ВЫБИРАЙ

I.
Весь день шел снег. Белый, кристально-чистый, он не слышно спускался с неба и укрывал землю сверкающим полотном. Ветки деревьев украшали блестящие, пушистые, снежные шапки. Сосредоточившимся только на снеге, казалось, что жизнь замирает, и во всем мире больше нет движения, только это медленное белое нисхождение. Но людям, спешащим куда-то по улицам города, было глубоко пле вать на снег. Для них он был лишь очередной раздражающей неприятностью, на дорогах превращающейся в грязную слякоть. Они со злостью надвигали капюшоны на лицо и ускоряли шаг, месили сапогами то, что недавно было олицетворением чистоты.
В тот день Марк впервые почувствовал, что он не такой, как все.
Он остановился посреди улицы и с замиранием сердца смотрел на медленное падение снега, не замечая толкавших его, косившихся на него, ненавидящих его сейчас, а через минуту забывавших о нем. Он забыл про город, забыл про то, что сам только что куда-то спешил, он как будто уснул, и во сне видит чудо.
А потом чей-то слишком сильный толчок отправил его на тротуар. Он потер ушибленное плечо, встал, отряхнулся, выслушал грубоватые извинения, буркнул что-то в ответ, еще раз потер плечо и двинулся по своим делам, как будто и не было этого минутного, но чудесного сна.
Весь в снегу, Марк вошел в дверь маленького магазинчика.
— Отряхнулся бы на крыльце, — недовольно сказал хозяин, мужчина, лет сорока пяти, с жиденькими усиками и небольшой лысиной.
— А, да, прости Джерри, я на секунду, только скажи, новый выпуск «Архива риуса» еще не вышел?
— Ммм... Вроде, нет... Сейчас... Он должен выйти на следующей неделе. Ты действительно увлекся этим комиксом...
— Ага. Даже не знаю, что мне в нем нравится, сюжет вроде никакой, да и графика похуже, чем в «Принце и Драконе»... Ну, ладно, я побежал тогда.
— Давай, давай... — дверь хлопнула, и Джерри поморщился — Ну и грязищу же развел...
Он подошел к окну и несколько минут смотрел на снег, все так же не слышно падающий на дорогу.

II.
Марк долго сидел на кровати и любовался снегом, густо валящим в свете фона рей. Потом он встал и извлек из нижнего ящика стола свою гордость — коллекцию выпусков «Архивариуса». Здесь были все выпуски — с самого первого номера. Это была его первая коллекция, поэтому он очень берег комиксы, и каждый выпуск лежал в отдельном пакете. Марк действительно не понимал, что ему нравится в «Архивариусе». Сюжет был весьма прост: скромный библиотекарь сталкивается со всякими странными вещами, записывает происходящее с ним, ищет записи, сде ланные такими же, как он и коллекционирует необычные предметы и штуковины. К пятидесятому выпуску таких штук у него накопилось немало. Но самое главное, и это-то, наверное, и привлекало Марка больше всего, что сам библиотекарь был незаурядной личностью. Он не был ни героем, ни злодеем. Он был наблюдателем, просто наблюдателем. Делал не больше, чем от него требовалось, полагался только на себя, всегда был бесстрастен. Как будто он не человек, а что-то превзошедшее человека.
Марк с ранних лет приучил себя думать. К комиксам он пристрастился не давно, раньше он читал. Везде. И к последнему классу школы имел обширный список прочитанного и кучу мыслей по поводу. В «Архивариусе» была какая-то идея, пока не понятная ему. И это заставляло Марка снова идти к Джерри и за валивать его вопросами про комикс. Марк просто очень хотел понять, ухватить эту идею автора.
А еще в комиксе была одна очень интересная вещица. Камень, камень грязно зеленого болотного цвета, небольших размеров, с дырочкой. В дырочку библио текарь продел веревочку, и всегда этот камень болтался у него на шее, потому что он менял цвет при столкновении с необыкновенным. Библиотекарь очень берег камень, и, похоже, со следующего номера сюжет начнет развиваться совсем в другую сторону.
Какое же это наслаждение — касаться почти новых страниц, аккуратно пере ворачивать их, всматриваться в каждую картинку, замечать все новые детали! В кратком разговоре с Джерри Марк слегка покривил душой — графика была вовсе не настолько плоха. Просто это был другой стиль, нежели в комиксах, которые Марк читал до этого. Про себя такой стиль Марк называл «мини»: в нем были всего лишь намечены позы и лица персонажей, но каким-то образом набор линий сам складывался в правильную фигуру. Контраст, игра света и тени, полутона—все это идеально передавало философское настроение комикса, притягивало взгляд, заставляло пересматривать одну страницу бесчисленное число раз и каждый раз видеть совершенно иную картинку.
Как-то раз Марку в руки попал японский комикс. Он был черно-белым, но это не замечалось, настолько высоко было мастерство художника. Иные и в цвете-то так не могут сделать...
Марк посмотрел на часы, вздохнул и стал убирать комиксы в пакеты, на прощание с сожалением гладя обложки. Завтра школа, рано вставать... Хорошо, что пятница. В субботу учебы нет, в воскресенье можно будет сходить к другу на ролевую игру, а в понедельник... Выйдет новый выпуск «Архивариуса»!

