С. Сниф (18 лет)

ЭДЕМ
(Фантастический рассказ)

1.
Лиса сказала:
— Здесь так хорошо!..
И вздохнула.
— Здесь очень хорошо! — согласился волк и оглянулся.
Вокруг них все цвело и пахло. Огромные цветы посверкивали многократно изогнутыми стеклянистыми лепестками. Над ними реяла в воздухе разноцветная мошкара. Стройные стволы деревьев вздымались до небес и подпирали небеса пышными кронами. Пружинистые ветви были густо усеяны сидящими птицами.
Между кронами были впечатаны в небо птеродактили с их распахнутыми кожистыми крыльями.
— Для чего мы тут? — сказала лиса и оглянулась.
— По-моему, нас тут слишком много! — сказал волк и вздохнул. Было спокойно, тепло и светло. Желтоватый кокон Благодати очерчивал каждого чуть видным ореолом.
Лиса свернулась клубочком, уткнула нос в ярко-рыжий мех и задремала. Что же касается волка, тот постоял на месте, глядя на спящую лису, потом покачал головой и побрел куда глаза глядят.
Идти было не слишком-то просто. Серые мышки то и дело прошмыгивали туда-сюда. А уж насекомых-то, насекомых было столько, что от их шелеста и стрекота не слышны были собственные мысли.
Вобщем-то, идти не хотелось. Но если беспрерывно лежать, — становишься слабым, — это волк уже испытал. Вот он и передвигал ноги — одну-другую, одну-другую, — стараясь ни на кого не наступить.
Навстречу ему попадались то козлы, то бараны, то львы, то гиены. Все они валялись на траве — подремывали или спали.
«Во сне — спасение!» — подумал волк, и эта мысль показалась ему очень даже непривычной.
Почему он так подумал? От чего спасает сон? От этого прекрасного Эдема? От желтого кокона Благодати, который во сне, действительно, становится невидимым?..
И еще волк подумал вдруг о том, что в Эдеме, действительно, слишком уж тесно. Если бы здесь жили только они двое — волк и лиса, — вот было бы хорошо! Они тогда могли бы бегать друг за дружкой.
Мысль о беге тоже была новой и непривычной. От ее новизны у волка закружилась голова, и в ушах послышался какой-то шелест.
Волк потряс головой и решил попробовать побежать. Он рванулся, но тут же налетел на чью-то мокроблестящую тушу и покатился кубарем, чувствуя, как во лбу вырастает здоровенная шишка.
— Для чего все это, о Податель Благодати? — взвыл он, подымаясь на ноги…

