РАБОТЫ УЧЕНИКОВ ШКОЛЫ № 13
с углубленным изучением английского языка
Невского района г. Санкт-Петербурга

Ершов Артём (10 класс, школа № 13, г. Санкт-Петербург)

ИРОНИЧЕСКОЕ

Не вижу в слове "стихотворец"
Я нерушимого обета,
Который каждый дать обязан,
Кто называется поэтом.

Подобно клятве Гиппократа,
Обет поэта знают многие:
"Не важно, велика ль зарплата,
Он должен думать о народе.

Нести искусство должен в массы
И всем, кто этого достоин.
Но главное - не мимо кассы,
Поэт - искусства храбрый воин.

Он может рифмою как шашкой
Рубить башку несправедливости,
Но новых две на месте старой
И снова на него накинутся.

Один - не воин в чистом поле,
Гласит пословица народная.
Только поэт увидеть должен,
Что вновь страна его - свободная".

 

* * *

Когда город уснет,
И на тихие улицы выпадет снег,
Разожгу я костер,
Чтоб согреться смог человек.

Чтобы ты из окна,
Сытый, чистый и в теплой норе,
Увидал, как холодная мгла
Разрывается светом оне.

И тогда ты поймешь,
Как прекрасно живешь не Земле,
Жадно кости грызешь,
Пока кто-то висит на кресте.

Если кто-то сгорит,
Доживая последние дни,
Сердце не заболит
У тебя в проржавевшей груди.

Если кто-то погибнет,
От шального свинца,
Ты не вспомнишь его
Как не помнишь родного отца.

Лишь коса просвистит над твоей головой,
Ты забудешь о том, где и кто ты такой;
Ты забудешь о том, что ты хочешь поесть,
Жить в тепле и уюте, крепко спать, мягко сесть.

Ты не будешь стремиться к славе или деньгам,
Будешь Богу молиться: "Я за жизнь всё отдам...",
Но прощенья не будет тем, кто предал людей,
Был властителем судеб, а теперь - лицедей.

День за днём проживая,
Молчаливый палач.
Не взывал сострадания
У тебя детский плач.

Скоро время настанет,
Ты ответишь за всё.
Поперек горла встанет
И ни что не спасёт.

Поперек горла встанет,
Разрывая его.
Убиенный восстанет,
Всем преградам назло.

Убиенный восстанет,
Принеся в мир добро,
Вместо бед, власти стали
И возвысит его.

Когда город проснется,
И зажгут фонари,
Пламя вдруг разгорится
У кого-то в груди.

Пламя вдруг разгорится
Как таинственный знак
И погаснуть не сможет
Уже больше никак.

Если вдруг я погибну
В сей нелегкой борьбе,
Но никто и не вспомнит
В час ночной обо мне,

Когда город уснет,
И метель запорошит дома,
То?т костер разожжет,
В чьей душе еще много тепла.

И, смотря на луну,
Из окна, быстро взлядом скользя,
Ты увидишь: сквозь мглу
Пробивается пламя костра.

Тот костёр догорит,
Не оставив следа.
И душа заболит,
И наступит весна.

И не вспомнит никто
О костре, что зимой
Часто видел в окно,
Возвратившись домой.

Когда город уснет,
Слёзы тех, кого нам не вернуть,
В тишине упадут
И прольются весенним дождем.

 

* * *

Коль не застанет беда по пути,
Если не сломит проклятый недуг,
Я вновь приду, ты меня только жди
В плотной петле нержавеющих дуг.

Здравствуйте. Вот я. Цветов не надо.
Я не за этим сюда пришел.
Если хотел посмотреть клоунаду,
Радуйся, здесь ты её и нашел.

Я вам отвечу на все вопросы,
Что накопились за несколько лет.
Книги не пользуются больше спросом
И вам конечно не нужен поэт.

Не будет вопросов? Что ж, извините.
Спасибо. Прощайте. Не надо цветов.
Да вы и дарить-то их мне не хотите,
А мне бы хватило всего пары слов.

Мой город стал чистым от белого снега.
Зима наступила, метели метут...
И кажется мне, что великая нега
Не где-нибудь там, а именно тут.

По улицам молча. Молнии взглядов
Метаю в прохожих. Внимания нет.
И то, что, казалось, всегда было рядом
Уже потерялось на тысячу лет.

