Юлия Глазова (Филфак СПбГУ, 2 курс)

СТРАНА ЗАХОДЯЩЕГО СОЛНЦА

ПРОДОЛЖЕНИЕ.
Глава 13. Вершители и судьбы.

Пять лет назад некто Шмальдхен, бывший придворный короля, изгнанный за чрезмерно близкие отношения сразу с двумя юными служанками, человек небедный, никогда не думавший о большем, чем собственные удовольствия, внешне и по матери­альному состоянию похожий на "прекрасного принца", даром, что слишком эгоистичен для этой роли, был на ежегодной ярмарке в Стольграде. Мало того, что был, за день пребывания на ярмарке успел стать известным ни чем-нибудь, а боевым искусством, ко­торому его, конечно, обучали, но в котором он преуспевал не бо­лее чем рядовой гражданин Эльдланда. Пожалуй, рассказ об этом странном случае стоит начать с того, что некий торговец оружи­ем несколько лет назад приобрел у неизвестного гражданина Таньйяна меч, обладающий не самыми заурядными свойствами. Таньйянианский оружейник долго уговаривал торговца купить его детище, указал на ряд особенностей, таких, как, к примеру, то, что таньйяниане привыкли пользоваться маленьким и легким оружием, он же сам оружейником не является, и создал этот меч, вложив в него посланную невесть откуда силу. Продавал он дей­ствительно странное внешне оружие, по странно дешевой цене, объясняя это тем, что деньги ему не нужны, цену же он назначает лишь для того, чтобы будущий обладатель меча не рисковал рас­платиться за чудесное оружие чем-либо более ценным, нежели деньги. Ко всему юноша - а было оружейнику немного лет - при­бавил, что меч сам найдет своего истинного хозяина - не через этого торговца, так через другого. На той самой ярмарке, на кото­рую прибыл Шмальдхен, торговец с похожими напутствиями пытался сбыть с рук меч. Но, если хладнокровный голос оружей­ника внушал непоколебимую уверенность в его правоте, то к хитрому торгашу относились недоверчиво, особенно оттого, что цену тот назначил немаленькую. К удивлению Шмальдхена, оказав­шегося рядом, торговец предлагал, прежде чем купить, опробо­вать меч за бесплатно. Завороженный странным узором, оплетав­шим рукоять, ножны и даже лезвие необычного оружия, Шмальдхен решил попытать счастья. Выйдя на помост против весьма искусного мечника, которого несколько человек до него не сумели победить, Шмальдхен обнажил меч. Нет, не эльд управлял движением меча, меч управлял движениями рук Шмаль- дхена Спустя быстрых пять минут, соперник был повержен. Тол­па собравшаяся перед помостом, была вне себя от удивления и восхищения. Шмальдхен, тут же сделавшийся известным мечни­ком, приобрел чудесный меч.
Когда он вернулся домой, к обыденным развлечениям и но­вой забаве, вот уже несколько месяцев замещавшей двух служа­нок Эладали, меч был отправлен куда-то в чулан...
- Зачем ты влезаешь в чужие сны?! Зачем ты отравляешь жизнь людям? Неужели просто так??? - Анне с укоризной взглянула на человека, чье лицо было скрыто обширной тенью капюшона. Че­ловек оставался все так же недосягаем ни для чего человеческо­го. Все таким же безэмоциональным голосом отвечал он этой взрослой девочке:
- Я не влезаю в чужие сны. Люди видят во сне отражение пере­житого за день. Какими бы причудливыми ни были сны, они все объяснимы.
- А вещие сны, а правда о маме??
- В этом нет ничего удивительного. Ты, как эмоциональный человек, можешь подсознательно восстановить правду по очень малому набору фактов. Ты много думала о причинах вашего вне­запного ухода. Это было неестественным для тебя, что бы ни го­ворила Лийя.
- Ты хочешь сказать, что и тебя с твоей правдой я хочу видеть?
- Ты видишь не то, что хочешь. Ты видишь то, что требуют твои мысли. Подумай, о чем ты думала больше всего, что чув­ствовала? Может, найдешь ответ...
- Скажи, Иоле тоже умрет? - вдруг тихо сказала Анне, длин­ные ресницы ее опустились.
- Не знаю - пожал плечами человек.
Анне тоскливо сжалась, изображение размазалось, отчетливым оставался только силуэт человека. Анне чувствовала, что хочет сказать еще что-то, но все никак не могла понять что. Наконец, так и не найдя чего-то, она вздрогнула и бросилась на шею чело­веку. Тот не отпрянул, даже не двинулся. Анне с удивлением по­чувствовала, что тело человека теплое, живее.
- Ты знаешь, что она любит тебя - вдруг сказала Анне, сама не поняв зачем.
- Я много чего знаю. - Последовал ответ. Теплая рука провела по вспотевшему лбу Анне.
Изображение расплылось совсем. Еще не проснувшись, девоч­ка пробормотала что-то бессвязно и увидела над собой освещен­ное слабым светом утра лицо сестры.
- У тебя жар - констатировала Лийя. Белые стены Вермена виднелись, словно мираж, вдалеке.
- Я хочу стать воином, как Иоле - сказала Анне, вырвавшись из ласковых рук сестры...

