2 недели Вера узнала, что лагерь вывезли в Белосток, а это 55 км от дома. Не раздумывая, собралась. Пешком. Беременная. С тяжелой ношей - еда и теплая одежда. Господь надоумил взять белую венчальную рубашку мужа. В Белостоке оказалось, что лагерь в 7-ми км от города. "Господи Боже, что делать? Покушали, пошли дальше". С Верой были ее подруги, они искали своих работников, видимо, таких же, как Александр Иванович. Издалека услышали шум, крик немцев, а, подойдя, увидели тысячи народу за колючей проволокой. Поняли, что найти тех, к кому пришли, невозможно. Что делать? Долго оставаться нельзя - дома дети, работа в поле. И тут Вера увидела, что в лагерь двое пленных везут на лошади песок. Вдруг еще поедут? Предложила дождаться рабочих за леском и попросить передать одежду и еду. "Подруги говорят: "Что ты, сдурела? Они будут искать? Они не отдадут!" Но Вера ответила, что все равно перебросит узелок через проволоку, пусть хоть надежда будет, и сердце не будет так болеть. Но все получилось. Половину еды отдали за услугу. Вернулись к проволоке, "...вижу, выскочил Шура в белой рубашке, кричит, Вера! Руками машет. Я тоже помахала... И вот прошчане вечно, и вся жизня была в слезах". 19 февраля 1943 года у прадеда родился сын Николай. Но он его так никогда и не увидел.
Прежде, чем продолжить рассказ о судьбе Александра Ивановича, хочу еще немного сказать о Вере. Ее судьба была нелегкой: в 30 лет потеряла мужа, оставшись с тремя маленькими дочками и огромным хозяйством, которое требовало мужских рук. Встреча с прадедом лишь ненадолго сделала ее счастливой. Но ничто не смогло сломить эту сильную женщину, убить в ней доброту и человечность. Уже закончив письмо, Вера делает приписку -забыла рассказать о том, что стало с жившими у нее еврейками. 1 сентября 1943 года, ночью, за ними пришли немцы. Женщины уже знали, что их вывезут в Белосток, в гетто. Боялись, но надеялись на жизнь -попросили частый гребень для волос, знали, что заведутся вши. "...и пошли с плачем, голодные". Утром Вера взяла хлеба, крупы, гороху и пошла их искать. В Елавке зашла к немцам, спросила, где те евреи, что ночью привезли. Один ответил: "Хочешь их видеть, так идем в лес, я покажу. Еще не закопаны". "Тоже так плакала что пустой дом остался..."
Я думаю, как повезло прадеду, что он повстречал такую женщину, как Вера. Наверное, в ней билось 100 сердец, потому что одно не может вместить столько доброты, милосердия и сострадания. А если одно - то золотое. А еще я думаю, как все смешалось в жизни прадеда: война и любовь, горе и радость, ожидание смерти и и рождение сына...
Трудно поверить, что удача приходит много раз, но из лагеря в Белостоке Александру Ивановичу удалось бежать! Попыток было несколько, после каждой били, но почему - то не расстреляли, не устроили показательного процесса. И вот очередной побег: силы на исходе, лай собак все громче, в глазах потемнело, упал. О чем он думал в эти мгновения, с кем прощался, кого прощал? Когда открыл глаза, увидел высокое звездное небо и никак не мог понять, где он, почему так тихо. Сознание возвращалось медленно, вспомнился лай собак, которые вот - вот должны были наброситься на него. Понял, овчарки пошли по другому следу - накануне был побег. Из лагеря бежали каждый день, наверное, не хватало охраны.
Через какое - то время Александр Иванович оказался у своих. Отношение к таким, как он, было одно - передовая. Папа помнит рассказ деда о том, как он был ранен. "Немцы поперли так, что думали, не сдержим. Командир поднялся, закричал: "За Родину, вперед, ура!" Мы бросились за ним, и я увидел немца, целящегося в меня из миномета..." С тяжелым ранением оказался в госпитале в Саратове. Оттуда мать, Клавдия Евгеньевна, получила первое за 2 года письмо от сына.
