Прочитать Синопсис к произведению «Великолепие Кавсло Таогонны».

 

ВЕЛИКОЛЕПИЕ КАВСЛО ТАОГАННЫ

 

Дорога на Луну

 

... Таких людей на Земле всегда – только двое...

( М. Горький. По Руси: Калинин.)

 

Когда солнце садилось и сумерки чернили небо; когда звёзды раскрывались над землёй вторым миром, а луна просыпалась щедрым излиянием млечного света – двое поднимались по каменной лестнице...

Никто не знал, где начиналась эта лестница, и, главное, где оканчивалась. Никто не знал, кем была она выстроена и кто её порушит. Высоко вверх – она пронзала облака, глубоко вниз – она проникала сквозь землю. Многие говорили, что лестница эта проходит сквозь центр планеты и вырастает на другой стороне Земли столь же необъятной конструкцией до небес... никто ничего толком не знал.

Лишь иногда можно было разглядеть несколько движущихся точек, что медленно стремились вверх. Спустя время они исчезали...

... Они медленно ступали на широкие ступени лестницы. Ступень за ступенью фигуры в свете луны были всё выше. Их глухие шаги тихо раздавались в ночной тишине и столь же тихо рассеивались во мраке, не создавая эха. Неизвестные говорили...

– Кавсло, эта ночь так прекрасна...

– Да, мой друг... эта ночь действительно хороша.

Они получали душевное удовольствие от восхождения.

– Я смотрю по сторонам и вижу истинное великолепие, Кавсло... Разве небо может быть таким синим, а звёзды такими блестящими? А луна? Она будто приблизилась к Земле и теперь вплотную смотрит на нас...

– Это действительно поражает, мой друг, но и этому есть моё объяснение...

– И какое же?

– Мы стоим высоко... И всё дальше возвышаемся... Но цель наша ещё выше...

Они говорили спокойными голосами, не волнуя воздух повышенным тоном или громкими восклицаниями. Они лишь приятно беседовали, созерцая покой природы и созидая его собственными безмятежными мыслями.

– Кавсло, эта ночь возбуждает меня на познание...

– И что же ты хочешь познать, мой друг?

– Я хочу познать – всё на свете... Я хочу... хочу объять весь мир своим разумом, чтобы ни одна мысль не осталась вне моего сознания...

– Это невозможно.

– Почему?

– Мысль изничтожит твою душу. Такой громадной мысли не хватит места в одной душе...

– Но разве познают душой... не мозгом?

– Мозг может лишь знать. Душа – познавать. Память – хранить.

– Но разве память не есть мозг. Не мозг ли хранит и душу, и память обо всём?

– Присядем.

Они присели на ступеньки.

Кавсло говорил:

– Вот, например, эта замечательная лестница. Её мысль в том, чтобы по ней восходили вверх, но никак не вниз. И в этой единственной мысли заключается вся душа этой лестницы. И представь, мой друг, во всяком предмете заключена своя отдельная мысль, по средствам которой появляется и душа предмета. А совокупность этих мыслей и душ рождает абсолютную Мысль, познать которую в силах лишь сверхчеловек, чья душа не имеет безволия тела, чья душа безгранична настолько, насколько хватает Вселенной – лишь эта сущность может объять бесконечное... Эта сущность выше Бога.

– ???

– Она выше Создателя, поскольку, познав эфемерную Мысль, сверхчеловек способен к познанию всей Твердыни, в коей хранится эта Мысль. Вследствие этого Суприм* может творить собственные Твердыни, будь-то галактика, отдельная планета или... человек.

(* Суприм [Сверх] (англ. Supreme) – верховный, величайший; последний, предельный. Здесь: воплощение романтического духа неудовлетворённости и исканий, порыва к неизведанному. В образ несколько туманного аллегоричного воплощения Суприма (частью которого является Кавсло Таогонна) вошли черты благодетельного рвения Фуста (И. В. Гёте «Фауст»), жажда познания Данте (Данте Алигьери «Божественная комедия») и олицетворение темы космических полётов, часто присутствующей в творчестве Рэя Брэдбери. Все эти качества в целом составляют образ сверхчеловека, сверхсущества и сверхсущности, не имеющей телесной оболочки за счёт необъятной души, что вобрала в себя практически всю Вселенскую Мысль. - примеч. автора).

