Анна Томенчук (16 лет, г. Нижний Ломов, Пензенская обл.)

ОШИБКИ ПРОШЛОГО
(Роман)

Глава 1.

На суше... Герцог де Лермон.

Доменик с яростью посмотрел на брата, в удивлении замершего на пороге своих покоев.
- Что случилось, Доменик? - приподнял черные брови молодой герцог де Лермон.
- Он еще спрашивает, - прошипел тот. Синие глаза виконта метали молнии. - Я тебя убью, Анри-Мишель!
- Бог мой, за что? - искренне изумился Лермон. Анри-Мишель был высоким брюнетом лет восемнадцати, с пламенно-черными глазами. Длинные черные волосы волнами спускались до не по-юношески сильных плеч. Виконт де Марсиньи (или граф де То-реаль) был полной копией брата, за исключением цвета глаз: его взор блистал синевой сапфира. Оба они были сыновьями старого герцога де Лермона, который умер, когда близнецам было всего по пятнадцать лет, и они остались с матерью. Надо отдать ей должное: во второй раз Аврора замуж не вышла, решив воспитать сыновей самостоятельно. До этого года братья жили дружно, все время сводя всевозможные ссоры на "нет" или, в крайнем случае, находя компромиссы. Как часто бывает в подобных случаях, и причиной серьезной ссоры стала девушка. Сабина д'Ориньяк приехала в Париж в январе этого года из провинции, где впервые и встретилась с виконтом де Марсиньи, который почти сразу в нее влюбился, хотя она не была писаной красавицей. Жизнь в Париже весела, и время летит незаметно, особенно, для влюбленных. Казалось, что д'Ориньяк отвечала ему взаимностью. Но сегодня, после бала, Доменик увидел ее в объятиях собственного брата, герцога де Лермона. Виконт еле сдержался, чтобы не убить обоих, и теперь влетел в покои брата - потребовать у того удовлетворения.
- Я тебя ненавижу, герцог, - синие глаза Доменика сузились как у тигра, готового прыгнуть на жертву. - Ты же говорил, что не любишь Сабину, что не будешь нам мешать!
- Ах, вот ты о чем, - улыбнулся Анри, проходя в покои; в его черных, как сама ночь, глазах вспыхнул глубокой огонь грусти. - Говорил, и могу еще раз повторить: "Не люблю, она мне не нужна, даже если ты приплатишь, чтобы я ее взял". Если что - все вопросы к д'Ориньяк.
- Не смей, - покачал черноволосой головой виконт. Его волосы упали на плечи, обрамляя мужественное лицо с чуть резковатыми, но притягивающими чертами.
- Ты влюблен.
- О, небо, наконец-то он понял! - всплеснул руками Доменик.
- Успокойтесь, виконт, - слегка прищурил черные глаза Анри.
- Нет уж, увольте, месье, - тоже перешел на "вы" Доменик, которому хотелось сейчас пронзить брата насквозь. - Зачем, Анри? Зачем ты помешал нам? Анри! Ты же говорил, что Сабина не нужна тебе! Почему, Анри?
- Зачем заниматься пустой болтовней? - пожал плечами герцог, - все равно ты слишком любишь д'Ориньяк, чтобы поверить мне.
- Что случилось? - напрягся Марсиньи, приближаясь к Анри, стоящему у распахнутого настежь окна. - Хочешь сказать, что ты невиновен?
- Я этого не говорил, - ответил тот, продолжая рассматривать небольшой садик, посаженный возле дома. - Послушай, Доменик, мне не нужна твоя Сабина. У меня есть женщина, зачем мне Сабина? Зачем мне мешать вам? Подумай сам!
- Анри, я видел, как ты ее целовал! - воскликнул виконт, сжимая руки в кулаки так, что побелели костяшки пальцев, а ногти впились в ладони.
- Мы были в спальне? - посмотрел на брата герцог, закрывая окно. Казалось, что его невозможно разозлить. По крайней мере, его красивое лицо, освещенное еле заметной улыбкой, было непроницаемо.
- Вы были в саду.
