IV ВСЕРОССИЙСКИЙ ЛИТЕРАТУРНЫЙ ФЕСТИВАЛЬ
ДЕТСКОГО ТВОРЧЕСТВА

Данилова Стефания (15 лет, 11 класс, Академическая Гимназия СПбГУ)

EXTINCTA

Боже, ты и не представляешь, как устала твоя раба,
С колокольни своей не видишь: от усталости голуба,
И садится так, чтоб справа пустовало место в метро,
Ненавидит влюбленных парочек, коньяку предпочтет ситро,
Предлагали ей восемнадцать молодцов свою руку с сердцем,
Кто, как Данко, дарил своё; кто заимствовал у младенца.
И роняли цветы, и слезы, все к ногам ее, даже честь,
Снов, что видели про нее, в порносайтах не перечесть,
Много чаяли и печалились, только всем она отказала.
Ах, забыла: терпеть не может, кто целуется в кинозалах,
Она высохла, как букетик у старушки полуживой.
Она медленно умирает от твоей на сердце ножевой.
На обочине вымирает, как особенно злостный тип:
И к губам ее подорожник утешающе так прилип.

 

ОБРЫВКИ ИЗ ЧУЖИХ ИСТОРИЙ. НЕ ЛИЧНОЕ.

Снежная нежность окутала город.
Верю, что крепкий кофе спасет.
От этих бессмысленных разговоров,
omnia vanitas, то да сё.
Снова названивает телефон,
и сотрясает вибрацией воздух -
ты там пускаешь сопли и слезы,
а я вот слушаю "Легион".
ты знаешь, мы разминулись на взлете.
Ведь мне - на север, тебе - на юг.
Ты весьма мило смотрелся б в полете
через перила моста, мой друг.
Согласен вторым стать Полем Целаном?
Чего же стоишь ты,потупя взор?
Тебе умирать не хочется? Рано?
Какой же ты рыцарь, какой позор!
Не поведу возмущенно ресницами,
не поведу я тебя на смерть,
и не отвечу в твое "ответь",
ведь ты недостоин, увы, и сниться мне.
Беги же по льду из собственных слез.
Твои следы растопит вода.
а я проживу без миллиона роз
их яркость слишком подвластна годам
я буду просто жить, согреваясь, конечно, от звезд,
и костра из тех самых вещей,
что когда-то ты мне принес.

 

СКОЛЬКО НУЖНО

Сколько нужно, чтобы построить, допустим, город?
В сумме множество жизней, наверно, несколько тысяч.
Столько же нужно платить за право уткнуться в ворот
И распахнуть его после, чтоб имя на сердце высечь.
Сколько понадобится, чтобы город этот разрушить?
Можно - напалмом - вмиг, чернеющий шрам оставишь.
Сколько же нужно, чтобы мосты сжечь в душу?
Меньше минуты и парочка жалких клавиш.

 

НОСТАЛЬГИЯ

...Видеть небо серым, позабыв,
что когда-то оно было голубым.
И, мечты за пазухой сокрыв,
Сигарет и труб вдыхая дым,
Крышу согревать своим теплом,
Бестолковым, рвущимся наружу,
В залихватски-пьяненькую стужу,
Что скулит, желая в теплый дом.
Пальцы согревая от луны,
Целовать обветренное небо,
И, забывшись, те цветные сны
видеть, где ни разу в жизни не был.
Умереть, сорвавшись с грани крыш,
По тебе никто не станет плакать.
Под чужой ногою всхлипнет слякоть.
Небо, ты меня за всё простишь.
Будет снова с крыш стремиться дым,
Плакальщицей станет старый слив.
Видеть небо серым, позабыв,
Что когда-то было голубым....

 

ПОСВЯЩАЕТСЯ НЮТЕ

За тебя она готова - что угодно. Не жалея.
Променяла б на оковы перспективы королевы
И бесстрашным произволом в пожирающий огонь,
Не желая лавр Сцеволы, протянула бы ладонь.
Иногда в порыве страсти ты желанною зовешь,
Золотые горы счастья ты сулишь ей. Но лишь дождь
Ей не лжет. Её встречает лишь закрытый плен дверей.
Там, за ними, в тёплом чае, капелька любви твоей.
Хоть любить ты не умеешь, но велеречиво лжешь.
Свой от сердца ключ жалеешь, а её - не бережешь.
Отдала она тебе - всё, что можно. Ты-то - что же?
Знаешь, ты в её судьбе - так велик. И так ничтожен.