– Но как такое может быть?

– Я... не знаю. Ведь я не Суприм.

– Но где тогда он обитает?

Кавсло указал вверх:

– Там. В глубине небес. Там он – есть. Он – есть и здесь, рядом с нами. Он может быть всем и ничем одновременно.

– И он может быть мной?

– Возможно. Вполне возможно, мой друг.

– А есть ли такое нечто, кем или чем Суприм не может быть?

– Космос, – за вопросом последовал скупой ответ. – Он не может быть Космосом...

Тихая пауза.

– Мы засиделись, мой друг – нам пора идти дальше.

– Да. Конечно, Кавсло...

Они поднялись и снова отдались восхождению.

– ... Но как же? Почему эта загадочная...

– Непознаваемая.

– Да, именно так – непознаваемая – почему эта сущность не может быть Космосом? Ведь Суприм, веря твоим словам, есть и планета, и звезда, и даже галактика, целое человечество и созвездие... Так почему же ему не быть всем Космосом?..

– Над всяким есть нечто, что выше...

– ???

– Над человеком может стоять другой человек, но над человечеством стоит Бог. Однако ж выше всего – Космос.

– А как же сверхсущество Суприм?

– Суприм, он призрак. Истинная энергия. Бестелесная мысль, которая может обретать временную Твердыню, обиталище для мысли... но он не может создать себе собственную оболочку, поскольку, как я уже говорил, его душа необъятна, как сама Вселенная... Он – НЕЧТО. Существо, не имеющее рамок одного-единственного смысла... В нём столько же смыслов, сколько в нём эфемерного, несуществующего и немыслимого...

Он не стоит ни над кем и в то же время нависает над каждым... Я говорил, что Сверх выше Бога, ибо он созидает материю так, как ему угодно, и разрушает её волею собственной души – это так – поскольку Бог есть лишь мысль всего человечества, мысль, которая развоплотилась из фантазии в сущность, которую человек поставил над собой...

– И, получается, мысль о Боге Суприм тоже вобрал в себя?

– Именно. И самого Бога тоже...

– Бог – это лишь мысль?

– Да.

Они были почти в облаках.

– ... Но если Суприм волен всё созидать и всё разрушать, то почему же моя планета всё ещё есть?

– Бессмысленным разрушениям нет места во всеобщем сознании Вселенной.

– Я ничего не понимаю...

Разочарование и сокрушённость нависали в ночном воздухе.

– О, не расстраивайся, мой друг. Никто не в силах понять немыслимое, ведь оно выше нас...

Лестница пронзала дым облаков, и камень её исчезал. Вместо каменной возникала лестница, строимая снежно-мраморной луной. Не обращая на это никакого внимания, двое ступили на полупрозрачные лунные ступени, и шаг за шагом они всё высились, всё ближе приближаясь к своей цели...

– Наша душа скована нашими телами. Наша мысль заключена в безвольную душу... поэтому-то над нами стоит сверхчеловек Суприм... Но всех выше – Космос.

 

Этот космос, один и тот же для всех,

не создал никто из богов, никто из людей,

но он всегда был, есть и будет вечно

живой огонь, мерно возгорающийся,

мерно угасающий.

(Гераклит Эфесский)

 

 

Мечта по имени Космос

 

Его стиль – чистый хаос,

озарённый вспышками

ослепительных молний.

(Оскар Уайльд. Упадок лжи).

 

I

Я – есть!

 

... Тихо...

– Нет –

... Громко...

... очень громко... !!! дребезжит... клокочет

Снова – тихо...

...

... глубокая тишина...

... грузная тишина...

... давит мысли...

Пустота... ... ...

Сплошной мрак и тёмная-тёмная темнота... нет ничего... Пусто. Равнодушная безжизненность... один... сплошной чёрный цвет...

В сумасшествующей тишине начинают звенеть колокольчики, чьи хрустальные мелодии тихо тикают в бездушном вакууме... хрусталики минорно позвякивают... короткие, обрывистые звуки... переливающиеся один в другой... кажется, что это наваждение, иллюзия, безумие, ибо не имеет никакой возможности существование этого звука. Но он – есть...

... Пространство начинает растягиваться...

Мелодия замолкает. Лишь эхо её продолжает доноситься из глубин.

