ВОЗДУШНЫЕ КРЫСЫ

Книга 2: ОБРАТНО В БЕРЛИН.
(Окончание. Начало в № 8, 2007)

Посвящается Крису, Бенни, Марку, Иннокентию и всем крысам и попугаям России и Германии. Крысы и попугаи всех стран, объединяйтесь!

В небе над Санкт-Петербургом летел самолетик размером с системный блок компьютера. Сидевший в нем Крис смотрел то вперед, то на экран радара. Ему было холодно даже в его «окопной шубе» — куртке из ваты и искусственного меха. «Кондор-2» не был утеплен, и отопления на борту тоже не было. Впрочем, как не было его и на воздушных крейсерах, и на летающих крепостях.
Вы что-нибудь поняли из того, что я вам только что сказал? Если нет, то не удивляйтесь этому. Вы, наверное, поняли, что над Петербургом летел самолетик размером с системный блок компьютера. Назывался он «Кондор-2». Почему «Кондор» спросите вы. Кондор — это большая птица из Анд, южноамериканских гор. Почему «2»? Потому, что первый «Кондор» был сбит крысиной полицией. Впрочем, это произошло за несколько месяцев до описываемых событий, и это приключение было подробно описано в первой книге серии «Воздушные крысы» — «Трое воздухоплавателей». Итак, сейчас нас интересует Крис. Кто это? Бывший домашний любимец, этот крыс уже почти полгода жил на борту «Кондора-2». Как он выглядел? Черно-белый, с черными глазами-бусинками и длинным хвостом, покрытым тонким пушком. Что еще? «Окопная шуба»? Хотя про нее уже говорили... Крис был не один. Еще на борту была Капитан. Тоже крыса, красивого голубоватого окраса, в зеленом комбинезоне, она была главной на «Кондоре». Конечно же, нельзя забывать о Перри. Этот волнистый попугай зеленого цвета несколько раз спасал шкуру Криса (да и Капитана тоже). Он прилетел сюда из Берлина вместе со своим шведским другом несколько лет назад, но по глупости последнего едва успел унести крылья с их самолета, сам же швед погиб. С тех пор его дом — рядом с Капитаном.
Вот такая разношерстная компания жила на борту «Кондора-2». Капитан командовала, Перри управлял самолетом, а Крис выполнял всяческую мелкую работу. Из них троих получилась отличная команда. Итак, вот что произошло с этой троицей однажды в декабре...
На борту раздался писк радара. — По правому борту замечен крупный летающий объект! — по-военному доложил Крис.
Капитан кинулась к иллюминатору. Рядом с «Кондором» летел большой... очень большой... нет, огромный воздушный крейсер. Воздушный крейсер — это такой большой самолет, на котором много пулеметов и пушек. Сильнее них только летающие крепости. Но вернемся к нашему рассказу. На белых бортах крейсера были нарисованы голубые полосы, а ближе к кабине был нарисован голубой квадрат с нанесенным на него белым крестом.
— Майн готт! — выдохнул Перри, тоже прильнувший к иллюминатору. — Это... в это невозможно поверить...
— Что такое? — поинтересовалась Капитан.
— Это «Греческий Огонь», — ответил Перри, не отводя взгляда от иллюминатора.
— Что?! — воскликнула Капитан. — «Греческий Огонь»?! Обалдеть! Вот это встреча! Самый сильный самолет в городе... Вот бы познакомиться с капитаном Зитасом! — тут Капитан осеклась. — А ведь он не знает, что это наш самолет и что с нами Перри...
Дело в том, что до того, как Перри познакомился с Капитаном, он служил на «Греческом Огне» у капитана Зитаса, крыса и грека по совместительству. Если бы Зитас знал, что на борту «Кондора» находится Перри, то он не стал бы их грабить. Но ведь он этого не знает...
— Он этого не сделает, — уверенно заявил Перри.
— Неужели он настолько добрый? - удивился Крис.
— Дело не в этом. «Греческий Огонь» горит.
Как и следовало ожидать, отправили на горящий крейсер Криса «Добровольный пожарный» из него был еще тот. Представьте себе крысу с миниатюрными топориком, огнетушителем, ножом и людским шлангом для поливки огородов! Другой конец шланга был у Перри на «Кондоре», который насосом качал воду из бочки на борту.
Как выяснилось, причиной пожара стал неисправный двигатель. Жертв пока не было, но несколько бортмехаников наглотались дыма. Те, кто чувствовал себя нормально, помогали Крису тушить пожар. Те, кто чувствовали себя чуть хуже, оттаскивали от пожара наглотавшихся дыма. На борту оказалось несколько огнетушителей, которыми не преминули воспользоваться. Пожар начался в левом крыле крейсера. От крыла отваливалась обшивка — пожар оставлял после себя один каркас.
— Если мы не потушим пожар в ближайшие пятнадцать минут, то останемся с одним крылом! — закричал кто-то из команды.. — Обшивка отвалится, и останется один каркас!
— Так давайте скорей тушить! — закричал Крис. — Тащите одеяла и простыни!
— Зачем? — удивилась команда.
— Сейчас поймете.
Через пару минут все одеяла крейсера были у Криса.
— На счет «три» — набрасывайте одеяла на огонь! — крикнул он. — Один, два, три!
Около пятидесяти одеял полетели на бушующее пламя. Команда в глубине души считала, что сейчас эти одеяла просто сгорят, но выполнила приказ Криса. И правильно сделала. Если не дать воздуху проникать к огню (а без воздуха огонь погаснет), то пламя просто задохнется и потухнет. Еще минуту команда бегала вокруг огня, закрывая все щели, через которые воздух может проникнуть к пламени, и через пару минут огонь потух.
Из громкоговорителя раздался голос:
— Крис, зайди ко мне на мостик.
Когда Крис пришел к Зитасу, тот стоял на мостике и вглядывался в даль.
— Э-ээ, капитан Зитас, — заговорил Крис. — Вы меня звали?
— Да, я тебя звал, — ответил Зитас, не поворачиваясь к Крису.
— Простите, зачем?
— Как это «зачем»? Ведь ты же потушил пожар!
— Да, я помогал в пожаротушении....
— Что-что? Помогал в пожаротушении? — вскинул брови Зитас.
— Да. Большую часть работы выполнила ваша команда.
— Не скромничай, Крис. Ведь это ты предложил закидать пламя одеялами?
— Да, я. Но...
— Никаких «но», Крис! Я собираюсь тебя наградить.
— Я... Для меня это большая честь, капитан Зитас, — смущенно сказал Крис
— Слушай, Крис, скажи: тебе кто-нибудь помогал, кроме моей команды?
— Кажется, нет... Ой, помогал! Мне помогал Перри! Он качал воду для шланга!
— Как ты сказал, кто качал воду? — вдруг спросил Зитас.
— Перри...
— Перри — это волнистый попугай из Берлина с зеленым телом и желтой головой, так?
— Ну, так...
— Отлично! — вскричал Зитас. — Он же служил здесь, на «Греческом Огне»! Он заслуживает награды. Вот — Зитас потянулся к ящику в столе. — Это лучший немецкий шнапс. Думаю, он понравится Перри.
— До свидания, капитан Зитас, — сказал Крис, взяв в лапы бутылку шнапса и поворачиваясь к двери.
— Ты куда? — удивился Зитас.
— Так вы же уже наградили Перри.
— Перри я наградил, а тебя — нет, — улыбнулся Зитас. — Думаешь,
я тебя не награжу? Крис промолчал.
— Вот тебе форма нашего крейсера, — сказал капитан, протягивая Крису мундир белого цвета с синими погонами, на которых было по одному белому крестику, и белую военно-морскую кепочку, на которой спереди был вышит синий квадрат с наложенным на него белым крестом. — Вот теперь можешь идти.
Крис повернулся и вышел с мостика. Вернувшись на «Кондор», он передал бутылку шнапса Перри.
— Где ты это взял? — спросил он.
— Зитас тебя наградил.
— За что?
— Ты же качал воду для шланга. — Как это похоже на Зитаса — награждать даже за самую мелкую работу.
«Кондор» полетел дальше, и Капитан, Перри и Крис даже не догадывались, что их ждет передряга, по сравнению с которой пожар на «Греческом Огне» покажется легкотней...
...И снова запищал радар.
— Ну, кто там еще на мою голову?! — взвыл Крис. — У кого там еще самолет горит?
— Не ной, — оборвала его Капитан.
— А я и не ною! Просто чуть что, сразу рисковать шкурой отправляют меня.
— Ладно, Крис, постараемся тебя в это дело не очень сильно вмешивать. О’кей?
— О’кей... Но отчего-то мне кажется, что вам будет без меня не
обойтись. И что это будет что-то грандиозное. Крис даже не догадывался, как он был прав...
В дверь самолета раздался стук. Капитан взяла из консервной банки, стоявшей за сдвижной дверцей в стене остро заточенный рубль, и открыла входную дверь.
На опустившуюся дверь-трап приземлилась чайка. У нее на шее был повязан трехцветный черно-красно-желтый шарф, а через плечо висела увесистая сумка.
— Hallo! Ich bin postmeister aus Deutsche Post Dienst. Heisen Sie Perrot der Papagei?
— Что, простите? — не поняла Капитан.
— Heisen Sie Perrot der Papagei? — повторила чайка.
— Нихт ферштейн, — покачала головой Капитан. Жестом попросив чайку подождать, она повернула голову назад, в кабину, и обратилась к Перри:
— Тут к тебе какая-то чайка прилетела, Пэррота дэр Полагай спрашивает.
Перри встал с кресла пилота и подошел к дверному проему. Через минуту чайка улетела, предварительно поговорив с Перри по-немецки. Перри вернулся в кабину с письмом в крыле.
— Это чайка-почтальон из Немецкой Почтовой Службы, — объяснил он. — Мне пришло письмо. Давайте читать.
Все сели за маленький столик. Письмо было, как и полагается любому письму, в конверте с шапкой — адресом и именем отправителя, но читать по-немецки умел только Перри. Итак, на конверте было выведено (и именно это прочитал и перевел Перри):

