Карина Драбкина (15 лет)

* * *

Крылья любви
Попробуй, сожги…
Крылья любви…
Не трогай, — мои!
Свои обрети —
Меня полюби…
С собой забери…
Себя подари…
Меня окрыли..
Своей назови
И снова скажи, что любишь..
Прости…

* * *

Мои слезы — вода,
Что течет в никуда…
Мои слезы — игра, что играю одна…
Мои слезы черны
От боли и лжи…
Они катятся вниз, отливая свой бриз,
И кончая свой путь,
Тихо падают вниз.

Аксинья Воронова

* * *

Яблоко в зиму ежа запасало,
Еж — хорошо! Сколько чистого сала…
Долго смеялись турнепсы и груши.
Но оно говорило: «Не хочешь — кушай».
(в жанре « бонто»)

THE ROOF

Крыша хлопала крыльями,
Хотела взлететь,
Но её не пускали ввысь.
Просто дом был сильней,
Он поймал ее в сеть,
И никто не кричал:»Берегись!»
Но поднялся тут ветер,
Рассыпался дождь,
Стала крыша вдруг много сильней.
Она расправила крылья,
Отправилась прочь,
Стало крыше вдруг веселей.
И летела над городом крыша моя,
Хохотала,
Клялась не вернуться.
Эх, теперь навсегда вот такая вот я...
Что поделать?
Пришлось улыбнуться.

КРЫШИ ПЕТЕРБУРГА

Единственная моя слабость — крыши,
Хранилище безбрежной красоты...
Лишь тот меня поймёт, кому знакома лёгкость высоты...
Единственная моя слабость — крыши,
Люблю забраться я повыше
И наблюдать за жизнью с высоты.
Единственная моя слабость — крыши,
Хранилище безбрежной красоты...

Серебряный иней ложится на ветки,
Луна освещает гутой тихий лес,
Даруя деревьям зловещий свой блеск.
Серебряный иней ложится на ветки,
Он скоро растает, исчезнет навеки.
И нет серебра больше: иней исчез.
Серебряный иней ложится на ветки,
Луна освещает густой тихий лес.

* * *

Ночь звёздная снегами дышит,
В камине быстро догорает жизнь.
Печальных снов моих ты больше не увидишь —
Им просто не позволю жить...

Ночь звёздная снегами дышит,
Смотрю я на огонь, не отрывая взгляд.
Сок из меня давно уж выжат,
Скажи, ты разве этому не рад?

Ночь звёздная снегами дышит,
Огонь в камине скоро догорел,
Меня давно никто уже не слышит,
Скажи мне, ты ведь этого хотел?
Ночь звёздная снегами дышит,
В камине быстро догорает жизнь.
Ты спишь давно, так мирно дышишь,
Так знай: я не живу, а лишь пытаюсь жить...

ДРУЗЬЯ

Как же больно наступать на грабли:
Снова «Чашка»,снова апельсины,
Снова пыль на закопчённой люстре,
Сигареты, кофе; обессилить...

Разговоры, задушевность? Нет же...
Просто вместе ворошим былое,
Называя это словом «ностальгия»,
Вспоминая: кофе, «Чашка», двое...

Книжки Фрая, «Рагнарёк», Химеры;
«Расскажу тебе одну такую штуку...»,
Мы найдём с тобой так много совпадений;
Больше не могу так! Не хочу так!!!

Хватит! Хватит вспоминать былое!
Просто невозможно жить! Невыносимо!
Не могу я ссориться при встрече,
Помня, что всё было так красиво.

Я устала, черенок стучит мне по макушке,
Набивая шишки постоянно...
Но опять всё то же: «Чашка», апельсины...
Как же ты глупа, моя старушка!..

* * *

Луна над водою тоскует,
Ей хочется в волны спуститься,
Волна нежно света дорожку целует,
Так мягко, что в пору топиться.

Луне так хотелось стать лунной дорожкой,
Чтоб волнам отдать свою нежность,
Побыть под водой хоть минутку, немножко,
Вдохнуть полной грудью безбрежность.

Но ей суждено было жить одиноко,
Завидуя собственной тени.
Ей это казалось слишком жестоким:
Жить от забвенья к забвенью.

* * *

Снег... метель за окном,
В голове-Пастернак...
Что же будет потом?
Мне неважно, пусть так.

И метёт по земле
От предела к пределу,
Лишь свеча на окне не горит-
Догорела.

За окном шум воды,
Замерзает прибой,
Заметает следы,
Заиграя с собой.

Елизавета Князева (17 лет)

ИСКАНЬЕ
(Триолет)

Мои смиренные иканья
Тех тайн, что далеко на дне
Скользят в вечерней полутьме
Мои смиренные исканья
Меня тревожат в тихом сне.
Как неизбежные познанья
Мои смиренные мечтанья,
Тех тайн, что далеко на дне.