Тени обретают очертания форм, объём. Мрак вязко тянется в разные стороны, завинчиваясь в причудливые узлы и сплетения... В пустоте замирают чёрные щупальца и рваные выросты. Мироустройственная ночь начинает вспухать, медленно исходя громадами упругих пузырей.

Пустота

исполняется

энергией...

Существо хаоса вскипает... чернь начинает бурлить, разрываясь на тонкие лоскуты, что плывут в невесомости... (где-то слышен гром набата) пузыри лопаются, исторгая кляксы... (гром приближается). Пространство едино вытягивалось и взбухало, переполнено мощью... ... Чернь истончалась под давлением глубинных испарений... (гром буквально дышал позади)

Внутри Вселенной бушевала всеединая буря косморождения... (гром нарастал и уже оглушал беззвучную черноту); темнота трещит от натяжения...

– ВЗРЫВ –

СВЕТ

Несуществующая пучина извергается бездной горящих волн и многоцветных нитей, что мгновенно устремлялись вон, в самый вихрь, пытаясь его обхватить и сомкнуть в раскалённых своих объятиях!

Одна за другой рождались искры ультрафиолетовых и лиловых огней! Вспыхивали сверхновые звёзды, чьи острые лучи кромсали неосязаемую плоть Космоса, поражая своею яркостью эфемерных белёсых созданий, что не успели ещё обрести твердь... Миллиарды Солнц взрывались, имея пламенное своё рождение... золотые и серебряные сферы одна за другой зажигались, подобно светильникам во мраке ночи...

Раскалённый Вселенский чад источал мутные туманности... материя соединялась с материей, сооружая каменные, монолитные конструкции планет и астероидов. Космический парад пестрел яркими красками. Звёздная пыль иллюминировала изумрудно-синими искрами, в необхватных далях бушевали красные и жёлтые костры, коим не нужен был кислород для горения – одна стихийная энергия... Древнейшая тьма озарялась холодно-серебристыми светлячками комет, чьи хвосты взвинчивались перламутровыми узлами...

Чёрный космос отливает индиго; пурпурные, голубые и бирюзовые пятна прожигают и плавят бескрайнее полотнище мироздания, ослепленное нескончаемым дождём пепла, пыли и взрывов...

... Мыслимая материя разрушается... всё вокруг пульсирует, подобно незримому сердцу Вселенной... чьи грандиозные сокращения впрыскивали в макрокосмические жилы, подобно крови, беспорядочно и необузданно громоздившуюся розово-зелёно-жёлтую радиацию...

Безвоздушия озаряются микроскопическими глухими взрывами и вихрями раскалённых частиц...

Всё медленно рушится и выстраивается... крошится... молекула расщепляется, обращаясь в атом; а тот изничтожается и исчезает, воплощаясь в ничто...

– Нет –

... в НЕЧТО...

 

Я – есть!

Я – дымка...

Я – лунный свет...

Я – огонь, который трепещется на фитиле свечи...

Я – погожий день...

Я – дождь, чьи капли искрятся на раскалённом солнце...

Я – дождь, чьи иглы холодят серые вечера...

Я – зимняя ночь, что окрашивает небо в насыщенный лазурит...

Я – зимняя ночь, чьи огни окропляют снежно-белые сугробы и тысячезвёздно отражаются в небе...

Я – луна...

Я – ВСЁ.

 

Кто я?

Никто не ответит... я сам не ведаю этим, но одно мне известно: я – есть...

Каждый луч – это я; туманность и галактика – это я...

... Я пламенею и воспламеняюсь, на моей плоти вьётся разъярённый огонь, потому что я Солнце.

... Я вспыхиваю электрическими разрядами, и голубая сила серебрится во мне и вне меня – я сверхновая звезда... мерно возгорающаяся и мерно погасшая... рассеянная во мраке.

... Я – мрак, поглощающий мысль.

... Мрак поглощает мои мысли, ведь я – человек... мгновение, и мрак стал мною... ещё мгновение – и моя сущность вбирает Мысль всего человечества и мрак со всем тем, что он в себе растворил: я – сверхчеловек...

Ещё секунда – и тело со всей его плотью и тканями рассыпается и исчезает, отпуская мой дух в отчую тьму, где моё истинное воплощение – вездесущая эманация.

Я плыву в невесомости, коей сам же являюсь. Я плыву среди огней космической радиации, среди огней звёзд и тысяч Солнц; вокруг меня вереницы лун, овевают меня туманности... Перед глазами танцуют искры.