Шмальдхен вряд ли собирался жениться и посвятить себя се­мье. Его отношения с женщинами были мимолетны и, если и ос­тавляли где-то свой след, то в хрупких душах этих самых жен­щин, рассчитывающих на большее, нежели заурядный романчик. Так, например, случилось с Эладалью, грезившей о счастливом браке, сердце которой полностью уничтожила встреча Шмальд-хена с Лийей...
Был пасмурный вечер, стемнело прежде положенного. Сразу в нескольких окнах дома Хельцена, прямо напротив его собствен­ного особняка, вспыхнул яркий свет. Не в обычаях хмурого Хель­цена, к тому времени потерявшего всех живших при нем родствен-ников, было зажигать много света. Шмальдхена это обстоятельство насторожило чем-то...
На следующее утро ворота дома напротив покинули две юные таньйянианки. Старшая, хрупкой красоты печальная девушка сразу заинтересовала эльда. Младшая, загадочная и открытая одновременно - так прочел Шмальдхен выражение ее лица, ок­ружила себя ореолом холодноватой неприступности, влекущей и одновременно не нужной Шмальдхену.
Вечером Шмальдхен решил пригласить к себе Хельцена вме­сте с его заграничными родственницами. Эладаль, тоже пришед­шая в тот вечер к любимому другу, очень удивилась, застав его не в одиночестве. Одна из его гостей была стройна и тонка, с де­ланно скромным лицом и тихим голосом. Эладаль с первого взгля­да невзлюбила очевидную соперницу. Другая, сдержанно-замк­нутая, отчего-то вызвала у эльды симпатию. Наверное, оттого, что Эладаль точно знала: Шмальдхен не любит женщин со сложным характером. Несколько дней спустя, Анне, эта самая вторая девушка, устроится сестрой милосердия, где уже работала Эладаль и станет подругой бывшей пассии Шмальдхена...
В ту же ночь Лийя осталась у нового знакомого. В первый раз увидев человека, она решила, что непременно должна сделать его своим принцем. Весь вечер она ходила с опущенным долу взгля­дом, избегая встречаться глазами со своим избранником. Ночью же, когда они остались наедине, в первый раз взглянула на него в упор. И в этом взгляде читались все ее намерения.
Когда Шмальдхен встретил темные глаза Лийи, его чем-то поразил этот взгляд. Что-то иное, чем у прежних его женщин, читалось в глазах таньйянианки. И отчего-то эльд понял, ему уже не выпутаться из плена этих глаз. Судьба настигла бесшабашно­го Шмальдхена.
Несколько дней спустя они с "кханой Лилль" обсуждали под­робности предстоящей свадьбы...
Прошло всего несколько дней с тех пор, как осаду Вермена возобновили. Люди спешно доставали из чуланов заброшенное было оружие, по улицам вновь сновали конные и пешие воины, маги вновь отдали свои силы защитному куполу...
В один из этих суматошных, смешанных дней над улицами города возникла широкая тень. Люди, поднявшие глаза наверх, сразу много людей, увидели громадное чудище, черно-зеленое, с широко распластанными над крышами перепончатыми крылья­ми, с раскрытой в готовящемся вопле продолговатой и жесткой серой пастью...Кто-то из замерших вдоль домов людей первым произнес полное ужаса и удивления слово:
- Дракон!
Гигантский хвост твари полоснул по открывшемуся между отшатнувшимися в стороны людьми пространству. С хвоста без­жизненно скатился маленький на фоне твари человечек. Доспе­хи, простые и легкие, без именных знаков, красноречиво говори­ли, откуда этот человек. Несколько сильных рук тут же схватили его и поволокли в сторону центральной больницы, где умелые руки сестер могли дать надежду вестнику из отряда "кханы Ивль".
Анне, находящаяся в тот момент на дежурстве в больнице, сра­зу бросилась приводить в порядок разбитое тело воина Когда очнувшийся на мгновение Ийну увидел над собой худое лицо таньйянианки, он произнес только:
- Иоле...отряд погиб в Осенних горах... дол ожить Тилльду.
И человек снова потерял сознание. Анне же, шокированная этим бессвязным сообщением, бросилась в соседнюю комнату, звать подругу по дежурству.
- Кхана Эладаль, ты должна доложить об этом королю! - отча­янно сказала она, передав слова Ийну - прямо сейчас. Боюсь, Ийну не доживет до вечера!
- Но почему не ты - девушка одновременно боялась и желала появиться при дворе короля: так близка была сейчас ее детская мечта стать принцессой.

