АФИНА И ТИФАНИ

Мы не знаем, кем и когда была создана эта история, и не хотим знать, благодаря кому и когда она исчезнет. Но она есть и это факт, который нельзя опровергнуть.

В одном небольшом городке на юге Германии было только два места, где могли остановиться путники: это крохотная гостиница "2х2" и дом Хербстов. В гостинице могли переночевать только четыре человека, а дом Хербстов умещал гораздо больше. Нет, вовсе не думайте, что семья Хербтсов была великодушной. Эти люди занялись приютом путником только потому, что им ничего другого не оставалось. Семья Хербстов была плохо образована. В том смысле, что ничего в этой семье до седьмого класса не доучивался. Терезу Хербст, жену, выгнали из школы из-за очень плохого поведения и никудышней учебы. Марв Хербст, муж, решил, что хочет стать поэтом (хотя поэт из него был плохой), но он решил, что у него, как и у всех поэтов, судьба должна быть печальной, и поэтому он бросил школу. Детей у Хербстов не было, животных тоже. К тому времени, как началась эта история, Хербсты уже прожили в браке одиннадцать лет.
В один, достаточно пасмурный день, Тереза Хербст, как обычно, подметала дорожку у своего дома (большие сорняки, повсюду торчащие из дорожки, она делала вид, что не замечала их), когда к ней подошел бедный худой человек и попросился переночевать. Тереза сразу же оценила дешевизну его одежды: этот человек был одет, как люди, у которых нет крова, и которые не тратят случайно попавшие к ним в руки деньги на полезные вещи, а пропивают их. Для Терезы Хербст столь простой вопрос стоял ребром: с одной стороны она не хотела впускать этого оборванца в свой дом, с другой стороны, если она сложит деньги, которые он дает за свое проживание с теми, которые она уже накопила, то она сможет, наконец, купить себе хоть очень дешевый и маленький, но зато новый чайник.
Тереза Хербст очень любила свой большой дом. Она так долго ждала того момента, когда дом будет принадлежать ей. Раньше этот дом являлся большой коммуналкой. В доме было два этажа, причем на первом этаже потолки были выше, чем на втором. Этот дом не был красив; он был серым и скучным. Когда сюда десять лет назад вселились Хербсты, народу в этой коммуналке было мало. По степени лет все разъехались. Еще семь лет назад Хербстам мешала принимать путников старенькая старушка, занимавшая на первом этаже аж две большие (самые большие в доме) комнаты. Но она умерла. И уже почти пять лет весь дом принадлежит Хербстам.
- Ну хорошо, - согласилась Тереза.
- А ничего, что с нами дети? - спросил мужчина.
- Дети?! - сказала Тереза с отвращением. - Сколько их?
- Восемнадцать. Ой, нет! Девятнадцать.
- Девятнадцать! - поразилась Тереза. - И все ваши?
- Нет, это мои, плюс дети моего друга.
Погодите, четыре взрослых и девятнадцать детей. Сколько в сумме получается?
Тереза задумалась, она давно уже ничего не складывала.
- Двадцать три, - подсказал мужчина.
Тереза агрессивно посмотрела на него. Ей было обидно осознавать, что человек, одетый как бомж, считает лучше нее.
- Ну ладно, - Тереза решила, что деньги важнее, чем собственная неприязнь, - Я вам дам три большие комнаты. А на сколько времени вы желаете поселиться? - с неправдивой улыбкой выдавила из себя Тереза.
- На три дня, - спокойно ответил незнакомец, - Мы придем сегодня вечером.
И он ушел.