 

ЧЕРЕЗ ТЕРНИИ НЕ К ЗВЕЗДАМ

Я ненавижу этот мир без тормозов,
Что через тернии – увы, не к звездам – едет.
Кто свысока смотрел вчера, сегодня взор
Потупит перед дулом пистолета.

Сегодня крут, а завтра будешь ноль
Без палочки и без ажурной рамки.
Ночное счастье утром счистит боль,
Когда с похмелья встанешь спозаранку.

А кто любил до гробовой доски,
И в жизненную черную минуту
Что рядом был, спасая от тоски,
Теперь спасенным предан будто Брутом.

Кого же ради? Так, случайный встречный
Захватит сердце в паутину взгляда.
До чертиков осточертеет вечность
Любви до гроба, будь она неладна.

Что будет с ним, готовым жизнь отдать –
А это никому уже не важно.
Синицу к черту. Журавля хватать!
И в это попадется третий каждый.

Разбито сердце, брошена любовь,
Распята в перекрестках у обочин.
Горячая неголубая кровь
За пламень ярый пролита досрочно.

А человек с заглазной кличкой Брут
Останки синей птицы переедет...
...Что стало кем-то меньше в этом свете,
И в утренней газете не прочтут.

 

РЫНКУ "НАРОДНЫЙ" ПОСВЯЩАЕТСЯ

Не проси остановиться ты
Времени бегущее теченье.
Оглянувшись, не считай версты,
Прибавляя лишние мученья.

Убегает, не догонишь детство.
Сносят, строят новые площадки,
На которых нам с тобой не место.
Но остатки детского так сладки.

А вчера с зарею вспыхнул рынок,
Тот, который был нам так привычен.
Тот, в котором было так отлично.
А теперь мы дышим горьким дымом.

Время не потянешь за рукав,
Не задержишь даже на минуту.
Прошлое вернуться пожелав,
сократишь грядущее кому-то.

То, что было, то не будет больше.
Прошлое закрыто облаками,
Новые потери станут горше.
Только память остается с нами.

 

ПОСВЯЩАЕТСЯ N

В синей, богоданной, яркой вышине
Что-то режет воздух, - вижу я в окне.

Джонатаном Ливингстоном свой вершит полет
Белый, смелый и умелый чайка-самолет.

Может, это вовсе не машина. Может,
Это в небесах мелом чертит Боже.

Линию рисует из конца в конец,
Соединит две точки, тысячи сердец…

Оборвется линия – самолет сгорит.
- Успокойся, - внутренний
Голос говорит.

 

СКАЗКИ ПРОЧЬ

Где ты, северный олень, рассекаешь неба синь?
Забеги на огонек и от злой судьбы спаси.
Где ты
Рассыпаешь счастья самоцветы?
Где ты и кого несешь ты, грациозен и красив?

Почему б тебе не сделать дело доброе одно?
Видишь, нежно светит в снежность одинокое окно..
Только
Дела до кого-то нет тебе нисколько,
Мчишься ты быстрее света, только сердца – не дано…

Взял, принес бы к той, что ждет меня в снегах чужих.
Я взамен отдать готова что угодно, лишь скажи.
Ладно,
У открытого окошка слишком уж прохладно,
Хватит предаваться глупым сказкам, надо жить.

 

ПИСЬМЕЦО
For N

Написать вроде ты меня попросила -
Пару строк в работу карандашу:
«Чем живешь, откуда черпаешь силы?»
Делать нечего, вечером напишу.

Чем живу? Да села. Не в тюрьму - на диету,
Завтраки и твой фирменный суп с котом:
- Ну когда же пришлёшь?
- Потом!
От него нервы жгучим скручивает жгутом.
Рецидивит старый недуг поэта,
Я рифмую это, и то, и сё,
Путаю Ибсена и Басё,
А тебе, по-видимому, фиолетово,
Мне становится оранжево вдруг на всё.

Кто из нас первей себя почувствует наглецом,
Кто первей плеснет холодной воды в лицо?

Мне пятнадцать, из меня приличненький капитан,
резв, нетрезв, и слегка оттебязависим.
И не хочет думать, та ты или не та,
между строк пожелтелых писем.

