Я СЧАСТЛИВ, ЧТО В БУРЯТИИ РОДИЛСЯ …

Я счастлив, что в Бурятии родился,
Ведь я живу в стране Байкальских гор,
Горами можно нашими гордиться –
Они кругом, куда не кинешь взор.
То снеговыми шапками поманят,
То ожерельем облачным звеня,
Шепнут мне в ухо: «Что же ты, мальчишка…»
И взглянут так с укором на меня.
А я стою с поникшей головою.
Мне стыдно. Я не знаю, что сказать…
Хочу я в горы, я в Бурятии родился!
Но в горы не пускает меня мать.
Она считает, я – еще ребенок,
Какие горы? Надо подрасти!
Но мама, мама! Горный дух с пеленок
Зовет туда, где горные хребты!
Он манит вверх, торопит за собою,
Зовет, кричит: «Иди сюда, сынок!
Смотри туда - там лагерь альпинистов,
Они дошли. И ты бы с ними мог».
Простите, горы, знаю, что вы ждете.
Мы встретимся, я обещаю вам,
Когда-нибудь я заберусь по склону…
И душу, горы, всю я вам отдам!

 

МУНКУ-САРДЫК*

Мунку-Сардык – ты Мекка альтруистов
Таишь в себе невиданные силы,
К тебе идут со всех сторон Сибири
Восторженные люди – альпинисты.
Встречаешь их по-разному, бывает,
(К твоей вершине восхожденье свято),
Пошлешь неутомимым скалолазам
При восхожденье множество преград ты.
Кто в чудеса не верил – станет тише,
Когда увидит грозное явленье,
Как жаркий летний день закроет туча
И наступает полное затменье.
Недаром геофизики считают,
Что стал ты эпицентром охлажденья –
На головы несчастных альпинистов
Бросаешь ты природные явленья:
Жара внезапно сменится прохладой,
Посыплет град, завоет грозно ветер,
Затем пурга набросится нещадно
И снова солнце очень ярко светит.
Мунку-Сардык, монголы и буряты
Считали, что природные явленья –
Твой гнев, за то, что люди перестали
Носить дары и выражать почтенье.
Тебя всегда буряты почитают,
Молебны служат раннею весною,
Ведь ты для них не просто горный узел,
Ты нечто большее – живое и святое.
Мунку-Сардык, хочу я извиниться
За тех людей, что поступают не красиво,
Когда уходят прочь, то оставляют
Стекло, бумагу, банки из-под пива…
Мунку-Сардык, таких ведь – единицы,
Нельзя по ним судить о людях плохо,
Ведь есть другие люди – альпинисты,
Они – фанаты гор, друзья природы.
Им до вершины хочется добраться,
Чтобы стоять вверху на самой круче,
Глотать Мунку-Сардык священный воздух,
Затем, спустившись, сделать мир наш лучше!
___________________________
* Мунку-Сардык - участок хребта Большой Саян в районе вершины.
Вершина находится на границе Бурятии (Россия) и Монголии.

 

МАЛЕНЬКОМУ ДРУГУ

Я тебя своим теплом согрею,
Двери дома для тебя открою,
Накормлю тебя и обогрею,
От любых невзгод тебя укрою.

О тебе заботиться я буду,
Защищать от боли и ненастья,
Поиграть с тобою не забуду,
Подарю тебе немного счастья.

Мы с тобою встретились случайно -
Видно было так угодно Богу -
Ты сидел с поникшей головою
И смотрел с тоскою на дорогу.

А вокруг тебя сновали люди,
Ты для них был чем-то вроде тени,
Никому из них ты был не нужен,
Так, помеха по дороге к цели.

Я бежал и вдруг остановился,
Взгляд увидев, с болью и тоскою,
Понял я, что ты уже смерился
Со своей нелегкою судьбою.

Нет, малыш, тебя я не оставлю,
(Может, милосердье и не в моде),
Только не должны страдать бедняги,
Те, кто защитить себя не может.

Смотришь ты, с оттаявшей душою,
На меня огромными глазами,
Не расстанусь больше я с тобою -
«Он - мой друг», - сказал я тихо маме.

