ВСЛЕД ЗА СОЛНЦЕМ

  Умрешь – начнешь опять сначала
И повторится все, как встарь…
А. Блок

Слабый, еле заметный ветерок слегка покачивал пожелтевшую от солнца траву, невзрачные полевые цветы. Степь дышала приятной предрассветной свежестью и прохладой. Все живое: растения, животные, птицы – замерло в томительном ожидании наступающего теплого дня. Сказочная тишина: слышно, как в траве стрекочет кузнечик, со стеблей, покрытых росой, капают шарики живительной влаги.
На востоке уже видны первые солнечные лучи. Начинался новый день, такой же, как и миллионы лет назад. Свет, медленно рассеиваясь в воздухе, постепенно освещал все вокруг себя, делая заметной не броскую красоту степной природы…
По узкой заросшей тропинке, не обращая никакого внимания на открывающиеся пейзажи, шел человек небольшого роста. Солнечный диск желто-оранжевого цвета, почти полностью отделившись от горизонта, всходил у него за спиной, озаряя землю своим светом. Если бы сейчас кто-то взглянул на этого человека, то на фоне восходящего солнца он показался бы темной, рельефной фигурой. Но никто не смотрел на него, он был совершенно один в этом полном жизни степном мире.
Человек, одетый в скромное, сшитое из небольших, грубых кусочков кожи одеяние, нес через плечо истертую, засаленную, светившуюся на солнце, сумку. На его голове, заросшей длинными и черными, как смоль волосами, завязана пепельно-белая повязка, не позволяющая им спадать на глаза. Человек, задумавшись, медленно брел вперед по петляющей тропинке, опираясь на длинную заостренную палку, обычно служившую ему копьем. Он думал о том, как прошел прошлый день, ночь, неделя. Мысли путались в его голове.
Далеко впереди, там, где кончалась тропинка, показалось высокое дерево. Но Павел, а именно так звали человека, не видел его, он смотрел себе под ноги.
Даже с такого большого расстояния дерево выглядело огромным. Деревья – большая редкость для степной зоны, но, тем не менее, здесь, благодаря меняющемуся климату, смогло прижиться несколько таких великанов. Это и впрямь был великан со стволом в несколько обхватов, ровный, как колонна. Раскидистая, зеленая крона дерева, где-то высоко наверху, приятно шелестела листьями, отдаленно напоминая шепот какого-то близкого и родного живого существа. Прямо под ним у мощных вековых корней стоял камень метра полтора в высоту. К камню, на его отлогом крае, приставлен небольшой осколок зеркала.
Солнце, уже успевшее довольно высоко подняться над линией горизонта, осветило камень, и зеркало покорно ответило ему, отбросив солнечного зайчика. Зайчик, пробежав за долю секунды расстояние в несколько сот метров, ослепил Павла. Он встрепенулся, заторопился. Теперь Павел знал, что опаздывает. Его шаг ускорялся в ритм с ударами сердца. Он уже не о чем не думал, он почти бежал.
Зеркало ежедневно в одно и то же время отбрасывало солнечного зайчика, отмечая наступление утра и нового дня. Камень, на котором находился осколок зеркала, был весь испещрен зарубками – каждая зарубка еще одни прожитые сутки.
Павел, подбежав к камню, резко остановился, отдышался, достал из заношенной сумки цвета плесени длинный блестящий нож. Он принялся за дело: нужно сделать отметку на камне – один из многих тысяч прожитых на земле дней.
Закончив с зарубкой, Павел облегченно вздохнул, убрал в сумку нож, осмотрелся по сторонам. Теперь ему некуда спешить – он дома.
Павел стоял прямо перед деревом, вокруг которого за покосившейся оградой желтело небольшое поле, засаженное пшеницей. Пшеница уже почти созрела. В голове мелькнула мысль: «Скоро нужно ее убирать».
Рядом с пшеничным полем, что-то поблескивало на солнце. Это – родник с очень вкусной и прохладной водой играл с солнцем, то отражая его в своих водах, то беспрепятственно допуская живительные лучи до своего мягкого песчаного дна. Павел немного улыбнулся и даже немного причмокнул, вспоминая, насколько вкусна вода в роднике.
От внезапно налетевшего порыва ветра дерево, под которым стоял Павел, зашелестело каждой своей веткой, каждым зеленым листиком. Павел посмотрел наверх. В короне дерева на небольшой площадке располагался домик, к которому вела узкая лестница без перил, змеей обвивавшая ствол. Деревянные стены и крыша местами покрылись зеленым мхом, поэтому домик почти совсем сливался с листвой. Лестница - единственный путь в дом, немного не доходит до земли. Это сделано специально, чтобы дикие животные не лазили, куда не следует. К счастью, нападений на людей почти не было. Человек и природа жили здесь в гармонии.