Откуда: Германия, Берлин, Попугайский квартал, площадь Леттов-Форбек, чердак №3.
От кого: Тирпен дэр Полагай.
Куда: Санкт-Петербург (адрес неизвестен).
Кому: Пэрроту дэр Полагай.
А справа в верхнем углу наклеена марка с портретом пожилого мужчины с морщинами на лице, орденами на груди и надписью снизу: «Lettow-Forbek». Само же письмо гласило:
Дорогой Пэррот!
Я пишу тебе, находясь в довольно сложной ситуации. Над Попугайским кварталом сгущаются тучи. Уже у нескольких попугаев городские воробьи отобрали чердаки. Очередь за мной и остальными. Я не могу спокойно уснуть, зная, что в любой момент могут заявиться эти мерзкие птицы и убить меня ради пятнадцати квадратных метров моего чердака. Они кажутся безобидными, но, поверь, они ими совсем не являются. Эти мелкие бандюганы довели до отчаяния весь Попугайский квартал. Они вооружены автоматами и очень опасны. Если сможешь, пожалуйста, прилети в Берлин и помоги мне и всем остальным.
Твой брат Тирпен.
P.S. Если ты по какой-то причине не можешь прилететь, то, пожалуйста, сообщи об этом. Если возможно, помоги, пожалуйста, материально, например, деньгами или оружием.

Перри закончил читать.
— У тебя есть брат? — удивилась Капитан. — Ты никогда не рассказывал нам о нем.
— Да, он у меня есть. Его зовут Тирпен.
— Это что, тоже какое-то английское слово? — поинтересовался Крис. Дело в том, что полное имя Перри — Пэррот — означает по-английски «попугай». Логично предположить, что его родители-англофилы (значит, любят все английское) могли и его брата назвать по-английски.
— Нет, к инглишу это не имеет никакого отношения, — покачал головой Перри. — Я же говорил вам, что в Попугайском квартале принято называть детей именем какого-нибудь военачальника или героя. Меня назвали Пзрротом из-за желания моих родителей выделиться необычным именем их сына, а еще потому, что все хорошие имена были уже заняты. Мой же брат сам подал идею своего имени моим родителям тем, что увлекался морской тематикой, любил водные виды спорта, мечтал жить в стае водоплавающих птиц и жалел, что попугаи не умеют плавать. Они даже думали назвать его Васко да Гама, но подумали, что звучит это уж очень по-португальски. Так что назвали его Тирпиц — в честь адмирала. Но от частого произношения имени «Тирпиц» моими родителями от него стала отваливаться последняя буква. Получилось нормальное детское имя Тирпи. От него мои мама с папой образовали полуофициальное имя Тирпен, которым стали называть его, когда он стал постарше, потому что «Тирпи» звучало очень уж по-детски. Вот так, собственно, его и назвали.
— А какой он по характеру? — спросил Крис.
— Он всегда был пай-мальчиком. В то время как я летал в Восточный Берлин, через Берлинскую стену (за что мне частенько влетало от родителей), то Тирпи сидел дома, читал книжку или катался на лодке в пруду. О чем бы его ни попросили родители, он всегда выполнял просьбы. Училище он закончил с отличием, как, впрочем, и я. Летать он не очень любил, но если его просили что-то сделать, то он тут же взлетал, выполнял поручение и молниеносно возвращался назад.
— Ботаник, короче, — решил Крис.
— В общем, и целом да. Но не говори ему об этом, он очень обидчивый. Заметил, как письмо написано — «если сможешь» везде, и «пожалуйста» через каждое слово! Он очень вежливый. И вообще, он парень нормальный, только ботаниковатый немного.
— Слушай, а эти воробьи действительно такие опасные?
— Да, поверь мне. У них есть король, и что бы он ни приказал, они выполняют все приказы до единого. Они вооружены автоматами, стрелять с лап их учат с детства.
— С лап? Ах да, не с крыльев же им стрелять...
— Так вот, они очень опасны...
— Но попугай ведь больше воробья, — нахмурился Крис. — Пара пинков, и эти перьевые подушки с автоматами с воплями убегут!
— В том-то и дело, что с автоматами! Это одного безоружного воробья можно пнуть, а когда их много и когда они вооружены... Тут нужна квалифицированная армия!
Большинство попугаев Попугайского квартала окончили военное училище, но это было давно, и, к тому же, нужно оружие. Им одним не справиться.
— Значит, мы отправляемся в Берлин! — провозгласила Капитан.

