ПОТЕРЯННАЯ ФРАЗА

Как-то встретилась я с одной подругой, разговорились.

- Знаешь, - сказала она задумчиво, - у тебя никогда не было чувства того, что ты что-то забыла, но не можешь вспомнить, что именно?

- С ходу не припомню, - помедлив, ответила я, несколько удивившись постановке вопроса. – К чему ты это?

- Понимаешь ли… по пробуждении в моих мыслях промелькнула одна фраза, вернее, ее образ, тень… я не помню ее дословно, даже приблизительно, но твердо знаю, что узнаю ее из тысячи, если она попадется мне на глаза. Все, что я помню – то, что она из какой-то книги, это сто процентов! Но вот беда – автора, название, даже цвет обложки – словно мокрой тряпкой из памяти стерли. А мне эта фраза сейчас необходима как воздух, даже нет… она была бы идеальной ниточкой Ариадны из того лабиринта черных дум, в который меня завело предательство одного человека…

- Ничего себе историйка, - я впервые слышала нечто подобное. – Собственно, просить меня помочь в поиске этой таинственной фразы – нечто из разряда «пойди туда, не знаю куда, и возьми то, не знаю что», в моих силах – лишь дать тебе совет. Лично я считаю, что застрахована от подобных оказий. Просто параллельно с чтением какой-либо книги я веду собственную библиографию, где на отдельных карточках помимо сведений о книге выписываю приглянувшиеся мне фразы и идеи. Это похоже на… Ты же ведешь на уроках конспект?

- Э-э-э… - замялась подруга, подавив смешок, - когда как…

- Очень зря. Ведение конспектов и библиографий – вещь крайне полезная, заодно и навыки отделения зерен от плевел дает. Записывание способствует запоминанию чего бы то ни было, но одно дело – конспектировать порой скучноватые параграфы, и совсем другое – нечто из книг, пришедшихся тебе по вкусу! Так что – весьма советую. Проверено – доказано, - по-учительски молвила я, назидательно подняв указательный палец вверх.

- Извини, но меня эта идея что-то не впечатляет. Кто из нас не вел в первом классе дневники по внеклассному чтению? Это уныло до мозга костей. Я до сих пор не могу вспомнить об этом без внутреннего содрогания. Брр, - моя собеседница невольно поежилась.

- Нашла что вспомнить, тряхнуть стариной. Первый класс! Это – время обучения элементарным навыкам. Главная идея ведения тех несчастных дневников, о которых ты отзываешься столь нелестно, - улучшить чистописание. К тому же не стоит оставлять без внимания тот факт, что книги школьной программы редко входили в число любимых, и совершенно естественно, что ведение дневника, где оценивали в основном каллиграфию и умение составлять план к произведению, тебя не привлекло. А я тебе предлагаю записывать только то, что легло на душу. – Это был мой последний довод, что ж, если она не воспользуется советом сейчас, то сама выпустит из рук спасительную соломинку…

- Разумный довод, но… а если мне будут нравиться целые отрывки объемом в несколько страниц, мне что – тоже их переписывать? – воскликнула подруга с таким выражением лица, как будто ее только что из-под палки загнали заниматься этим прямо сейчас, отсюда и до обеда.

- Ах да, я же тебе самого главного не сказала… - Конечно же, если бы я ей сказала «самое главное», заключавшееся во фразе «Твой склероз заразен», это было бы честней, но, увы, люди не виноваты в своей забывчивости, ни она, ни я. Поэтому я продолжила: - Для таких книг у меня существует личная библиотека, чтобы всегда иметь возможность перечитать запавшие в память отрывки. Кстати, порой помогает жить. А бывает и так, что вовремя перечитанная нужная книга может отговорить от едва не совершенной роковой ошибки. Конечно, я сейчас не имею в виду дешевые фривольные романы и прочую беллетристику из киосков. Это книги одноразового чтения, которые могут максимум скрасить дорожную скуку, но не дадут совета, не оставят послевкусия, не направят на верный путь, не отложатся драгоценными алмазами в пещерах памяти. Так вот… о чем это я? Большую часть моей библиотеки составляют классики.