 

Посвящается Хену

нынче весна выдалась маленькая и рыжая.
ручками детскими, не досчитав до ста,
просинь небес из тюбика, аж раскрасневшись, выжала,
зиму толкнув под локоть, испортила полхолста.
свежая. само солнце в глазах у нее теплится.
а улыбка цветет и пахнет прорезавшейся листвой.
она не подарок, конечно, но если б и был - не твой,
и не для тебя заколот алый тюльпан в петлицу.
извини, но она стремится не к земным маякам во мгле.
она любит тебя, как любит
Бог
все сущее на земле.

 

ВЫЦВЕТАНИЕ

Осень вступает в свои права и обнажает ветви.
Я же - бунтую, я - неправа, я иду против ветра.
Не довелось насладиться мне солнечными лучами –
я хоронила глаза в окне, пасмурность дней встречая.
Крашу чернилами белизну, за стенкой играет Моцарт,
деревья к земле, а меня ко сну,но я дожидаюсь Солнца.
Златые годы, не ждать, спешить, рваться куда-то мне бы,
но объясните мне, как прожить под выцветшим этим небом?
Я из породы рыжих людей, мне жизнь подарило лето,
но только теперь оно – лицедей в маске хмурого цвета,
и почернелый узор ветвей похож на узор сосудов,
и натюрморта нету мертвей, и не сбежать отсюда,
из этой пародии на тюрьму, где холода не тают,
что-то со мною, я не пойму, кажется –
выцветаю...

 

О ВЕЧНОМ

Разумное, доброе, вечное,
О, где же искать тебя, где же?
И есть ли хоть лучик надежды,
Иль вовсе надеяться нечего?
Опомниться, люди, не надо ли?
Природа вас сделала сильными,
А вы же прикинулись слабыми,
С улыбкой - в объятья трясины.
Затягивает глубже, глубже,
И уши еще на поверхности,
Но вы сохраняете верность
Привычке – с бутылкой по лужам.
Разумное? Разум пропал.
На минус ушел бесконечность.
Вдогонку спешит доброта,
Но Вечность останется Вечностью.
Как мудрая старая мать,
Вздохнет, и земля содрогнется.
И блудный ребенок – как знать?..
К стопам ее вновь прикоснется…

 

ПОСВЯЩАЕТСЯ N…

Мой корабль затерялся во льдах
В океане прекрасножестоком.
И найти мне обратно дорогу
Лучше и не пытаться впотьмах.

Величаво ты, айсберг, блистаешь...
Как спокойствием веет до боли...
Потому что ты с Севера, что ли..?
Прошепчи мне, когда ты растаешь?

Хоть из жарких краев запоздало
Прилетел потеплевший мистраль,
Ты все так же стоишь неустало
И хранишь за печатью печаль.

Я сойду с белоснежности палубы,
Алый парус поднять прикажу.
Бесполезны истерики, жалобы...
Я тебе свой огонь покажу!

Посмотри на безумство огня,
Видишь, как он сияет в ладони!
Холод твой по туманам разгонит,
Хочешь? Так
снизойди до меня.

Урони серебристую голову,
Упади льдистой крошкой в лицо.
Жаром встречу в объятия холод я
И приму сто одно сверлецо.

Айсберг, айсберг... В тебе замурован
Может, тысячу лет назад, век -
Полюбить меня страстно готовый,
Настоящий, живой человек.

Кто бы ни был ты, быль или небыль,
Теплота сотворит чудеса.
И заплещется ласково небо
В семицветных моих парусах...

 

ПОСВЯЩАЕТСЯ КОТИКУ БОЮ.
Написано в 3 года 11 месяцев

Из какой же галактики
Сквозь миры и столетья
Твой проник ко мне взгляд
Не молчи, ну, ответь мне..
Ты глядишь на меня,
Мною очеловечен.
Тишь воды. Свет огня.
Ты и смертен и вечен.
Что стоит за глазами –
Какая эмоция?
Почему она кажется
Не чужой мне и родственной?
Будто ты человек.
Нет, увы. Просто тайна.
Жаль,что краток твой век
И твои ощущенья
В янтарь глаз запаяны…

 

Написано в 6 лет

Что будет, если я умру?
Мир в трауре? Неправда,
И будут в черную дыру
«Вчера», «сегодня», «завтра»
Нестись в далекие края,
Течь, как вода сквозь пальцы...
Мир улыбается, а я
В могиле стану кальцием.
И если я умру сейчас,
Меня заменит кто-то,
И так же всё - за часом час,
И стрелки обороты...