Сначала пришлось слетать на Платформу, базу местных летчиков, чтобы заправиться и осмотреть самолет в техническом плане. Затем слетали в таверну, где заправлял приятель Капитана по имени Келли,
— Ну, теперь мы готовы к полету? — кряхтя, спрашивал Крис, ставя ящики в багажное отделение.
— Теперь готовы, — вздохнула Капитан ставя бочонок с соком в угол.
Полет проходил нормально. Петербург с его автомобилями, заводами и шумом остался позади. Снизу пролетали шоссе, леса и поля. Крис заснул, а когда проснулся, то увидел впереди... озеро. Оно было большим, очень большим. У Криса аж дух захватило от размеров. Через пару часов в правом иллюминаторе показался город. Над ним вился дымок, но не такое облако смога, как над Питером.
— Вот это город! — выдохнул Крис. — Я еще никогда... Никогда...
— ...Не видел городов, кроме Петербурга, — закончила за него Капитан.
— Если верить карте, город называется Тарту, — сказал Перри.
— Что это за страна? Все еще Россия? Скоро Германия? — засыпал всех вопросами Крис.
— Это уже не Россия, но еще не Германия. Это Эстония. Скоро долетим до Латвии, — терпеливо ответил Перри.
Через четыре часа они перелетели через эстоно-латвийскую границу. Через полчаса моторы начали пукать, и останавливаться на несколько секунд. Капитан озабоченно покосилась на столбики шкал топлива обоих моторов:
— У нас кончается топливо! — вскрикнула она. — Мы запросто упадем на землю! Перри! Сажай самолет! — летчица уступила место пилота попугаю.
Перри схватился за штурвал. Теперь он был в своей стихии. Перри слегка толкнул штурвал от себя, и самолет перешел из горизонтального полета в планирование. Среди деревьев показалась поляна. Перри вырулил в ее сторону. Земля становилась все ближе. Перри нажал кнопку «выпуск шасси».
Самолет коснулся земли колесами шасси. Можно было бы сесть и в вертолетном режиме, тогда пропеллеры поворачиваются вверх и работают, как винты у вертолета. Но в таком состоянии самолет требует больше топлива, и он мог «съесть» те жалкие крохи бензина, что у них остались. Поэтому Перри посадил «Кондор-2» по-самолетному, с пробегом. Но тормоза на шасси сработали быстро, и самолет остановился. Все вышли из «Кондора». Если Капитан, Перри и Крис не добудут бензин, они пропадут. Но где взять его в этой глуши? Вот бежит хорек. Капитан подошла к нему и спросила:
— Вы не знаете, где здесь можно взять бензин?
— Нету тута вашего вонючего бянзина! — с характерным деревенским акцентом ответил хорек.
— Извините, — промямлила Капитан и повернулась к Крису и Перри. — Похоже, тут все такие. Нужно найти кого-то поразговорчивей.
Они пошли искать. Вскоре поиски увенчались успехом. В сени деревьев стоял красивый ухоженный домик. Сразу было видно, что здесь живут интеллигентные, порядочные, аккуратные и, скорее всего, состоятельные люди. Газон был аккуратно подстрижен, а вокруг дома росла красивая живая изгородь. На ней сидел большой белый петух.
— С ним буду говорить я, — сказал Перри и обратился к петуху: — Здравствуйте, господин... э...
— Тумэ, — сказал петух, заметив смущенного Перри. — Меня зовут Тумэ, можно без «господина».
— Хорошо, Тумэ, вы не подскажете, где у вас тут можно взять бензин?
— Подскажу, покажу и, возможно, даже принесу.
— И где же он?
— В гараже моих людей, — ответил Тумэ. — У них есть машина, значит, должен быть и бензин.
На садовом участке стоял такой же ухоженный, как и домик, гараж. Тумэ слетал в это место обитания «Мерседеса» и принес людскую канистру с бензином. «Кондор-2» был заправлен. Сказав спасибо доброму латышскому петуху Тумэ, ребята влезли в «Кондор». Через четыре часа они уже пересекли Латвию и Литву. Они летели над Польшей. Через еще четыре часа Перри сказал:
— Сейчас мы пересечем границу с Германией. Наконец-то я вернусь на родину!
— А мне-то что? — спросил спросонья Крис.
— Я подумал, что ты меня убьешь, если я не скажу тебе, когда мы доберемся до Германии.
Крис вздохнул. Что правда, то правда, Крис хотел добраться до Германии наверное даже больше, чем Перри. Он обрадовался. Они наконец добрались до Германии! Вот только рано было радоваться. Ведь нужно еще долететь до Берлина.
Через пару часов впереди показался город. Вернее, города видно не было, была видна лишь шапка смога.
— Это Берлин, — заметил Перри. — Он почти не изменился. Только дыма стало больше.
Вскоре стало видно город. Он был большим, как Санкт-Петербург. Перри вздохнул:
— Вот это город! И я снова вернулся сюда, на родную землю.
Крис за время полета так и не снимал форму «Греческого Огня». И вот они посадили самолет в вертолетном режиме. Капитан, Перри и Крис вышли из самолета, опустив дверь-трап, и очень удивились, когда обнаружили, что на них направлено штук двадцать автоматных стволов.
— Разойтись! — раздался голос за спинами автоматчиков, и сквозь толпу протолкнулся крыс в бело-красной шапочке, с бело-красным шарфом на шее и бело-красной лентой через плечо, и спросил:
— Ну, кто вы такие?
— А вы кто такой?! — спросила Капитан, и в ее голосе слышалось негодование. Она была главной, ей и разбираться с этой веселой компанией.
— Ах да, забыл представиться. Ежи Рыбински, глава... э... Берлинского Польского Совета. Я из Данцига. До сих пор вспоминаю этот прекрасный город... — он прослезился. — А чего стоит это бескрайнее чудовище, порожденное землей — море! Оно прекрасно как... Извините. — Он резко успокоился, и было видно, что это стоило ему многих сил.
— Знаете, — сказал Перри. — А мы ведь тоже из Данцига. Я тоже помню море... Оно так прекрасно! Но, быть может, вы пройдетесь с нами, мы поговорим о море...
То, что Перри сказал дальше, не имеет значения. А имеет значение то, что они вот так, за несколько минут заполучили неожиданного союзника, который минуту назад был их врагом.
Удивительная процессия шла по улицам Берлина. Впереди шли Капитан и Крис («по легенде», тоже уроженцы города Данцига), за ними — автоматчики, дальше — Перри и Ежи, крыс из Данцига. Последними шли опять автоматчики.
И вдруг из-за угла показалось шествие Союза Коренных Берлинцев. Сначала и поляки, и берлинцы остановились. Затем из толпы послышались выкрики вроде «все поляки — дураки» или «тот, кто из Берлина — полная дубина». Вскоре подобные выкрики уступили место другим, более воинственным, например: «Бей берлинцев!» или «Мочи поляков!». В итоге началась перестрелка, берлинцы оказались тоже вооружены. Капитан шепнула Перри и Крису:
— Ребята, сматываемся, это ни к чему хорошему не приведет.
Троица быстро отбежала в сторону. Они свернули за угол. Впереди показался перекресток.
— Та-ак, — протянул Перри. ~ Кажется, я знаю эту улицу. Кляйн раттештрассе. В переводе — «Малая Крысиная улица». Вон там — пересечение с Гроссраттештрассе. Опасное местечко.
— За углом опасней, — заметил Крис, показав когтем назад.
— Правда, что тут опасного? — спросила Капитан.
— Националисты, — буркнул Перри. — Террористы-националисты. Они — хозяева этой улицы, или, по крайней мере, считают себя ими,
— Что, у вас, в столице Германии, и управы на них не найдется? — удивился Крис.
— Есть управа, вот только на нее на саму нужна управа, — вздохнул Перри. — Полиция усмирения. Они сами немногим менее опасны террористов. Нужно держать ухо востро.
— Так пойдем по этой улице, — предложила Капитан. — Так безопаснее.
— Послушайте, нам придется свернуть на Гроссраттештрассе. Она упирается в проспект, перейдя его, нам останется всего ничего до Попугайского квартала.
— Ладно, придется идти по этой ужасной улице, — вздохнула Капитан.
Они свернули на Гроссраттештрассе (Большую Крысиную улицу), плюнув на опасности. А зря...
На Гроссраттештрассе никого не было. Ребята шли спокойно, но на самом деле у них от этой улицы были мурашки по шкуре. И их опасения оправдались. Впереди показался крыс в шлеме и бронежилете. В руках у него был автомат.
— Террорист? — шепотом спросил Крис у Перри.
— Не, усмиритель, — ответил попугай.
— Документы! — обратился к ним усмиритель.
— Да ладно тебе, я здесь только вчера был, пропусти, а? — проникновенным голосом сказал Перри.
— Ваши документы! — не унимался усмиритель.
— Да расслабься ты, мне просто нужно до Попугайского квартала дойти, вот и все!
— Ты знаешь правила. Никто не может проходить без документов!
Тут к первому усмирителю подошел второй. Но, в отличие от первого, документы он у ребят не требовал.
— Слушай, у нас перерыв на ужин, чего ты с ними возишься? Пошли, пережрем спокойно! Сделай вид, будто их и не было, — кивнул он на Капитана, Перри и Криса.
— Да ладно тебе, не могу же я допустить, чтобы тут всякие подозрительные попугаи шлялись!
— Я жрать хочу, но тебя жду! Пошли уже!
— Сматываемся! — закричал Перри.
Капитана не пришлось долго упрашивать... Она кинулась через улицу. Чуть не попав под грузовик, Крис перебежал улицу со всеми остальными.
— Фу-уф, — с облегчением вздохнул Перри. — Кажется, пронесло.
И тут из-за угла вышло десять крыс в оранжевых свитерах. Впереди них шел крыс в военной форме и оранжевой шапочке. У каждого за поясом было несколько гранат.
— О, братья! Наконец мы нашли врагов для себя. Вот они! Их нужно убить, потому что они не за нас. Кто не с нами, тот против нас! — воскликнул крыс в форме. — Убьем их, ради всего съестного! Они — наши враги, особенно попугай! Он на нас не похож, значит, он враг! Достаем гранаты! Есть лишняя граната — поделись с другом!
— Террористы! — выдохнул Перри.
К изумлению команды «Кондора-2», все крысы сунули себе в рот по гранате. У каждого изо рта торчало кольцо чеки. Тут сзади к ребятам кинулись усмирители. Они злобно размахивали автоматами. К тому же, они были голодны.
— Бежим! — заорал Перри, и все трое кинулись убегать.
Но тут сзади раздался голос крыса в форме:
— Айнц, цвай, драй!
Каждый тут же выдернул чеку из своей гранаты.
— Пока, придурки! — сказал крыс в форме своим ученикам и швырнул в них свою гранату.
Ребята успели скрыться за углом, чего нельзя сказать об усмирителях, которые как раз подбежали к террористам и собирались их арестовать...