Где-то примерно в часов восемь вечера в дом Хербстов пришли две огромные семьи. Вещей у них было мало. Обе семьи были бедны и деньгами просто так не распространялись. Не все дети в этих семьях были родными, многие из них были взяты из детских домов. И среди всех этих детей были только две девочки. Афина и Тифани. Обе девочки были взяты с одного детского дома, обе были подругами, обе были сестрами. Афина, старшая, была достаточно красивой, четырнадцатилетней девушкой, и если бы не ее бедность, то многие бы молодые люди могли бы ухаживать за ней. У Афины не было резких черт лица, только маленький, немного остренький, носик. У нее были золотые длинные, прямые волосы и зеленые глаза. Афина была тихой и спокойной и в то же время любила быть первой и ответственной. Она ненавидела бедность, в которой жила, и мечтала о богатстве. Она всей душой любили тех бедных людей, которые ее окружали, и дико ненавидела тех, кто ее презирал. Афина не любила выдумывать, она мечтала иметь большой выбор. Тифани, младшая, была на два года меньше своей старше сестры. Тифани не была хороша внешне, в то же время назвать ее некрасивой было бы неправильно. Она была обыкновенной, простой. Тоже имела, как и Афина, немного остренький носик. Волосы у нее были черные и, как будто намагниченные, торчали во все стороны. Глазки у нее были обыкновенные, карие. Тифани была шумной и всегда любила чем-либо заниматься. В то же время она не любили драки за первые места и мечтала лишь о большом количестве друзей. Тифани любила веселиться. Но у них была одна вещь, которую они бы не обменяли бы ни на какие богатства - свою дружбу. Девочки не могли расстаться. Они понимали, что они не выживут друг без друга. Они были как две половинки, они дополняли друг друга. Эти девочки не знали что такое мама, что такое семья, что такое друзья. Но они были не одиноки, они были половинкой друг друга. Миру стоит позавидовать им, так как почти весь мир не имеет своей второй половинки. Не думайте, что второй вашей половинкой должен быть человек противоположного пола. Это может быть и муравей, и слон. Афине и Тифани не пришлось, как нам с вами, искать свою вторую половинку.
Одна из тех двух многодетных, нам уже знакомых семей, решила взять из детдома одну маленькую восьмилетнюю девочку, Тифани, но та отказалась где-либо жить без своей сестры. Пришлось брать обеих девочек.
Тереза Хербст строжайше запретила детям прикасаться к ее вещам. На ужин она дала по маленькой чашке молока. Родители распределили, чтобы сначала получили молока одни дети, затем другие, так как кпужек на всех не хватало. Афина и Тифани были последними. Они осторожно взяли свои чашки и сели на ступеньки лестницы, которая вела на второй этаж, и по случайности услышали разговор Хербстов.
- Не смей на меня кричать! - орала Тереза. - Я зарабатываю последние для нас гроши, а ты смеешь на меня кричать!
- Если бы ты не мешала мне спокойно заниматься творчеством, то я бы давно был бы великим поэтом, и у нас давно бы были деньги!
- Да никогда бы ты не стал великим поэтом!
- Дура ты! Ты ничего не понимаешь в творчестве! Мне нужна муза!
И с этими словами он вышел из кухни и громко захлопнул дверь. Марв оказался у лестницы, около девочек.
Девочки внимательно смотрели на него.
- Здравствуйте, - тихо сказала Тифани.
- Здравствуйте, - ответил Мавр и тут же спросил, - Как вас зовут?
- Афина.
- А меня
В этот момент дверь кухни распахнулась, и выскочила разъяренная Тереза:
- А ну-ка, пошли отсюда! - закричала она девочкам.
Девочки, забыв про свое молоко, пулями полетели в комнату, не забыв при этом закрыть за собой дверь комнаты.
- Странные люди, не правда ли? - сказала Тифани через некоторое время.
- Нет, они просто глупые, - ответила Афина.
Ночью, когда все легли спать, в доме Хербстов, наконец, настала тишина. Все спали.
Не могла заснуть только Афина. Ей казалось, что она слышит странные, как будто ноющие голоса. Голоса выли так протяжно, так душераздирающе, что Афине было страшно. Она не понимала: "Как все могут спокойно спать, слыша эти невыносимые звука? Или их слышу только я?" В это мгновение Афине почудилось, что за окном многие люди, держа в руках факелы, куда-то идут.
- Тифани, псс, Тифани, - Афина подергала сестру, но та лишь перевернулась на другой бок и продолжала крепко спать.
Афина решила, что сестру лучше не будить. Она осторожно встала и подошла к окну. За окном огромная толпа народу с факелами в руках куда-то агрессивно шла. А эти воющие голоса запели еще громче. Афине стало очень страшно; эти воющие голоса и эта огромная толпа ничего хорошего не предвещала. Неожиданно Афина поняла, что стоит в центре толпы. Ее схватил такой страх, который она еще ни разу не испытывала. В панике Афина забыла, где находится дом Хербстов и побежала наобум. Эти голоса, эти люди, эта ночь! Как все ужасно. Вдруг ей в лицо влетел какой-то грязный, желто-серый листок. Афина взглянула на него и прочла надпись: "Завтра на рассвете, в деревне состоится сожжение на костре ведьм-развратниц!"