Я поочерёдно становлюсь и тем и другим. Я – космическая радиация. Я – огонь, источаемый звездой, и сама звезда. Я тысяча Солнц и одно отдельное Солнце. Я пылаю. Я луч? Я жар?

– ДА –

Всё это – Я... одновременно: я – настоящий и я – воображаемый, несущий образ прошлого превращения...

... Я громадный ледник посреди океана; айсберг, в коем горит память тысячи Солнц и одного отдельного Солнца...

... Теперь: я – маленький мальчик, бегущий по пшеничному полю... мальчик, в чьём взгляде застыла твердь ледяной горы...

Я – само это поле и каждый колосок... И живёт в пшенице ещё душа бегущего ребёнка...

– НЕТ –

... не хочу.

 

 

II

Человек-планета

 

На планетах рождаются и умирают эры и эпохи...

Звёзды загораются и гаснут...

Луны светят и блекнут...

Проходят вечности. Твердь рассыпается в пыль...

... В моей мысли: вечность – мгновение...

Предо мною рождались миры. Предо мною эти миры исчезали. Я был всеми этими мирами. Я умирал вместе с ними. И вновь восставал из мёртвых ослепительной зарёй нового поколения. Я – есть смерть... и есть ЖИЗНЬ...

...повсюду обитает моя Мысль.

 

... Я – планета Земля.

Я – атмосфера этой планеты.

Секунда – я континент.

Я – страна. Город. Улица. Я – ночь на этой улице.

Я озаряю жёлтым светом мрак переулка. Я – одинокий старый фонарь.

Я – дом. Окно. Тусклый свет, источаемый настольной лампой. Стол. Человек, сидящий за столом в области тусклого освещения. Я читаю массивную красную книгу: «Я живу в колодце. Я живу в нём подобно туману, подобно пару в каменной глотке. Я не двигаюсь, я ничего не делаю, я лишь жду. Надо мной мерцают холодные звёзды ночи, блещет утреннее солнце. Иногда я пою древние песни этого мира, песни его юности. Как мне объяснить, кто я, если не знаю этого сам? Я и дымка, и лунный свет, и память. И я стар. Очень стар. В прохладной тиши колодца я жду своего часа и уверен, что когда-нибудь он придёт...»* ( * Рэй Брэдбери. Тот, кто ждёт - примеч. автора) – Теперь я – книга. Каждое её слово и буква. Я въедаюсь в страницы и проникаю сквозь них вглубь мысли. Всё дальше ухожу в недра написанного и вновь появляюсь, но на сей раз по ту сторону страниц в образе седого старика, склонённого воображением над пишущей машинкой. Это автор строк, мною некогда читаемых...

 

Я бесконечно путешествую. Я не имею тела – у меня есть лишь душа, которая вобрала в себя Всеединую Мысль. У меня есть душа, которой нет места и в целой Вселенной. Моему духу нет достойного пристанища, ибо нет того места, где вместился бы мой Разум... поэтому, вытесняемая каждой живой особью, отторгаемая скалами и льдинами, гонимая созвездиями и галактиками, моя сущность обречена на вечностные скитания по чужим организмам и телам... И лишь мой собственный организменный колосс способен всецело объять мою Мысль. Лишь в самом себе я ищу глубины. Лишь в самом себе я построил свой оплот...

 

 

III

Внутренняя Вселенная

 

... Я – сверхчеловек.

Гуманоид, вселивший самого себя в собственный разум в виде человека.

И я огромен. Мои размеры неизмеримы.

Я утопаю в невесомости. Бесчувственно плыву в густом мраке, озаряемом частыми неизвестными вспышками и иллюминированием космического пространства. Мне безразличны войны. Мне безразличен голод. Мне безразличны жизнь и смерть. Ведь я выше этого. Предо мной рушились цивилизации, предо мной обращались в пепел реальное и воображаемое – это лишь незаметная дрожь на моём Теле... Мой взгляд исполнен смирением. Я просто зависаю в пустоте: без чувств, без эмоций я существую, а значит, существует и весь Мир... Мой взгляд исполнен духом. Мой взгляд исполнен мыслью.