III.
Кто-то идет.
На мою солнечную поляну надвигается тень, настолько черная, что она как будто распространяется вокруг, расползается, заглатывает свет..
Страх.
Мои цветы пожухли...
Куда делось солнце? Куда делось солнце!?
Тень надвигается ... Я в ужасе и отчаянии озираюсь вокруг. Я хочу спрятаться. Лес, окружавший мою полянку, раньше был родным мне, хотя я не хотел там жить. Но теперь он черный и страшный, я не пойду туда, ни за что, здесь мне плохо, но там в сто раз хуже, я не пойду, нет, но здесь невозможно, страшно, не хочу, не хочу, не хочу, не хочу!!!

IV.
Обычно Марк не запоминал свои сны, но этот был настолько реален, что до сих пор давил на него. От других снов у Марка не было никаких ощущений, от этого же — хотелось забиться в какой-нибудь темный угол и дрожать там от непереносимого ужаса.
Поэтому нет ничего удивительного в том, что к своему лучшему другу Ральфу он пришел в отвратительном настроении.
У Ральфа по воскресеньям всегда проводились ролевые игры. Иногда собирались только они вдвоем, иногда — целая компания. В этот день должны было придти еще два человека: Нина и Вальтер, брат и сестра.
Марку всегда везло в ролевых играх. Может быть, это была просто удача, а может, дело в том, что он всегда умел остановиться вовремя, не особенно переживал из-за проигранного.
Но этот день начал с самого начала кормить Марка всякими неприятными неожиданностями. К тому времени, когда он вышел из дома, ветер усилился настолько, что Марка чуть ли не сбивало с ног. А потом к ветру прибавился еще и колючий снег прямо в лицо. По пути Марка чуть не сбила машине, а в довершение всего, он еще и опоздал.
А после двух часов увлеченной игры Марк забыл все свои горести. Ему везло, как никогда в жизни, и, в конце концов, друзья отказались играть дальше, понимая, что им ничего не светит.
Компания переместилась к телевизору, потом к компьютеру, обратно к теле визору, задержавшись у холодильника, опять к компьютеру, и с огорчением и вздохами начала расходиться.
На улице было тепло, ветер утих. Снег плясал свой загадочный танец в свете фонарей. Марк шел не торопясь, наслаждаясь тишиной. Не было ни прохожих, ни машин, в окнах домов не горел свет, и казалось, что Марк остался один на всей планете, как последний человек — совершенное одиночество, но лишенное тоски по людям. Он был один, но это было так хорошо, так правильно, так естественно, что откуда-то появилось счастье и наполнило душу неярким теплым светом. И Марк наслаждался этим чувством.

V.
В понедельник, сразу после школы, Марк почти бежал в магазинчик Джерри за новым номером «Архивариуса». За ночь на улицы намело громадные сугробы, и люди, чертыхаясь, проваливались в снег, мешающий идти быстро, налипающий на сапоги и ботинки.
На прилавке лежал новенький журнал, но Джерри нигде не было видно. Марк поозирался на пороге, стряхнул снег с куртки и решил подождать Джерри за раз глядыванием комикса.
Из подсобки послышался какой-то глухой шум. Вскоре оттуда вывалился хозяин магазина, нагруженный какими-то коробками. Сбросив коробки на пол, он вытер пот со лба и взглянул на Марка:
— Ну, как тебе новый номер?
— Какой-то он.., Странный. Как будто рассказ оборвался на середине, и дали что-то большее, но это большее никак не вяжется с ... общей картиной.
— Да уж, так и есть... А хочешь, я покажу тебе, к чему все это ведет?
— Чего? Это как?
— Ну... В этот раз вышли сразу две главы. В широкую продажу запустили только одну, а вторую покажут только заинтересовавшимся.
— Я заинтересовавшийся!
— Тогда... — Джерри стал рыться в одной из коробок, — я дам тебе это...— он протянул Марку следующий номер.
— Класс, Джерри! Спасибо! — и Марк направился к выходу.
— А, и еще одно. Зайди завтра, Марк, надо поговорить.
— Ага, ага... Ну, я пошел!
— Давай.
Дверь захлопнулась. Джерри покопался в ящике прилавка и, найдя там табличку «Закрыто», повесил ее на дверь.