О, я знала, что последует за сей репликой! Уже была готова записываться на Битву Экстрасенсов!

- Тебе… нравится… эта …муть? – спросила моя визави, скривив такую презрительную гримасу, будто бы вкусила нечто несвежее.

- Вам в школе совсем не прививают любовь к литературе, - наверное, в этот момент я была ох как похожа на нравоучительную старушку, - но, возможно, и прививают, просто вы сами упорно отталкиваете рассыпаемые перед вами самоцветы знаний и читаете лишь из-под палки, в страхе перед плохой оценкой. Поверь, школьную программу старших классов составляли не дураки. Туда включены лишь те шедевры, которые формируют ум человека, вступающего на нелегкую и тернистую дорогу жизни с миллиардами развилок. Тут проблема чисто в подходе. Не в учительском – вот кого нам, ученикам, следует винить в последнюю очередь; а в твоем. Читай не ради оценки, а ради удовольствия, для себя. Заветная пятерочка заалеет в твоем дневнике, придя рука об руку с пониманием книги. Но есть и множество других великих классиков, не вписавшихся в школьную программу, ограниченную строгими рамками отведенных учебных часов. Я говорю теперь о классиках вообще. Никогда не задумывалась, почему именно их избрали в анналы мировой литературы посмертно, вечно? Да потому что их книги служат неисчерпаемым источником, в котором каждый из людей находит для себя что-то новое. Нет на Земле человека, не любящего хотя бы одного классика. Такие книги должны лечь в основу любой личной библиотеки, чтобы ты могла иметь возможность перечесть их в любое время, когда почувствуешь, что – пора. Осознание каждой такой книги меняется, растет вместе с тобой. Однако, не только классику хочется перечитывать вновь и вновь. Это могут быть любые книги, в которых для тебя есть рациональное зерно. Поэтому постарайся включить и их в свою библиотеку, если надумаешь таковую завести.

И, конечно же, справочная литература, без которых ни одному книгохранилищу не обойтись: это академические знания, которые должны всегда быть под рукой, да взять к примеру ту же подготовку к урокам! – Я начала входить в раж...

- Дело говоришь, - о, неужто она почувствовала мою правоту? Боже пресвятый, я так счастлива, - но вот, допустим, заведу я библиотеку, и будут приходящие друзья дразнить меня книжным червем…

- Глубоко заблуждаешься. Библиотеки – издревле благородное дело. Если те люди, о которых ты говоришь, вправду твои друзья, либо их слова насчет «книжного червя» будут беззлобны, пусты, легки, как дым от сигарет, и все равно, что есть они, и все равно, что нет, либо их не будет вообще вопреки твоим беспочвенным опасениям. Любовь к книгам ценилась испокон веков. Библиотека – своего рода визитная карточка, которая многое может рассказать о её обладателе. Только важно собирать ее с любовью, а не по велению престижа или потому, что переплеты подходят под цвет обоев. Заботься о своей библиотеке, как мать - о своем ребенке, и тогда та станет частью твоей души. Да и благодаря ей ты можешь найти реального единомышленника по интересам, или войти в круг владельцев других личных библиотек, дабы иметь возможность обмениваться с ними какими-то экземплярами. Каких только горизонтов не открывает перед человеком это многогранное занятие, уж поверь мне, собирающей свою библиотеку уже пятый год! Я мечтаю однажды добыть все книги из своей библиографии, ведь если они чем-то привлекли меня много лет назад, то не исключено, что наведут еще на какие-нибудь интересные мысли или подарят просто приятную теплую ностальгию!

 

Все это время подруга слушала меня с выражением нескрываемого интереса: сияющие, не отвлекающиеся на что-то, кроме меня, глаза были верным признаком того, что она «загорелась» этой идеей, наконец.

- Да ты гений! Ты меня убедила. Все, с завтрашнего дня немедленно последую твоему примеру.