- Я не буду тебе рассказывать то, что было на самом деле, все равно не поверишь, - пожал плечами Анри-Мишель и, посерьезнев, хмуро посмотрел на Доменика, который, казалось, принял какое-то решение. Анри помолчал, подбирая слова. - Но кое-что ты все-таки должен узнать.
- Говори, - тихо, но с металлическими нотками в голосе произнес Доменик, следя за братом, мерящим шагами кабинет.
- Ты точно этого хочешь? Подумай.
- Говори!
- Сабина сказала мне... - Анри пристально глянул на брата, пытаясь уловить хотя бы какие-то чувства на его напряженном лице. -Ты сам так решил, Доменик.
- Говори! - теперь уже с угрозой проговорил виконт. В глазах Анри-Мишеля появилась грусть.
- Сабина ждет ребенка. Это обстоятельство вынуждает ее выйти замуж за отца этого малыша, чего она, ясное дело не желает. Во-первых, этого человека она не любит. Во-вторых, он - граф, а она хотела стать герцогиней. Не зная еще, что беременна, д'Ориньяк решила порвать отношения с виконтом (для неё не имеет значения тот факт, что ты носишь титул графа) и серьезно взяться за герцога, то есть за меня. По нескольким причинам ее афера не удалась, и Сабина сейчас готовится встать под венец.
Слова герцога, по мере их произношения, действовали на До-меника как смертный приговор, читаемый подсудимому - виконт отступал шаг за шагом, пока не уперся спиной в стену. Вихрь мыслей пронесся в его черноволосой голове: "Сабина? Нет! Она не могла так со мною поступить, она не такая, она любит меня! Почему я вообще должен верить Анри? Он лжет!.. Нет, Анри никогда никому не лгал. Никогда! И сейчас не лжет... А если это правда? Боже мой!" - Доменик обхватил руками голову.
- И она тебе все рассказала? - еле выдавил он из себя.
- Отнюдь, - черные глаза Анри-Мишеля интригующе сверкнули.
- От кого? - вопрос звучал, как угроза.
- Остынь, - отмахнулся герцог. - У меня свои способы добычи информации, и рассказывать о них я никому, ДАЖЕ тебе, не собираюсь.
- Но как же так? Я чуть не убил вас обоих! Герцог красноречиво промолчал и сел за стол.
- За кого она выходит замуж? - еле слышно спросил виконт, падая на стул. Он начал потихоньку возвращаться в реальный мир.
- За графа де Шалиана, - был ответ.
- За Ангеррана?! - изумился Доменик. - Подлец!.. Сволочь!..
- Это ты все скажешь ему, - остановил виконта Лермон. - Меня же попрошу уволить.
- Подожди, Анри, почему я должен тебе верить? - вновь вернулся к этой мысли Доменик, но уже вслух.
- Пожалуйста, не верьте, виконт. Ваше право. Я рассказал вам почти все, что знаю об этой особе. Вы же можете верить мне или нет. Кстати...
- Анри, - прервал Марсиньи, - пока я не хочу с тобой спорить. Я еще проверю информацию, которую ты мне дал. А теперь... теперь ты должен меня выслушать. Все, что я скажу, должно остаться между нами. Ни слова матери. Ясно?
Герцог кивнул.
- Я слушаю.
- Я был жестоко обманут. Я считал Сабину ангелом, спустившимся с небес, а она...
- Оказалась демоном, вырвавшимся из ада, - помог Лермон.
- Возможно, - согласился виконт де Марсиньи. - Если ты сказал мне правду, то так оно и есть. Мы с тобой не просто братья, Анри, мы стали близкими друзьями, поэтому...
- Ты мне веришь? - Анри-Мишель с возрастающим интересом разглядывал виконта.
- Вынужден признать... Не смотря ни на что, я ее люблю.
- Любовь не оставляет выбора. Кто она, Демон, или Ангел, ты не знаешь. Ты любишь лишь оболочку.
Доменик поднял голову.
- Ты можешь не перебивать?.. Хотя... ты прав. Я влюбился в красивую оболочку. Сам понимаешь, Анри, я не могу ежедневно видеть ее, зная, что она замужем.