Афина резко открыла глаза. Ее сестра еще тихо посапывала. За окном светлело небо, приближался рассвет. Все остальные мирно спали. Афина подошла к окну. Холодные деревянные доски скрипели под ее голыми ногами. Сквозь щели в окне просачивалась тонкая, но ледяная струйка ветра. А девочка все не могла отвести взгляда от окна. Ей казалось, что если она сейчас выйдет на улицу, то узнает тайну. Тайну, которая ей очень важна, которую она всегда хотела узнать. "Что за манящая сила? Зачем тянет она меня? Что за тайну я узнаю? Может, выйти? Может, убежать и узнать? А Тифани?" - Афина посмотрела на сестру. На кругленьком личике Тифани была улыбка. Ей снился детский беззаботный сон, который, должно быть был ей приятен. "Нет, я обязательно вернусь! Я только схожу туда и вернусь!" Моя героиня поспешно оделась, оторвала от старого картона на окне кусочек и написала карандашом: "Жди, я вернусь!"
Исчезновению Афины никто, кроме Тифани, не огорчился. Приемные родители объясняли все Тифани так:
- Понимаешь, твоя сестра уже взрослая. Она понимает, что находится в чужой, приемной семье. Она решила освоиться сама. Может, ей понравился этот городок, и она теперь будет жить здесь сама. Сама!
- А почему она меня с собой не взяла! Она что, меня не любит!? Может, ее украли.
Приемные родители с грустью переглянулись. Они прекрасно знали, что Тифани еще долго будет их мучить.
- Понимаешь, - сказал приемный отец, - Афина ушла сама! Сама!
Вдруг рядом с огромным шумом что-то упало. Это Мавр Хербст поскользнулся и упал.
- О горе мне! - закричал он. -
Пропала девушка неземной красоты!
Что будет со мною!
Кто будет жить в сердце моей души!
При этих словах он вскочил и куда-то умчался.
Этот инцидент отвлек Тифани. Она перестала ругаться и вернулась в комнату.
Часы проходили за часами, а Афины не было. Тифани просидела весь день у окна, и сейчас, когда уже смеркалось, неотрывно смотрела в окно. Ее неродные братья вместе с родителями сейчас ужинали. У Тифани же не было аппетита.
Вдруг дверь комнаты распахнулась, и вошел Ван, старший брат Тифани. Вану было всего тринадцать лет, но его все уважали, потому что он был в семье родным.
- Чего ты грустная такая, как будто помереть собралась? - спросил Ван, запрыгивая на одну из кроватей.
- Так Афина же ушла! - Тифани удивило, что так холодно относятся к ее сестре.
- Да, но и что из этого: Тебе же ясно сказали родители: "она уже выросла!"
- Сказали твои родители, а не мои!
- И что из этого?
- А Афина мне родная, и она мне дороже всех на свете!
Ван спокойно ответил:
- Афина бросила тебя, как когда-то ее и тебя бросила твоя мать.
- Неправда, - вспыхнула Тифани. - Моя мама умерла.
Девочка выскочила из комнаты. Так как она знала, что на первом этаже ей не найти места, где она бы могла побыть в одиночестве, то она поднялась на второй. Найдя более-менее достойное место для размышлений, Тифани села между окном и старой деревянной дверью. "Нет, мама нас не бросала, она же умерла!" - со слезами на глазах успокаивала себя Тифани.
Неожиданно за дверью раздались голоса.
- Ты ужасно глупа! Ты ничего не понимаешь в любви!
- Ах ты, изменник проклятый! Как ты смеешь мне такое говорить! - кричала Тереза.
- Как ты не понимаешь, что моя возлюбленная сбежала, потому что она понимала, что нам никак не быть вместе! Между нами стояла бы ты! Она моя муза, мое вдохновение, я не могу без нее жить! - отвечал Марв.
- Не нужен ты ей! Ох, Боже, как она на мать похожа! А я прекрасно помню ее мать, распутна она была, и дочь туда же.
- Да как ты смеешь, швабра бесчувственная, про нее так говорить! Все, я ухожу от тебя, я иду искать ее.
Дверь распахнулась и прижала Тифани к стене. Из комнаты выбежал Марв и побежал к выходу. Казалось, что деревянный пол не выдержит его тяжелых шагов. За ним, рыдая, бежала Тереза.