Смеркалось. Поэт мимо парков и зданий
Тоскливо скитался. Нарушено вето.
Мимо всех радостей и всех страданий,
Будто искал у кого-то ответа.

Прямо и не замечая дороги.
Резкий толчок, тормозов громкий скрип.
Всё обошлось. Только сломаны ноги
И вместо голоса жалобный хрип.

Вместо веселого смеха молчание,
Вместо ботинок - кресло-каталка,
Оставив надежду, он впал в отчаяние,
То, о котором писал Петрарка.

Прошло девять дней. Взяв перо и бумагу,
Письмо написать он решился. И в нём
Сломленный, жалкий, похож не бродягу,
Черту своей жизни печально подвёл.

Отправил с соседом письмо. Помолился.
Грехи свои он отпустил себе сам.
Нашло адресата письмо. Застрелился.
И строки такие написаны там:

"В плотной петле нержавеющих дуг
Я вновь приду, ты меня только жди.
Если не сломит проклятый недуг,
И не застанет беда по пути".

 

КОРОТКО И РЕЗКО
(сборный)

*
Ну что ты молчишь?
Без твоего слова
Не будут вращаться планеты.
И я не усну
В тишине дома,
зажатый квадратными метрами.

*
"Трава - не наркотик!"-
Мне кто-то сказал,
А я заявляю смело:
"В аптеку пойду и куплю себе там
Две пачки гематогена!"

*
Стихи мои слушал
И был так спокоен,
Тебя сокрушить не мог я весь вечер...
Знаю:
Железные нервы можно
Расплавить сваркой язвительной речи.

*
"В чём смысл жизни?" - спросили меня:
"Ты знаешь. Не зря же тебя зовут Вещим."
Но ничего не ответил им я,
Им незачем знать подобные вещи...

*
Кто говорит, что в стихах моих славных
Нет никакого толка -
Ими я вас огрею как скалкой.
Главное - чтобы громко.

*
Кара настигла: погряз я в пучине.
Что же я сделал такого страшного?
Всеми покинут, и не воротить мне
Великого чуда - дня вчерашнего.

*
"Что будешь ты делать, если однажды
Всё же наступит
Конец света,
Солнце погаснет и прекратят
Своё движение
Все планеты?"

Глупый вопрос, на него я дважды
Не буду давать ответа:
"Идите вы к чёрту с такой философией,
Скажем "Нет!" концу света".

*
Не Аполлон я, и не Пушкин, и не Ленин,
Но в этой жизни тоже кое-что умеем...

 

ОДА ДЛЯ СПАСЕННОГО НАРОДА
(о доблести, о подлости, о славе)

Родина-мать
Зовет,
Смотрит.
Не умирать!
Вперед!
Помнит
Мир спасенный,
Слезами умытый:
Никто не забыт,
Ничто не забыто.

Как с Невы
Брали
Воду,
Как снаряды
Шли
С завода,
Написал я
Эту оду
Для
Спасённого
Народа.

О войне
немало песен
было сложено живыми.
В этой мгле
весь мир был тесен.
Спасены мы были ими.

Не спасителям-героям
посвящаю эти строчки,
а другим - столпились роем -
это их сыны и дочки.

Что вы делаете, люди?
Как же всё это исправить?
Или вам важней на блюде
Кусок мяса, а не память?

Или вам важней богатство,
Жажда большего и алчность?
В вас во всех царит коварство,
А не доблесть или храбрость.

Неужели в самом деле
Ты украл у них медали?
Пострашнее было время -
Так тогда не предавали.

Неужели ты не помнишь,
Неужели ты не знаешь,
Как пехота в наступленье
Шла, отчаянно сражаясь?

Почему же недоволен
Жизнью ты еще с пелёнок?
В сорок первом в Ленинграде
Умер не один ребёнок...

Неужели ты не понял?
Не затянется та рана.
Неужели никогда не видел
Слезы ветерана?

Неужели ты не плакал
Вместе с ними в День Победы?
За тебя с багровым флагом
Воевали наши деды.

Что стоишь,
потупив низко
свою голову,
и смотришь?
В мире тишь,
война не близко
уж, но ты о ней
не помнишь.

Почему же угасает
с каждым годом больше память?
Неужели ветеранам
места в жизни не оставить?

Нет! Я слышать не желаю!
Каждый должен помнить это.
Мы живём и умираем,
Почитая память света.