- Почему?
- Уж так я устроен. Ты знаешь, что значит разочароваться в самой любви?
- Нет, - признался герцог. - К счастью. Нет.
- Тогда, пожалуйста, замолчи, мучитель.
- Умолкаю.
Виконт де Марсиньи послал на брата убийственный взгляд. Успокоившись, он продолжал:
- Я собственник. Если я люблю женщину, и она была не против этой любви, она принадлежит мне, и никому более. Сабина изменила мне.
- Но вы же не женаты!
- Какое это имеет значение, Анри?! - вспылил Доменик. - Не хочешь меня слушать? Так и скажи, я промолчу!
- Прости, Доменик, - сложил руки на груди герцог. - Я слушаю тебя, продолжай.
Виконт де Марсиньи устремил на брата холодный сапфировый взор.
- Согласен, но ты помолчишь.
Анри кивнул. Он понял, что сейчас виконта лучше не злить. Герцог прекрасно понимал Доменика, которого ему даже было жаль.
- Я уеду из Парижа. Скоро, сегодня же, сейчас.
Де Лермон поднялся со стула и пристально посмотрел на брата.
- Ты сошел с ума, Доменик! Покидать Париж из-за женщины! Доменик, не смей. Ну, куда ты поедешь? В Марсиньи? Уволь... Куда?
- Анри, ради Бога, успокойся, - тихо проговорил виконт. - Я так решил, значит, так оно и будет. Уеду в армию.
- В какую? - с уставшим видом спросил Анри-Мишель.
- В действующую, - отмахнулся Тореаль.
- На сторону Мазарини или Фронды?
- На сторону короля Людовика...
- Не имеющего власти, - закончил Лермон. И, вздохнув, проговорил. - Значит за Мазарини. Твое право, но, учти, я тебя предупреждал. За Людовика сейчас правит кардинал...
- Знаю.
- Доменик, одумайся! Ты мне дорог! Я не хочу потерять брата. Забудь ты про Сабину! Я не отпущу тебя, Доменик.
- Ты не сможешь удержать меня, Анри-Мишель. Не сможешь, если я решил уехать. Я уеду.
Герцог, взяв брата за руки, заставил его подняться и, не отпуская, проговорил:
- Не смей, Доменик. Ты мне живым нужен, я не отпущу тебя на верную гибель... Не сходите с ума, виконт!
Недоумение проскользнуло в сапфировых глазах. Доменик встряхнул черноволосой шевелюрой, отгоняя минутную нерешительность.
- Герцог, прошу вас отпустить меня и ничего не говорить ни матери, ни Луизе.
Анри резко отвернулся от виконта.
- Даже сестра не должна ничего знать?
- Зачем волновать пятнадцатилетнюю девочку? Анри, ты - герцог де Лермон, на твоих плечах лежит ответственность за них. Я же уеду. Понятно?
Анри-Мишель подошел к окну, вновь распахнув его настежь. Глотнув свежего воздуха, безумной струей ворвавшегося в комнату, герцог медленно произнес:
- Езжайте на все четыре стороны, хоть к черту на рога. Погибните? Хорошо. Я умываю руки, виконт. Я сделал все, что мог, чтобы оградить вас от необдуманного поступка, черт бы вас побрал, упрямец! Я не буду больше ни просить вас, ни давать советы. Вы не младше меня и можете самостоятельно принимать решения. Прощайте, Доменик, вы были мне хорошим другом и братом.
- Анри!..
- Не перебивайте меня, виконт! - черные угли глаз Анри-Мише-ля вперились в Доменика. - Говорили вы, теперь буду говорить я. Луизе ничего не будет сказано, герцогине тоже. Прощайте, брат. Я вас любил. Прощайте, виконт. Хотелось бы еще увидеть вас живым.