Павел подошел к дереву, три раза постучал по стволу. В домике скрипнула половица, открылась дверь, лестница заходила ходуном. Кто-то спускался вниз. Это – Эльда торопилась обнять своего любимого мужа. За ней, весело визжа и смеясь, спускался сын – Роман.
Пока шла эта возня, Павел, ожидая жену, посмотрел вниз и улыбнулся. Вокруг ствола цвели посаженные Эльдой цветы. Они источали очень приятный, «домашний» аромат. Их присутствие выдавало заботливую женскую руку. Красные, желтые, фиолетовые бутоны, качаясь от ветра на коротких зеленых стебельках, создавали незабываемое и очень красивое зрелище.
Но вот, наконец, Эльда и Роман спустились вниз. Павел обнял и поцеловал жену, поднял на руки и покачал сына лет десяти.
-Здравствуй, как дела?
-Все хорошо.
-Извини, я немного опоздал.
-Это ничего, хорошо, что ты теперь дома, я так волновалась.
-Ну, зачем ты волновалась, любимая, я же не первый раз был на охоте.
-Ой, у меня каждый раз, как ты уходишь, сердце сжимается. Мне все кажется, что кто-то придет и разрушит наше счастье.
-Глупенькая, не бойся, все будет хорошо, я с тобой.
-Пойдем в дом.
-Пойдем.
И они поднялись в дом по шаткой узкой лестнице. Вновь открылась дверь, скрипнула половица.
Эльда сегодня необычно хорошо одета. Ее длинные волосы заплетены в косу, дважды обвившую голову. На ногах кожаное подобие сапог коричневого цвета. В особый день Эльда надела свой леопардовый халат – лучшее, что у нее было. Этого леопарда Павел убил на охоте четыре года назад. Эльда шила себе из его кожи халат, который носила только по праздникам, поэтому он выглядел, как новый.
Когда Павел вошел в дом, первое, что бросилось ему в глаза – необычайная чистота и порядок. Все было прибрано, пол подметен, каждая вещь лежала на своем месте. Посреди единственной комнаты, освещаемой через два небольших ничем не прикрытых окна, стоял небольшой стол, четыре стула. Около глухой боковой стены находился шкаф с обилием полок, заполненных деревянными тарелками, кружками, чашками. На столе – три тарелки с пшеничной кашей.
Павел достал из своей сумки что-то небольшое и пушистое – результат двухдневной охоты. Он отдал этот комочек Эльде. «Духи не позволили мне поймать что-нибудь большее, совсем плохая охота» - сказал Павел. Но Эльда, нисколько не расстроившись, ответила ему веселым голосом: «Главное, что ты – дома, а с голода мы не умрем, бывало и хуже». Затем, немного помолчав, неожиданно спросила: «Ты, случайно, не забыл, какой сегодня день?». «Какой?» - опешил Павел. «Да сегодня же твой день рожденья, любимый!» - рассмеялась Эльда. «Точно, а я и забыл. Спасибо тебе, что помнишь!» - улыбнулся Павел.
Он еще раз оглядел дом. Сын, где-то в уголке, играл на стуле маленькими фигурками животных, которые Павел вырезал специально для этого из сухой ветки. Для отца нет большей радости, чем видеть своего ребенка счастливым.
«Садись кушать. Сына я уже накормила» - предложила Эльда. Но не успела она сказать последнюю фразу, как внизу кто-то постучал по дереву.
-Ты кого-то ждешь?
-Нет.
Павел выглянул в окно и увидел внизу очень родного и знакомого ему человека, который стоял и размахивал руками в сердечном приветствии. «Привет! С днем рождения тебя, брат!» - весело крикнул Гор, продолжая улыбаться и размахивать руками.
Гор жил в общине, из которой десять лет назад старейшины изгнали Павла и Эльду. Он частенько приходил к ним поговорить, помочь словом и делом.
Гор – единственный, кто не отвернулся от Павла после его изгнания. Все остальные, те, кого Павел считал когда-то своими друзьями, вели себя так, как будто и не знали его.
Однажды, уже будучи изгнанным, Павел во время охоты случайно забрел на территорию общинников и увидел там бывших своих друзей. Они сделали вид, что не узнали его, грубо попросили покинуть их землю подобру-поздорову. Павел тогда видел в их лицах, как ему казалось, ничем не вызванную зависть и злобу. Больше Павел никогда не встречал своих «друзей», судьба не сводила. А если честно, то ему не очень-то и хотелось их видеть.
Хотя Павел и Гор называли друг друга братьями, на самом деле они не были родственниками «по крови». Мать Гора умерла еще при родах, а отец погиб на охоте: разорвал леопард, возможно, тот самый, из кожи которого Эльда сшила себе халат. Обычно судьбу сирот решали на общем сходе, но Гору повезло. Его приютила и выкормила семья Павла. Они росли и называли друг друга братьями, даже после того как узнали правду.