Почитая память близких,
тех, кто отдал жизнь, спасая.
Яро презирая низких,
их предательская стая

Разбежалась и погибла,
не оставив и следа.
И на месте этом гиблом
мы возводим города.

Жизнь поистине прекрасна,
Научись её ценить.
И тогда любым ненастьям
Нас с тобой не сокрушить.

О войне немало песен
Было сложено, и всё же
Без войны наш мир чудесен,
Без неё он снова ожил.

Счастье есть,
И счастье с нами,
Завоеванное теми,
Кого мы здесь
не оставим
в зной палящий и метели.

Рад, что жив
и что учиться
я могу сегодня в школе.
Разрешите ж поклониться,
ветераны, всем вам в ноги.

 

* * *

Ну и ладно.
Всё равно назад придёшь.
Моя и больше ничья.
Слышишь?!
Ничья и только моя.
Ложь...

Она сожгла меня заживо.
Догорая последней золой
Я возрождаюсь заново
И готовлюсь к жизни иной.

Прости-прощай. Не надо слёз.
Не надо слов. Не надо боли.
Я ухожу из мира грёз
В мир, полный необъятной нови.

Я пережил, переболел.
Не знаю сам, как так случилось.
И оказался не у дел,
Любить всю жизнь не получилось.

А счастье было так близко?...
Ну, или мне лишь так казалось.
Сильней сжимается кольцо,
И мысли врозь, и сердце сжалось.

Один. Опять один. Сижу,
И мысли радостно по стенам,
Смеются, скачут. Я скажу -
Пришлось бродить по темноте нам.

Былого не вернуть, прости.
Хотя, за что мне извиняться?
Мечтал когда-то о любви,
Но стал теперь её бояться.

Костёр сильнее разгорится.
Я знаю, кто его разжёг...
Но не погибну; вижу лица
Тех, кто костром повергнут в шок.

Но не помогут. Наблюдают...
Да и не могут мне помочь.
И постепенно забывают,
На землю вновь нисходит ночь.

Мой пепел по ветру развеян,
Но, лишь кровавая заря
Прольёт свой свет на место, где я
Сожжён был, все поймут: не зря...

Не зря сжигались все чудны?е,
Кто на других был не похож.
И в эти души золотые
Не просто так вонзали нож.

Я знаю: возрожусь из пепла,
И по дороге побреду,
Так тихо, чинно, незаметно,
Полуживой, в полубреду.

Я не забуду. Не забыл бы
Никто на месте на моём.
И представлять, как снова был бы
С тобой вдвоём. С тобой вдвоём...

 

ОТ БЕЗЫСХОДНОСТИ

Я сломаю себе руки, чтобы больше не писать,
Позабуду об идеях, что запрятались в уме.
Вроде праздник на дворе, только петь или плясать,
Между нами говоря, почему-то не по мне.

Вроде надо простить, вроде надо принять,
Но не всё в этой жизни так просто порой
И не каждому вовсе дано понять,
К счастию мы придем дорогой какой.

Безумец или гений? Я и сам не знаю.
На этот вопрос не дано ответа.
Ближе к небу поднимется знамя
Человека и Поэта.

Каждый в своей жизни вдруг когда-нибудь
Приходил к подобной светлой истине:
Жизнь - она не чистый лист бумаги ведь
И её ты не раскрасишь кистями.

Не поможешь песнями и сказками
Человеку, жизнь свою познавшему,
Как не сможете спастись вы касками
От метеорита, вниз упавшего.

Я не против радостных событий,
Пусть они всем людям кружат голову,
Тем, в горах кто добывает никель,
Калий, магний, платину и олово.

Вывески, афиши на столбах фонарных,
День и ночь витрины лампами блестят,
Мне всё чаще кажется, фабрик дым товарных
Навсегда закроет наш небесный стяг.

День придет и час придет,
Посмеются надо мной.
Но никто из них не знает точно,
Может быть я свят?
День пройдет и ночь пройдет,
При истории такой
Утверждать могу я точно,
Буду поутру распят...

 

ПОЧТИ ПОЭМА

Я много думал: прав я или нет
И перебрал в уме так много фраз;
Прощальный от меня прими привет,
Сегодня я пишу в последний раз...

Я в жизни никому и никогда
Стихов своих старался не писать,
Но время, словно талая вода,
Ушло и мне нет смысла отступать...

Мне смысла нет рассказывать о том,
Что ты и без меня прекрасно знаешь,
Ушло. Прошло как самый страшный сон,
Тот, где от безысходности страдаешь.