- Я... - голос Анне прозвучал жалко - я не смогу... Вечером того же дня раненный вестник умер...
Еще в первые дни своего пребывания в Вермене Анне узнала, что Шмальдхен известен, как искусный мечник. После долгих уговоров эдьд взял сестру любовницы к себе на обучение. С того момента каждый вечер на заднем дворе Анне размахивала дере­вянным бруском, заменявшим настоящий меч, поначалу неуклю­же, потом ловчее, оттачивая свое мастерство. Это нередко злило Лийю, которая не могла понять любви ее сестер к оружию и во­инскому мастерству вообще.
- Ты же лекарка - часто говаривала Лийя, укоряя сестру - за­чем тебе меч?
- Одно не мешает другому. - Отвечала Анне - вот у Иоле в от­ряде девочка была и лекарка и воин.
- А ты - цветочница, что не мешает тебе вести домашнее хозяй­ство - несвязно встревала в разговор подошедшая Эладаль, с са­мого момента их знакомства стремящаяся обидеть, уколоть со­перницу...
Ко дню свадьбы, в последний раз назначенному через неделю после того, как умирающий Ийну сообщил о гибели отряда Иоле, Шмальдхен достал из чулана чудесный меч и подарил его Анне -как старательной ученице сестре невесты. Анне приняла дар с благодарностью. Эладаль смотрела на меч с нескрываемой зави­стью: с момента расставания Шмальдхен не подарил ей ничего, не то, что дорогой сувенир.
И вот неуклонно подошел тот день, который много раз пере­носился по разным причинам.
В доме Шмальдхена собрались ближайшие друзья жениха - у невесты, по-прежнему чужой в северном городе, их не было. Была среди приглашенных и Эладаль. Свадьба шла своим чередом, ког­да у Эладали поперек горла встали слезы отчаяния и, едва сдер­живая рыдания, девушка выбежала на крыльцо. За ней неслыш­ной тенью скользнула Анне, узнав о гибели сестры, ставшая совсем бледной и замкнутой, а оттого страшной, тем более что с момента дарения настоящего меча, она ни разу с ним не рассталась. Эла­даль, не обратившая никакого внимания на преследование, осела на ступени крыльца, и зарыдала, опустив голову на ладони. Анне наблюдала за ней призрачным взглядом. Тишину пустынной ули­цы нарушил стук конских копыт. Всадник на высоком черном коне спешился прямо перед крыльцом, на ступенях которого рыдала слезами безутешной любви молодая эльда. Высокая фигура подо­шла прямо к девушке, опустилась рядом.
- Стоит ли плакать о том, чего нет, кхана Эладаль? - девушка подняла глаза, слезы застыли забытые в мелких морщинках у глаз. Эладаль все пыталась угадать, что такого странного в звучании этого голоса.
- Твое сердце не там - рука в черной замше указала на светя­щийся проем двери, где с замирающим от волнения сердцем зас­тыла Анне, - но в тех детских мечтах, когда ты желала стать коро­левой...
- Откуда знать тебе, неизвестный, что гложет сейчас мою душу? - воскликнула Эладаль...
Человек не успел ответить: из двери стремительно выскочила Анне:
- Он все знает! - и замолчала, встретив удивленный взгляд Эладали. Маленькая ладошка
Анне уверенно лежала на рукояти меча. Слезы на лице Элада­ли исчезли совсем. Другие мысли занимали ее.
- Ты должна отправиться ко двору короля Тилльда завтра же и доложить ему о гибели Иоле...
- А если он не примет меня? - засомневалась совсем уже по-другому Эдадаль.
- Примет - произнес человек.
Эладаль снова задумалась, но в задумчивости этой сквозило согласие. Потом вдруг спохватилась:
- Кто ж ты такой, человек, который... все знает?
- В разных местах меня зовут по-разному - неопределенно от­ветил человек, направляясь к своему коню - можешь и ты приду­мать мне имя...
Он уже готов был пустить коня вскачь, прочь от этого места, как вдруг заговорила Анне.
Голос девушки звучал странно, срываясь посреди речи.
- Стой! Ты не смеешь уйти!.. Ты не смеешь уйти просто так! -она перевела дух, как будто каждое слово требовало от нее ог­ромной силы - Она любила тебя... А я убью тебя...
Эладаль, испуганная странным заявлением девушки, броси­лась наперерез Анне, но была грубо отброшена оказавшимся силь­ным локтем. Все произошло быстро. Тело Анне взвилось в прыж­ке, меч, знающий свое дело лучше любого мечника, сверкнул в воздухе, рассекая надвое тело всадника. Эладаль, поднявшая го­лову, тут же зажмурилась. Когда она открыла глаза, она увидела невредимого всадника и застывшую в немом удивлении и отчая­нии Анне. Почему?! - говорил взгляд больших зеленых глаз.
- Почему?! - Вскричала, опомнившись, девушка. И упала на колени.
- Если ты думаешь, что ты от этого страдаешь больше всех -произнес человек - ты глубоко заблуждаешься... - И под отчаян­ное ржание великолепного коня, всадник скрылся с глаз женщин...
- Мой король, к тебе неизвестный, судя по коню, весьма влиятель­ная персона - стражник склонился, выказывая почтение Тилльду.
- Пригласи сюда - произнес разбуженный король, про себя гадая, кто это может быть в такое время. Лениво, прямо поверх ночной сорочки маг набросил выходной плащ и выбрался в при­емную. На роскошном королевском диване сидел бывший учи- тель мага.
- Какого черта ты здесь делаешь? - воскликнул король - что может быть нужно тебе от меня?
- Ничего - произнес учитель. - Все, в чем ты откажешь мне, я в состоянии сделать сам.
Просто хотелось бы, чтобы "избранный Богом" друг сам ока­зал Эувгилиону ЦаКоннону услугу...
- Интересно, какие услуги может сулить предатель и враг?
- Конечно, предательские и враждебные. Его помощь челове­честву исчерпала себя. Теперь недалеко уже до вашей победы. Однако и знания, которыми так неосторожно распорядились твои друзья, Тилльд, не позволяют им дальше вести мирное существо­вание. Все, что от тебя требуется - сообщить Эувгилиону ЦаКон- нону, что время пришло...
- И за этим ты пришел ко мне ночью? Чтобы я своими руками уничтожил целую народность друзей?!
- Как человек, которому пришлось довести до могилы близко­го друга, говорю: да. Иначе неизвестно, сколько еще твоих дру­зей сверх того, что я прошу, попадут в это мрачное место.
- Я подумаю - мрачно произнес король - исчезни. Иначе я при­кажу страже взять тебя.
- Исчезаю. - Пожал плечами учитель, удаляясь - только пото­му, что не желаю губить твою стражу...
- Мой король! К тебе неизвестная, говорит, что имеет сооб­щить важные новости...- стражник изогнулся в поклоне.
- Кого еще черт носит! - буркнул король - пускай входит - до­бавил себе под нос - после ночного гостя я ко всему готов!
- Кто приходил к тебе ночью, мой король?
- Сам дьявол... - брови на измученном лице Тилльд а хмуро сошлись, почти полностью скрывая под собой глаза.
Эладаль прошла в приемную. Лицо ее было скорбно.
- Что скажешь, дорогая кхана? - король старался говорить любезно, но злоба о т нехорошо проведенной ночи все равно про­ступала в его голосе.
- Добрые ли твои вести?
- Я с невеселой, но важной вестью - Эладаль опустила глаза -восемь дней назад в этот город попал кхан Ильн, из отряда кханы Ивль.... Об этом никто не знает.... Перед смертью он сообщил, что отряд кханы Ивль погиб...
Тилльд не сразу сумел совладать с собой. Когда же справился с нахлынувшим пополам со злобой горем, спросил сурово:
- Отчего же прошло восемь дней, а никто в городе не знает о случившемся?
- Я прошу прощения у моего короля, но мы не смогли спра­виться со своей печалью об этом событии, а кхан Ильн скончал­ся вечером того же дня...
- Отчего ничто не известно о появлении в городе кхана Иль- на? Неужели никто не видел его?
- Видели, и говорят, но тело его было похоронено тайно, что­бы разговоры о смерти кханы Ивль не терзали хрупкое сердечко ее сестры...
- Что же подвигло тебя, дорогая кхана, прийти ко мне сейчас? - король пропустил мимо ушей сообщение о сестре Иоле. Не хватало еще иметь дело с ее родственниками...
- Сам Бог, мой король...
В двери приемной всунулась голова стражника:
- Мой король, к вам королева Сольландская...