- Мне до этого звания, как на велосипеде до Луны, - улыбнулась я, - а настоящий Гений – это академик Дмитрий Сергеевич Лихачев, чьи размышления, прочитанные мною пять лет назад, и натолкнули меня на эту идею. А сейчас – как насчет того, чтобы пойти ко мне и попытать счастья в поисках твоей фразы-потеряшки в моем цитатнике?

15 лет, осень 2009

 

ЗАГАДКА

Одна – забавная девчонка, настроение которой всегда можно услышать в ее голосе. И прочесть в глазах. Ясных, лазоревых, как акварельно-утреннее небо.

 

Ей уже почти шестнадцать, но она – светлый, наивный ребенок, все еще пребывающий в уютном мире мягких игрушек и диснеевского флёра. А еще она сходит с ума по мультяшным злодеям.

Она странная. Но в этой странности - ее изюминка.

 

Едва увидев человека, она может заглянуть ему в душу и прочесть то самое сокровенное, что он никогда не выставит на всеобщее обозрение.

И несмотря на то, что ее тройка по математике заслужена соседкой по парте, ее ум великолепно развит, впрочем, как и ее самокритичность.

 

Она сочиняет… Много и откровенно. Но большая часть ее творений навеки заточена в компьютерные кластеры – она не любит показывать это людям.

В каждый рассказ она вкладывает частичку своей души и пренебрегает корректировкой, но, возможно, это ее творениям только к лицу, ведь порой неограненный алмаз дивнее своего собрата, побывавшего у ювелира.

 

Она может простить все. И хотя она говорит, что никогда не простит предательство – не стоит верить ее словам. Это просто не доказано. Кому придет в голову предать этого ангелочка?

 

Во главе угла для нее были, есть и будут друзья.

Но поскольку человек она отнюдь не компанейский, то предпочитает дружить с одной-единственной…

 

* * *

…Которая никогда не выдаст ее секретов, не предаст, и обманывает только в шутку, например, прячет тетрадь по географии в ящик парты перед уроком и деланно помогает в ее поисках. А потом, разумеется, возвращает, но с таким заразительным смехом, что и в голову не придет обижаться.

Но даже при этом смехе её темно-серые глаза всегда оттенены легкой грустинкой.

 

Она постоянно носит маску упрямости и рассудительности и не желает от нее избавляться, не замечая, что эта маска поглотила ее всю без остатка.

Со стороны кажется, что она – такая и есть.

Но на самом деле всё – не то, чем кажется.

 

Она хочет быть для всех хорошей и играет миллионы ролей для каждого. Но не всегда удается вспомнить слова для очередной роли.

 

Читая ее стихи, люди говорят, что ей как минимум семнадцать.

А ей едва исполнилось тринадцать. Но стоит коснуться дел житейских, ее называют не иначе как пятилетним ребенком, укоризненно покачивая головой.

 

Она слишком предана учебе и, возможно, предана учебой. Такая вот игра слов. Такая игра судьбы.

Она привыкла к званию «лучика света в темном царстве». Впрочем, она не тщеславна… но, как бы ни хотелось ей сбросить с себя это клеймо, она не сможет свернуть с дороги. Ей не позволят.

 

У нее больше грамот, чем друзей.

Глядя, как аккуратно, стараясь не помять их, свежеполученных, она укладывает их в туго набитую папку, кажется, что первым она придает куда большее значение, чем последним. Но причина тому не в любви к наградам. Причина в другом. Ее мудрый, пожилой друг – бабушка – прикована к постели, и ее единственная радость – внучкины успехи. Обои в ее комнате очень красивые и необычные – это грамоты, дипломы, рисунки и стихи внучки. Именно поэтому девочка старается ничего не помять. Будь на то ее воля, она бы сдала эти горы дипломов в макулатуру, предпочтя спасти крохотное деревце.