2.
Слух покатился по Эдему, словно порыв горячего ветра.
— Человек!
— Должен появиться человек!
— Вместо Подателя Благодати!
— Новый господин!
— Каким он будет?..
Звери, птицы и насекомые перешептывались, перекрикивались, перещелкивались. Впрочем, первоначальное оживление было недолгим. Самым привычным состоянием для всех был сон. И возникшие было пересуды быстро стихли, заменились сонной тишиной.
Ну, человек!.. Ну и что!.. Он, может, и не Господин вовсе, а такой же, как все!..
Никто и не заметил, когда он появился. Все было как всегда. Только на одно существо стало больше.
Странным существом был первый человек. Дисгармоничным каким-то. Видимо, в том и была задумка Подателя Благодати, чтобы сотворить своего наместника в Эдеме лишенным гармонии.
У человека было змеиное тело, свернутое вертикальной спиралью. Держалось оно на двух мускулистых пятипалых ногах. Сверху к телу была прикреплена голова, похожая на кочан капусты. На голове были глаза, уши, нос и рот. А еще — самое интересное — были волосы. Они отличались от привычной всем шерсти.
Человек-змей ходил, не глядя себе под ноги, и обитатели Эдема сразу поняли, что при его приближении надо сторониться.
Самое непонятное: мыслями он разговаривать не умел. Когда он хотел что-то сообщить, он выговаривал это вслух. Все остальные тоже умели издавать звуки, но звуки для всех остальных были второстепенным способом общения, ибо звуковая связь требовала большого напряжения сил и большого накала эмоций.
И еще одно отличие было у него: его кокон Благодати был не желтоватым, а совершенно белым. При свете дня его кокон делался невидимым и словно бы пропадал совсем…
Вслед за человеком-змеем появился человек-шар. Он был голокожим — ни шерстинки, ни волосинки. Когда он стоял на месте, у него были короткие ножки и ручки и маленькая уплощенная голова. Если же ему надо было двигаться, ручки-ножки и голова втягивались в круглое тулово, и он перекатывался туда, куда ему было надо. Цвет его кокона тоже был белым, что наводило на мысль, что человек отмечен, избран Подателем Благодати.
Возможно, и впрямь человек должен стать Господином в Эдеме…
Но когда появились Третий и Четвертый, всех стали одолевать сомнения. Сколько их будет, человеков? Который из них Господин? Или из четверых — любой?..
Третий был длинный и многоногий. Он мог стоять вертикально на двух толстых ногах, и тогда остальные ножки — маленькие и короткие — расслабленно висели двумя рядами вдоль груди и живота. Если же он опускался вперед и опирался на свои короткие ходилки, то сразу делался похожим на огромную гусеницу. Так он мог передвигаться быстро-быстро, гораздо быстрее всех остальных человеков.
Четвертый же похож был и на птицу, и на зверя. У него на голове был занимающий пол-лица изогнутый книзу клюв. Вместо рук были лапы с длинными когтями-кинжалами. Туловище поросло густой рыжей шерстью. Ноги были обычными, человечьими. Говорить он не мог, но жестикулировал очень выразительно…
Затем появились Пятый и Шестой, и Седьмой…
Внимание обитателей Эдема они почти не привлекли, ибо каждый из обитателей твердо знал: Податель Благодати — один, и, следовательно, тот, кто будет его представлять здесь, на месте, тоже должен быть один. Да в них, в новых человеках, ничего особенно интересного и не было.
Пятый весь оброс птичьими перьями, а вместо носа и рта была единая дыра, из которой мог вытягиваться кожистый хоботок.
Шестой был похож на медленный вихрь, поскольку состоял из постоянно кружащихся песчинок.
А в седьмом было намешано всего помаленьку: трава, земля, вода, камешки и даже солнечный свет, который изредка из него посверкивал.
Ни одно из этих созданий, конечно, не могло претендовать на роль Господина, поэтому всерьез ни одно из этих созданий воспринимаемо и не было.
Обитатели Эдема предавались любимому занятию — полудреме, а человеки разбрелись, пытаясь определить эдемские пределы.
Впрочем, изрядно поблуждав, они все вернулись к месту своего появления и, сбившись в кучку, принялись пялиться друг на дружку.
Наглядевшись, они принялись ощупывать себя и своих товарищей, словно бы изучая собственную природу посредством прикосновений, или, может быть, стараясь как бы заново себя пересоздать, заново себя вылепить.
Обитатели Эдема, приоткрывая ненадолго то один, то другой глаз, наблюдали за человеками, но подражать им никто не захотел.
Белые коконы Благодати, вместо обычных желтоватых, были явными признаками неполноценности новых созданий. Так порешили те, кто дремал, и, порешив так, стали спокойно дремать дальше.
А человеки успокаиваться не хотели. «Вылепив» друг друга, они стали разговаривать.
— Мы все разные! — сказал один. — А называемся одинаково! Почему?
— Так Он захотел! — сказал другой. — Податель Благодати!
— Что такое Благодать? — спросил третий.
— Не знаем! — ответило несколько голосов.
— А самого Подателя кто-нибудь видел? — спросил четвертый.
— Нет!.. Нет!.. Нет!.. — нестройно и недружно сказали все.
— А эти? — четвертый кивнул на дремлющие толпы обитателей.
— Ну где уж им! — сказал третий.
— Раз одинаково зовемся, — сказал кто-то, — значит, по сути, таковыми являемся!
— Вопрос в другом! Раз есть мы, — зачем они?
— Они для нас!
— А может, мы для них?
— Или же они для себя и больше ни для кого?
— Если они для себя, — значит, и мы для себя?
— А зачем быть собой — для себя?
— Для себя можно быть кем угодно! Для других — нужно быть собой!
— А что такое «быть»?
— Быть — значит, находиться в своем теле!
— А если я его сброшу, — я перестану быть?
— Быть не перестанешь, но самоощущение изменится!
— Значит, самоощущение зависит от оболочки?
— Спроси у Подающего Благодать!
— Он молчит!
— Молчание может означать пустоту!
— Или нежелание говорить!
— А нежелание что означает?
— Презрение!..
— Или смущение!..
— Чувство виновности!..
— Или трусость!..
— Молчание — принципиальная неактивность!
— Или невозможность активности!..
— То есть, небытие?
— Да, как одна из возможностей!..