Тела погибших были уложены в ряд, образуя огромное откры­тое захоронение. Они даже не начали разлагаться в этом безжиз­ненном краю. Ни бактерии, ни вороны не залетали сюда даже слу­чайно. Человек вновь вгляделся в застывшее лицо Иоле. Легкая дымка пыли клубилась у его ног. Человек глянул вдаль. Там, да­леко внизу простирались, словно игрушечные, болота Родианда.
Человек повернулся к скале. Вытянул вперед руку, сжал в ку­лак обтянутую черной замшей ладонь. И, как будто повинуясь заключенной в ней силе, с вершины скалы осыпались громадные камни, скрывая под собой братскую могилу.
Вместе с камнями вниз свалилось цепкое существо, тонкое и невероятно гибкое, с маленькой круглой головой, увенчанной тремя костяными образованиями - "рожками".
Тело существа было неравномерно покрыто редкой бурой шер­стью, под которой отчетливо была видна гладкая, словно отпо­лированная, черная кожа. Существо слетело со скалы и готово было лететь дальше вниз, чтобы разбиться, но человек стреми­тельным движением отбросил его обратно к скале. Существо под­няло на человека глаза: большие черные глаза его были разумны.
- Я спас тебя, черт - медленно, безэмоционально проговорил человек, чей признак некогда стал Богом этим существам, име­нующим себя "чухами", - ты пойдешь со мной...
И существо повиновалось. Оно вскарабкалось на спину чело­веку. Тот еще раз бросил взгляд на результат обвала, повернулся и пошел вниз. А из-за горы поглядывало ему вслед бестелесное нечто...

Глава 14. Страна Заходящего Солнца.

У самого западного подножия Осенних гор расположилась эта страна. Земли ее в основном болотисты и туманны, что гармони­рует с ее странным населением.
Растительность, рыжая и зеленая, придает странную красоту этим землям. Люди, еще только придя в Мир, обозвали Осенние горы краем света, подразумевая, что за ними не лежит более ни­чего, кроме ужасного Небытия. Это был древний взгляд. Вызван он был тем, что огромный Осенний хребет вызывал в первочело-веке ощущение пустоты и смерти, неприступности и ужаса...
С годами человечество развивалось, Таньйян даже расширил свои владения на неисследованные ранее земли на юге материка. Но горы оставались источником священного ужаса человека. Краем света. Люди Родианда, живущие у самого подножия гор иногда замечали странных, едва уловимых простым взглядом, существ, по предположениям их, выходящих из-за гор. Существа эти далеко в людские земли не спускались, и, казалось, сами ис­пытывали по отношению к людям тот священный страх, кото­рый вызывали у людей горы. Существ считали порождениями Небытия и недолюбливали.
В один уже отмеченный мной момент, с гор спустился чело­век. Точнее, призрак будущего человека, неизвестно, каким об­разом вызванный. Призрак исчез после встречи с первым роди-андцем, не оставив после себя ни шума слухов, ни вообще какой-то памяти. Если не считать одного портрета...
Никто не знал об этом схождении с гор, тем более, что человек этот не был до конца человеком. Однако, прошло время, и уже целый отряд людей бросился в горы, спасаясь от неминуемой гибели. Гибель все-таки настигла их, поглотив без остатка у под­ножия острого клыка, схваченного кольцом облаков еще в ниж­ней его части. Клык этот назвали Пиком Острых Клинков, или же Вершиной Смерти, и его зловещий силуэт в те редкие дни, когда небо над ним расчищалось до конца, грозно нависал над судьбами людей. Священный страх только окреп после той "сме­лой" попытки восхождения.
Несколько крестьян Родианда, месяц спустя, видели, как взо­шел к подножию страшной вершины один человек. Наблюдали за ним издалека, оттого не видели его лица, только серый высокий силуэт, неспешно ступающий по шатким камням, почти не задевая их.
Фигурка человека очень быстро затерялась среди серых кам­ней, однако вечером того же дня она возникла снова, как будто темной власти гор не подлежал этот человек. Виденное обсужда­ли тихо, внутри своих семей, и пришли к выводу, что только Бо­лотному Богу под силу такое деяние. Убедив себя, что их виде­ние связано с существом высшего разума, люди очень быстро забыли о том случае.
Отряд Иоле Сайя погиб в горах, это общеизвестный факт. Однако через мгновение после собственной смерти Иоле, а за нею и все ее люди переродились в иных существ, сохранявших па­мять прежней жизни. Эти-то существа и завершили долгое пуг­ливое стремление людей узнать, как выглядит лежащее за гора­ми Небытие. Как предводитель этого нового народа, говорю: за Осенним хребтом, уходя в невообразимую даль, лежат земли Мира. Такие же, как и те, которые обжили люди, только девствен­но-дикие, без намека на животную жизнь. Тогда еще ни мне, ни моим сородичам не было известно про лежащие у нас под боком земли чухов. Слишком скрытными и пугливыми были эти скаль­ные существа.
Мы не сразу освоились с нашей новой жизнью. Поначалу не­понятно было, кто мы, что, как из небольшого отряда родился народ обширной страны. Потом постепенно пришло понимание. Прав Иенна, говоря, что мы являемся родственным Нежити на­родом, только та живая энергия, из которой составлены наши существа, полярна той, из которой состоит "старший народ". Это не плюс и не минус, это просто необходимость уравновесить жи­вую энергию в Мире...
Чем выше был магический потенциал человека в прошлой его жизни, чем большую живую энергию содержал он в себе, тем больше новых существ хранит его память. Из тех вещей, которые были при нас в человеческой нашей жизни, я взяла с собой за горы Чайник: что-то подсказывало мне, что такой мощный источник силы, как ничто иное может понадобиться нам в нашей новой ипостаси. Некоторое время спустя, было замечено, что Чайник обладает способностью порождать новых миражей, тем самым, разбавляя наш устоявшийся мирок бессмертия.
Границы нашей страны более чем условны. Однако в преде­лах их все, от воздуха и до растительности, живо и живет своей независимой жизнью, за пределами же ни одно живое существо не нарушало мертвый покой земли. Живая энергия распредели­лась по Стране Миражей неравномерно, места, где сгустилась великая сила, стали "городами" миражей.
Их не много, наверное, меньше десятка. Но население их рас­тет, непрерывно пополняясь из Чайника, расположенного в иллю­зорной столице моей страны - Иллюзионе. Имена себе и своим городам мы придумали сами, потому как не было никого, кто мог бы дать нам их. Многие сохранили созвучия своих прежних госу­дарств. Я прозвалась Кошой, и никто, включая меня, не может точ­но сказать, откуда пришло мое имя. Страну мою называли по-раз­ному, в том числе - Кошляндией, страной королевы Коши.
Понемногу освоившись со своим новым обликом, мы начали покидать пределы страны.
Принимая облик привычных человеческому Миру существ, мы бродили по старому Миру, наблюдая изменения, происходив­шие там в наше отсутствие.
Так, например, пришло к нам известие о том, что Иларийские острова ни с того, ни с сего ушли под воду. Что война окончи­лась, окончилась в пользу людей, хотя предсказание полоумного старика свершилось: Нежить получила огромные владения за Линией Вечной Мерзлоты. Что решающий штрих в войне совер­шил Тилльд Освободитель, умело воспользовавшийся секретным оружием Хотореша...
Очень льстил тот факт, что о нас продолжали говорить как о героях, преувеличивая наш подвиг и воздвигая перед Иоле не существовавшие ранее альтруистические цели.
Различные народы слагали бесчисленные оды Погибшим у подножия Вершины Смерти.
Портрет Иоле в доме считался знаком роскоши. Иногда воз­никало желание посмеяться над этим неоправданным культом безвременно ушедшей личности...
Как-то, воплотившись в родиандскую торговку-сироту по имени Исигвана, я добралась со своими товарами до самого Вермена, где без труда отыскала остатки своей бывшей семьи.
Лийя стала образцовой женой, исправно вела домашнее хо­зяйство, не замечая того, что муж нередко ночует у других жен­щин. В ее уютном, но застоявшемся доме неторопливо подраста­ли пятеро малышей. Первый из них еще помнил тетушку Анне...
Судьба Анне оставалось смутной. Говорят, в день приезда ко­ролевы Сольландской Анне была на главной площади. Молодой сын королевы заметил выделявшуюся из толпы красивую таньй-янианку, с отрешенным видом наблюдавшую за торжеством. Де­вушка чем-то сразу понравилась ему и, отъезжая, королевич про­сил ее ехать с ним. Анне не сопротивлялась. Говорят, там, в столице Сольланда, Оселье, Анне вышла замуж за королевича, при этом чуть не была убита бывшей его любовницей. Если бы человек, с головой укутанный в серый дорожный плащ, не оста­новил метко брошенного в нее кинжала, событие это много бы обсуждали по миру...
Потом, после смерти прежней королевы, Анне короновалась на сольландский престол, как ближайшая к трону женщина. По обычаю Сольланда, на престол могла взойти только женщина, ставленница Луны. Обычай этот будет нарушен только тысячи лет спустя, когда после смерти последней королевы на престол взойдет ее муж, Тиар...
Слух этот правдоподобен еще и потому, что новую королеву звали Анной, не столь уж частое Ихмя среди Сольландцев. К тому же, кожа ее была слишком смугла для северянки.
Продолжая свое торговое странствие, моя Исигвана достигла Оселья и там увидала эту самую Анну. Худая и высокая, с тем­ным, будто вырубленным из камня - искусно, но неестественно, -лицом, эта женщина совсем не походила на мою Анне. И, если бы я украдкой не заглянула в спальню королевы - не помню уже, чего я тогда хотела, - я бы навсегда уверилась, что моя Анне пропала безвозвратно...
Вернувшись в Вермен, Исигвана попала как раз на торжество по поводу третьего дня рождения сына и наследника Тилльда и Эладали. Став королевой, эта женщина значительно потеряла в своей красоте, зато умела вовремя поддержать словом и делом своего мужа. Говорят, период их совместного правления стал одним из самых прекрасных периодов для Эльдланда. Не буду спорить.