Грязная плохая дорога, по которой редко ходил путник или не часто проезжала телега, вела из города в деревню Шварцбург. По этой неприветливой дороге целое утро шла молодая девушка. Афина чувствовал, что там, в деревне, она найдет ответы на вопросы, но что за вопросы ее интересуют, она и сама не могла понять. И вот, она уже видела маленькие старые домики, разбросанные по всей деревне. В одном доме были побиты окна, в соседнем же была перекошена крыша и не было трубы. Занавесок на окнах не в одном доме не было, что говорило о бедности живущих здесь людей.
Афина остановилась и огляделась. Люди не замечали ее. Они все были заняты своей работой. Кто обед готовил, кто телеги запрягал, кто забор строил.
Неожиданно с левой стороны что-то зазвенело и с глухим стуком упало. Афина оглянулась. Она увидела старушку с железным тазом, который сейчас был перевернут и лежал на земле. Одежда, которая, скорее всего, была в тазу, была разбросана по всей дороге. Вода из таза вытекла и превратилась в водянистую липкую грязь. Старушка же была совершенно обыкновенна, но ее испуганное лицо и то, как тряслись у нее руки, невозможно было не заметить.
- О, Господи! О, Боже! - и при этих словах старушка упала в обморок.
К ней подбежал мужчина леи тридцати с пышными черными усами и, подняв старушку на руки, поднес ее к одному из домиков.
- Ты не бойся, с ней такое часто бывает, - сказал он Афине.
- А почему она упала в обморок, увидев меня? Или она не любит незнакомых людей? - Афина побежала за мужиком.
Мужик зашел за ворота одного из домиков, положил старушку на лавочку и начал окликать соседку.
Соседку не пришлось долго ждать.
- Что это с Эльзой случилось? - спросила она, подходя к старушке.
- Опять обморок, - со вздохом сказал мужчина.
- Ох, - соседка подложила старушке под голову маленькую подушку.
- Она тебе не рассказывала, ей там никакие сны не снились?
- А что? Она опять кого из своих снов встретила? - съехидничала соседка.
- Да нет. Здесь просто девушка незнакомая проходила, вот она и бухнулась, - мужик кивнул на Афину.
Соседка подняла голову и посмотрела на Афину.
- Ого, да здесь не только Эльза в обморок грохнется! Это ж вылитая Лола Канунг!
- Что за Канунг? - спросил мужик.
- Вот видишь дом? - она указала на соседний дом. - Сейчас там Йоховы живут. А раньше, лет десять-одиннадцать назад, Канунг жили. Они Эльзиными соседями были, а к нам через Эльзу соседями. Помню, отец у них рано умер, так у него осталась жена да дочь. Женщина вроде тоже вскоре умерла, а дочь ее совсем никудышней была! На улице была воспитана, распутницей была!
В сердце Афине что-то кольнуло. Как будто его проткнули холодным ножом.
- Что-то я такого не помню. Что с ней стало? - задумался мужик.
- Да тебя как раз в то время на пять лет к тетке отправили, в Мунхен, - соседка подмигнула Афине. - Говорили, что она мэра соседнего городка нечистой силой завлекла. Так ее потом у нас на костре сожгли. Вон на площади перед церковью.
В отличие от Эльзы, соседка не считала Афину призраком Лолы Канунг, а просто оказавшейся с ней похожим человеком.
- А давно это было? - спросила Афина, которой холодный нож все больше разрезал сердце.
- Да уж, лет двенадцать тому назад, - ответила соседка. - У нас завтра праздник, сорокапятилетие нашей деревни! Об этом известном случае тоже будут говорить на празднике.
Поняв, что она узнала, Афина развернулась и пошла к церкви. Сердце разрывало. "На меня похожа+ Сожгли на костре. Мама! Мамочка! Моя мама!" - только сейчас ужас охватил Афину. - "Здесь была ее мама! Здесь она жила! Мама!!!" Горячие слезы не то грусти, не то счастья заструились по ее щекам. То, кем была ее мама, Афину не интересовало. Она будто нашла мать. Нашла ее здесь. Мама - она ни кому не могла сказать это слово. Это слово было для нее будто чужим, и вот теперь оно есть, оно такое родное и горячее. Мама! Мамочка!.. Единственное, самое-самое для любого ребенка - это мама!..