 

Она - интроверт. И сама заковала душу в ледяные цепи. На все сомнительные соблазны и ухаживания привыкла отвешивать такое искусное «нет», что отстают сразу. В этом «нет» ощущается антарктический лед… он настолько толст и холоден, что, кажется, ничто не способно его растопить.

 

Но как бы она ни старалась казаться взрослее себя, жить ради других, которые возлагают на нее возвышенные надежды - ей никогда не убить ту маленькую искорку своей настоящей сущности, пусть ее и трудно разглядеть сквозь матовость льда.

 

Где-то там, глубоко внутри, в ней живет ребенок, обожающий мягкие игрушки, мультики и злодейчиков – не потому, что они злые, а потому, что она видит в них их настоящую сущность, причины, почему они встали на тёмный путь. Она понимает их, злодеев, всех до единого. Проводит параллель с собой?..

 

Ей нелегко быть тем, кем она является. Но быть собой – еще труднее…

И в этом ее печаль.

 

* * *

Они бродят по замусоренной детской площадке, держась за руки. От нагретой солнцем мокрой после недавнего ливня земли поднимается легкий пар…

 

А над их головами сияет недостижимая Радуга, озаренная предзакатным оранжевым солнцем.

 

Одна косится одним глазом на качели и думает об очередном мультике. Мысли другой – сплошные синусы и косинусы, следующее награждение, новый фрагмент обоев в бабушкиной комнате, очередная ее добрая, мудрая, искренне счастливая улыбка…

 

Они такие разные…

Но все-таки они – дружат. Они - вместе…

Почему?

 

Чудо? Ошибка природы?

А может, загадка?..

13 лет, зима 2008

НАСТОЯЩАЯ ДРУЖБА

Нишка изо всех сил давила на кнопку звонка, снова и снова, будто желая вдавить его в стену. Бесполезно. Дребезжащий, надтреснутый звук эхом раздавался в пустой квартире. Бросив это неблагодарное занятие, Нишка, прищурившись, заглянула в замочную скважину. Тусклый зимний свет, льющийся через окно в маминой комнате, скупо проникал и в коридор. В полусумраке проглядывались очертания огромного трюмо. Пыль не спеша кружилась в воздухе, чем-то напоминая Нишке галактики, те самые, по которому она делала доклад и получила пятерку.

Она полезла в карман за ключами. Под руку подвертывались всякие ненужные записки и обертки от жвачек. Наконец пальцы нащупали холодный металл. Девочка выхватила ключи, но – как известно, надежда умирает последней! – изо всех сил заколотила по обитой железом двери.

В квартире напротив щелкнул шпингалет, и в приоткрытую дверь высунулась заспанная, взъерошенная женская голова.

- Это кто еще балуется? – проворчала соседка. – Нишка..?

- Я…А вы не подскажете, моих родителей просто нет дома? Они мне обещали, что останутся.

- Нет, Нишенька, они уехали сегодня в отпуск. И Лушу взяли с собой. Разве ты не знаешь?

- Что?.. Нет.. не может быть, – в отчаянии прислонившись к стене, промолвила убитая вестью девочка.

Дверь глухо хлопнула перед носом.

Связка ключей жалобно звякнула на бетонных ступенях. Дрожащими от волнения руками Нишка подняла ее с пола, утопила ключи в проруби замка и вошла в пустую квартиру.

Неужели все ее надежды рассыпались как карточный домик? Нишка сердито пнула ногой дверь-жалюзи в своей комнате. Те противно скрипнули. Возле стола валялась маленькая красная сумка – та самая, с которой Нишка собиралась поехать в Крисанд – небольшой, но красивый город на берегу моря, на котором цивилизация еще не запечатлела след своей карающей длани. Родители как раз собирались туда на зимние каникулы отдохнуть и заодно отпраздновать пятнадцатилетнюю годовщину свадьбы. Нишка, прослышав об этом от мамы, стала упрашивать отца – главу семьи - купить ей тоже билет. Но тот, сделав непреклонное лицо, сказал, как отрезал:

- Если закончишь четверть без троек.