Павел пулей сбежал вниз, обнял брата, они о чем-то разговаривали, но никто из них не запомнил, о чем именно. Уж очень велика была для Павла радость встречи с единственным другом. Гор, как уже говорилось, обычно часто приходил в гости, но в последнее время его не было ни слышно, ни видно.
Павел не помнил, как поднялся в дом, сел за стол. Он очнулся от своего приятного оцепенения только во время третьего или четвертого тоста. Пили за то, чтобы дом, в котором все сейчас находятся, простоял еще много и много лет.
Гор был очень умелый тамада. И тост мог, когда надо сказать, и какую-нибудь интересную историю рассказать, и за словом в карман не лез.
«А помнишь, брат, всего каких-то десять лет назад здесь ничего не было?» - начал Гор. «Помню» - пробурчал Павел.
-Ведь все это мы построили своими руками, просто чудо, вдвоем.
-Да.
То ли хмель ударил Павлу в голову, то ли радость от встречи с братом так на него подействовала, но, как бы там ни было, он снова окунулся в мир своих воспоминаний.
Павел вспомнил, как десять лет назад умер его отец – лучший друг и советчик. В тот год произошло столько, что и вспомнить-то, не сразу все вспомнишь. От нахлынувших чувств у Павла даже выступили на глазах слезы, но Эльда и Роман, увлеченные каким-то рассказом Гора, к счастью, не заметили этого.
После смерти отца Павел был очень подавлен. Ходил на охоту, поддерживал огонь в костре, разговаривал с друзьями, но, как казалось, никто не мог тогда понять его и пожалеть. Даже брат отдалился от Павла. Частично оттого, что тоже был удручен, а большей частью оттого, что уже давно хотел жить сам, не подчиняясь ни отцу, ни надоевшему старшему брату.
В тот период Павел сдружился с Эльдой – очень хорошенькой девочкой из его племени. Она, единственная из полутора сотен соплеменников, смогла войти в его положение, понять и успокоить. Павел удивлялся: откуда у этой молодой девчонки, младше на три года, берутся такие умные слова и фразы? Видимо, сказалось воспитание. Эльда, дочь одного из вождей племени, имела прекрасных учителей и нянек. Она вообще имела все, что хотела. У нее не было только одного – семьи и друзей. Своей матери она совершенно не помнила; отец вечно был занят делами общины – не до дочери; друзья не водились с ней, боялись, все-таки дочь вождя.
Павел и сам не заметил, как забыл об отце. Теперь чувство горя сменилось у него чувством крепкой привязанности к Эльде – своему единственному сердечному другу. Они проводили вместе все свободное время, разговаривая за жизнь. Казалось, что Павел и Эльда созданы друг для друга. Тогда Павел еще не знал, что это чувство называется «любовь». Впрочем, Павел и Эльда не думали об этом. Им было некогда, они просто любили друг друга.
Но дочь вождя не могла любить простого общинника. Отец Эльды уже договорился с главой другого племени о свадьбе своей дочери. Она должна была выйти за сына вождя соседней общины. Этот брак был призван укрепить добрососедские отношения между враждующими кланами. Отказ Эльды мог грозить крупномасштабной войной со множеством убитых и раненых, чего ни один из вождей, естественно, не хотел.
Павел навсегда запомнил тот день десять лет назад, когда он пошел просить руки Эльды у ее отца. Пошел, заранее зная, что получит отказ; зная, что за такую дерзость его вместе со всей семьей выгонят прочь из общины – обрекут на верную гибель. Но ему нечего было бояться. Отец Павла умер - у него не было семьи, так что он рисковал только собой. А за себя Павел не боялся, его окрыляла любовь.
Суд прошел быстро, Эльду даже не спросили, как и ожидалось, приговор был суров. Павла обязали покинуть общину в трехдневный срок. Вместе с ним должны были выгнать и его брата Гора, но тот отказался от Павла, сумев доказать, что он ему вовсе не брат, а так, давний знакомый. Гор остался в общине.
Никто не заступился за Павла. Даже близкие друзья-сверстники. Некоторые из них боялись гнева вождя, но большая часть испытывала зависть и обиду. Павел сделал то, чего многие хотели, но не решались: подружился с дочкой вождя. Наверное, поэтому они считали, что Павел наказан справедливо или даже слишком мягко. Друзья превратились во врагов.
Многие требовали убить его на месте, но такого вида приговоры никогда не приводились в исполнение. Согласно поверью, убийство человека – тяжкий грех, и брать его на себя никто не хотел. Однако, изгнание было равносильно смерти: медленной, мучительной. Никто и никогда не смог прожить в чистом поле один более двух-трех недель.
Но Павел ушел не один. Вслед за ним сбежала и Эльда. Она смогла обмануть отца. Поздно ночью, когда все легли спать, Эльда, не взяв с собой никаких вещей, ушла в неизвестность. Ей не было страшно, она хотела только одного: быть вместе со своим любимым до самой смерти, даже, если она наступит через неделю.