Время шло, и из моей вечной жизни что-то стало неотвратимо уходить. Пропал прежний энтузиазм путешествий и наблю­дений. Навсегда похороненной в пустой могиле осталась Исиг- вана и многие другие се воплощения. В жизни Страны Заходящего Солнца отчетливо не хватало чего-то. Мы продол­жали свои вылазки и наблюдения, но существо мое рвалось не­понятно куда, да и другие мои собратья тоже стремились сбро­сить старую шкуру. Тогда нам впервые пришла в голову мысль как-то пытаться открыть для людей наш мир. На населенной части Мира то и дело стали появляться странные люди, утвер­ждавшие, что за Осенними горами не только нет Небытия, ко­торого столько лет страшилось человечество, но есть жизнь, дружественная к людям. Многие энтузиасты готовы были бро­ситься сломя голову на неприступные скалы, но мудрые маги быстро охладили их пыл: не стоит доверять тому, чего ни разу в жизни не видел, это, во-первых, а во-вторых, вспомните опыт Иоле Сайя...
И вновь Кошляндия потеряла возможность открытого контак­та с людьми. Горы оставались и еще останутся неодолимым пре­пятствием между двумя мирами, двумя материками. Мы снова углубились в наблюдения. Теперь, когда жизнь несколько ото­шла от прошедшей войны, можно было видеть, что люди во мно­гом сделали большой скачок вперед, главным образом, в понима­нии жизни. Спокойнее, мудрее и сплоченнее стало человечество. Так и не свершившиеся накануне Великой Войны, локальные войны, остались в прошлом.
Разум человека протянул руки сразу в нескольких направле­ниях. Во-первых, поняв важность магии в борьбе с альтернатив­ными формами жизни, люди углубились в познание своей жиз­ненной энергии. Создавались целые школы магии, где из простых людей пытались сделать искусных колдунов. Нередко это полу­чаюсь. Еще Тилльдом Освободителем был создан Совет Свет­лых Магов, призванный следить за тончайшими процессами, спо­собными привести к огромным изменениям. В каждом крупном городе сформировалась своя магическая структура.
С другой стороны, было сделано несколько попыток совершен­ствования оружия, с оглядкой на тот пример, который раз был создан в Хотореше. Однако вскоре от этих попыток отказались, оставшись верными древним способам убийства.
С третьей стороны, немало искателей бросились на поиски иных видов энергии, чем живая. Некий философ из Скалицы даже представил трактат на тему "структура Бога".
Под влиянием этого малопопулярного творения, ученые Таньйяна, всегда скептически относившиеся к божествам и про­чим суевериям, устремили свои искания в небо.
Научные изыскания толкнули культуру человечества в стран­ном направлении. К обычным эпически-описательным творени­ям нередко стали примешиваться фантазии на запредельные темы. Особенно популярным стало перекраивание образов бо­жеств. Даже в могучей и устойчивой церкви эльдов возник рас­кол. Раскололись почитатели единого Северного Бога во мнени-ях по поводу личности Иенны...
Популярны так же были описания жизней сумасшедших фи­лософов, открывающих "третью энергию". Какой была вторая, уже открытая, никто не упоминал. Возможно, механическая...