Писать стихи - несложная наука,
Когда есть повод, тот или иной,
Когда веселье заменяет скука
И прячешься с любимых глаз долой.

К чему всё это? Я и сам не знаю.
Наверно, это просто крик души.
Услышь и ты меня: я погибаю,
Жаль, что цена моим словам - гроши.

Есть в жизни счастье, в этом я уверен,
Но чаще вижу горе, гнев и боль,
И стаду доказать я был намерен,
Что выше их, но я на деле - ноль...

Мой крик души напишут на заборе,
Напишут так, чтоб каждый увидал.
Пусть каждый знает: у поэта горе,
Пусть видят все, что человек страдал.

Я отошел от темы разговора...
Мое огромное прощальное письмо,
Ты получателя найдешь уже так скоро,
Быстрее, чем троллейбус и метро.

Скажи мне, как я мог так оступиться...
А может стал труслив и сдался сам?
О чувство светлое, о медленный убийца,
Я на съедение себя Вам не отдам...

Раз, два..
Четыре, пять...
Осталось мало строчек,
Чтоб мысли изложить, ненужные тебе,
Быть может, я не так уж плох, а впрочем
Изрядно надоесть успел себе...

К чему слова? Ведь ничего не значат
Пустые буквы. Ровно ничего.
Но раз уж монолог я этот начал,
Закончить его должен всё-равно.

Без смысла, ритма и почти без рифмы,
Стихи я написал не на заказ.
Прости и ты мне все мои ошибки,
Ведь я пишу тебе в последний раз...

 

* * *

Поэта в толпе от других людей
Отличить не так уж и просто:
Поэт, он, конечно же, человек,
Но не соответствует ГОСТу.

Поэтами не становились люди,
Талант должен быть от рождения.
Он словно трещина на фарфорововом блюде.
Поэт - брак, сошедший с конвейера.

Будто его никогда и не было,
Списанный со счетов,
Вот он идет по улице смело,
Вырвавшись из оков.

 

ПУТЬ

Вышел на улицу я в зимний вечер,
Время подумать немного мне дали.
И не успел я начать своей речи,
Разверзлась земля у меня под ногами.

О чём только думал? Я падаю низко.
Я падаю резко, я падаю долго.
Не стал на себя брать подобного риска
Всевышний, и нет у меня пред ним долга.

Зачем Там, среди облаков и света,
Нужен такой дебошир и гад?
Не лучше ль будет нам поэта
Прямиком отправить в ад?

Я, наверное, был бы против,
Но никто у меня не спросил совета.
Вот уж и ад замелькал напротив,
Позади осталось царство света.

Черти приветствуют как своего,
Дружно ведут к Владыке Ада,
Сажают за стол напротив него,
Осторожные, боятся его взгляда.

Громким басом Владыка грозный
Произнес: "Посмотри на меня",
Но не привык я быть серьёзным,
Пусть позабавит меня, бунтаря.

Не смотрю. Сижу отвернувшись,
И ухмылка не сходит с лица.
Вдруг чертям он сказал, чуть пригнувшись:
"Заломайте-ка вы молодца..."

Подошли со спины незаметно,
Как у них, у чертей, это принято,
Чтоб не смог ударить ответно,
Надо было предугадать мне? это.

Заломили. Подобной боли
Я еще никогда не чувствовал.
Хоть играл в своей жизни роли,
Я не имитировал чувства.

Только честность и только искренно?сть,
Я об этом вслух заявил,
Перестали вдруг черти ломать мне кость,
"Это правда?"- Владыка спросил.

"Коль не веришь - проверь,"- я ответил.
Приковали к столбу на время.
Я в беженцы ада вроде не метил,
И готов был нести это бремя.

Черти вернулись. Владыка с ними,
Пламенем адовым ярко горя.
"Ладно, сейчас с тебя цепи снимем"-
С тоскою в голосе говорят.

Выгнали из ада чуть ли не пинками,
Выскочил обратно на холодный снег.
Видимо, и там меня совсем не ждали.
Что же я, в конце концов, за человек?..

За всё это время, что провёл в аду я,
Тихий зимний вечер превратился в утро.
Ветер бил метелью, сильно в спину дуя,
И в глазах зачем-то было очень мутно.

Куда беспризорнику дней приткнуться?
Куда закинуть судьбы удилище?
Осталось одно мне: встрепенуться
И идти прямиком в Чистилище.