Отец не стал искать Эльду; в день ее побега он сказал, что у него больше нет дочери. Вождь соседнего племени, узнав об этом, пришел в ярость: сбежала невеста его сына. По всем законам, он должен был объявить войну. Но, не будучи уверен в своей победе, вождь предпочел договориться мирными методами. Кровопролития, к счастью, не произошло.
Павел не опустил рук. Днями и ночами он строил дом на ветвях дерева; ходил на охоту, чтобы прокормить себя и Эльду.
Гор часто приходил к ним, помогал, чем мог, приносил еду и инструменты. Гору было стыдно за свое предательство. Во время изгнания Павла он публично отрекся от него. Теперь, пытаясь загладить свою вину, Гор активно помогал Павлу и Эльде, рискуя вызвать на себя гнев властей. Павел простил брата и всех своих соплеменников, он вообще был добрый человек.
Через два месяца дом был готов. Гор благополучно вернулся в общину. Павел и Эльда счастливо зажили на новом месте. А спустя год после новоселья у них родился сын Роман. Родители просто не могли нарадоваться на своего единственного ребенка.
Вспомнив все это, Павел опять немного всплакнул, но это были уже слезы счастья. Оглядевшись по сторонам, он обнаружил, что застолье в его честь закончилось. Видимо, Гор успел рассказать все свои фирменные истории. Теперь он молча сидел, рассматривая потолок.
Павел встал со стула, размялся, выглянул в окно. Внизу колосилась созревшая пшеница. Зерна уже целую неделю осыпались на землю. «Ты не будешь против, брат, если мы тебя немного поэксплуатируем?» - спросил Павел. «Да нет, я всегда рад помочь. А в чем, собственно, дело?» - поинтересовался Гор.
-Вот видишь, пшеница почти созрела.
-Я понял, конечно, помогу.
Павел подошел к шкафу, достал два заржавленных, но, тем не менее, острых серпа. Протянул один Гору, второй – оставил себе. Только сейчас Павел заметил, что Эльда, обняв Романа, лежала на кровати, расположенной у большой стены. Они мирно и спокойно спали. Роман немного посапывал, то на мгновение просыпаясь, то вновь уходя в мир детских грез.
«Пойдем потихоньку, не будем им мешать» - прошептал Гор. Павел и Гор медленно открыли дверь, на цыпочках спустились вниз. Шаткая половица против обыкновения не скрипнула. Свежий, прохладный ветер сразу же обдал их разгоряченные лица приятной прохладой.
Гор и Павел молча стояли под деревом, держа в руках серпы. Они смотрели куда-то вдаль, туда, где тропинка уходила за горизонт.
Павел первым нарушил молчание: «Ну, как там дела в общине, брат? Что-то тебя давно не видно?». «Да и не спрашивай, не хотел рассказывать, но раз ты сам заговорил об этом…, - начал Гор, - совсем плохо, обстановка у нас хуже некуда. Потому и не приходил долго, занят. Знаешь, меня вождь назначил своим заместителем, так что я теперь, можно сказать, начальник». «Да, ну!» - удивился Павел. «Да…, но место это – хуже раскаленной сковороды. Никто власть не слушает, не подчиняется. Вот буквально неделю назад, пошли девять человек на охоту, ребята не промах, любимчики вождя. Приходят через три дня, говорят, ничего не поймали. А ведь по лицам видно, что поймали и сами все съели. Ты же знаешь, что это запрещено. По закону, любую добычу следует приносить в общину и честно с участием вождей распределять между соплеменниками. Если бы этого правила не было, то те, кто не может охотиться – дети и старики – давно бы умерли с голода. Дети – это наше будущее, а старики – мудрость, и не кормить их, значит, обрекать общину на медленное умирание.
За проступки такого рода, тебе ли не знать, полагается изгнание. Но вождь до сих пор не может принять решение. Эти девять парней – костяк племени и если их выгнать, то мы станем беззащитны, не останется сильных и смелых. Но, с другой стороны, если их не наказать сегодня, то завтра все перестанут делиться добычей и будет еще хуже. И так плохо и по-другому не лучше».
«Вот дилемма…» - протянул Павел. «Кстати, это и тебя касается» - со странной усмешкой произнес Гор. «Как?» - удивился Павел. «Кстати, это и тебя касается» - со странной усмешкой произнес Гор. «Как?» - удивился Павел. «Да так, эти девять героев ходят такие гордые, как ни в чем не бывало. Говорят, мол, если выгоните нас, то себе же хуже сделаете, племя ослабите. Вождь пытался с ними по-хорошему, но они сказали, какая наглость, что вождь должен перед ними извиниться за свою «клевету», а если он этого не сделает, то они сами уйдут и будут, как ты, дома на деревьях строить и жить припеваючи на новом месте».