…Ты заснул, доверчиво прижавшись.
Я сижу, поджав немного ноги.
Для меня ты станешь лучшим другом,
Ничего, что ты - четвероногий.

 

СКАЗКИ ВЕТРА

– Ветер, ты мастер рассказывать сказки.
Откуда ты их берешь?
– Из этой стеклянной шкатулки красной.
– Послушай, а ты не врешь?
– Не веришь?
– Не верю.
– Смотри скорее! Вот лучики солнца и звезд;
Свет лунный, он страшен и прост;
Витражи готических окон;
И прекрасной цыганки локон;
И церковные жёлтые свечи;
Шаль старой женщины – легче,
Чем пена, чем одуванчик….
И ветер, восторженный мальчик,
Вынимал, расправлял свои сказки –
Как пестрые ситцы с глазками…
– Я искал эти сказки по свету,
Старый моряк привозил их,
Я дарил ему звезды-монеты,
Я дарил кораблю свою силу…
Я подслушивал их у окон,
Скребся к нищей старушке-ночи –
И теперь у меня их много,
Подарю одну, если хочешь.
– Да!

 

Выставка «Логика сна», июнь 2012
Художницам Наталье Рожковой и Ольге Афанасьевой посвящается

Дождя лепестки, светло-жёлтые, хрупкие,
Рассыпаются в пыль у земли…
Между черными шляпами, трубками, юбками
Дороги в небо и с неба вели.

Соберу, засушу меж страницами книжными
Паутинку, пыльцу, лепесток…
Далеко спелый юг с апельсином и вишнями,
Далеко полосатый восток.

Этот город поблёк от любви и от серого,
Окон, писем, зонтов и стихов.
Иногда, правда, хочется стать пантерою,
И бежать, и разбить засов
Водянистого города снов…
Но лишь здесь мне земля и кров.

 

* * *

Город в тумане, как на Авалоне,
Влажная серая муть.
Дождь словно лошадь в промокшей попоне,
Воздух густой, не вздохнуть.

Мне бы подняться – на самую малость –
В тёмные облака.
Тут уже воздуха не осталось
Для одного глотка.

Только присесть и расправить крылья!
Чайки уже летят!
Где же вы, белые птицы, были?
Где ветер, ваш старший брат?

Пусть он меня заодно подхватит,
Я разучилась летать.
У знакомого облака есть свой садик
И есть где меня принять…

 

ЦАРСКОСЕЛЬСКИЕ СТИХИ

Зеленый пруд в ярко-красных листьях
Спит, в мягких волнах и складках.
И сладок здесь ветер – пёстрый, быстрый,
И изредка – дождик краткий.

Ах, листопад! Эти статуи белые
Ты лепишь, трогаешь, будишь…
Они вдруг поднимутся неумело
И улыбнутся, как люди.

Осень галопом проскачет лихо,
Головы кружит, вертит.
А как ведь входила! Смиренно, тихо –
Как омут, в котором черти.

 

НОЧЬ

Нищая ночь-гадалка
Считает гроши на мосту
И узловатой палкой
Щупает темноту…

Бормочет она бессвязно:
«Где же? Я жду давно,
Чтоб в том домишке грязном,
Что между старых вязов,
Ярко зажглось окно…»

В пальцах сухих и слабых
Дрожит зеленая медь.
Тащит горстями из шляпы:
«Чтоб звездам моим гореть!»

Пальцы сухие разжались
Возле перил моста,
Холод сильнее жалит,
А водная муть густа…

Женщины в юбках длинных
Крестятся, проходя.
Старуха лишь горбит спину,
Мрачно им вслед глядя.

В теплые шубы кутаясь,
Шепчут: «Сошла с ума.
Видно, с нечистым спуталась,
Разум покрыла тьма.

В ночи вьюжные, грозные
Кидает монеты с моста.
Думает – это звезды
И ловит их темнота…»

 

* * *

В воздухе синем мерцает морозная дымка.
А в фонарях тихо плещется белый свет.
«Луна – простокваша в холодной и гладкой крынке», –
Так думала старая кошка, ища обед.