Перейдя проспект, ребята оказались рядом с маленьким одноэтажным людским домиком. Возле него раскинулся парк. На обветшавшем и явно расселенном домике висела ржавая металлическая табличка с надписью по-немецки: «При бомбоударе эта зона особенно опасна».
— С войны осталась, — объяснил Перри. — Тогда бомбежки были делом частым. Те, кто это повесили, были правы. В этот дом попала бомба. А жить в маленьком одноэтажном домишке, тем более восстановленном, после войны никто не хотел. Табличку снять поленились, а потом ее вовсе признали частью берлинской истории и достоянием города. Вот только, как поется в ваших частушках, «кому это надо — никому не надо, кому это нужно — да никому не нужно». Кстати, мы уже пересекли линию, на которой была Берлинская, или Великая Немецкая, стена. Все, ребята, мы уже на моей малой родине — в Западном Берлине!
Ребята прошли через парк, который нисколько не напоминал парк по причине отсутствия скамеек и прогуливающихся людей, так что был, скорее, лесопарком. Когда парк закончился, впереди показался большой запущенный сад, который был как бы продолжением лесопарка. Сад весь зарос сорняками, но сейчас они, мертвые, лежали на земле. Погибшие вьюны печально опирались о другие растения, обвив их кольцами, словно удав — добычу. В центре сада стоял памятник. На пьедестале возвышалась фигура пожилого мужчины с морщинистым лицом и орденами на груди. Его мундир был просто увешан ими. На голове была фуражка, У мужчины был высоко поднятый подбородок и торжествующий взгляд.
— Леттов-Форбек, — сказал Перри.
— Кто? — не понял Крис. — Лицо у него какое-то знакомое.
— Помнишь, он был на почтовой марке, на конверте, который принесла чайка, — вмешалась Капитан.
— Да, портрет Леттов-Форбека — символ Попугайского квартала. Он и на марках изображен.
— А кто он был?
— Военный, — объяснил Перри. — В Первую Мировую войну он был командующим немецкими войсками в Германской Восточной Африке. Его войска сдерживали натиск англичан, которые собирались захватить владения немцев в Африке. Тоголенд, Камерун, Намибия и Танзания были взяты англичанами, но он упорно сопротивлялся. Вскоре после войны о генерале забыли, но памятник остался.
— А где живет твой брат? — спросил Крис.
— На чердаке, как и все остальные попугаи.
— На каком чердаке?
— Вот, видишь дом? Когда-то он принадлежал богачу. После Первой Мировой войны, когда к власти пришли коммунисты, дом разделили на квартиры. Жители квартир разделили один большой чердак на части, по части на каждую квартиру. После Второй Мировой войны дом забросили, потому что появились многоэтажные дома с дешевыми квартирами. А на чердаках поселились попугаи. Вот, например, Тирпен живет на третьем чердаке.
— Понятно, — кивнул Крис.
Они подошли к дому. Вход на третий чердак был очень высоко, поэтому Перри поднял Капитана и Криса наверх в лапах. Они оказались на узком парапете. Входом была дырка в стенке чердака. Ребята заглянули внутрь.
— О, хэлло, Перри! — раздался голос Тирпена.
— Привет, братишка! — кинулся к нему Перри. — Как жизнь?
— Да ничего, потихоньку. До последнего времени.
— Да разберемся мыс этими воробьями! — ободрил его Перри. — Они сами отсюда убегут, верно, ребята?
— Наверное... — протянул Крис.
— Конечно, убегут! — наступила Крису на лапу Капитан.
— Давайте выпьем чаю! — предложил гостеприимный Тирпен.
— Ничего не имеем против! — кивнула Капитан.
Тирпен налил всем чаю, и все четверо перезнакомились и завели беседу. Тирпен оказался приятным собеседником. Но беседу прервало хлопанье крыльев, и на пороге появился воробей с автоматом.
— Вы все еще тут? Убирайтесь отсюда! Это больше не ваш дом. Он теперь принадлежит Славному Воробьиному Королю, царю банному и т. д. и т. п., Великому князю Берлинскому и проч., повелителю Воробьев и Всея Свинья и Самому Главному Военачальнику! Убирайтесь, позор птичьего рода! Завтра я прилечу, и если вы все еще будете здесь... я принесу с собой пулемет заранее.
Воробей развернулся и улетел, оставив Тирпена в нерешительности и испуге.
— Давайте решим, что будем делать с воробьями, — предложил он. — Первое слово — Капитану.
— Мы не должны сдаваться воробьям по первому их требованию! Это всего лишь позорные помоечники, как они же сами выражаются, «позор птичьего рода»! Нужно продолжать войну до победного конца! Воробьям — нет! Гнать их в шею! Стрелять во всякого воробья, пересекшего границу Попугайского квартала! Нужно разрушить дворец их царя и сровнять с землей! Не оставить камня на камне! Порвать, как Тузик — грелку! И пусть полетят воробьиные клочки по закоулочкам во имя независимости Попугайского квартала и его жителей!
— Перри? - обратился к брату Тирпен.
— Я полностью солидарен с Капитаном, и могу только добавить, что нужно во чтобы ты ни стало оставаться у себя дома и не поддаваться на угрозы врага. Это не значит, что надо носа, или клюва, с чердака не высовывать. Нужно уничтожить их дворец, как и сказала Капитан, но свой дом не сдавать. Попугайский квартал принадлежит попугаям и только попугаям. Да пусть же Попугайский квартал никогда не станет Воробьиным!
— Нет слов, — сказал Крис. — Капитан и Перри правы. Воробьи никогда не должны получить Попугайский квартал!
— Спасибо вам, друзья! Без вас, я, пожалуй, сразу после прилета этого воробья собрал бы вещи и улетел. Но, пожалуй, не кажется ли вам, что пора лечь спать, ведь ночь на дворе! Гутен нахт, ребята.
Перри и Тирпен устроились на жердочке, Капитан и Крис — на старом людском матрасе, и они не заметили, как заснули.