Афина подошла к церкви. То, что местные жители называли "площадью", оказалось полем, выровненным. Земля на поле была твердая, сухая, черная, непригодная для огорода.
Девушка подошла к церкви и еще раз взглянула на землю. "На такой земле сжигают людей", - подумала она и вошла в церковь. Бледный свет и золото икон создавали ощущение затухающей жизни. В первый момент Афина испугалась, но потом успокоилась. Она подошла к уже почти догоревшей свечке. Огонек на ней еле мерцал. Так же, как и эта свеча, когда то сгорела ее мать. Свеча потухла.
Тут кто-то дотронулся до плеча Афины. Девушка вскрикнула.
- Тихо, тихо, - услышала голос пастора. - Ты, деточка, так печальна, горе какое у тебя случилось?
- Да, мать.
- Давно ль?
- Уж лет двенадцать назад.
- И ты все печалишь?
- А я ее искала, я ее не знала. А вот узнала, что ее на костре сожгли, - тихо прозвучал голос Афины.
- Да ты, наверно, одна осталась?
- Нет, у меня еще сестра родная есть. Ее Тифани звать.
Стала выходить Афина из церкви, а пастор за ней увязался.
- И далеко ль вы живете?
- В приемной семье. Нет у нас постоянного дома. Вот сейчас в соседнем городке, в доме Хербстов остановились.
- А ты куда собралась?
- Как куда? Обратно, к сестре.
В этот самый момент перед церковью разворачивалась интересная картина.
Дело в том, что сегодня в эту самую церковь приехал мэр соседнего городка. Он приехал в черной повозке с двойкой вороных лошадей. Это говорило о том, что он сильно не в духе. Парик упал с его облысевшей головы, маленькие глаза пугливо поглядывали, и сам он был какой-то помятый. Всему виной была его жена. Она, как говорится, встала не с той ноги. Она допекала своего супруга (все утро) всеми пороками. Под конец даже вспомнила, как лет десять назад он изменял ей с какой-то девицей. (По приказу жены мэра эту сожгли на костре).
И вот именно сейчас была кульминация обругивания никудышного мужа, на тему конца или "А ты помнишь, мне изменял."
- О, какой ужас. О, как ужасно, - артистически говорила жена мэра. - Я отдала лучшие годы своей жизни этому человеку! Этому изменнику.
Тут она увидела Афину и упала на руки слуге.
- О, о! Призрак той развратницы, которая когда-то поработила этого изменника, - она взглянула на мужа, - до сих пор не оставляет меня.
- Да нет, это существо из плоти и крови, - сказал пастор. - Она никак с грешницей схожа. Она никак дочь проклятой ведьмы. Я сразу догадался, - и он язвительно оскалился.
- О! - закричала жена мэра.
Сам мэр был настолько перепуган, что даже не мог ничего сказать, а только пугливо глядел своими мелкими глазками. Слуги же бегали вокруг хорошо игравшей припадок госпожи.
- О, какой ужас, - она поднялась и жестоко сказала. - Убейте девчонку.
Афина только сейчас заметила, что вокруг них собралось много народу.
Холодный ветер подхватил ее страшные слова и, вскоре, донес их до Афины. Девушка сделала легкий шаг назад, оглядела народ и побежала+
Слуги мэра бросились за ней следом.
Во время всей этой суматохи пастор тихонечко подкрался к жене мэра и шепнул ей на ухо:
- Эта девчонка, никак, тоже ведьма. Давайте-ка, моя дорогая госпожа, слух об этом пустим?
Жена мэра перестала притворяться несчастной и холодно спросила у него:
- Зачем?
- Ну, как зачем? - наивно переспросил пастор. - Если сказать, что она ведьма, то народ только рад будет от нее избавиться, и ее сжечь, как ведьму! И вам, моя дорогая, легче будет, и мне авторитет, что я ведьму позволю сжечь! - и он коварно улыбнулся, при этом он повернулся к толпе, которая наблюдала, как слуги мэра пытаются поймать Афину.
- Слушайте все! Эта девчонка - ведьма! Она хочет убить наших детей и наслать на нашу деревню голод и чуму! Поймайте ее!
- Хватайте ее! Держите ее! - кричала жена мэра, при этом сильно размахнула руками и сбила своего мужа с ног.
Началась полная несуразица. Одни падали и терялись еще на поле, другие добегали до кочек, луж, деревьев и отставали там, третьи бежали дальше, но не поймали Афину.