«Это надо ж так себя поставить: сами нагрешили и еще извинений требуют» - прошептал Павел. «А?! Всю ночь с вождем вместе у костра сидели и думали, да так ничего и не придумали. Понятно только: извиняться перед ними нельзя. Авторитет власти упадет. Я же вижу, все смотрят исподтишка – кто извинится первым? – вождь или нахалы. Не выдержал я этих взглядов и недомолвок. Снял с себя все полномочия заместителя вождя и к тебе пришел с утра пораньше. Придется мне теперь с вами жить, обратной дороги нет у меня. «Приютишь?» - спросил Гор. «Ну, что за вопросы, живи, сколько надо, вместе веселей» - ответил Павел.
«Я только одного не понял, - продолжал Павел, - как они смогут поселиться на деревьях, если их у нас раз два и обчелся? Я знаю в округе только один пригодный для этого ствол, но он уже занят – на нем живем мы». «Я же сказал, это и тебя касается, - торопливо заговорил Гор, - эти молодчики собираются найти твое дерево, о котором они столько слышали, и жить в нем». А как же мы?» - не без ложной скромности, спросил Павел. «Нас они убьют» - вздохнул Гор. Павел нисколько не испугался, услышав последнюю фразу, но сердце где-то внутри почему-то все равно нехорошо екнуло. «Интересно, от кого они «столько слышали о моем дереве?» - заранее зная ответ, спросил Павел. Гор виновато потупил взор, рассматривая поросшую зеленой травой землю. «Ну ладно, ладно…, - Павел похлопал Гора по спине, - надеюсь, ты хоть не сказал, где оно находится?» «Нет!» - обиженно пробурчал Гор, не поднимая головы. «Ну, пусть попробуют нас найти» - усмехнулся Павел. «Все, хватит болтать, а то солнце скоро сядет, пора» - сказал Гор, пытаясь окончить ставший неприятным для обоих собеседников разговор.
Павел и Гор принялись за работу, они резво срезали серпами колосья, распевая какие-то понятные только им самим задушевные песни без слов. Пот крупными каплями скатывался с их лиц. Они работали все быстрее и быстрее. Уже давно работа не приносила Гору и Павлу такого душевного облегчения. Они трудились для себя, никто не заставлял их, не подгонял. Такая работа не может быть в тягость. Они прекрасно понимали, что, если сейчас не попотеть, то потом весь год будешь голодать.
Павел и Гор работали все веселей, веселее, только серпы мелькали в руках. Солнце отражало в их лицах лучи счастья, счастья от вольного труда. Немного позже к ним спустилась Эльда. Она с удовольствием стала помогать мужчинам. Эльда связывала стебли в снопы, а те в свою очередь собирались в огромный стог, который, как холм, возвышался над окружающей местностью.
Роман, играя, даже забрался на его вершину, чем очень взволновал мать, но все обошлось. Он был ловким мальчуганом и легко спрыгнул со стога, даже не поранившись.
Видя, что работа почти закончена, Эльда вспомнила, что ей надо готовить ужин. Она, оставив увлеченных жатвой мужчин, отошла к заготовленной заранее куче сухой травы. Достала из-за пазухи небольшой желто-коричневый камень и маленькую железную пластинку продолговатой формы, с силой ударила камнем о пластину. Сноп искр, образовавшийся при этом, обрушился на кусочек высушенного на солнце мха, который лежал на траве. За первой попыткой разжечь костер, последовала вторая. Еще удар, опять полетели искры. На этот раз удача улыбнулась Эльде; мох начал медленно гореть, ветер все сильнее и сильнее раздувал пламя, превратив маленькую искорку в большой костер.
Эльда торопилась закончить готовку до захода солнца. Религиозные представления, согласно которым дневное светило одухотворялось, как божество, дающее силы всему живому на земле, не позволяли разжечь огонь ночью. Считалось, что человек, добывающий ночью огонь, отнимает у солнца часть силы, пытается поставить себя наравне с божеством и вообще нарушает шаткое равновесие в мире. Ведь, если ночью темно, то это не спроста, думали люди. А тот, кто, разжигая ночью костер, делает тьму светом, непременно будет наказан. Но Эльда избежала кары богов, успев вовремя загасить пламя водой, набранной из родника. Приготовленный с душой ужин ждал уставших работников на столе.
А Павел и Гор, как бы соревнуясь друг с другом, все убыстряли и убыстряли свой труд. И только когда, наконец, Павел срезал последний пшеничный колосок, он заметил, что день уже почти закончился. Солнечный диск больше, чем наполовину скрылся за горизонтом. Солнце своими последними лучами щедро позолотило редкие тучи оранжевым цветом. Павел знал, день прошел не зря, чувство выполненного долга переполняло его сердце. И, хотя, все его мышцы сильно болят от работы, Павел сегодня будет спать спокойно, он сделал свое дело.
Гор и Павел, как обычно, поклонились заходящему солнцу, и вместе с Эльдой и Романом поднялись в дом.