* * *

Снежное белое чудо
Нежно летит с небес.
Елки зажглись повсюду,
Ждет детвора чудес.
Искры летящего снега
Нежно мерцают вдали,
Кажется, снежная нега
Алеет, а нет зари.

* * *

Пепел любви
Я напишу письмо —
Оно сгорит дотла,
Я пепел подниму
Развею из окна.
Он полетит туда,
Где нет на свете зла,
Где солнце есть и есть вода.
Он полетит и ввысь,
И полетит вперёд.
И может рухнет вниз —
В долину чёрных роз.
И все прочтут его,
Пылая сердцем вновь.
И пеплом, словно сном,
Я всем верну любовь!

ВЕРНУ ЕГО

Он умер,
Но я к нему вернусь!
Пройду холм,
Пылающие храмы.
Ни разу я не оглянусь,
Хоть даже если я устану!

СНЫ КАРАНДАША

Мой карандаш устал:
Сточился .он — всю ночь писал.
Ему б в кровать,
Да дел других не ждать.
Но он не волен над собой,
Он пишет, пишет милый мой.
Его мне жаль, а он скрипит,
Он весь размяк, почти уж спит,
Строку-то две напишет он,
А дальше — все поклон и сон.

* * *

Стоит он одиноко
Над берегом Невы…
И грусть его глубока,
И света нет вдали..

Стоит главой поникшей,
Стоит и смотрит вдаль
Мой милый, весь озябший,
Любимый мой фонарь.

Константин Курасов (17 лет)

* * *

Сонный свет остывших улиц
Гаснет в сумраке ночном
За моим пустым окном.
Сонный свет остывших улиц,
Утром тёмным мутный сон;
Вот, пора покинуть дом —
Сонный свет остывших улиц
Гаснет в сумраке ночном...

* * *

Мне было тревожно и больно когда,
На небе осеннем погасла звезда.
Исчезла, ушла... Но зачем и куда?
Мне было тревожно и больно когда,
Сковали все реки покровы из льда,
И замер уснувший мой лес, навсегда...
Мне было тревожно и больно когда,
На небе осеннем погасла звезда.

* * *

Среди ярких огней —
Окон и фонарей,

Среди светлых витрин
И летящих машин —
Один.

Ветер дует слегка,
Треплет прядь у виска,
И терзает тоска
Слегка.

Средь зеленых шатров,
Среди крыш и мостов,
Среди сломанных снов
Моих.

Купола в вышину
И каналы в длину
Все бегут и бегут, и бегут…

А я тихо стою
С высоты…
На краю…
И пленяет поток красоты.

Тихий шелест машин,
Пролетающих шин,
Словно воздух,
Дает сердцу жить.

Этот город не спит,
Притаившись,
Шумит по дорогам
И плеском Невы…

НОЧНАЯ ПРОГУЛКА

Тенью лёгкой скользил,
Мимо — свет фонарей.
Брызги-капли ловил,
Мыслью прожитых дней.
Передумал, решил
И ушёл погулять.
Ночью тёмной бродил
По асфальту шагать...
Среди тёмных кустов
Долго молча сидел,
Средь поднятых мостов
Тихо песню запел.
Люди ходят вокруг —
Ну и что? Всё равно.
И луны рваный круг
Светит мне. Мне светло.
Пью я свет фонарей —
И никак не напьюсь.
В небо птицей взовьюсь —
Об асфальт разобьюсь.
И оделся в гранит
Серых вод тихий плеск,
И внимая, смотрю,
На их медленный блеск.
Но светает опять,
Хотя солнца и нет.
Мне б с собою забрать
Каждой ночи рассвет,
Когда жёлтый огонь
Зажигает костры
Опускается сон,
Мои мысли чисты.
Мои мысли чисты,
И омыты водой,
Что так тихо стучит
Над пустой тишиной.
Так по сердцу звучит —
Это город родной.

* * *

Меня терзали глупые сомненья.
Я думал — Солнце отличает день,
Но кончилась пора забвенья
И расступилась звёзд благая сень...

Меня держало глупое смиренье;
Но я ушёл — остаться мог — хватало сил.
Но надоели мне пустые заблужденья,
Наполнил Ветер Смерти взмахи крыл.

И вот — во смыслах мирозданья,
И вот — повсюду и нигде;
И вот — бездонное сознанье,
Разлито по вселенной и земле.

О нет! Я больше не фрагмент стены кирпичной,
О нет! Я больше не мгновенье дней.
Услышь и ты призванья голос зычный.
Ты можешь! Своих страхов ты сильней!