Внутри нашей страны миражей шли совсем другие размыш­ления. Миражи все стремились решить проблему Осенних гор, оторвавших нас от человеческого мира. Год за годом предлагали все новые проекты устранения этого препятствия, год за годом все новые проекты устранялись за трудностью реализации. В конечном итоге всегда выбирался вечный и лучший выход из любой ситуации: ждать.
И мы ждали. Ждали, попутно распространяя свои познания на западе, куда за пределами нашей страны далеко простирались пустынные земли. К концу первого тысячелетия нашей новой жизни, досконально был обследован болотистый перешеек, боль­шую часть которого занимала наша страна. Выяснилось, что здесь, начиная с Осенних гор, Северное и Южное моря сходятся близ­ко друг к другу, чтобы потом разойтись, подобно тому, как после прилива наступает отлив. Это расширение материка в самом сво­ем начале было подобно склону пологой горы. От юга, где побе­режье скалами возвышалось над морем, до севера, где раскинулись все те же болотистые низины, что и на нашем перешейке, шел непрерывный спуск. Мы успели полностью изучить этот обширный участок земли, все так же занятой только растительной жизнью, и собирались было дальше, но что-то не пустило нас. Как будто чья-то властная рука схватила нас за шкирку и отбро­сила обратно, к нерешенной проблеме сообщения с миром лю­дей. И снова долгие годы непрерывных размышлений и наблю­дений за населенным Миром. И снова отчаянная попытка уговорить людей самих покорить неприступные скалы...
Жизнь в населенном Мире тем временем, утратив энергию толчка, данного ей войной, словно затормозилась на достиг­нутом, потекла своим, мирным, чередом. Нет, ученые продол­жали что-то искать, но вяло, не делая никаких открытий. Деятели культуры продолжали изобретать облик непознанного, но, чем дальше, тем больше новизна этого облика смазывалась, все отчетливее проступали сквозь него устоявшиеся черты человека...
Нет, не пойдут эти люди в горы, даже мудрых магов не потребуется, чтобы укрощать их: они сами не пойдут.
И наверное, самое большое открытие второго тысячелетия сделал потомок Тилльда Освободителя, новый король Эльдланда Тилльд, заявивший на секретном собрании Совета в таверне между Сельцом и Заболотном, так, как заявляют давно известный факт:
- Земли, лежащие за Осенним хребтом действительно населены...

Глава 15. Человек, которого никто не поймет.

Я не Бог и не дьявол - простой человек,
Говорю это честно, хотите - не верьте,
Но, прожившему свой затянувшийся век, -
Дайте мне умереть человеческой смертью...
Не от старости - слишком она далеко,
Впрочем, можно и это, а можно - от, боли,
От пронзающих стрел ненасытных врагов -
От всего.... Только пусть не по собственной воле.
Слишком много она натворила беды
Без того...Тишина... Где ж ты, славная гибель...
От земли поднимается призрачный дым:
"Умирай, как и жил. Точка. Кем бы ты ни был..."

- Мой король, разреши справиться, как дела с защитой? - стражник, зябко ежась, подошел вплотную к пожилому магу.
- Не продержимся и до вечера. На нас пал основной удар. Ка­кого черта ты не на посту?!

Метель за окном, вторую неделю воющая не уставая, напол­нила маленькую северную крепость Лиго ощущением обречен­ности. Оно же сквозило сейчас в словах Тилльда, но глаза страж­ника отражали робкую надежду на чудо.
- С западных ворот в город пытались пройти двое. Утвержда­ют, что маги. Старший говорит, что их силы хватит, чтобы про­держать защиту нужное количество времени...
- Откуда им известно, сколько времени нас еще будут одоле­вать эти твари?! - отчаянно воскликнул король и добавил тихо -веди их сюда.
- Старший сказал, что они не намерены мерзнуть у ворот, пока я буду просить тебя, мой король. Они уже здесь...
Дверь помещения отворилась, и внутрь проникли два уже ви­денных королем человека:
"Младший" - юный сольландец, чье лицо почти точно повто­ряло лицо последней королевы Сольланда Катарины. "Старший" - человек без возраста, с головой замотанный в серый дорожный плащ. Младший заговорил первым:
- Моих сил хватит, чтобы продержать защиту до вечера и даже дольше. К тому же мне покровительствует огонь, я могу жечь их...
- Кто же будет держать защиту после? В распоряжении твоего друга большие силы?
- Это не понадобится - спокойный голос заставил все лица обратиться к "старшему". По глазам короля можно было понять, он узнал этот голос. Узнал, ни разу не слыша его. - Этим же вече­ром их не станет.
Из-за пазухи мага выкарабкался пучеглазый котенок и утвер­дительно мяукнул.
- До того, как солнце пройдет четверть своего обычного пути, здесь будет воинство с Запада. - Произнес человек.
- Какое солнце в этих бессолнечных краях? - вопросил Тилльд. - И откуда знаешь ты, что оинство с Запада избавит нас от напа­сти? Ты, который сам есть напасть и которого...
- Какое солнце? - человек указал рукой за окно. Как будто на конце вытянутой ладони стремительно вспыхнуло, ослепляя не­привычным дневным светом, настоящее солнце. - Это солнце... Что же касается войск Запада, то женщина, сопровождавшая нас ранее - сама Королева Коша, предводительница этих войск, ны­нешнее перерождение Иоле Сайя...
- Значит... - голос старого мага вздрогнул - значит, ты и вправ­ду все можешь?.. Как Бог?..
- Конечно. Если есть Бог, как для любого, кто принадлежит вашему народу, можно часть умений оставить ему. Когда же нет никого в целом свете, на кого можно опереться, приходится са­мому все мочь...
В помещении воцарилась тишина. Теперь каждый в зале на­верняка догадывался, с кем говорит. И каждый в зале интуитив­но чуял: всемогущий враг в этот миг перестал быть врагом. О чу­десах, сотворенных им, никто даже и не думал...
Иона восхищенно поглядел на своего учителя. Тот протянул ему котенка:
- Держи и помни, животина должна жить... Иона молча взял зверя. Пауза затянулась...