…Тьма накрывала землю, ночь вступала в свои права. Воздух с каждой секундой становился прохладней и прохладней; в траве то вспыхивали, то вновь угасали какие-то огоньки; что-то потрескивало и шелестело, таинственные тени перемещались по степи. Чьи-то глаза на секунду блеснули во тьме. Где-то вдалеке кто-то тихо крикнул, слышен голос совы: ночные животные и птицы вышли на охоту…
К счастью, жители дома на ветвях не слышали всего этого, они сидели за столом и доедали скромный ужин, мало чем отличавшийся от завтрака. Их трапеза скрашивалась задушевным разговором, который был не менее важен для жизнедеятельности, чем еда.
Роман, сидевший за столом вместе со взрослыми, задал немного неуместный, но очень важный вопрос: «Что такое человеческая жизнь?». И Павел вместе с Гором, забыв о еде, наперебой пытались рассказать ему о древнем поверье, которое они услышали от отцов, а те – неизвестно, от кого. Давайте и мы послушаем их. Павел говорил: «человеческая жизнь, как дневное движение солнца по небу. Она имеет свой восход, зенит, закат. А после темной и страшной ночи, равноценной у человека смерти, вновь наступает восход. И так – до бесконечности». «И это правда?» - перебил нетерпеливый Роман. «Не знаю, такова легенда, и я ей верю. С ней легче и спокойней жить» - резюмировал Павел. «Когда все знаешь о будущем, остается больше времени для настоящего» - вставил Гор. «И вообще, не забивай себе головку всякими глупостями, тебе еще рано об этом думать» - по-отцовски сказал Павел.
Эльда, слушая этот разговор, почему-то тяжко вздохнула. То ли она вспомнила о своем прошлом, то ли она подумала о будущем, но сейчас страшней всего было суровое настоящее…
Сквозь окно и приоткрытую дверь в дом проникали необычные желто-оранжевые огни-блики. Поначалу они то появлялись, то исчезали и поэтому жители дома, увлеченные едой и интересным разговором, не замечали их. Но, спустя несколько минут блики стали более яркими и прерывистыми, все сильнее и сильнее освещали комнату.
«Что это такое? – спросил любопытный Роман, указывая пальцем на светящееся и немного подрагивающее световое пятно, находящееся на потолке. «И еще» - с веселым озорством сказал неугомонный мальчик, смотря уже в другую сторону.
Гор и Павел, наконец, прекратили свой разговор. Они, разглядывая необычные огни, впали в какое-то непонятное оцепенение. Установилась страшная тишина. Вдруг где-то снаружи зашелестела трава, растущая возле дерева. «Это они, они пришли!» - прошептал Гор трясущимися губами.
Он очень неуклюже встал из-за стола и подбежал к окну. По дороге Гор в темноте наскочил на стул и чуть не упал, но все-таки смог сохранить равновесие и благополучно добрался до окна. Павел тоже встал, медленно, сохраняя полное спокойствие, он, сделав знак всем домочадцам, чтобы они не шумели, подошел к Гору.
Павел осторожно выглянул в окно и тут же отпрянул от него. Вокруг дерева, как бы взяв его в кольцо, стояло девять человек с факелами в руках. Некоторые из них были вооружены длинными палицами, другие – острыми копьями, но все же большинство из них не имело ничего, кроме собственных когтей. Теперь понятно: необычные блики в доме вызваны их факелами.
…В доме на ветвях происходила какая-то возня, слышная даже снаружи…Эльда, обняв и прижав к себе Романа, забилась в угол и тихо плакала. Павел и Гор громко спорили.
Гор почти кричал охрипшим голосом: «Они убьют нас, убьют! Что же делать!! А!?». Его выпученные красные глаза наливались слезами отчаяния. «Ну почему нельзя просто уйти? – вопрошал Павел, - Да, дом придется оставить, силы слишком неравны, но они должны нас отпустить. Гор взволнованно отвечал: «Ты не понимаешь!?! Они все помнят. Они не простили тебя за то, что ты увел дочь вождя. Они считают своим священным долгом убить тебя и Эльду, ты понимаешь или нет? Они…они…они…» Гор затих на секунду, затем вскрикнул: «Они выместят на нас свою злобу! Ах-ххх-хах» и снова замолчал.
Снаружи донесся густой бас: « выходите все…, - и затем как бы вдогонку прозвучал конец фразы, - … по одному!» Гор поднял руки кверху, испуганно шепнул: «Теперь каждый сам за себя». И, собрав остатки душевных сил, крикнул во все горло: «Я сдаюсь!». Причем, последний слог он и не смог прокричать, подавившись собственной слюной.
Гор подошел с поднятыми руками к двери, пнул ее ногой. Дверь растворилась, и Гор начал спускаться по лестнице. «Что он делает? – спросила Эльда из своего угла. «Пытается спасти свою шкуру» - отозвался Павел. Он вместе с женой наблюдал через оставшуюся открытой дверь, как Гор, все еще спускавшийся вниз начал было говорить, обращаясь к стоящим внизу: «Братья…» Но не успел он закончить, как что-то острое и продолговатое пронзило его насквозь, прилетев откуда-то слева-сзади.