3.
Лиса подкралась к волку неслышно и незаметно. Мягко ткнулась носом ему в ухо.
Волк от неожиданности подпрыгнул и рявкнул:
— Ты что?..
— Не слышал, о чем болтают эти… человеки? — томно спросила лиса.
— Ну, слышал! Ну и что!..
— Они своими словами…
— Ну!..
— Утверждают…
— Ну! Ну! Ну!..
— Что Подающего Благодать — нет!
— Что-о?..
— Тугоухий ты, братец!
— Но ведь Благодать?..
— Что «Благодать»?
— Она-то ведь есть?
— А ты сомневаешься?
— Значит, есть и Подающий ее? Так?..
— Не знаю — не знаю! Поди спроси у этих!..

4.
Волк и впрямь, недолго думая, помчался к «этим».
А там…
Там был настоящий переполох.
Человеки стояли тесной толпой и о чем-то возбужденно переговаривались.
Волк прислушался, насторожив уши.
— Уроды!
— Зачем такие нужны?
— Сплошные обрубки! Ни шерсти! Ни клыков! Ни хвоста!
— Мягкие!
— Розовые!
— В пупырышках каких-то!
— А Благодати вдвое больше, чем у нас!
— Быть этого не может!
— Да вот же, перед вами!
— Это не Благодать! Это что-то другое!
— Глазам своим не верю!
— Два кокона!
— Что ни говори, — два!
— Это, наверно, один так размазался!..
Волк слушал, наклоняя башку то налево, то направо.
Потом втиснулся между нижних конечностей, пританцовывающих от возбуждения. Извиваясь, проползая, отодвигая тех или этих, продвинулся вперед. И увидел…

5.
Два каких-то голыша. Розовая, мягкая, непрочная кожа. Ни одного на ней волоска. Только на головах волосы есть. У одного голыша — побольше, у другого — поменьше.
Глаза у них светлые, добрые. Кусочки неба, вставленные в лицо. Глядят на тех, кто их обступил. А сами за руки взялись. Крепко уцепились друг за дружку. Будто они — единое целое, которое нельзя разорвать.
А над головами у них… По два… Да, по два белым-белых кокона… Или, может, один кокон, — только раздвоенный, разделенный…
Зачем такое?.. Такие — зачем?..
Волк разинул пасть и поглядел на лису. Лиса же ответно на волка поглядела, но пасть разевать не стала.
— Ничего не понимаю! — пробормотал волк.
— Я тоже! — немного помолчав, согласилась лиса.
Немного подумав, она шепнула волку:
— Делай, как я!..
И скользнула вперед.
Волк покорно последовал за ней.
Приблизившись вплотную к двум голокожим, лиса осторожно прикоснулась своим шелковистым носиком к ноге одного из них и вкрадчиво спросила:
— Ты кто?..
Голокожий наклонил голову вниз и посмотрел на лису с любопытством.
— Я мужчина! — сказал неуверенно.
— А рядом с тобой — кто? — лиса показала лапкой.
— Это женщина!..
— А ты уверен, что правильно вас назвал? — спросила лиса строго.
— Был голос! Он мне объяснил!.. — пробормотал мужчина.
— Чей голос?
— Наверное… Его!..
— Подающего Благодать?
— Наверное…
— А ты нахал! — сказала лиса одобрительно. — С какой стати Он с вами говорит — и ни с кем больше?
— Не знаю! — сказал мужчина. — Возможно, Он любит нас больше других!..