 

Написано в 5 лет

А я поняла, что такое любовь.
Когда два огонька образуют один,
И поддерживать надо ворохом слов,
Иначе угаснет огонь любви.
А если покажется, что мало света,
Мало тепла, то тогда топить
Искрами ревности будут это,
Может - поможет, а может убить.
А если поддерживать в равной мере,
Мягко и нежно этот огонь?
То, может, счастье в мини-размере
Само опустится на ладонь?

 

УЧИТЕЛЯМ

Учителя, спасибо вам,
Что ставите и пять, и два,
За ваше рвение и раж,
За то, что изгоняли блажь,
За кризис, за аграрный строй,
Кто главный там-то был герой,
За фонетический разбор,
Оценок ассорти-набор,
Что нам другие языки
Теперь так кажутся легки,
За то, что под надзором чутким
Нам не списать ни на минутку,
За тридцать три страницы в день –
Куда тебе деваться, лень?
За полтетрадки наизусть –
Учить всю ночь нам, ну и пусть,
За куб и параллелепипед,
За меткий ваш словесный выпад –
«Шпаргалку быстро мне на стол!»,
За фотосинтез, толуол,
Дефляцию и логарифм,
Что в море знаний каждый риф
Умеете вы уничтожить,
За то, что нет нам Вас дороже,
За то, что сердце к нам лежит,
За то, что учите нас жить!!!

 

ЛУННАЯ СОНАТА

Над нами властвовала ты
Тысячелетия назад.
Царица тьмы и пустоты.
Чей свет - не более, чем яд.

Теперь - отчуждена от трона
На много световых веков.
Но все же носишь ты корону
С цепями каменных оков.

Ночами твой коварный глаз
По незажженным рыщет окнам,
Кого-то через толщу стекол
Выискивая среди нас.

Под этим пристальнейшим взглядом
Бледнеют даже короли,
Что пригубили каплю яда,
Луна,
Погибший Бог Земли...

 

ПРОСТО О СЛОЖНОМ

В заоблачную даль сырых небес
Еще тепло дыхания храня,
Окраины минуя, темный лес
В чужие шарик мой летел края.

Он был с Земли почти уже не виден
На сером акварельном полотне.
Но чувство сожаления, обиды
Непроизвольно вспыхнуло во мне.

"Зачем ты вырывался, будто птица,
Зачем тебе в простор небес лететь,
Зачем к высотам сумрачным стремиться,
Где встретит неминуемая смерть?

Неужто я б тебя не сохранила,
Неужто гибель бы не отвела?
Неужто общество моё не мило,
Как будто я тебе врагом была?"

"Остановись, не будь такой упрямой,
И не грози ты пальцем небесам.
Остановись", - мне приказала мама.
"Ведь шарик твой...Он вырвался не сам.

Он, может, был бы рад всегда с тобою
До смерти быть рабом твоей руки.
Но свыше предназначено судьбою
Лететь с ветрами наперегонки.

А человек - тот же воздушный шарик.
И если привязалась - отпусти,
Когда лететь пора. И ты едва ли
Его удержишь. Лишь "прощай, прости"

Скажи ему с улыбкой напоследок.
Смотри, как он уходит навсегда,
Навстречу пусть чужому, все же - свету.
Следы уносит времени вода..."

 

СОЛЬНЕС*

Он падал с башни, имея крылья,
Призрачно-легкие, будто дым,
Он падал,
и все ему было - пылью,
С башни,
Построенной им самим.

*Сольнес – герой одноименной пьесы Генрика Ибсена, строитель, упавший с собственной башни.

 

БЕЗ ДУШИ

Как человек лишается души?
Наверно, так звезда идет ко сну,
Ко дну идет расколотый кувшин,
Так злой топор под корень бьет сосну.
Как вовремя узнать грехопаденье,
Не вхолостую свой мотив пропеть,
Как осознать, по верной ли тропе…?
Как не остаться исхудалой тенью?
Как выяснить среди толпы
бездушных?
Не свет в глазах, а тьма пустых глазниц
Их отличает, их огонь потушен.
Они упали
слишком
рано
ниц,
На жизни дно.
На острые ножи.
Тут
самому бы
не сорваться с края.
Уже и ни до Ада, ни до Рая.
Не оставайтесь,
люди,
без души!

 

«ПОЭТИКА АБСУРДА»

Всунули в руки рекламный проспект…
Он мне единственным словом близок –
«АБСУРД»,
Это наших с тобой переписок
Наикратчайший конспект.

 

О НАСУЩНОМ

И вновь - годовщина блокады,
Уже шестьдесят пятый год.
По бывшему логову ада
Гуляет сытый народ.