Ранение оказалось очень тяжелым, поэтому после госпиталя прадед приехал домой. Хорошо известна судьба тех, кто попал в плен, и их семей. О возвращении в Польшу не могло быть и речи. В подсознании сидела мысль о неизбежном наказании. Но репрессировали его не сразу. Дали поработать, жениться, родить детей.
История ареста - это отдельная история. Скажу только, что в 1950 году, когда это случилось, Александр Иванович работал ревизором в городе Тотьма Вологодской области (он с отличием закончил школу бухгалтеров в Тотьме). Прежде, чем его забрать, в доме сделали обыск. Что искали? Драгоценности? Или компрометирующие советского человека бумаги? Скорее, и то, и другое. Поднялись на чердак, а дом был старый, ветхий потолок не выдержал, провалился. К матице была подвешена зыбка с маленьким сыном прадеда. Ребенка, кричащего от боли и испуга, с трудом достали из под обломков. (Спасли. Но психика была нарушена, и жизнь не удалась). Но трагедия стражей режима была в другом - ничего не нашли. Однако это не помешало состояться суду, который вынес приговор - 10 лет тюрьмы.
Срок Александр Иванович отбывал в Шексне. Жена его, Екатерина Александровна, взяв младших детей, ездила на свидание. Дочь Шура помнит, как отец угощал конфетами "Старт". Где уж он их взял, не знаю. В Шексне прабабушка нашла время зайти в фотоателье. На фотографии очень молодая, с модной прической, миловидная женщина. Да что там женщина - девушка. Мальчик с широко распахнутыми от удивления глазами и серьезная девочка кажутся ее братом и сестрой. Не знаю, какие чувства испытывал прадед к Вере, но прабабушку Катю любил до конца жизни. Она умерла в 47 лет, тяжело заболев. "Шура, писать можно много, но пишу все время со слезами. Не выходит она у меня из головы, думы все одни и те же... до самой смерти не забыть". Это строки из письма Александра Ивановича дочери после смерти жены.
5 марта 1953 года умер Сталин. В этом же году прадеда освободили, полностью реабилитировав.
Этот рассказ - только одна нить, связавшая мою семью с Великой Отечественной войной. Судьба прадеда - это судьба одного из рядовых войны. Я понял, что быть героем - не обязательно бросаться на амбразуру, потопить большой немецкий корабль. Разве не меньший подвиг совершил мой прадед, раз за разом убегая из немецких лагерей, не веря в победу Гитлера, не сдавшись на милость врагу?! А в том, что он оказался в Польше -не вина его, а беда. История прадеда глубоко потрясла меня. Пытаюсь представить - смог бы я выдержать те испытания, которые выпали на его долю. Не знаю, да и кто знает, не испытав, не пережив. Прадед во время войны был не намного старше меня и ровесником моих друзей - ветеранов Чеченской. А они ведь тоже многое испытали, но выстояли. Конечно, это уже совсем другая история, но война есть война, и горе не становится меньше, если погибают молодые. Поэтому я задаю вопрос: когда?

Когда ты кончишься, война?
Когда умолкнут автоматы?
И в армии служить когда,
Не воевать пойдут ребята?

Когда конец войне придет,
И в голубое поднебесье
Не взмоет больше самолет
С тяжелым грузом № 200?

Когда ты кончишься, война,
Уйдут в былое "Штурмы", "Грады",
И грудь украсят ордена -
За подвиг трудовой награды!

Когда ты кончишься, война,
Исчезнешь в бездне преисподней,
И по земле пойдет весна,
И молодость вздохнет свободней?

Сегодня моего прадеда Корнева Александра Ивановича уже нет. Но живут его дети, внуки, правнук - то, ради чего он выжил. Я взял на себя ответственность сохранить историю прадеда, пополнить семейный архив. А еще обязательно наладить связь с Колей, Кореневым Николаем Александровичем, Я уверен, что это именно то, чему больше всего был бы рад прадед.