6.
С этого разговора началась дружба лисы и волка с голокожим мужчиной и с его подругой, которая называлась женщиной. Они вместе бродили туда-сюда. Причем волку и мужчине хотелось уйти как можно дальше, а женщине и лисе хотелось увидеть как можно больше. Поэтому волк и мужчина шли, не оглядываясь, а женщина и лиса почти непрерывно вертели головами и останавливались чуть ли не на каждом шагу. Их все восхищало, они ахали и закатывали глаза к небу. Волк и мужчина их поджидали — поначалу терпеливо, но чем дальше, тем нетерпеливее.
Однажды, заждавшись и не на шутку осердясь, они пошептались о чем-то. И когда подошли отстающие, волк и мужчина устроили им трепку. Волк вцепился в лисий загривок и мотанул лису так, что та на ногах не устояла — свалилась на бок и хвостом замолотила по песку. А мужчина своей белой ладонью дал женщине такой подзатыльник, что та ойкнула, присела и сказала почтительно:
— Извини меня! Я больше не буду!..
Остальные человеки толпились в отдалении и, как обычно, что-то бойко обсуждали вслух.

7.
Отныне стали двигаться быстрее и проходить больше. Но каждый вечер возвращались на свое спальное место. Необходимость возвращаться обозначила предельную дальность походов. Если, достигнув предела, не повернуть назад, — своего места не найдешь, его займут другие…
— Что будем делать? — спросил мужчина.
— А я у тебя хотел спросить! — ответил волк.
— Пойдемте лучше к другим! — предложила женщина.
— Да-да! — сочувственно сказала лиса. — И ближе, и полезнее!..
Они подошли к толпе оживленно беседующих. Внимания на них никто не обратил.
— Зачем Он создает нас такими разными? — говорил двуногий змей. — Мы все — человеки! Значит, должны быть одинаковыми! А у нас — оглядитесь! — ничего сходного кроме названия!
— Он пробует!..
— Он выбирает!..
— Он ищет наилучший вариант!
— Правильно! Мы все — Его опыты! И когда он найдет!.. Когда осуществит!..
— Что?.. Что тогда?..
— Он загонит нас обратно в Небытие! Вам этого хочется?
— Нет!
— Нет!
— Нет!..
— Тогда надо действовать!
— Но как?
— Мы не можем!
— Он лишит нас Благодати!
— А кто сказал, что без Благодати — нельзя? Может, Его тайная цель как раз в том, чтобы создать самостоятельных! Тех, что могут жить сами по себе! Без подачек!
— Что же делать?
— Как нам быть?..
— Я знаю! — вдруг рявкнул волк, вмешиваясь в разговор человеков.
Все замолчали и посмотрели на волка неодобрительно. Двуногий змей даже прошипел коротко и резко — видимо, досадовал.
— Ну!..
— Берите пример с голокожих! Они на месте не толкутся! Пытаются уйти далеко!
Тут все посмотрели на мужчину и женщину. Во взглядах было вопрошание.
— Мы искали пределы! — пробормотал мужчина. — Но надо возвращаться на ночлег!
— А кто сказал, что надо? — улыбнулась женщина.
— Ты же сама!
— Это было вчера! А сейчас я говорю по-другому!
— Она права! — сказал человек-змей торжественно. — Надо идти вперед и не возвращаться! И ночевать там, где застанет ночь!..