Убитый копьем, Гор камнем упал вниз, не успев вымолвить еще хоть слово. Разъяренные люди, стоявшие в оцепенении, побросали свои посты и подбежали к бездыханному телу.
Павел прекрасно видел все это. Тот факт, что люди, привлеченные упавшим Гором, сбились в кучу, зародил в разгоряченной голове Павла надежду на спасение. Он быстро и бесшумно подошел к по-прежнему стоящей в углу Эльде. Тихо, но отчетливо начал говорить ей: «Дорогая, успокойся, я сейчас пойду вниз…». Как? Они убьют тебя!» - вскрикнула Эльда. «Тихо, - спокойным голосом проговорил Павел, - я пойду вниз, они, должно быть, бросятся за мной. «Ты слышишь?» - спросил Павел, глядя в перекошенное от ужаса лицо жены. «В тот момент, когда они побегут за мной, - продолжал Павел, - ты вместе с Ромой выпрыгнешь из окна и побежишь, побежишь как можно дальше… А потом возвращайся в общину, повинись перед отцом. Он простит тебя, чувствую, что простит. «Ты все поняла?» - в последний раз уточнил Павел. Эльда молча кивнула в знак согласия. Но тут же спросила: «А как же ты?». «Обо мне – не беспокойся» - крикнул Павел, выбегая из дома. Это были последние слова, которые Эльда услышала от своего мужа…
Павел, воспользовавшись замешательством своих бывших соплеменников, ловко и бесшумно проскочил мимо них, на скорости перемахнул через покосившуюся ограду и побежал, что было сил. Если бы он продолжал бежать в том же темпе, то, скорее всего, преследователи не догнали бы его. Но в голове у Павла мелькнула мысль: «А вдруг Эльда все еще остается в доме! Не догнав меня, они вернутся назад и растерзают ее».
«Ну, нет!» - проорал Павел на всю степь. Он замедлил шаг, заложил вираж и, вновь проскочив мимо запыхавшейся толпы, побежал назад. «Буду водить их кругами до конца» - подумал Павел. Он бежал обратно к дому.
Павел вновь перепрыгнул через ограду. Кто-то из отставшей толпы бросил в Павла зажженный факел, но промахнулся. Факел попал в пшеничный стог и тот начал разгораться. «Глупцы, - подумал Павел, сами себя лишили пищи».
В свете горящей пшеницы Павел увидел где-то вдалеке белую фигуру, тут же вновь скрывшуюся во тьме. Он знал, это была Эльда. Мысль, что жена и сын в полной безопасности, согрела и успокоила душу Павла.
Но вдруг что-то нарушило его спокойствие. Засмотревшись, Павел не заметил на своем пути камень, обычно служивший календарем, сильно и больно ударился об него и упал. Осколки зеркала порезали лицо и руки.
Бежать дальше не было сил. От удара по его голове хлынула кровь, Павел почувствовал, что потерял слух. Он пытался ползти, ползти на ногтях, упорно цепляясь за рыхлую землю. Но эта попытка уже была бесполезна.
Толпа из девяти обезумевших от ярости мужиков, наконец, подбежала к лежащему на земле Павлу. Они что-то кричали, но, как уже было сказано, Павел ничего не слышал. Они били его ногами, кололи копьями. А Павел тихо лежал на спине возле родника с распластанными руками и смотрел в звездное небо, освещаемое горящей пшеницей. В этот момент его душа была где-то далеко вместе с Эльдой и Романом.
Огонь уже перекинулся на стоящее рядом дерево, вся его крона горела, горел дом, дом, в котором Павел прожил десять долгих счастливых лет. Как казалось, все вокруг становилось желто-красным, даже небо, даже вода в роднике.
Текущая по лицу кровь, горящее дерево – все смешалось в его помутневшем сознании в какое-то безумное красно-оранжевое пятно. И лишь одна мысль, мысль, что Эльда в безопасности могла пробиться сквозь это пятно в умирающем мозге Павла…

…Павел проснулся от неожиданного шума, которого не слышал. Он, беспорядочно раскидав руки, лежал на всклоченной постели, все тело ныло от боли. Заходящее зимнее солнце светило в его закрытые глаза сквозь незашторенное пыльное окно. Павел медленно перекатился, сел на кровати, обнял горячую голову. Гул в голове становился все тише и тише, к Павлу возвращался слух.
Только теперь он понял, что его разбудило, внезапно заработавшее радио, которое молчало уже более двух недель. Павел усилием воли раскрыл глаза и с каким-то диким и удивленным видом уставился на приемник, включенный на всю громкость. Сейчас Павел начал понимать речь диктора; говорившего без запинки: «Внимание ученых сегодня сконцентрировано на климате – одной из важнейших составляющих системы жизнеобеспечения на планете. Они пытаются разобраться, какая судьба уготована Земле, будет ли новое похолодание или, напротив, ждать потепления? Уже не раз заходил разговор о капризах погоды и климата, ведь от ученых общество ждет точных прогнозов. Причем не только на ближайшее будущее, но и на более отдаленную перспективу.