VI. Конец.
Бывают такие финалы, от которых замираешь, как будто обухом по голове — как же так? Почему именно так? Как, ну как же автор смог по чувствовать и подобрать именно такое завершение произведения? Ведь только так и могло все закончиться. А все равно...
Бывают такие финалы, после которых переворачивается все мировоззрение, бывают такие финалы, после которых приходится собирать себя по кусочкам. Полное перерождение, новый взгляд на прежние идеалы и цен ности, осознание того, что все, бывшее ДО — ничто!.. Нет, не ничто, просто крошечная и самая легкая ступень на пути к истине. Бываю такие финалы, после которых кажется, что еще чуть-чуть, стоит только додумать эту мысль, и все станет ясно, как днем...
Марк сидел, словно оглушенный. Еще не верилось, что это был последний номер. Но в то же время — это было правильно, так и было нужно, и только так. Как в «принципе айсберга» Хемингуэя: «все то, что вы знаете, вы можете опустить, и это только усилит айсберг».
И сейчас у Марка в голове прокручивалась вся его жизнь, все слова, мысли и действия. Он почувствовал новую идею, отличную от всего, что он знал. Какие-то отдельные фрагменты жизни ярко подсвечивались на мгновения, а потом снова скрывались в тени. Обрывки его фраз, его мира всплывали на поверхность, и с каждым новым куском старого мироощущения он чувствовал свое заблуждение с ужасающей его глубиной. Все идеи и идеалы казались страшным сном, чем-то настолько неверным, что хотелось отринуть это все, выбросить на свалку и навсегда забыть. Но этого делать было нельзя, ведь все заблуждения — они его, Марка, а значит, он будет помнить о них и идти совершенно иным путем, чтобы никогда больше не повторять их.
Марк отчаянно желал стать полностью новым. Но завершение комикса, как бы оно не было верно, вызывало желание спорить и не соглашаться. Почему — Марк не знал.

VII.
На следующий день погода разыгралась не на шутку. Колючий ветер впиливался в лицо, заставляя все ниже наклонять голову, перебарывая его. Снег кружился вокруг, наскакивая и покусывая Марка. На улицах почти никого не было, появлялись на пороге, проскакивали в магазин и исчезали в домах. Мороз пробирал до костей. А Марка выгнало из дома любопытство.
«Идем отсюда». И мир рассыпался в обломках.
«Зачем я живу? Наверное, из-за любопытства. Как все повернется, каким боком мне выйдет? Интересно...»
«Есть люди, которые говорят, что управляют судьбой. Но судьбы-то нет, а значит, и управлять нечем! А все то, что они говорят тебе, не больше, чем ложь и показуха».
«Никогда не верь в то, что они говорят тебе.
Никогда не доверяй лжи, которой они кормят тебя.
Никогда не делай то, что они хотят, чтобы ты сделал.
Никогда не будь тем, кем они хотят, чтобы ты стал».
«Я, как мог, пытался объяснить, что не будет разницы между правыми и не правыми, но ты даже не слушаешь!»
«Ты хочешь умереть за мои грехи? Или ты возьмешь мою жизнь и попытаешься сделать ее своей?»
«Даже если ты докажешь, что я неправ, я назову это «своим путем».
Шаги по скрипящему снегу. Тени от деревьев. Облако пара от дыхания. Не ясные отпечатки сапог в лунном свете. «Это не правда». Холодный гладкий лед озера. Все расплывается. «Это не правда... Пока мы не начнем верить». И снова пробуждение.
Камера двигается вокруг города по большому радиусу. Толпа у магазина. Камера резко выхватывает парня, двигающегося в другую сторону. «Наконец-то я тебя нашел!». Крупным планом удивленное лицо. «Нда. Но ты не здесь». Из удивления — в испуг. В глазах — понимание.
Это тоже не то.
Звон разбитого стекла.
Война. Вой сирен, короткие очереди автоматов, оглушающий скрежет гигант ских механизмов, нарастающий гул чего-то страшного и ужасного.
«Ты не пойдешь туда». Звук удара. Тяжелое сбившееся дыхание. «Я... дала клятву... не могу... не остановишь...» «Остановлю.»
По крыше — лязг металла. В дверь просачивается отвратительный запах чего-то горелого. «Пойду... Не остановишь...»
«Остановлю».
«Нет, не то, все не то...»
Тишина.
«Ты понимаешь?»
Тишина.
«Все — верно. Везде там — ты. И ты — создатель этих миров.»
Тишина.
«Создатель, такой же, как и все, живущие здесь. С каждым выбором — раз вилка. С каждой развилкой — реальность. Такая же верная, как и все остальные. В момент выбора ты создаешь отдельную вселенную. Так умеют немногие. Миры, созданные обычными людьми, быстро умирают,потому что люди забывают свой путь. А вы — «избранные», как бы пафосно это ни звучало — помните все, каждую развилку, каждую ступень, каждый шаг. Ты проживаешь жизнь в этих мирах, где-то доживаешь до старости, где-то гибнешь. Для настоящего тебя, в мире — «родителе», может пройти как секунда, так и год. И за эту секунду какой-то ты может жить семьдесят лет. Но как только ты умрешь здесь, все миры исчезнут. Они сольются в один и станут самостоятельным миром — «родителем». Таких, как ты немного, но вы создаете миры на важнейших этапах развития человечества.
А если есть тот, кто сможет увидеть не свои, а другие миры — «родители», соз данные другими людьми, то он сможет понять природу мира и указать наименее болезненный путь развития для мира. Или отмотать время назад... Нет, скорее, уничтожить « наиболее болезненную» систему. Люди, живущие в уничтоженной системе, не умрут, а продолжат жизнь в том мире, который «наименее болезнен».
Но тот, кто это сделает, станет... Богом».