8.
В путь пустились все. Но день за днем идущего народа становилось меньше и меньше. Словно бы кто-то очередной тихонько прятался в кустах или траве, чтобы остаться.
Последним отделился от похода человек-змей. Он не таился. С виноватой улыбкой на лице распустил свои кольца, вжал ноги в скользкое тулово и обвился вокруг высокого дерева, увешанного золотистыми плодами. Мужчина попробовал сбить эти плоды, кинув камень. Но человек-змей зашипел, предостерегая, и попытки были прекращены.
День за днем, день за днем они шли, четверо, — мужчина, женщина, волк и лиса, — и вокруг была красота неописуемая, и непонятно было, почему остальные не захотели идти до конца, а поскрывались кто куда. Но вот впереди показалась… Будто бы стена… Или туча серая, прилипшая к земле. Она была длинной. Тянулась и налево, и направо насколько взгляд доставал.
Видимо, это и был предел, до которого возмечтали дойти.
Мужчина и женщина переглянулись и пожали плечами. Волк взвыл коротко, лиса тявкнула.
Еще целый день потом они приближались и, наконец, на ночь глядя, встали возле стены, подпирающей небеса. Стена оказалась не сплошной, — это до темноты успели разглядеть. Она состояла из плотно растущих кустов и деревьев, покрытых острыми шипами.
Протиснуться сквозь упругие ветви не смогла бы даже лиса, а ведь она была наименьшей из четверых.
Потоптавшись на месте (ибо не знали, что делать), улеглись в мягкую ароматную траву. Засыпая, видели отблески какого-то яркого света, который медленно проплывал слева направо там, за стеной…

9.
Утром, при ярком свете, разглядели препятствие получше. И устрашились, разглядев. Ибо стена была непреодолима.
Ни одного свободного местечка! Ни одного кусочка воздуха, не пронизанного шипами!
Шипов было так много, что казалось, не они вырастают из ветвей, а ветви вырастают из них. Прямые, изогнутые, извитые, все они были очень острыми и при малейшем прикосновении впивались в кожу.
— Может быть, ты пролезешь под ними и расскажешь нам, что снаружи? — предложила лиса.
— Сама полезай! — мрачно сказал волк.
— А что! — сказал мужчина. — Под стеной пройти — это идея!.. Он встал на колени возле шипастых ветвей и начал руками копать землю. Земля была мягкая и легко поддавалась его усилиям. Женщина беззвучно шевельнула губами, с сожалением посмотрела на свои изящные маленькие ладони и… тоже встала на колени и начала копать.
Тогда, глядя на них, волк и лиса тоже приладилсь рядом и стали врываться в теплую мягкую землю…

10.
Когда они протиснулись сквозь прорытый лаз и выбрались по ту сторону, они увидели, что мир — безграничен. А если и не безграничен, если и есть в нем новые стены, то они где-то очень и очень далеко…
Веселое юное солнце висело на небе и любовалось само собой. Оно играло — переливалось и пульсировало, не ослепляя. Каждая травинка и каждый листок были окружены сияющим ореолом солнечного света. Трава здесь была зеленой и плотной на ощупь. И цветы выглядели непрозрачно-тяжелыми. И деревья были грубыми и не слишком высокими. Правда, ни животных, ни птиц, ни насекомых не было видно и не было слышно.
Но здесь был простор! Здесь была свобода! Здесь можно было бегать и прыгать, не опасаясь на кого-то наступить!
Здесь было ИХ место! Их, четверых! Они его нашли. Они до него добрались. Они отсюда не уйдут!
Это глазами сказали друг дружке все четверо. Восхищенными, радостными, горящими глазами…
Но радость не бывает долгой. Это они поняли не сразу. Они поняли это, когда набегались, накувыркались, присели рядышком, и женщина вдруг тихо сказала:
— Смотрите!.. Вон там!.. Что это?..
Она показала рукой.
И тогда все увидели…
Далеко-далеко… У слияния колючей стены с небом… Появилось что-то
светлое…
Сначала это была слабо светящаяся точка… Она раздувалась, набухала, прирастала изнутри…
Вот превратилась в светлое облачко… В тучку золотую…
Которая не стояла на месте…
Приближалась…
Приближалась к ним!.. Очень быстро!.. Словно бы летела на крыльях!..
Впервые в жизни все четверо почувствовали тревогу…
Новое чувство было неприятным…
А светоносное Нечто все ближе…
Оно движется вдоль стены, словно страж…
Огромное живое пламя, которое не летит, а катится по земле, поскольку
оно находится, оно бушует внутри прозрачного шара… Вот надвинулось… Вот промчалось мимо с гудением, подобным шмелиному… И вдруг… Остановилось?.. Да, остановилось и медленно… Медленно покатилось назад…
— Оно нас сожжет! — пробормотал мужчина.
— На него надо напасть! — предложил волк. — Может, оно испугается!
— Его надо перехитрить! — сказала лиса.
— Все бесполезно! — сказала женщина. — Поглядите вокруг! Никого живого! Только мы!
— Оно сожгло других! — пробормотал мужчина. — Сожжет и нас!
— А вдруг это — Податель Благодати? — сказала лиса.
— А где ты видишь Благодать? — сказала женщина горестно. — У нас ее отобрали!..
И впрямь ни над ней, ни над мужчиной больше не было сдвоенных ярких коконов. Головы волка и лисы тоже были непривычно оголенными.
— Давайте попросим! — сказала женщина. — Может быть, нам ее отдадут!..