Крис проснулся с утра пораньше. Ему не спалось. Крису снилось, что он один на чердаке номер три, и что прилетел огромный, ростом с человека, воробей, с пулеметом в десять крысиных хвостов длиной, и громовым голосом сказал:
— Ты все еще тут? Я же говорил тебе — убирайся! Я же предупреждал тебя! Ты сам виноват!
И с этими словами он с силой ткнул Криса пулеметом в грудь, да так сильно, что тот упал, прицелился в голову Крису и нажал на спуск...
И Крис проснулся.
— Это сон, всего лишь сон, — сказал он себе. И тут с ужасом подумал: а ведь говорят, что сны бывают вещими, то есть они предсказывают будущее. А ведь если это правда, то... Об этом «то» Крис и думать не хотел. Хотя тут даже без вещих снов можно понять, что именно так с ними и будет! В конце концов, Крису пришлось положиться на Капитана. У нее больше опыта.
За спиной у Криса послышался шорох. Он обернулся. Капитан. Она только что встала с матраса.
— Ты всю ночь кричал во сне, — сообщила Капитан. Она прокашлялась, и стала изображать крики глупым голосом, отдаленно напоминающим голос Криса:
— Спасите, помогите! На меня напал гигантский воробей! Я уйду, только не убивайте меня! Пожалуйста! Я еще слишком молод...
— Капитан смахнула из-под глаз воображаемые слезы.
— Ну ладно, хватит, — покраснела под шерстью кожа Криса. — Понимаешь, во сне...
И Крис рассказал ей о своем сне.
— Знаешь, я тебя понимаю, — сказала летчица. — Ты, видно, боишься этих воробьев. Не беспокойся, у меня есть план. Да не дрожи ты так, — заметила Капитан то, что Крис вздрогнул. — Ты там будешь задействован минимально.
— Ага, — кивнул Крис, но его мысли были где-то далеко.