Обертки от булочек свежих
Летят по кустам, по полям.
А кто-то навеки вежды
Смыкал, о крохе моля.

И небо дождем не плачет,
В метро не уступят старушке,
Важнее болтать с подружкой
На мягких сиденьях, значит?

О ты, большинство, опомнись!
Кто вам подарил зарю,
Кто кровью продолжил повесть,
Вам жизнь отписал свою?

На старом одном кладбище
Кладу хлеб на одну из плит
Для тех, кто все ещё ищет,
Окован в хладный гранит…

 

ВЫХОД

"Можно выйти… в окно"?
- "Да", - просто
мне учитель ответит мой,
Не услышав конца вопроса:
он ведь на ухо туговат.
Нет,то, значит, учитель мнимый.
Он – невидимый и немой,
С расчудесным сияньем нимба
в сотни, тысячи киловатт.
Он не даст мне в окошко, с вышки
или в огненное кольцо.
Он мне ангела в помощь вышлет.
Это будет твое лицо.

 

SO BE AT

Я из графина выну слегка увядшую
Розу, поникшую мокрою драной кошкою,
Желанного света обещанного так и не давшую.
Маленькую такую, насквозь уже промокшую.

Брызги со стебля соскочат, по полу расплескаются.
И задохнется в графине гнилая вода без ветра.
Я виновата, роза. Но не смогу раскаяться.
А ведь была и ты когда-то воспета.

Я тебя просушу и повешу в шкафчик на плечики
Так, как хранят гербарий, так, как лелеют взгляд
Тех, кому среди нас было делать нечего,
Так, как касанья ресниц мокрые щеки хранят.

Не насовсем – зачем, вера еще живая.
Верю, что я в тебе буду еще сгорать.
Верю, не отрекусь, пусть даже умирая,
Чтобы хотя б за что-то было мне умирать.

Знаешь, глаза зажмурю, солнце в ресницах шепчет
Про наше звездное небо, домик одноэтажный
И почему-то становится колко дышать, и резче
Истина: ты изменяешься, я же – одна и та же.

 

ДРУГУ, ПРЕТЕНДОВАВШЕМУ НА БОЛЬШЕЕ

Ну что ж, привет тебе, друг ситный мой,
мой враг!
Стою, на парапет опершися рукой,
вот так...
Прикончить, или подождать денек-другой?
Пустяк.
Ведь толку нет; мне - всплеск лишь за спиной...
Аншлаг.
А ты получишь волны за кормой
И мрак.
Услышу я - Ну, погоди, постой!
- Oh fuck,
Последнее желанье..?
- Будь со мной!!!
- Никак, -
Скажу я не жалея, без прикрас.
Но только лишь когда нахлынет мрак
И волны по глазам размажут мой анфас,
Ты, может быть, поймешь: ведь то был
просто
фарс
Которому названье - страшный сон,
и если там ты был на гибель обречен,
то явь еще исполнена надежд,
быть может, в складках многочисленных одежд
прописан по судьбе мне сволочь ты,
хоть всеми швабрами души своей тебя я презираю, лох!...
но даже у лохов сбываются мечты,
и может, в зеркале кривом
узрю, что ты не столь уж плох...

 

ИНЬ-ЯНЬ

И весной ли, или же летом,
там, где взлетная полоса
убегает в даль разогретую
солнцем, что отдает в глаза,

выйдешь, выйдешь и ты на сцену,
скажешь роль свою наугад,
будь то "ты моя драгоценная"
или пафосный oh my God

стиснешь зубы и обескровишь
всю, от сердца с самих подошв
и одним из своих сокровищ
ярой очередью прошьешь

стих и проза мы, лед и пламень,
вместе - аурум и аргентум,
скреплены по принципу иня-яня
мы единственным реагентом

будет новое время, строфы
каждый нерв тобой заклеймен
будет счастье и катастрофы
наилучшее из времен

ЗАГАДКА

Одна – забавная девчонка, настроение которой всегда можно услышать в ее голосе. И прочесть в глазах. Ясных, лазоревых, как акварельно-утреннее небо.

 

Ей уже почти шестнадцать, но она – светлый, наивный ребенок, все еще пребывающий в уютном мире мягких игрушек и диснеевского флёра. А еще она сходит с ума по мультяшным злодеям.

Она странная. Но в этой странности - ее изюминка.

 

Едва увидев человека, она может заглянуть ему в душу и прочесть то самое сокровенное, что он никогда не выставит на всеобщее обозрение.