Нишка, обычно бывшая середнячком, очень старалась – на уроках тянула руку так, что та после ныла, у доски чувствовала себя как дома, тратила последние карманные деньги и безбожно занимала в долг на подарки учителям, строила им глазки, дома занималась как проклятая, забыв про все и вся - и выполнила свое обещание.

И вот сегодня – неприятный сюрприз. Ее собственные родители обманули дочь и уехали без нее, не оставив и записки. А точки над i – то есть четвертные оценки – поставили только сегодня, минут десять назад; еще, вероятно, в дневниках не успели обсохнуть алые чернила.

Нишка сидела на диване и грызла ногти. Этим она занималась уже четыре года. Сейчас ей было пятнадцать лет от роду. Нишке всегда было все равно, как она выглядит со стороны. Но сейчас ее вдруг ни с того ни с сего повлекло, прямо-таки магнитом потянуло к трюмо, стоявшему в прихожей. В заляпанном, запыленном зеркале Нишка увидела себя – такую невзрачную девчонку, с темными длинными волосами, убранными наскоро в хвост, с вечно прищуренными глазами от плохого зрения и нежелания родителей тратиться на очки, в траурной школьной форме. Нишка пристально посмотрела ей в серые холодные глаза, и на секунду ей показалось, что она видит кого-то другого, черного, страшного…

Похоже, эффект неожиданности сегодня решил проявить к Нишке свое особое расположение. Зеркало раскололось напополам прямо по ее отражению с зловещим треском, но чудом удержалось в раме. Девочка с испугом отпрянула от него.

- Да что же это такое…?!

И тут же остолбенела от страха.

В разбитом зеркале отражались темно-зеленые обои прихожей и дверь в мамину спальню – все до мельчайших деталей. Одним словом, картина маслом, перечеркнутая надвое.

Там не хватало только одной детали. По имени Нишка.

- Где же я? - непонятно кому проговорила она. – Может, это знак свыше, что я в этом мире - лишняя? Если даже зеркало…

Нишку вообще-то было трудно вывести из себя, но ее просто бесило, когда про нее забывали. Такое отношение со стороны родителей продолжалось уже четвертый год, с момента рождения сестры. Все надежды возлагались на Лушу. Луше доставалось все – похвалы, подарки, игрушки, сладости. «А ну не трожь леденец, от него жирной станешь, а у Лушеньки зубки от него прорежутся». Но Нишку задевало не это. Ей все эти мелочи были так же важны, как рыбе зонтик. Самое горькое и обидное было в том, что ручейки родительской любви и внимания теперь устремились к сестре и образовали целый океан. И как бы старшая дочь не намекала ненавязчиво, что она вообще-то тоже существует, родители переводили разговор на другую тему или шли к надоедливой, плачущей от каждой мелочи Луше. А Нишка оставалась одна, запиралась в своей комнатке и думала о том, как бы все сложилось, если бы Луша не родилась.

Четыре стены комнатки превратились в огромное ледяное иглу в Нишкиной душе, и сегодняшнее предательство родителей заложило в него последние кристаллики безразличия. Нишке уже было бы ровным счетом все равно на этот отпуск, на это море, на этот Крисанд и даже на родительскую любовь, если бы не Данка.

…Дружили Нишка и Дана с первого класса. Познакомились в библиотеке, на следующий день после первого сентября. Нишка с хмурым видом бездумно перебирала книги в ящике. Взгляд остановился на одной, давно прочитанной книжке, которую она однажды забыла вернуть в назначенный срок из-за того, что ей нравился мальчик со свитком, изображенный на обложке… и за это родители устроили ей ужасный скандал насчет безалаберности. С тех пор девочка прониклась к этому ни в чем не повинному бумажному созданию настоящей неприязнью.

«Ну и тупая книга», - подумала она.

- Тупая книга, - послышалось рядом. Нишка обернулась и увидела незнакомую девочку в оранжевом свитере и джинсах.

- А ты читаешь мысли. Особенно ужасен вот этот герой… - Нишка ткнула пальцем в лицо изображенного на обложке мальчика со свитком.