11.
А между тем Оно приблизилось.
Оно приблизилось… Остановилось… Повисло над тем лазом… Над той крохотной дыркой в земле, которую четверо вырыли своими руками и лапами…
— Мы хотим жить здесь! — сказал мужчина. — Хотим жить на свободе!..
Оно мужчину не услышало. Или услышало и не стало никак реагировать. Оно излило из себя струйку жидкого тягучего огня. Струйка огня пролилась, втянулась под землю и вмиг затвердела.
— Бежим! — прошептала женщина дрожащими губами.
— Бежим! — тихонько поддакнула лиса.
— Вот еще! — сказал волк и зарычал. — Мы можем драться!..
— Мы драться можем! — согласился мужчина. — Мы здесь другими стали!.. Он оскалился и зарычал тоже, и рык у него получился громче волчьего. Оно, дыша огнем, словно бы прислушалось к издаваемым звукам. Затем
само застрекотало, зажужжало, стремительно завертелось на месте.
И вдруг от него отлетел огненный клок. Презрительный пламенный плевок… Отлетел, ударил в волка, и волк повалился замертво и окутался черным смрадным дымом.
Лиса испуганно тявкнула и тоже упала на спину, выставив кверху лапы —
притворилась мертвой. Женщина завизжала и отпрыгнула в сторону от дымящегося волка. Оно, это огнедышащее Нечто, тут же дернулось в сторону женщины.
— Не смей! — заорал мужчина, переполненный неведомой прежде злостью.
Он стал подхватывать камни, что валялись на земле, и швырять во врага. Камни впивались в огненное диво с чмокающим звуком, пронзали его насквозь и вылетали с его обратной стороны раскаленными добела. Некоторые не только раскалялись, но и возгорались — окутывались огненными языками, будто всклокоченной шерстью.
Оно остановилось, словно бы не зная, что делать, и быстрая рябь по нему побежала. Затем очередной огненный плевок из Него вырвался и настиг мужчину.
Мужчина закричал от боли и, падая, увидел, что от раскаленных и пылающих камней занялась та Стена, под которую они так успешно и так недавно подлезли.
Огонь распространялся вдоль Стены с поразительной быстротой…
Дальше мужчина ничего не видел. Он упал на землю, и к нему бросилась рыдающая женщина.

12.
Стена сгорела. Вернее не вся Стена, а огромный ее кусок.
Образовалась обширная брешь.
В эту брешь хлынули звери и птицы. Хлынули и затопили пространство
за Стеной. И расползлись, рассеялись по этому пространству.
Все-все-все выскочили, выползли, вылетели.
Эдем опустел.
Его огненный страж застыл, будто бы ужасом пораженный. Он долго жужжал на разные лады, словно призывая беглецов.
Затем затих.
И стал медленно бледнеть.
И бледнел до тех пор, пока не исчез полностью.
Затем стали бледнеть остатки Стены и все, что находилось за нею…
Стали прозрачными…
Пропали…
Были они или не были?.. Кто теперь скажет?..

13.
Мужчина очнулся не скоро. Обожженное тело терзала боль.
Рядом с ним сидела женщина и накладывала на его кожу какие-то мягкие прохладные листья.
— Мы будем жить! — прошептал мужчина.
Женщина молча кивнула…