Швейцарские климатологи из Бернского университета, проанализировав данные о летних температурах в Европе за несколько веков, пришли к выводу, что со времен средневековья климат континента неуклонно теплеет. Последние 30 лет были самыми теплыми более чем за пять веков. Получается, самой холодной за 500 лет была зима 1708/1709 года. Самым жарким за этот срок было лето 2003 года, когда в Западной Европе погибли от жары 19 тысяч человек. По прогнозам, такое аномально жаркое лето будет повторяться в среднем раз в два года, с каждым разом становясь все жарче и жарче».
Павел попытался встать. Мотаясь, добрел до обшарпанной стены. Уперся в нее правой рукой, левой обнял голову. «Ну и приснилась же такая глупость!» - простонал Павел. «Хотя это, в общем-то, и не очень удивительно, особенно учитывая вчерашнее» - мысленно возразил он сам себе.
«А что же было вчера? – силился вспомнить Павел, - вчера у меня был день рожденья, с утра пришел Горлов, и мы с ним немного выпили – это я помню точно». «Кажется, были еще какие-то гости, но кто именно?.. – трудно сказать» - продолжил Павел. «А вот жена почему-то забрала сына и ушла к своему отцу, сказала, что больше не может всего этого выносить. Спрашивается, чего выносить? Ну, погуляли немного, выпили, закусили – с кем не бывает?».
Павел подошел к тумбочке, нашарил стакан воды и осушил его одним залпом. Он неприятно поморщился оттого, что вода была теплая и невкусная. Отвлеченный водой, Павел моментально забыл все, что вспоминал с таким трудом минут пять.
Вновь до него донеслись звуки говорившего без умолку радиоприемника: «Загрузив полученные данные в мощную ЭВМ, они получили ошеломляющий результат. Оказывается, таяние полярных льдов в результате глобального потепления, будет происходить не равномерно, а скачкообразно. Подъем уровня моря может достигнуть катастрофических четырех – десяти метров всего за какие-то полтора – два года.
ЭВМ также высчитала, что «глобальное затопление», именно так назвали ученые открытый феномен, может произойти где-то примерно в 2085 году.
Резкий подъем воды вызовет неожиданное подтопление огромных территорий. Последствия такого катаклизма даже трудно себе представить. Ведь в 200-километровой полосе вдоль побережий морей и океанов сосредоточенно более половины человечества, а в 50-километровой, которая занимает всего 12% суши, - почти – 30%. В отдельных – преимущественно островных и полуостровных – странах этот показатель значительно выше. Так, в Японии 9/10 населения живет не дальше 50 километров от моря, в Великобритании – ?. В Норвегии, Дании, Ирландии, Португалии, Чили, Новой Зеландии, на Кубе и Филиппинах все население живет не дальше 150 километров от моря, в Австралии и Египте – более 9/10.
В итоге, более 3 миллиардов человек, а именно столько живет на затопляемых и прилегающих к ним территориях, погибнут или будут вынуждены оставить свои дома в поисках спасения от воды».
«Молчать! – громче диктора крикнул Павел, - сколько можно пугать людей неточными и непроверенными данными?». Но голос из приемника не послушался приказа и продолжил, даже не останавливаясь: «Если ведущие страны мира не уменьшат количество вредных выбросов в атмосферу, то это приведет к кардинальному изменению климата. На месте вечной мерзлоты и пустынь появятся степи и саванны, огромные пространства плодородной земли окажутся затоплены. Наша цивилизация в своем развитии будет отброшена на сотни лет назад, возможно человечество одичает».
Павел окрепшей походкой добрел до приемника. Протянул трясущуюся руку и резким движением выдернул провода из розетки. Лишенный питания приемник, будучи не в силах сопротивляться, наконец, замолчал.
«Как глупо прошли выходные, - подумал Павел в установившейся тишине, - завтра опять на работу».
Он, держась за стену, подошел к окну, оперся на подоконник. За окном дымил трубами родной завод. За припорошенными снегом крышами ангаров и цехов заходило солнце. Слабый, еле заметный ветерок не уносил заводской дым, и он собирался в небольшие облачка, казавшиеся почти черными. День клонился к концу, тьма постепенно вступала в свои права.
Воистину нет на земле ничего более вечного, чем солнце. И через миллионы лет, когда на месте завода раскинется бескрайняя степь, вновь взойдет такое же солнце, начнется новый, полный забот, день; и по узкой заросшей тропинке, не обращая никакого внимания на открывающиеся пейзажи, будет идти человек небольшого роста…

Февраль 2005 года.