— Так, — объясняла Капитан, кому что делать. — Крис, ты сиди спокойно на диване, рядом с Тирпеном. Перри, сядь на жердочку за ширмой, сделай вид, будто чистишь перышки.
Капитан готовила всех к прилету воробья. Ведь если тот увидит, что все прямо трясутся от страха перед ним, то он потеряет бдительность. Ну а дальше, так сказать, дело старой доброй техники.
И вот воробей прилетел. Опустившись на порог, наглая птица сказала:
— Вы снова здесь? Дураки! Я же вам говорил, убирайтесь! Нет, мы тупые, но гордые! Я предупреждал вас. И простит меня святой Танэнбаум за то, что я сейчас сделаю... — он посмотрел на небо. — Какие же все-таки тупицы эти попугаи!
Он потянулся к пулемету за спиной. И тут он замер. Его тело покачнулось, и он рухнул с порога вниз, на землю, с высоты второго с половиной этажа.
— Какие же все-таки тупицы эти воробьи! — с этими словами Капитан вышла из старого буфета с рогаткой в лапе. — Хороший выстрел, правда? Штиммт’с, Тирп?
— Штиммт, — кивнул Тирпен. — Хорошо стреляешь. Еще чуть-чуть, и — все, капут!
— То ли еще было, когда...
И Капитан пересказала городские приключения троицы в Питере и в Берлине. Тирпен посмотрел на нее с нескрываемым восхищением.
— Йа, это просто невероятно. Ребята, мне не верится в это! О, прима, файн, зер гут!
— Хватит восхищаться, — сказала Капитан. — Давайте работать. Перри, слетай, забери у этого мешка перьев пулемет. Он нам пригодится. Крис, поможешь мне.
— А мне что делать? — спросил Тирпен.
— Послушай, ты попросил нас помочь — мы прилетели и поможем. Ты отдыхай, развлекайся,.. Живи и радуйся, а мы справимся.
— Наин, я помогу, это же все для меня, я должен...
— Ладно, давай. Лишней пары лап никогда не бывает.
У Капитана родилась идея — сделать из трофейного пулемета зенитную установку для обороны Попугайского квартала. Теперь любой воробей, пересекший границу, становился мишенью самопальной зенитки. Пулемет был, осталось только найти что-нибудь вращающееся, чтобы получилась установка.
Итак, трофей определенно был ценным. Пулемет был немного устаревшим, но вполне боеспособным. Два магазина — основной рожковый и дополнительный дисковый. Что и говорить, воробьиные пулеметы были гораздо лучше попугайских рогаток.
Перри был отправлен на помойку за чем-нибудь вертящимся. Нападения пока не ожидалось. Криса посадили на должность вверхсмотрящего, то есть он должен был наблюдать, нет ли в воздухе воробьев.
— Что же медлит Перри? — вздыхала Капитан.
— Капитан, в воздухе замечены подозрительные серые птицы. Судя по всему, воробьи. Открыть огонь? — отрапортовал Крис.
— Не надо, промахнешься, — ответила Капитан, хватая пулемет. Она легла у порога.
Выстрел. Промах. Выстрел. Прямое попадание. Воробей, истекая кровью, упал на землю. И тут же в том месте, куда он упал, грянул взрыв!
— Это бомбардировщики! Они нас разбомбят! — закричала Капитан.
Воробьи несли бомбы. Перри улетел на свалку. От Криса пользы, как от козла молока. Тирпен... Он — сама мирность. Стрелять за столько лет разучился, да и если бы умел, не смог. Все придется делать самой. Капитан прицелилась и выстрелила.

Тем временем Перри рылся в мусорном баке. Занятие, привычное для воробьев, но никак не для попугаев. Ничего похожего на турель, лафет или, на худой конец, шарнир, не было. И вдруг... он что-то увидел в глубине мусорного бака. Он стал копать в три раза быстрей. И вот то, что нужно — стальная плита с торчащим из нее шарниром.
— Прекрасно! — восхитился Перри.
Ухватив плиту поудобнее, он полетел к друзьям. Он уже на подлете к кварталу заметил воробьев-бомбардировщиков, И Перри решил действовать.
Он пролетел над воробьями, сбив нескольких своей плитой. Перри проделал этот маневр несколько раз. Оставшиеся воробьи кинули бомбы, куда попало, и улетели. Перри вернулся к своим.
— Что это было? — спросила Капитан у Перри. — Где воробьи?
— Я пришиб их вот этой штукой.