Где-то в середине дня, когда мастер устраивает себе обед, когда вокруг пекарни выстраивается очередь, когда няня берет мальчика за руку и ведет в кухню, многодетные в доме Хербстов начали собираться в путь. В доме была достаточно душная обстановка: кто-то собирался, кто-то играл, кто-то отирал с пола в виде наказания свои провинности. Одна лишь Тифани тихо сидела на кровати. Прошли сутки, а ее сестра так и не вернулась. "Может быть, если мы уйдем, а Афина вернется и не найдет нас, и не будет знать, где мы, я ее никогда не увижу!" Столь страшная мысль пугала Тифани все сильнее.
- Ну всё, пойдемте, - сказала приемная мать Тифани и вышла на улицу. Все остальные последовали за ней.
Тифани немного замешкалась. Девочка начала быстро собирать свои платочки, которые чуть не забыла. Двери были открыты и было слышно, как Тереза шепчет на кухне:
- Видели+ Видели, как вчера вечером шла по дороге в Шварцбург. Ну я ее. Мне б только ее поймать. Будет знать, как чужих мужей уводить!..
Тифани вспомнила последний разговор Терезы и Марва и поняла, что речь идет об Афине.
- Моя сестра, - Тифани вбежала на кухню, - с ней все хорошо? Где ее видели?
- Эту разводницу? А, видели ее в соседней деревне, - зло сказала Тереза.
- Как туда добраться?
- Да, куда ты собралась? Давай-ка с семьей поезжай.
- Нет, я не уйду, пока вы не скажете, как добраться до той деревни, где Афина!
- Ах ты, маленькая, - с этими словами Тереза бросилась на Тифани.
Девочка быстро выскочила из кухни, прижала дверь, чтобы Тереза не смогла ее поймать, и закрыла засов на двери.
Некоторое время дверь с силой выбивали, но дверь бывшей коммуналки, повидавшая немало на своем веку, выдержала и это.
Подождав, пока за дверью станет тихо, Тифани выбежала во двор, заскочила в одну из повозок, где ее уже ждала ее семья, и отправилась в путь.
Когда тьма уже накрыла деревни, леса и поля, многодетные семьи подъехали к деревне Шварцбург.
Многие дети этих семей, укутавшись в рванные курточки и дешевые ткани, видели чудесные сны. Не знаю, что точно им снилось, но знаю, что для каждого сон был особенный. Другие же, рассматривая ночное небо, тихо, спокойно рассуждали о звездах. Тифани же сидела в одиночестве на краю повозки. Она смотрела на дорогу, смотрела, как один камень сменяется другим, смотрела, как за одной лужей следует другая.
Повозки остановились.
Родители решили заночевать под открытым небом. Они накрыли большим пледом тех, кто еще не уснул, а сами улеглись на земле.
- Тифани, Тифани, вставай! Тебя зовут, - маленький Рони своим шепелявым голосом будил Тифани.
Тифани открыла глаза.
Рони был один из тех родных детей в вам уже знакомых семьях.
- Что случилось, Рони?
- Тебя зовут, - ответил он тихо.
- Кто?
- Пойдем, узнаешь, - шепотом, почти загадочно, сказал малыш.
И он потянул Тифани к лесу. Девочка покорно его послушалась. Он немного спустился, прошел пару елей и остановился.
Там, у маленькой березки, их ждала Афина. Она была сильно измождена. Одежда порвана, волосы растрепанны, грязь и небольшие кровоточащие раны покрывали ее тело. Лишь занавес темноты скрывал ее вид.
- Сестричка, - Тифани бросилась к ней. - О, ты не представляешь, как я волновалась. Что с тобой произошло? Как я скучала.
Муж той хозяйки, у которой мы жили, ушел от нее. И она обвиняет во всем тебя. Ты находишься в опасности!
- О, нет, ты еще не представляешь, что на самом деле угрожает нам.
Афина оглянулась.
- А теперь нам надо идти, - она повернулась к Рони. - Спасибо. Можешь возвращаться к родителям. Прощай.
- Прощай, - сказал мальчик.
Они тихонько крались между домами деревни Шварцбург. Идти ночью, через дремучий лес было невозможно.