Герцог де Лермон вылетел из кабинета, хлопнув дверью, на которую еще долго смотрел широко распахнутыми синими глазами Доменик де Марсиньи. Он никогда не понимал Анри, имеющего своеобразную логику. Смысл поступков герцога прояснялся лишь по истечении времени. Лишь сейчас виконт смог разгадать Лермона. Многие люди живут сегодняшним днем, не задумываясь о будущем; Анри же был словно противопоставлен им со своей предусмотрительностью.
Доменик, задумавшись, сел на стул. После прошедшего разговора он уже точно не останется ни в Париже, ни в Шато; он уедет, но не в армию, как сказал брату. Его синеглазый взгляд через камень тяжелой стены, через города и деревни был устремлен на юг, на Средиземное море, куда виконт и решил уехать как можно скорее. Опасности моря не только его не пугали, но и притягивали. Предстоящая свобода опьяняла. Сердце Доменика рвалось туда и только туда. Рано или поздно - какая разница? - он бы все равно уехал, а теперь судьба отыскала и повод для отъезда. Никаких долгих и коротких прощаний; никаких, даже мимолетных, встреч с Сабиной, как бы не было тяжело.
- Судьба моя решена, - прошептал Доменик. - Я прощаю тебя, Анри, хотя ты и разбил мне жизнь, но я не могу более оставаться под твоей опекой. Прощай, герцог. Вряд ли мы с тобой когда-нибудь встретимся. Но ты обо мне еще услышишь.
Марсиньи по-кошачьи тихо вышел из злополучного кабинета, осторожно прикрыв дверь. В тот же вечер он покинул Париж, где сейчас жило все семейство. Его хватились только через день: в семье привыкли к частым и долгим отлучкам молодого виконта, а Анри, помнивший свое слово, хотя и понял, в чем дело, молчал. Луиза расстроилась больше всех и долго плакала, конечно, герцогу потом удалось ее успокоить. Через месяц после отъезда Доменика ей исполнилось шестнадцать, и Аврора де Лермон, мать ее и близнецов, начала присматриваться к молодым людям, ища для дочери выгодную партию. Анри-Мишель уехал в поместье, чтобы решить в нем хозяйственные проблемы, к тому же, находясь вдали от маменьки, он имел больше шансов остаться холостяком. А жениться Лермон пока не хотел.
В общем, жизнь кое-как вернулась в старое русло. О Доменике помнили, его любили, ждали, но по-разному: если Анри вообще был почти уверен, что брат погиб, то Луиза верила, что Марсиньи нашел свое предназначение в жизни, что он любит кого-то и взаимно любим, что он счастлив. Она по своей неопытности еще верила в такие сказки, как счастье в этом мире и глубокая, всепоглощающая любовь.
Аврора пыталась вообще не говорить о сыне, потеря которого стала сильнейшим, но незаметным для окружающих ударом по любящему материнскому сердцу. Она страдала тихо, никого не отягощая своим горем. Вскоре после отъезда Доменика вдова попыталась вызвать Анри-Мишеля на откровенный разговор, но это оказалось бесполезным, а на следующий день герцог покинул Париж, объяснив это необходимостью побывать в Шато. Там, в деревне, по его словам, он сможет в мирной тишине остаться наконец в полном одиночестве. Анри жестко корил себя за отъезд Доменика, первое время считал, что он один виноват во всем, хотя это было не так.