Меня увивают звёздные ожерелья. Мою шею затягивает серая петля паров, сквозь которые видны розовые огоньки. Меня опоясывают астероиды и спутники четою со своими планетами. Звёздно-льдистая гирлянда мерцала голубым. Марс алел близ меня, порой имея оранжевый перелив.

«Я гармоничен. Разве не так?»

Я был уснувшим в астрофизическом безумии.

«Я – Бог. Разве не так?»

Абсолютная отрешённость. Тихое отчуждение.

«Ведь я могу – ВСЁ. Я есть – ВСЁ...»

Я покорно погружался в собственные дебри мыслей, подчинён воли желания ухода в себя...

«Что я есть на самом деле? Я Бог?»

Думы раздавались громовым эхом в сознании...

«Я могу стать огромным гаргантюа и сбивать планеты с их орбит одним своим дыханием. Я могу стать меньше и в угоду праздному веселью скакать по планетам. Прыгать с планеты на планету, лёгким попрыгунчиком преодолевать невесомость и гравитацию в их купе, проминая при каждом своём неощутимом приземлении под собой планету, вжимая ту в её орбиту. А затем снова прыжок до максимальной точки возвышения. Сердце трепещет от восторга, даваемого чувством отсутствия в теле массы. Тебя будто что-то подбрасывает вверх и щекочет нутро адреналином. И в эти секунды ты действительно Король Мира...

Радость проходит... Спустя вечность, что тождественна мгновению, я вновь ступаю с планеты на планету небольшими прыжками, которые боле не бросают ввысь. Ординарная прогулка по галактике. Я переступаю с планеты на планету, подобно ступенькам. Руки сцеплены в замок за спиной. А внутри скука. Сытость. И прельщение...

Я могу стать маленьким. И ходить уже по планете, а не на ней...

... Ночь. Заснеженная улица. Одинокие фонари. Парк. И я. Простой человек в тёмном пальто и шляпе. Человек, идущий вдоль зимних аллей и рассуждающий о своей ничтожности. Человек, рассуждающий о своём величие. Человек, наперёд знающий, что скоро он пройдёт этот парк. Далее покажутся дома и переулки. Человек, точно знающий, что спустя время он вернётся домой. Скинет грузную одежду. Присядет у трескучего камина в старое кресло и будет пить горячий кофе. А она прочтёт ему стихи Байрона:

Не бродить уж нам ночами,

Хоть душа любви полна,

И по-прежнему лучами

Серебрит простор луна.

 

Меч сотрёт железо ножен,

И душа источит грудь,

Вечный пламень невозможен,

Сердцу нужно отдохнуть.

 

Пусть влюблёнными лучами

Месяц тянется к земле,

Не бродить уж нам ночами

В серебристой лунной мгле.

Хорошие стихи, ответит он...

... А пока человек идёт по тихим аллеям парка. Снег сухо скрипит под моими неторопливыми шагами...

Но я могу стать ещё меньше и проникнуть сквозь материю в самую её суть. Могу её разрушить изнутри. А могу её обогатить. Объять её любовью, либо уничтожить под гнётом зол...

Я могу склониться над всем сущим миром в виде неисчислимо бесконечного сверхсущества. В виде человека, пред коим Вселенная лишь тесная декорация... Я могу взять звезду в ладонь и сжать пальцы в кулак... И в моих руках окажется новая чёрная дыра, сотворённая мною, посредствам сжатия светила... Я могу взять планету... жёлтый шар, подвешенный в космосе, и расщепить его на атомы, атомы разорвать на протоны, нейтроны и электроны, а те в свою очередь собрать в новой последовательности. Вокруг меня кружат мириады элементарных частиц, которые воплощаются в новое вещество. В новую материю. В новое нечто... преобразованное путём сращения старого...»

Мысли мерно обрушивались в бездонную яму памяти.

«Что я есть на самом деле? Я Бог? Нет... Я выше. Поскольку Бог только лишь мысль... мысль. Мысль, которую я вобрал в себя без остатка. Я же есть самая суть бытия. Я всецело есть Всё в этом мироздании. Я само это мироздание и каждая его отдельная крупица. И я есть Ничто... Я Нечто, не поддающееся осмыслению... Но что создало меня? Что выше меня? Что есть более, чем Всё?»

Терзания будоражили квазидушу...

 

... Я облачился в стандарт человека. Сел на млечный путь, свесив ноги. Я ждал. Скоро он должен прийти...