Король сам вышел на стену, где неустанно отбивали атаку наемников эльдские стрелки. Тяжелые стрелы северян с тако­го расстояния играючи пробивали естественную броню остро­вных тварей. Дневной свет, забытый всеми, кто проводил здесь более суток, облегчал видимость и вгонял в ступор привык­ших к ночи врагов. Люди щурились на свет, весело перегова­риваясь о чем-то своем, вовсе не относящемся к их нынешней деятельности...
Короля не приветствовали, даже не обратили на него внима­ния. Это было позволительно в условиях, в которых находилась крепость. Когда смерть недалеко, не до формальностей.
Вслед за королем выбрался наверх юный маг, держащий сей­час почти в одиночку магическую защиту города. Чуть позже медленно вышел так и не скинувший плаща его учитель.
Словно дождавшись, пока все зрители займут свои места, на Западе возникло быстро приближающее движение. Вот стали различимы фигуры коней и всадников, движущихся много быс­трее, чем обычные конники. Вот впереди возник юный воин - Иоле Сайя приняла свой первоначальный облик. Король эльдов, не отрываясь, глядел на приближающееся видение.
- Понимаю моего пращура... - пробормотал он.
- Не стоит заглядываться на женщину, которой нет - произнес за его спиной голос старшего мага. - Недоступная цель сильно сокращает жизнь человека.
Король не ответил. И, будто в подтверждение слов "старше­го", шальная стрела сняла зльда со стены, отправляя на вечный покой в глубины крепости.
А всадники уже ворвались в толпу Нежити по ту сторону ма­гического колпака. Люди со стен могли наблюдать, как двигалась, сметая на своем пути все бестелесное, абстрактная масса борю­щейся живой энергии. И вот несметные полчища врагов под сте­нами Лиго были сметены и поредевшая конница стремительно пронеслась дальше, чтобы уничтожить целый народ и самой сги­нуть на востоке...
- Можно снимать защиту - тихо проговорил старший маг...

Под стенами Лиго по-прежнему стреляли наемники, однако энтузиазма у них поубавилось, как только они осознали, что их покровители совсем исчезли. На стенах крепости по-прежнему находились людские лучники. Но были они там не затем, чтобы сражаться с вялыми наемниками, а затем, чтобы те не подумали, что крепость сдалась. Остальной же народ во главе с Ионой, как со "спасителем", был занят организацией похорон короля и раз­мышлениями о выборах нового, ибо Тилльд был бездетен. Во всей этой суете один только Иона заметил, как постепенно отдаляет­ся от людей его учитель.
Улучив мгновение, когда никто не крутился вокруг него, Иона подошел к старшему другу.
- Я вижу, тебе не по себе здесь. С тобой никогда раньше так не было...
- Пришел мой час, Иона. С того момента, как я понял, что сча­стье смерти закрыто для меня, я мечтал лишь о ней. Теперь час настал. И я не могу уйти отсюда из-за этого чертова торжества...
- Но почему? Почему едва обретя возможность жить по-чело­вечески, ты должен умереть?
- Становясь бессмертным, человек теряет вкус к жизни. А есть такие вещи, которые никогда не возвращаются, будучи утерян­ными раз. Теперь я смертный, но не живой...
- Неужели ты не останешься даже ради меня.... Ради него?! - Иона показал на котенка, мирно спящего за пазухой ученика.
- Разве когда-нибудь в своей жизни я делал что-нибудь ради?.. Возникла тишина, Иона не знал, что сказать. Этой тишиной очень ловко воспользовался один из придворных, наиболее ак­тивно участвующий в обустройстве предстоящих похорон (за что втайне надеялся получить если не трон, то явную симпатию трона...)
Иона был втянут в центр внимания, Иенна же, никем не заме­ченный, навсегда исчез из Лиго.

Когда на самой верхушке крепостной стены, открытой всем ветрам и стрелам, возник силуэт человека, наемники удивленно и радостно вскрикнули, и целая туча стрел была направлена не на эльдских стрелков, как они того ожидали, но выше, в одну -единственную цель. Это побудило некоторых эльдов покинуть свои позиции и пойти поглядеть, что такого происходит там, куда целились наемники. В пути их застал второй вопль, донесшийся извне. Причину они увидели своими глазами: с крепостной сте­ны медленно и безжизненно опадает человек в капюшоне. По вряд ли кто из них знал, что третий вопль наемники издали, когда уви­дели, что ни одна стрела не только не стала причиной смерти мага, но и вовсе не достигла своей цели. Даже в смерти Йенне Талло пришлось полагаться на самого себя.
Зато, говорят, стрелки видели иную странность: в момент па­дения тело Йенны как бы разделилось надвое. Одна, тяжелая часть, свалилась вниз, вызвав вопль удивления у наемников и оставив после себя, словно рану на теле земли, глубокую нрорубь во льду, плещущуюся черной водой. Другая же, легкая, не иначе как душа, напротив двинулась вверх, на север, туда, где на одно это мгновение Северное солнце задержалось, прекратило вечное свое движение, дожидаясь своего господина. Долго потом спо­рили люди, был ли этот человек Богом, или же просто умело при­творялся...
Когда внизу раздался третий вопль, и наемники, застыв, на­блюдали за возникшей прорубью, те стрелки, что остались на сво­их позициях, принялись разить наемников заколдованными стре­лами. Несколько передних рядов вражеского войска полегло без боя, и этот успех сыграл решающую роль в победе людей над на­емным войском.

Хоронили короля в тоскливый серый день, под редким дож­дем из вражеских стрел. Никто даже не подумал везти тело в Вер-мен на родовое захоронение королевской семьи. На центральной площади Лиго развели большой костер, тело по старому военно­му обычаю отдали огню. В Вермен был послан гонец с известием о близкой победе и гибели Тилльда. Гонцом этим обозначили Иону, как, по мнению воинов, главного претендента на королев­ский трон. Иона никак не желал ехать один, все искал по улицам своего учителя, но того нигде не было. К окончанию северного дня на глазах у половины Лиго Иона выехал в южные ворота го­рода...

Глава 16. Большие перемены.