Капитан с интересом рассмотрела плиту. Затем прикрепила к шарниру пулемет. Теперь у них была зенитка.
— Журавли летят, — сказал Крис через три часа, показывая на небо. Действительно, в небе летели клином какие-то серые птицы.
— Какие журавли в середине декабря? — хмыкнула Капитан. — Это воробьи! Перри, облети Попугайский квартал и объяви воздушную тревогу. Я у зенитки.
Капитан открыла огонь. Воробьев было много, очень много. И у каждого — бомба. Надежды не было.
— Бежим, все бежим! — закричала Капитан, но это была как бы и не Капитан. Она бы не сказала этого.
В воздухе затрепыхался огромный ковер из попугаев. Все спасались. Время шло как в замедленной съемке. Только Капитан и Крис не могли спастись, ведь они не умели летать.
— Крис!.. Капитан!.. — послышался голос издалека.
Желтое пятно возникло перед ними, и Перри схватил обоих крыс за шкирку.
— Пушка, — изрек Крис. Перри схватил зенитку в клюв и полетел из погибающего Попугайского квартала.
Они приземлились у самой границы запущенного сада и безлюдного лесопарка. Сзади было видно, как горит, полыхает Попугайский квартал, как улетают бомбардировщики, как гремит проваливающаяся крыша. Как рушится то, что полвека было пристанищем для попугаев.
Попугаи успокаивались, приземлялись. Наконец они подошли поближе к Попугайскому кварталу. Ошалевший Крис, ничего не понимая, пошел вслед за ними. Капитан задумчиво глядела на горящие чердаки, а затем вдруг ожила и побежала к памятнику Леттов-Форбеку. Вспрыгнув на пьедестал, она лихо вскарабкалась на плечо генерала, цепляясь за ордена и медали.
— Попугаи! ~ закричала Капитан.
Все повернулись к ней.
— Вас достали воробьи? — продолжала она.
— Конечно! Это точно! — раздались крики.
— Значит, пора с ними покончить! Вооружайтесь, и мы победим!
— А есть план? — спросил кто-то.
— Конечно! Но об этом — потом. А пока ищите любое оружие. На мобилизацию даю вам трое суток. Попугаи разбежались искать оружие.
В следующие три дня воробьи прилетали несколько раз, но были подбиты еще на подлете. Вооружались, чем попало — рогатками, луками, пращами, трофейными автоматами и пулеметами, лопатами дротиками, людскими ножами и вилками. Наконец, все попугаи собрались около памятника, с которого ораторствовала Капитан.
— У всех есть оружие? — обратилась она к толпе.
— Да!!! — прокричала толпа.
— Пойдем войной на воробьев?
— Да!!!
— Покончим с ними?
— Да!!!
— Отлично. Теперь нужно выбрать генерала, стратега и капралов. Пусть каждый опустит бумажку с именем того, кого он хочет видеть на той или иной должности, в этот ящик. Итак, первым выбираем стратега.
Ящик стал стремительно заполняться бумажками. Наконец, все проголосовали и собрались у памятника.
— Итак, — провозгласила Капитан. — Стратегом выбран... выбрана я!
— Хурра! — закричали попугаи.
Генералом единодушно выбрали Перри. Крису досталось не столь почетное, но очень важное место капрала. Еще двумя капралами стали некие Виттман и Манлихер. Один — худосочный и высокий, другой — взъерошенный, не такой высокий и чуть менее умный, зато отличный стрелок.
— Итак, — ораторствовала Капитан. — Мы выбрали руководителей, мы вооружились. Остался последний элемент нашего плана — самолет.
— Но, Капитан, — возразил Крис. — У нас ведь есть «Кондор»!
— Нет, нам нужен маленький самолет. Где тут свалка?
— Фройляйн Капитэнин (это имя вообще прицепилось к Капитану в Берлине), — обратился к ней Виттман. — В Берлине нет свалок.
— Как нет?
— Люди борются за чистоту окружающей среды. Свалки ликвидированы.
— Где же тут есть авиаторы?
— Фройляйн Капитэнин, тут есть мастерская Шпигеля.
— А где конкретно?
— Давайте мы вас туда отнесем, — предложил Манлихер, встряхивая крыльями.
— Отлично! — обрадовалась Капитан.
Через пятнадцать минут Капитан, Крис и Перри (он прилетел своим ходом) стояли около огороженной хижины. На заборе висела табличка:
"Шпигель Лихтенштейн - строительство и .."
— А он профессионал? — спросила Капитан у Виттмана.
— Честно говоря, не знаю.
Капитан позвонила в висящий на заборе звонок. Через пару секунд к ней засеменил крыс в рабочем комбинезоне.
— ООО «Шпигель Лихтенштейн Аэрофабрик» и я, Шпигель Лихтенштейн-младший, к вашим услугам.
— «Аэрофабрик»? Первый пункт — правда? — Капитан ткнула пальцем в слово «строительство» на табличке.
— Конечно, конечно! Вам нужен самолет? Тогда вы пришли по адресу! ООО «Шпигель Лихтенштейн Аэрофабрик» — качественная авиатехника с 199... то есть с 1898 года!
Перри, по своему обыкновению, хмыкнул, но Шпигель не обратил на это внимания.
— Хватит рекламы, — поморщилась Капитан.
— Итак, ближе к делу. Какой вам требуется самолет? Моноплан, биплан, триплан, гидроплан, параплан, дельтаплан, конвертоплан, экраноплан? Может быть, амфибия? Бомбардировщик, истребитель? Как насчет разведчика?
— Герр Лихтенштейн. Шпигель. Нам требуется небольшой самолет-амфибия дельталетнои схемы. Один пилот, три пассажира. Место для установки пулемета. Мощный двигатель воздушного охлаждения. Да, и еще. Вы не могли бы сделать у другого нашего самолета грузовую рампу?
— Отлично!
Шпигель оказался не только хорошим рекламщиком, но и хорошим техником. Из колес от старого велосипеда (крысиного, разумеется) он сделал шасси, из людского зонтика — дельтапланное крыло, из старой лодки — корпус, а из деревяшки вышел грубый двухцветный пропеллер.
Осталось только собрать из всего этого самолет. Два колеса — переднее и заднее, как у велосипеда — приделали к днищу лодки, затем соединили дельтаплан и лодку четырьмя трубами-подпорками, а снизу к крылу привесили мотор с пропеллером сзади. Между двумя кабинами установили пулемет. На крыле и на бортах нарисовали эмблему
Попугайского квартала — силуэт головы попугая, раскрашенный в желто-зелено-синий триколор (в цвета перьев генерала Перри) и с тремя перьями на голове — желтым, зеленым и синим. Получился изящный и практичный дельталет-амфибия.
— Как мы его назовем? — спросила Капитан.
— «Берлин», — предложил Крис.
— Хорошая идея, — поддержала Капитан,
— «Леттов-Форбек», — возразил Манлихер.
— Гут, — закивал Виттман.
Все взгляды обратились к Перри. Он задумался — в честь чего лучше назвать самолет — в честь родного города или родного квартала? Кого поддержать — друзей или соседей?
— Я — за «Леттов-Форбек Берлин», — наконец сказал он.
— Тогда я — за «Леттов-Форбек», — заявил Крис, становясь в один ряд с капралами.
— И я! — сказала Капитан.
Генерал Перри сказал:
— Der Volksbeschluss — mein Beschluss (народное решение — мое решение)!
Манлихер схватил белую краску и написал на борту название. А в это время Шпигель делал в хвосте у «Кондора-2» грузовую рампу — проще говоря, сходни.