Аккурат между Адом и Раем
Расположено мероприятие.
Мне оно показалось сараем,
Но готов всё-равно был принять его.

Горку повыше, чем Эверест,
Холмик повыше, чем Джомолунгма
Мне не осилить в один присест,
И восхождение будет нудно.

Вход в мероприятие охраняют ангелы,
Начертили первым делом цифру семь на лбу мне,
И впустили внутрь через двери каменны,
Только слышно было, кто-то там играл на бубне.

Семь уступов на горе. Что бы это значило?
Поднимаюсь. Первый. Там сплошные гордецы
Изнывают гордостью. Их не озадачило,
Что прошел спокойно я до следующей черты.

Номер два. Завистники. Тут-то я помучаюсь,
Ибо этим делом в жизни часто я страдал.
Может, не заметят? Может быть, получится?
Быстро влез повыше, наказанья избежал.

Третий круг. Грех гнева страшен.
Смотрят, зубы скалят грозно...
Покорил немало башен,
Съесть хотели? Шиш вам, поздно!

Круг четвертый. Грех унынья.
Я в него впадать не стану.
И вдыхать там лени дым я
Очень быстро перестану.

Пятый круг. "Был скуп? " - Нет, щедр.
"Расточителен?" - Но в меру.
Я надеялся на веру,
Не упасть до самых недр...

Круг шестой. Чревоугодье.
Не страдал я никогда им.
День ли, ночь, любой погоде
Переесть нас не заставить.

У вершины я. Остался
Круг последний - Сладострастье.
Никто спорить не пытался -
Не про нас это ненастье.

Стерлась метка лба. Свобода!
На вершину я поднялся
И услышал голос Бога:
"Зря ты, всё же, так боялся.

Раз прошел все круги ада,
Силу духа доказал ты,
За тебя всё небо радо..."
Бог тихонько засмеялся.

"У тебя одно желанье,
Ты не можешь отказаться.
Что ты хочешь?" - Пожеланье?
На земле вновь оказаться...

"Как? Ведь там тебя не любят
И никто не понимает…"
Там мои родные люди,
Вот вся тайна мирозданья...

Там осталась та, кого я
Так люблю, но подло предал.
Отпусти назад, прошу я,
Как-нибудь туда доеду.

Бог всё понял, он ведь тоже
Часть меня и часть его я.
Пробежал мороз по коже,
Я на миг увидел море...

И очнулся вновь в квартире,
Дом родной, родные стены.
Нет ведь выше счастья в мире,
Чем быть с тем, кем мы любимы.

Сел за стол, бумагу с ручкой
Взял и написал всё это.
Я мог стать легчайшей тучкой,
Но остался я поэтом.

 

* * *

Я без ума от тебя
С самого первого дня.
С сентября
Или, если точнее быть,
С августа.
С тридцать первого. Для
Тебя я живу последние
Несколько месяцев.
Лишь о тебе все мои
мечты, сомненья и страхи.
Знаю, могут быть вознесены
Мои безрассудные бредни,
Страшнее набегов половцев
Быть для моих врагов, но и
Голову могу сложить на плахе.

Жаль, возможно, и тебе не станет.
Что ж, я не могу менять людей.
Мучиться пожизненно, наверное, устанет
Даже самый алчный в мире дей.

Не возжелай большего и не получишь зла.
Не отдавай последнего и сам будешь сыт.
Когда-нибудь выгорит последних дней зола.
Когда-нибудь, знаю, я буду зарыт.

Чувствую сильнее с каждым днем новым,
Что дух мятежности во мне почти угас.
Руки свои сам я протяну к оковам,
Убедясь в неправоте своей в который раз.

Если ты когда-нибудь, если ты за что-нибудь,
Если ты смогла бы вдруг за всё меня простить,
Я бы смог, наверное, я бы смог, конечно же, сделать
Очень страшное - просто отпустить.

Возвращаясь заново, упиваясь бреднями,
Я пишу поэму, чтобы посвятить тебе,
И тогда, быть может, и тогда, наверное,
Для меня зажжется тоже огонек во мгле.

Каждый день беспомощно, каждый день униженно
Я бреду по улице в поисках чего-то.
Верю и надеюсь я, что ты не обижена
На, может быть, последнего в мире идиота.

Первый день, чудесный день,
Нету радостнее дня.
Вспоминать всю жизнь не лень
День, когда узнал тебя...