VIII.
— Джерри, это все... Правда?
— Что?
— Ну, про создателей и миры — «родители»?
— А тебе эта история кажется правдоподобной?
— Она многое объясняет.
— Поэтому мы и ввели ее сюда.
— Мы? Джерри, ты что...
— Да, я один из тех, кто делал «Архивариуса». Но почему ты ухватил только ту идею, которую мы сказали прямым текстом?
— Подожди-подожди. Я... растерялся немного. Кто «мы»?
— Мы — которые думают одинаково. И все же, почему ты не смотрел глубже?
— Ну ладно, мои догадки: во-первых, Калиб — не человек, во-вторых...
— Не человек, а кто?
— Ммм... Сверхчеловек? По Ницше.
— Нет. У Ницше, конечно, много идей, которые мы разделяем, но сверхчело век — весьма глупая затея.
— Это почему же?
— Потому что, будь ты хоть трижды сверхчеловеком, человек в тебе останется.
— А это плохо?
— Нет, не плохо, но незачем. Человек — всего лишь переходное состояние, ступень, которую нужно миновать как можно раньше. И дальше — развилка: либо ты идешь в сторону сверхчеловека, либо в противоположную, в сторону избавления от всего человеческого. Потому что это лишь ненужный балласт.
— Хорошо, а дальше куда?
— Нет предела совершенству.
— И ваша... эээ... группа стремится стать «не — людьми»?
— Именно.
— А... зачем?
— В смысле?
— Ну, что вы от этого получите?
— Наша главная цель — саморазвитие. Отказом от человеческого мы делаем нашу жизнь легче. Значит, мы сможем больше времени уделять самосовершен ствованию.
— Говорят, в трудностях легче познавать себя.
— Кому как. И, знаешь, ты мог бы присоединиться к нам.
— А это, наверное, лишнее.
— Вовсе нет. Мы не какая-то вшивая религиозная секта. У нас совершенно разные религии: я, например, только допускаю существование бога, один мой друг утверждает, что богов много, а другой вообще атеист. Но мы объединены мировоз зрением, ничем больше. Мы не тратим время за обрядами, не режем кошек, собак, мышей и прочих. Мы просто собираемся вместе, обмениваемся опытом, сотруд ничаем в общине. К тому же, легче найти друга в сообществе единомышленников, а не в вечно пьяной компании, которая по определению не способна тебя понять, разве нет?
— Что-то агитацией попахивает.
— Пфф. Агитировать нам не на что, я просто хочу помочь такому же человеку — пока человеку — как я.
— Обычно в секты так и завлекают.
— Ну-ну. Тебя завлекали, что ли?
— Нет, но умные предводители, по-моему, должны отрицать все атрибуты сект.
— Думай, как хочешь. Я сделал предложение, принять его или отказаться — это уже твое решение. Но я даю тебе слово, что мы не ставим задачи как-то искалечить или повлиять на твое сознание. Просто поразмышляй над тем, что я сказал.

Эпилог.
Через несколько лет Марк пережил ужасную автомобильную катастрофу, в которой погибли его родители и сестра.
На двери магазина Джерри появилась табличка «Закрыто» и висела там до продажи помещения под склад. Потом стало известно, что Джерри перебрался в город Максвелл и открыл свое дело.
А через месяц после смерти родителей Марк с помощью друзей продал дом и купил другой — нетрудно догадаться, где.