И несмотря на то, что ее тройка по математике заслужена соседкой по парте, ее ум великолепно развит, впрочем, как и ее самокритичность.

 

Она сочиняет… Много и откровенно. Но большая часть ее творений навеки заточена в компьютерные кластеры – она не любит показывать это людям.

В каждый рассказ она вкладывает частичку своей души и пренебрегает корректировкой, но, возможно, это ее творениям только к лицу, ведь порой неограненный алмаз дивнее своего собрата, побывавшего у ювелира.

 

Она может простить все. И хотя она говорит, что никогда не простит предательство – не стоит верить ее словам. Это просто не доказано. Кому придет в голову предать этого ангелочка?

 

Во главе угла для нее были, есть и будут друзья.

Но поскольку человек она отнюдь не компанейский, то предпочитает дружить с одной-единственной…

* * *

…Которая никогда не выдаст ее секретов, не предаст, и обманывает только в шутку, например, прячет тетрадь по географии в ящик парты перед уроком и деланно помогает в ее поисках. А потом, разумеется, возвращает, но с таким заразительным смехом, что и в голову не придет обижаться.

Но даже при этом смехе её темно-серые глаза всегда оттенены легкой грустинкой.

 

Она постоянно носит маску упрямости и рассудительности и не желает от нее избавляться, не замечая, что эта маска поглотила ее всю без остатка.

Со стороны кажется, что она – такая и есть.

Но на самом деле всё – не то, чем кажется.

 

Она хочет быть для всех хорошей и играет миллионы ролей для каждого. Но не всегда удается вспомнить слова для очередной роли.

 

Читая ее стихи, люди говорят, что ей как минимум семнадцать.

А ей едва исполнилось тринадцать. Но стоит коснуться дел житейских, ее называют не иначе как пятилетним ребенком, укоризненно покачивая головой.

 

Она слишком предана учебе и, возможно, предана учебой. Такая вот игра слов. Такая игра судьбы.

Она привыкла к званию «лучика света в темном царстве». Впрочем, она не тщеславна… но, как бы ни хотелось ей сбросить с себя это клеймо, она не сможет свернуть с дороги. Ей не позволят.

 

У нее больше грамот, чем друзей.

Глядя, как аккуратно, стараясь не помять их, свежеполученных, она укладывает их в туго набитую папку, кажется, что первым она придает куда большее значение, чем последним. Но причина тому не в любви к наградам. Причина в другом. Ее мудрый, пожилой друг – бабушка – прикована к постели, и ее единственная радость – внучкины успехи. Обои в ее комнате очень красивые и необычные – это грамоты, дипломы, рисунки и стихи внучки. Именно поэтому девочка старается ничего не помять. Будь на то ее воля, она бы сдала эти горы дипломов в макулатуру, предпочтя спасти крохотное деревце.

 

Она - интроверт. И сама заковала душу в ледяные цепи. На все сомнительные соблазны и ухаживания привыкла отвешивать такое искусное «нет», что отстают сразу. В этом «нет» ощущается антарктический лед… он настолько толст и холоден, что, кажется, ничто не способно его растопить.

 

Но как бы она ни старалась казаться взрослее себя, жить ради других, которые возлагают на нее возвышенные надежды - ей никогда не убить ту маленькую искорку своей настоящей сущности, пусть ее и трудно разглядеть сквозь матовость льда.

 

Где-то там, глубоко внутри, в ней живет ребенок, обожающий мягкие игрушки, мультики и злодейчиков – не потому, что они злые, а потому, что она видит в них их настоящую сущность, причины, почему они встали на тёмный путь. Она понимает их, злодеев, всех до единого. Проводит параллель с собой?..

 

Ей нелегко быть тем, кем она является. Но быть собой – еще труднее…

И в этом ее печаль.

* * *

Они бродят по замусоренной детской площадке, держась за руки. От нагретой солнцем мокрой после недавнего ливня земли поднимается легкий пар…

 

А над их головами сияет недостижимая Радуга, озаренная предзакатным оранжевым солнцем.

 

Одна косится одним глазом на качели и думает об очередном мультике. Мысли другой – сплошные синусы и косинусы, следующее награждение, новый фрагмент обоев в бабушкиной комнате, очередная ее добрая, мудрая, искренне счастливая улыбка…

 

Они такие разные…

Но все-таки они – дружат. Они - вместе…

Почему?

 

Чудо? Ошибка природы?

А может, загадка?..