Тридцать отборных попугаев стояли двумя рядами на борту «Кондора-2». Капитан давала инструкции:
— Мы летим в сторону Воробьиного Дворца. Через три с половиной минуты мы опускаем грузовую рампу, и Перри с Тирпеном вылетают на «Леттов-Форбеке». Они обстреляют Дворец с высоты. Может, это что-то и даст, но в основном это отвлекающий маневр. Затем идут главные силы. Виккерс, Вими, Виктория, выйти из строя!
Здоровяк Виккерс, крепыш Вими и красавица Виктория вышли из строя.
— Они вылетают через семь минут после «Леттов-Форбека». На парашютах спустится вот это, — Капитан показала на стоящую в углу внушительную шестиствольную пушку. — Это картечница. Ребята десантируются, обстреливают Дворец и сваливают. Добиванием займутся наши попугаи-бомбардировщики. Они разбомбят остатки Дворца. Все ясно?
— Да!!! — гаркнули попугаи.
Перри сел в «Леттов-Форбек» и схватился лапками за рычаг управления. Сзади Тирпен задал очередной вопрос:
— А там не холодно?
— Не слишком, — ответил Перри.
— А не темно?
— Не темнее, чем на земле. Да к тому же луна светит.
— А не страшно?
— Да что ты, в самом деле! Ты же попугай! Даже если выпадешь, все равно не разобьешься.
— А, ну да, действительно.
В этот момент в багажное отделение вошла Капитан.
— Пока, ребята, — сказала она, хватаясь за рычаг опускания сходен. — Удачи вам!
— Знаешь, Перри, мне что-то расхотелось лететь, — протянул Тирпен, глядя на то, как сходни, которые еще секунду назад были частью пола, на которой стоял «Леттов-Форбек», опустились. Сейчас их самолет, как с горки, покатится вниз, и они окажутся в небе.
— Нет, чувак, — ответил Перри. — Выбора у нас нет.
Перри запустил мотор, и «Леттов-Форбек» вылетел в ночное небо.
Охрана Дворца вела себя более чем беспечно. После последней бомбежки с попугаями покончено, думали стражи. И тут над их головами пролетел самолет. Они ошарашено смотрели ему вслед. Тут самолет развернулся и полетел к ним, охранникам. В сторону Дворца!

Перри летел над лесом. Дворца не было видно. Но тут Перри заметил поляну. На ней находилось странное сооружение. Это был наскоро сколоченный двухэтажный домик. Все стекла были разбиты. Колонны, поддерживающие крышу крыльца, были покрыты грязью и ржавчиной, а кое-где и поломаны. Покосившаяся дверь перекрывала дверной проем. Роившиеся вокруг воробьи не оставляли сомнений — это был Воробьиный Дворец.
Перри снизился. Воробьи его заметили. Отлично!
— Огонь! — скомандовал Тирпену Перри.
— Дай почесаться, — ответил Тирпен, почесывая клювом бок.
— Огонь!!! — Сейчас, сейчас, — сказал Тирп, хватаясь лапками за пулемет. — Куда стрелять-то?
Самолет пролетел над дворцом. Перри выругался и развернул самолет.
— Готов? — спросил он у брата.
— Так точно, генерал Дэр Полагай! — козырнул Тирпен.
— По моей команде — мочи всех, кого увидишь!
Самолет опять пролетел над Дворцом.
— Огонь!!!
Затарахтел пулемет. Пули летели смертоносной лавиной, уничтожавшей все на своем пути. Охранники, стоявшие снаружи перед входом во дворец, попадали на землю. Оставшиеся в живых торопливо перезарядили винтовки, автоматы и пулеметы, спрятались, кто куда, и затихли.
— Это так легко! — сказал Тирпен.
Тут же из всех щелей по «Леттов-Форбеку» открыли огонь. Тирпен дал очередь. Некоторые стрелки затихли, некоторые — нет. Еще очередь. Несколько автоматчиков упали наземь. И тут пуля, метко пущенная из винтовки попала в самолет.
— Маслобак пробило, — сообщил Тирпен.
— Вассерхозе! Гром и молния! Долго не продержимся!
Следующая пуля пробила в подпорке дельтапланного крыла дыру.
— Откуда он стреляет? — спросил Перри.
— Давай подождем следующего выстрела, — предложил Тирпен. Следующая пуля застряла в деревянном корпусе самолета.
— Ага! — закричал Перри — Он стреляет из кроны осины!
Он развернул самолет в сторону дерева. И вот они заметили воробья, верткого, как бекаса, сидящего в кроне. Тирп открыл огонь, но он уклонялся от пуль, словно знал, куда ты целишься. Да тут еще и двигатель от перегрева отключился. Перри покосился на бортовые часы. Четырнадцать секунд назад с «Кондора-2» отправились главные силы.
— Похоже, нам придется сделать из «Леттов-Форбека» самолет-снаряд, — сказал Перри.
— Самолет-снаряд?
— Короче, направим его на дерево и выпрыгнем.
— Отличная идея!
Перри прицелился. До осины оставалось всего ничего, Тирпен выпрыгнул. Перри сделал это через мгновение после брата. Еще через мгновение самолет врезался в осину и взорвался. Воробьи отвлеклись на взрыв, и братья Полагай под шумок улетели.

Тем временем в лесу главные силы — Виккерс, Вими, Виктория и шестиствольная картечница — искали дорогу к Дворцу. По совету Капитана они ориентировались на звуки стрельбы. Что-то взорвалось. Всем (кроме картечницы) пришла в голову одна и та же мысль — живы ли Перри и Тирпен?
И вдруг они что-то увидели между ветвей. Попугаи заглянули туда. То, что они увидели, явно было Воробьиным Дворцом. Ребята установили пушку. После каждого выстрела дергали специальный рычаг, блок стволов поворачивался, заряжался следующий ствол, производился выстрел, и все начиналось сначала. Ребятам был дан приказ сделать три полных оборота блока стволов, то есть произвести восемнадцать выстрелов. Виккерс заряжал, Вими стрелял, а Виктория дергала рычаг поворота блока стволов.
Выстрелы один за другим, словно огромными кулаками, наносили удары по Воробьиному Дворцу. Он рушился. Слышались вопли воробьев. Дворец шатался.
И вот отгремели восемнадцать выстрелов. На минуту наступило затишье. Затишье перед бурей. Из-за леса клином вылетели тридцать попугаев-бомбардировщиков. У каждого — бомба. В черном дыму рухнуло здание, которого боялся каждый зверь в Берлине.

По случаю победы над воробьями рядом с Попугайским кварталом, который позднее заново отстроили, устроили пир. На следующее утро владелец находящегося по соседству продуктового магазина недосчитался огромного количества еды. Угадайте, из-за кого?
Перри стал первым в истории губернатором Попугайского квартала. При нем квартал расцвел, и там поселились и другие птицы.
Крис остался в Берлине. Он подружился со многими крысами, помирил поляков и берлинцев и возглавил Союз Крыс Берлина.
А Капитан вернулась в Петербург. Она снова занялась торговлей и на доходы жила припеваючи.