- Да, он уныл как банный лист. А как тебя зовут? Меня – Дана Крысь, - улыбнулась рыжая собеседница.

- А я Нишка, - застенчиво ответила та и внимательно вгляделась в большие изумрудные глаза своей новой знакомой. И вдруг поняла – ей можно доверить все-все-все…

Девочки разговорились, после сели вместе на камчатку и болтали так долго, смеялись так заразительно, что их выгнали из класса; через день они подружились, а через неделю стали вовсе не разлей вода.

Так пролетело, словно на крыльях, несколько замечательных школьных лет. Они были для Нишки самыми счастливыми из всех прожитых. С Данкой было так же возможно соскучиться, как просунуть верблюда через игольное ушко. Девочки часто гуляли вместе, ходили друг к другу в гости, часами болтали по телефону, и Нишка забывала с ней о всех прочих невзгодах.

А месяц назад мама Даны получила выгодную работу в Крисанде, и семья Крысь переехала. Город этот находился очень и очень далеко, Нишка не раз хотела туда поехать, но попросить у родителей денег на электричку ради собственного желания, глубину и важность которого те бы не поняли и посчитали пустой затеей, Нишка не решалась. Телефонные разговоры не спасали, оставляя горькое послевкусие пустоты в душе и пустого счёта. Изредка девочки писали друг другу эсэмески, но даже в сотне таких порой не выразишь того, что заключается в одном лишь движении глаз. Целый месяц прошел в отчаянии и унынии. Казалось, свет в конце туннеля не покажется уже никогда.

…Нишка натянула старую зеленую куртку и черные кроссовки, которые были ей давно малы, яростно схватила ключ и, выскочив из квартиры, быстро повернула ключ в замке, будто запирая там, в квартире, рвущегося наружу невидимого опасного зверя; затем остановилась на лестничной площадке, будто решая, остаться или нет.

…Решение было принято бесповоротно. Нишка окинула прощальным взглядом опостылевшую ей дверь, за которой уют уже четвертый год не ждал ее, показала ей язык и выскочила из подъезда.

Под ногами хлюпала слякоть, забрызгивая поношенные джинсы. Прохожие недоуменно оглядывались на нее – холодрыга, начало зимы, а она идет, улыбаясь как сумасшедшая, в расстегнутой куртке и летних кроссовках. Но Нишка шла вперед с четко намеченной целью, не замечая ни пронзительного, пробирающего до кости ветра, ни мокрого снега, летящего в лицо, ни идущих мимо серых людей…

…На проспекте Меридиана строили большой хайвэй прямо над железной дорогой, по которой шли электрички.

«На одной из них родители уехали в Крисанд», - пронеслось в мыслях Нишки.

Вокруг, за синими строительными заборчиками, стояли экскаваторы, тракторы и катки для асфальта. Девочка ловко взбежала по груде обломков плит и прессованной земли, не обращая внимания на ругань строителей, на вершину построенной части хайвэя.

Нишка долго стояла там и неподвижно смотрела в темнеющее недружелюбное небо. Потом кинула быстрый взгляд вниз. Железная дорога была пуста, рельсы мокро и недобро сверкали под служебными фонарями. Вскоре Нишка услышала, нет, скорее фибрами почувствовала долгожданный гул электрички, когда той еще в поле зрения не было. Далеко внизу люди на станции засуетились, как пестрые муравьи. И вот уже поезд мчится по рельсам с включенными фарами. Вот он остановился как вкопанный… Выходят и входят люди… И снова готовится бежать электричка, стуча колесами, вот она набирает скорость...

- Пора, - выдохнула Нишка, вцепилась тщедушными руками в парапет, и попыталась спрыгнуть, но руки почему-то ослабели, почему-то все стало невесомым и мир улетел в черную дыру. Последним фрагментом, выхваченным ее сознанием, был чей-то знакомый отчаянный крик:

- Нишкаааааааа!!!