Тифани только что узнала от своей сестры, что жена мэра "спит и видит, как ее и Афину сжигают на костре". Эта мысль заставляла ее содрогаться. Она не хотела умирать. "Это все так больно, гореть не костре. А потом от меня останется только один пепел", - она задумалась, поскользнулась, зацепилась за старую собачью цепь, прикрепленную к одному из домов, упала. Цепь отлетела, ударила железный таз, тот покатился и стукнулся о железную бочку. Раздался такой шум, что в соседних домах загорелся свет. Пожилой человек, которому сегодня не спалось, выскочил из этого дома с фонарем в руке.
- Что это вы здесь делаете? - гаркнул он.
- мы сейчас же уйдем, - начала успокаивать его Афина.
Но старичок приподнял фонарь. Блеклый свет фонаря, осветил лицо Афины, и старик узнал его.
- Беглянка, преступница! Хватайте ее, держите ее, - закричал он и народ из соседних домов, желая получить вознаграждение, бросился ловить девочек.
И их поймали.
- О, помолимся, люди! - сказал пастор на утренней службе.
Народ все повторял за ним. Сегодня был очень пасмурный день. Огромные, тяжелые тучи нависали над деревней. Они были настолько серые, что даже не верилось, как еще не пошел дождь.
Афина и Тифани стояли у белой церкви и дожидались своей гибели. Руки их были крепко связаны веревкой. Рядом с ними стояли два солдата и присматривали за девочками, чтобы девочки не убежали.
Подъехала черная повозка. Сначала выскочил мэр, а уже за ним вышла его жена. Сегодня она была в хорошем расположении духа. Прическа аккуратно уложена, макияж на ее старом лице и длинное черное платье.
Народ вышел из церкви и стал наблюдать. Даже те, кто не был в церкви, начали подходить.
Стража и слуги мэра стали складывать ветки, деревья, бревна. Над ними установили два шеста и повели девочек к будущему костру.
Народ шумен. Кто-то как будто пришел на "цирковое представление", кто-то шептал про девочек разные проклятия, кто-то вообще стоял и скучал, как обыкновенный зевака. Вот в толпе мелькнуло лицо Терезы Хербст. Вот какой-то мальчик кидается камнями в стражников, и не потому, что ему жалко девочек, а потому, что ему это доставляет удовольствие. Неподалеку стайка девушек обсуждает каждого пришедшего, обсуждает так зло, что вы бы вряд ли нашли у пришедшего столько отрицательных качеств. Тут же предательски глядит вам уже знакомый пастор. В центре толпы какой-то мужик что-то рассказывает, другие же, перебивая его и споря с ним, слушают. Ближе к домам "общество" пожилых людей наговаривают и проклинают "преступницу". И никто из них даже не задается вопросом: за что же казнят девушек?
А их привязали к шестам, над кучей бревен и палок.
Настала очередь говорить мэру речь. Но народ даже для такого важного дела не мог утихомириться.
- Хк. Хк, дорогие сограждане! Сегодня мы с вами станем свидетелями сожжения преступниц!.. Э. Поднесите огонь!
И он властно вскинул руку. Его жена мимолетно улыбнулась, но затем опять приняла скучающий вид.
Стражник, с медалями на груди, угодливо поднес факел с огнем к веткам. Огонь сначала лениво охватил одну ветку, затем перекинулся на другую и уже вскоре пылал у ног девочек.
Тифани не хотелось умирать. Ей хотелось жить. Но народ ее вытеснил, своим существованием она уже кому-то помешала, но она же была ни в чем не виновата.
Афине было все равно. Она больше не хотела терпеть унижение, голод, обвинения.
О чудо! О чудо!
Расступились облака, и пролился божий свет, но пролился он лишь там, где горел костер.
Толпа ахнула, и воцарилась ее величество тишина. Все стояли неподвижно. Даже злодейка - жена мэра забыла обо всем.
Веревки перестали удерживать Афину и Тифани, и они, взявшись за руки, отправились на небо.
Они поднялись туда, в Рай, а народ оставался внизу. Люди наблюдали, как они парят над землей, как небесный свет освещает их лица. Некоторые, еще не веря, кинулись к костру, но там горели только палки и два шеста.
Старушка Эльза закричала:
- Теперь мы прокляты. Бог накажет нас!
Но наказания не последовало.
Всё имеет начало и конец. Кто-то когда-то начал эту тему, и когда-нибудь кто-нибудь перестанет продолжать ее. И, может быть, история потому и закончится, что не будет надобности ее продолжать. В сердцах людей поселятся сострадание, милосердие и любовь.