Война очень скоро сошла на нет, истощенное и осиротевшее наемное войско постепенно сплыло за море на свои острова и больше никто не видел его на материке. Северное солнце боро­лось с южным, отчего природа была неспокойна. Почти иссякли затяжные дожди в центральных землях, местами растаяли льды за Линией Вечной Мерзлоты. Не вынеся непостоянства приро­ды, лешие в один год уснули и так и не проснулись более. И лишь изредка какой-нибудь лесник из какой-нибудь деревни Средин­ного Государства рубил топором по сухому пню и в ужасе бро­сался прочь, на бегу поминая всех известных Богов, чтобы толь­ко смыли с него память этой минутной встречи с нечистой силой. А из надрубленного пня текла бурая кровь, и всю ночь в ближай­шей деревне слушали надрывные стоны твари и подбрасывали дров в огонь, чтоб пекло жарче...
Людям и прочим живым тварям в те годы приходилось не­легко Многие гибли от неизвестных и страшных болезней. Мно­гие не перенесли усиленного жара двойного солнца и постоян­ных вздрагиваний в глубине под землей. Кто-то страдал от наступавшего вслед за жарой нестерпимого, космического холо­да. Однако, в целом и здесь люди по праву считали себя победи­телями.
Еще несколько лет спустя Осенние горы целиком ушли под землю, унеся с собой кости давно погибшего воинства и неодо­лимое препятствие между двумя мирами. Первыми на новые зем­ли ступили Светлые маги и поразились той силе, которая поки­нула эти места. Воистину, огромна эта сила.... Среди бескрайних болот Кошляндии был обнаружен Чайник, некогда дававший ог­ромную силу тому, кто отхлебнет из него. Но чайник был пуст, а в том месте, где его нашли, был возведен реальный город Иллю­зион, ставший столицей новых земель.
Вскоре после этого были отстроены и другие города Кошлян­дии, только Холмогор, лежавший ранее в предгорьях Осенних гор, так и остался виртуальным. На новые земли потянулись люди всех стран, и скоро Кошляндия стала передовой страной по уров­ню жизни и науки. В то же время далеко на востоке некий сумас­шедший старый таньйянианин создал "наблюдательную комна­ту", из которой несколько лет кряду наблюдал за небесами вблизи. По истечении этих лет он вышел к людям и прочитал доклад о величайших по значимости собственных открытиях. Этот док­лад пришелся на тот год, когда северное солнце окончательно победило южное и в бесчисленных разговорах об этом событии всплыло забывающееся уже имя Йенны. Тогда вышел из своей комнаты безумный старик и заявил, что появление новых солнц - дело обычное для того бескрайнего мира, ничтожную долю ко­торого мы видим на небе. И ни при чем тут неземные силы одно­го человека. И то, что северное солнце в итоге победило - вполне закономерно, оно больше и ярче и по всему сильнее. Не законо­мерно лишь то, что жизнь, находящаяся в столь шатком положе­нии между двумя солнцами, почти не пострадала.
Много еще чего говорил ученый, многие нехорошо отнеслись к смелым словам его. Кто-то желал своими глазами увидеть то, что видел старик. Вскоре после того он окончательно был объявлен сумасшедшим, и доклад его на долгие годы забыли. Однако Боги- в которых не верил старик, отныне стали благосклонны к нему...
Медленно, но верно покидала людей способность использо­вать собственную безграничную энергию. Заурядное большин­ство жило за так, сжигая годы дотла во имя своего тела. Немно­гие избрали Богом науку и полностью посвятили себя ей, видя, что ее будущее больше, нежели магия. Но и те редкие люди, кто по-прежнему обладал магическим даром, далеко не всегда нахо­дили в нем смысл своей жизни. Кто-то давил в себе магию, как нечто противоестественное, грозящее если не смертью, то чем-то ужасным. Кто-то полностью изливал свою силу в бесчисленные произведения искусства. Только единицы все еще развивали свои силы, смешные в своем упрямстве против того, что было уже оче­видным.
Равновесие, издавна царившее между странами материка, окончательно разрушилось. Стремительно возвышались надо всеми Таньйян, Эльдланд и Кошляндия. Эльдский Бог стал гос­подствующим на материке. Забылась Богиня Луна, вскормившая первых Сольландцев, перестали всходить на престол королевы. Ушли в небытие кровожадные Родиандские Боги, давно исчез­ло, одновременно с сокрытием Иларийских островов, верование в божественность иларийцев.... Позже всех отказался от своих древних Богов консервативный народ Срединного государства. Однако и он отказался...
Таньйян, атеистичный по природе своей, тоже стал первым в своем роде. Тайок по праву назвался научной столицей Мира. Все те, кто избрал для себя путь науки, рано или поздно сползались на восток, где им подобных было более всего и бодрым шагом шло познание окружающего мира и изменение внешнего облика человеческой жизни.
Реальное же господство на материке очень быстро заполучи­ла юная Страна Заходящего солнца. Слишком многие великие вожди с открытием новых земель потянулись туда.
Даже Иона, избранный на столь великую должность, как эль­дский король, отрекся от чужого престола, и ушел вместе со мной на новые земли, где по новой был избран властелином. С тех пор прошло уже немало лет, я пережила несколько смертей и уже давно не являюсь королевским питомцем. Более того, во время тре­тьей своей жизни я была в опале. Властвующая группа увидела во мне проклятие всего мира и пыталась изничтожить меня, что ей, в общем-то, удалось Сожженная заживо, я, словно в отместку им, в четвертой своей жизни, приобрела огненно-рыжий оттенок шерсти, который имею и до сих пор.
Сейчас я мирно доживаю свою седьмую жизнь у одинокого писателя, живущего в небольшом городе Изгороде. Я - респекта­бельная рыжая кошка, целыми днями ем да сплю, изредка вы­ползаю на карниз двухэтажного дома, понежиться на солнце. Мой хозяин в это время, как правило, сидит за дубовым столом, выво­дя на бумаге то, что ночью нашептало ему его вдохновение...
Ночами же я не сплю - гуляю по крышам, пою, вызывая эсте­тическое наслаждение у окрестных котов, охочусь на припозд­нившихся птиц - словом, делаю все, что положено нормальной кошке средних лет. И уже совсем под утро прокрадываюсь в спальню моего хозяина и нашептываю ему на ухо эту историю, чтобы, проснувшись, он непременно записал ее, с точностью до слова, от моего лица...

КОНЕЦ