 

Нишка очнулась и увидела перед собой нечто рыжеволосое, растрепанное, сверкающее глазами-изумрудами, очень встревоженное.

- Наконец-то…я уже потеряла было надежду, - дрожащим голосом сказала Дана – а это была именно она.

- Данка! Как ты сюда попала? – глаза Нишки напоминали королевские пятаки.

- Просто…это было странное чувство, знаешь, будто со всех сил ударили по струнам где-то в районе сердца… Решила приехать. Это был какой-то порыв. Еще из окна электрички я увидела твой силуэт наверху. Дальнейшие события тебе известны.

- Но.. но зачем? Я хотела умереть.

- Неужели ты и теперь этого хочешь?

Нишка внимательно посмотрела Данке в глаза – как тогда, как раньше. Как в самый первый раз.

И твердо сказала:

- Нет. Ни за что.

Тем временем поднялся сильный ветер, склоняющий к земле станционные тополя. Двое сидели прямо на асфальте хайвэя, высоко-высоко… почти у самого неба, и держали друг друга за руки.

- Знаешь, Нишка, теперь я знаю о тебе всё. Узнала, когда вбежала на это место, когда увидела тебя, этот бесстрастный взгляд отчаявшегося, обреченного человека. Я с трудом тебя удержала. Боялась не успеть, сама не помню деталей, мысли смешались. Просто я не могла дать тебе умереть… И…- голос Данки звучал все отрывистей, - и еще… Тебе больше… не… придется… так… поступать…

Нишка вопросительно взглянула на нее, заинтригованная внезапной сменой интонации.

Дана выхватила из кармана смятый обрывок. И показала его той.

Первая полоса гласила:

«Страшная автокатастрофа в Крисанде».

Ниша пробежала глазами статью, по диагонали, подсознательно уже поняв всё.

«…в числе погибших также…»

Нишка улыбнулась уголком рта. Подбросила статью в воздух, и ветер унес ее в ночь, смешав с последней почернелой опадающей листвой.

- Ты права, Дана, - я больше никогда так не поступлю.

 

- Ну вот и все, - улыбнулась Мара, мать Даны, кладя в сумку документ об удочерении Нишки, теперь – Нишки Крысь.

- Нишка, ты даже не представляешь, как это здорово! – восторженно кричала Дана. – Мы теперь никогда не расстанемся!

И каждый думал о своем, и все радовались, а Нишка молчала.

- Что такое, Нишка? – спросила Дана. – Ты жалеешь о прошлом?

Лицо Нишки озарилось счастливой улыбкой.

- Нет. Зачем жалеть о тех, кто вычеркнул меня из моей жизни? Я вечно буду хранить о них светлую память, но останусь рядом с теми, кому нужна, кто меня любит.. Я обрела семью, настоящую семью, и подругу, о которой можно только мечтать. Благодаря тебе мои мечты сбылись

- А благодаря тебе сбылись и мои мечты, – затаив дыхание, сказала Дана. – Теперь мы будем вместе.

- Ага. Вместе навсегда.

- Но ты правда, на сто процентов, ни о чем не жалеешь?..

- На тысячу и один процент. Пойдет?

13 лет, сентябрь 2008

 

Профессионал и дилетант: сравниваем рыбу с мясом?

Когда человек начинает свои пространные рассуждения на тему, в которой разбирается откровенно слабо и вечно тыкает пальцем в небо, ему присваивают погоняло невежды либо дилетанта, наивно думая, что эти прозвища синонимичны. Отнюдь! Дилетант - вовсе не невежда, а человек, который занимается неким делом без предварительной подготовки, для собственного развлечения, в отличие от профессионала, который прошел специализацию по своему предмету. Слово "дилетант" переводится с немецкого и итальянского как "любитель", имеет латинское происхождение от слова " delectare " - развлекаться, потешаться. Первоначально оно не носило пренебрежительной окраски и свидетельствовало лишь о том, что человек занимается делом добровольно, для себя, без претензий на извлечение из этого прибыли. Раньше сказали бы, что автолюбитель, которому просто нравится ездить - дилетант, а шофер такси - профессионал, невзирая на мастерство того и другого.