Бродила, тонула в снегу, убегала от лая,
Мяукала, грызла, шарахалась от теней.
«Да уж, хоть я жительница ночная,
Но и мне бы хотелось забыться сейчас во сне».

Кралась по широкому Липовому бульвару,
Смотрела на небо, на серую звезд чешую,
С презреньем – на птиц и на шепчущиеся пары –
И вспоминала всю прежнюю жизнь свою.

Помойки, и драки, и крышу большого дома,
Мальчишек, что любят без спросу таскать за хвост,
И страшных, лохматых, голодных собак незнакомых,
И свой старый двор, что крапивой противной зарос…

Вдруг видит в испуге – зашла в незнакомое место!
Оглядывается быстро по сторонам.
Но виден лишь снег, слышна только вьюги песня.
Но вьюги ли? В ней ведь людские слова…

И точно: в снегу, босиком, в голубом легком платье,
Стоит девочка, волосы белые, как луна.
Поет. Кошка думает: «Не поспать ли?»
И сразу забыла о том, что была голодна.

А это в ночи колыбельную пели ветры,
Из незабудок из снежных плели венок,
И кошка заснула, и сон ей приснился светлый,
И снилось ей, будто бы снег – это белый песок,

Жара, простокваша луны в белоснежном блюдце,
И наша кошка смеялась, смеялась во сне.
У кошек нет счастья – они оттого не смеются.
Но, может, у них девять жизней – так помнится мне…

 

СТИХИ ПРО РЫЖУЮ КОШКУ
Моей мамочке посвящается

Сидели мы на нагретой крыше.
Мы – это я с толстой кошкой рыжей.
Пожалуй, никто, кроме ветра, не слышал,
О чем был наш разговор.
Вели разговор мы отнюдь не светский:
Сидела я у трубы по-турецки,
А воздух пахнул орехом грецким…
Дул ветер. Не к нам, а во двор.
Мурлыкала кошка о чем-то нежно,
Я кивала рассеянно, но прилежно:
«Да, кот соседский и впрямь невежлив.
Зато он совсем не глуп».
Пустой разговор. Только чем-то тёплым
Душа наполнялась. Блестели стекла
В соседних домах. И глаза намокли,
А ветер касался губ.
Да! Странная, рыжая, толстая кошка!
С ней можно вычерпать море ложкой!
Тёплая, солнечная, хорошая,
Дай нам солнца немножко!

 

ЗИМНИЙ ДЕНЬ НА ДАЧЕ

Темнота черничная
Снегом напичкана.
Коробок спичечный –
Домик коричневый.
Ночь руку сжала мне –
Небо уж алое.
С ночью раскланялись –
Небо все в пламени.
Походкой плавною,
Неторопливою,
Она, в платье сливовом,
С сорными травами
На шляпе за лентою,
Махнула приветливо -
И скрылась за ветрами.

 

ЗАКЛИНАНИЕ СТАРОЙ КОЛДУНЬИ

Ветер, вой!
Ветер, крути!
Запутай, смешай, напугай, смути!
Сдуй того, кто стоит у меня на пути!
Месяц, режь!
Холодом жги!
Под узкой полоской не видно ни зги!
Заворожи от беды и тоски,
В тучи зарой, они высоки!
Вихрь, вей! Гнись, вяз!
Словно весь мир вдруг пустился в пляс!
Ночи прочный опущен покров.
Черт, считай своих воробьев!
Огонек спички
Не желт, а коричнев.
И он исчезнет,
А ночи песня
Меня закрутит,
Как легкий прутик.

 

ОБЛАЧНЫЕ СТИХИ
Н. В. Каменевой с любовью посвящается

Небо – река. Развёрнутый свиток.
И облака. Как бабушкин свитер.
Белые тучки! Хочу вас погладить!
Ступеньки скрипучие, солнечный садик,
Где мак и левкой. Молочные травы.
Где синий покой. Где все только правы.
Мне спинку подставьте и вверх унесите –
Сквозь светлые ставни и розовый ситец,
Где ветер внезапный плывет быстрым кролем…
Достали из шляпы вас Снифф с Муми-Троллем,
Пушистые кролики! Вот вы на воле!
А вот колобок на небесной скатёрке
В поджаристой корке к вам катится с горки.