Белёсая полоса уходила далеко в темноту и вспышки взрывающихся сверхновых звёзд. Я вспоминал радугу, коей мгновение являлся, по которой ходил в обличие франта, держа в руке трость. Я вспоминал все свои жизни и превращения. Я лист, оторвавшийся от материнской ветви. Я роса, являющаяся на тусклой заре. Я война, обращающая миллиарды в единицы. Я геноцид. Я огонь, сжигающий людей. И я человек, которого этот огонь сжигал. Я красная смерть, ступающая по страницам рассказа По. Я ночь. И я день. Я грех и порок. Я праведность и очищение. Я Молох. И я геенна огненная. Я крест, на коем распят Иисус... по мне течёт его горячая кровь, и я её впитываю. Секунда – я закрываю глаза и больше не чувствую дикой, сумасшествующей боли, принесённой мне гвоздями и людьми, которые их забивали в меня... моя кровь проливается и впитывается в деревянный крест...

Я был каждой молекулой этого мира. Я был каждым чувством и каждым явлением. Слезой и смехом. Радостью, убийством, жертвой и преступником, мотивом и следствием событий, был самими событиями и наблюдателями...

Теперь я плод собственного воображения. Я фантазия, которая обитает во мне же, в моей же безграничной душе. Придуман самим же, воплощён собственным духом, обрёл дом в самом себе.

... Он бесшумно подошёл. Присел рядом. И поздоровался.

– Зачем я здесь?.. – промолвил я.

– А я?.. Зачем я тебе? Зачем рождён тобою?

– Мне не с кем поговорить...

– Ты же Всеобщая Мысль. Ты заранее знаешь, что я скажу.

– Пусть так. Но мне наскучили вечности одиночества...

– Скажи, что? я?

– Ты часть меня. Моё воображение. Моя мысль. Часть всего того, что огромно.

– И что же это за существо, частями которого мы являемся?

– Я не знаю... но одно мне ведомо – всегда есть то, что выше... И я не есть максимальная точка возвышения и совершенного великолепия... есть то Нечто, что создало меня...

– И как его имя?

– Космос.

На лице гостя читалось удивление и непонимание моих слов.

– Как это может быть? Ведь ты можешь Всё. Ты можешь стать звездой и планетой, пылью и небом... ведь это и есть космос.

– Это всего лишь его части, коими я и являюсь. Но всем Космосом мне не стать. Моя душа необъятное пространство, которому нет места во Вселенной... но Космос, истинный проявитель жизни, не пускает мою Мысль в себя... Он выше меня. Он надо мной. И он никому и ничему неподвластен, немыслим и неосмыслим... даже мне.

– Как ты это смог узнать?..

– Проникнув себе в душу. Познав себя...

– И... что ты будешь делать?

– Ничего. Я смирен. Я погружён глубоко в себя. Я Всё на этом свете и Ничто вовсе... я Нечто, являющееся составляющей, но не целым. Я не властен, ибо над мною есть тот, кто выше меня... и он мне не понятен... столь же непонятен, как и я для тех, над кем я возвысился... Я создатель мира. Но он – Создатель Меня. Я – единая Мысль всего сущего. Мысль горячности, агрессии и спокойствия. И ничто не преобладает во мне. Я гармоничен. Во мне лишь квинтэссенция и суть вещей, но никак не их настоящее проявление...

– У меня остался лишь один вопрос... зачем я?

– Мне был нужен слушатель.

– Но раз ты всё осознал, и твоя Мысль достигла апогея, куда идти мне?..

– Я тебя отпускаю. Ты свободен. Теперь Вселенная – твой дом. Я отторгаю тебя и ухожу...

Я встал и исчез.

– Но как меня зовут?.. – произнёс гость тихо.

 

...Кавсло Таогонна... – родилось эхо.

 

Всё медленно рушится и выстраивается... крошится... молекула расщепляется, обращаясь в атом; а тот изничтожается и исчезает, воплощаясь... в нечто?

– Нет –

... в НИЧТО...

 

Мозг взорвался – и бессмысленные,

бесполезные обломки

разлетелись во все стороны.

Голоса замерли, и вот пустота нема.

(Рэй Брэдбери. Калейдоскоп)

 

Прочитать Синопсис к произведению «Великолепие Кавсло Таогонны».