Однако со временем отношение к дилетантам ухудшалось по причине частой ошибочности и претенциозности их суждений. Это слово стало своеобразным тавром бездарности, неопытности и тотальной некомпетентности, антонимом профессионального, масштабного и глубокого знания. Так ли это в наше смутное время, полное оценочных суждений, высказанных сгоряча? Зачастую те, кого мы безжалостно клеймим дилетантами, разбираются в своем предмете поболее некоторых профессионалов, которые не заслужили, а купили свою специализацию. В большинстве случаев роль играют не реальные знания, а корочка, диплом, письменное бездушное подтверждение, и последнее слово нередко остается за владельцем такового. Уместна поговорка: «Без бумажки ты букашка, а с бумажкой человек». Можно всю жизнь прожить с подтверждением своей профессии и быть далеко не профессионалом в этой области. Не стоит также забывать, что профессии приобретаются далеко не всегда по желанию человека. А истинное знание дела невозможно без любви к нему. Эта любовь, присущая дилетантам, и не дает никому права ставить их в разряд невежд.

Что же до ошибок, то они свойственны всем. Не стоит строго судить за них человека без бумажной корочки - быть может, нужно просто помочь направить в верное русло? Остановитесь, не клеймите, быть может, лучше промолчать? Не разглядев сперва все нити, не ставьте штамп или печать...

 

«Что такое хорошо и что такое плохо»: о спектаклях

- Что такое хороший спектакль?

Вот какие ответы были получены от господ анонимусов:

- Ну, это когда выходишь из театра довольный.

- Когда смеешься до состояния подстолья.

- Когда актеры талантливо и уверенно ставят игру.

- Когда человечки на сцене не мешают общаться с девушкой.

- Когда можно выспаться там во время обязательной экскурсии.

М-да, из пяти основных ответов два последних не выдерживают толковой конкуренции абсолютно, это проявление неуважения к труду актеров, деньгам заплативших за просмотр, и себе. Видимо, в этом для некоторых маргинальных представителей молодежи заключается понимание хорошего спектакля.

Обратимся к первым трем мнениям. Конечно, всем импонирует хорошо поставленный спектакль и актеры, не страдающие пейрафобией, заиканием и склерозом. В любом деле уверенность есть залог успеха на 50%. Такие актеры заряжают публику положительной энергией вне зависимости от того, комическая или трагическая направленность постановки. Актеры, не вжившиеся в роль, не способны впечатлить; а заики и склерозматики доводят если не до подстолья, то до презрительных смешков, распространяющихся по залу как саранча - точно.

Далее - смеяться или не смеяться, вот в чем вопрос. В комедии смех - непременный атрибут; в меру уместен он и в трагикомедии; если же смеются над трагедией - дело плохо, что-то идет не так. Трагедия повествует о неразрешимом конфликте, ее цель - дать зрителям проникнуться горем героя, научить сочувствовать и сострадать, дойти до состояния катарсиса - духовного очищения, просветления, понятия новой истины.

Сделать так, чтобы зритель покинул театр, оставив благодарность в виде искренних оваций и унеся с собой что-то новое открытое для себя - это первостепенная задача постановщиков. Важно предотвратить публику от состояния обманутых ожиданий, то есть умело подобрать название и афишу, тем самым наполняя их атмосферой будущего спектакля. Спектакль - вещь в принципе сложная, составная, требующая гармоничности во всем и предполагающая пробудить гармонию в зрителе.

Эдуард Безродный, актер малоизвестного, но достойного Харьковского театра сказал: "Хороший спектакль - это когда небо открывается". Я всецело поддерживаю это мнение, и, думаю, многие также согласятся с ним. Распахнутое небо - символ снизошедшей благодати высших сфер, очищение и просветление зрителей, своего рода маленькое Пришествие. Важно, чтобы зрители уносили в своих душах как можно больше этого замечательного чувства…