Через два года после того, как виконт покинул родной дом, Анри-Мишель поступил на службу во французскую эскадру (по личному приказу Людовика XIV, терпеливо ожидающего смерти Мазарини). Герцог, мягко говоря, неплохо знал военно-морское дело (в тринадцать лет он по просьбе герцога де Лермон, его отца, был взят на корабль, на котором и проплавал три года, успев не только познать все тонкости морской службы, но и научиться блестяще стрелять), поэтому уже через полтора года плавания стал капитаном одного из кораблей. В это время пришла весть о смерти старого кардинала, а за полгода до этого о свадьбе Людовика и испанской инфанты. Для герцога де Лермо-на началась кочевая жизнь; он, исполняя миссию, возложенную на него молодым королем, был обязан через определенные промежутки времени приезжать в Париж, а затем, в Версаль, когда монарх туда переехал, для доклада. Так прошло еще несколько лет. Луиза тайно вышла замуж и сбежала с мужем в Испанию, расстроив мать, которая нашла ей хорошего супруга. А после побега дочери Аврора и вообще уехала в Шато, больше его не покидая. В январе следующего года туда приехал и Лермон, только что вернувшийся со Средиземного моря, надеясь на несколько месяцев спокойной жизни. О брате Анри старался не вспоминать; слишком тяжелы были воспоминания, да и не до него было: и герцог, и король думали об одном и том же человеке, Виразо-не, пирате, несколько лет назад появившемся в Средиземноморье. Сначала он был замечен со старым флибустьером Джугадо-ром, держащим в своих руках власть над половиной моря. Море уже давно разделилось на две части: Джугадора и Висельника, а такое положение дел не нравилось ни Людовику, ни Лермону. Тем более, Виразон (бывший помощник старого пирата-игрока, весьма достойно недавно заменивший последнего на море) посягнул на личное имущество французского короля, посмев захватить его корабль, шедший во Францию с ценным для Людовика грузом. О том, что было на этом судне, монарх предпочитал не распространяться, но чаша его терпения заполнилась (последней каплей стал перехват корабля), и Людовик решил расправиться с дерзким пиратом. В начале мая в Версаль был вызван герцог де Лермон.
- Вы желали видеть меня, сир? - Анри-Мишель с поклоном вошел в кабинет Людовика. Около недели назад он приехал из Шато, но только теперь король соизволил вызвать герцога к себе.
- Герцог де Лермон, граф де Сент-Поршер? - спросил монарх. -Да, я желал вас видеть.
- Чем могу быть вам полезен, ваше величество?
- Сейчас мой, герцог. Я даю вам еще месяц, а затем вы покинете Париж и вернетесь на Средиземное море.
- Сир, но...
- Никаких "но"! Вы должны расправиться с Виразоном, Анри! Герцог удержался от улыбки и взглянул на короля.
- Итак, в июне я должен отправиться на море, чтобы расправиться с пиратом, который посмел чем-то навредить вам лично?
- Вы необычайно догадливы, Анри-Мишель, - прищурил пронзительно-голубые, приводящие в дрожь, если долго смотрели на человека, глаза Людовик.
Вдруг со стороны двери послышалась какая-то возня. Король насторожился, удивленный тем, что кто-то посмел шуметь рядом с его кабинетом.
- Мне срочно нужен герцог де Лермон! - услышали собеседники чей-то возглас.
- Ого! - усмехнулся монарх, поглядывая на бледного, как мел, Лермона, узнавшего голос Бернара, управляющего Шато. - Кто-то врывается в мой кабинет, чтобы повидать вас, Анри. Неужели вы нужны не только светским дамам?
- Не только, раз нахожусь сейчас в этом кабинете, - по привычке парировал Лермон и тут же прикусил язык. - Простите, ваше величество.
Король милостиво улыбнулся, подходя к своему столу, на котором лежали какие-то бумаги и небольшой серебряный колокольчик. Людовик взял его и позвонил. Возня в коридоре моментально прекратилась, и через минуту на пороге появился юный лакей.
- Что там происходит, Шарль? - недовольно спросил монарх, властным взглядом приказывая герцогу де Лермону отойти в тень.
Лакей растерялся.
- Там человек, ваше величество, - наконец проговорил Шарль. -Он хочет видеть герцога де Лермона. Он даже не слушает меня, а только твердит, что приехал издалека, что ему нужен герцог, и все тут!
Людовик XIV презрительно улыбнулся.
- Милый мой, - как-то подозрительно ласково проговорил он, - а вы знаете, что вам обоим грозит за нарушение моего спокойствия?
Шарль смертельно побледнел.
- Ваше величество, - неожиданно проговорил Анри-Мишель. Людовик опять же взглядом приказал ему замолчать. Герцог, ничего не понимая, отвернулся к окну. "Что-то случилось", - твердил он про себя; как впоследствии оказалось, Анри был прав.
Король же продолжал игру; он задал несчастному лакею несколько вопросов, тот ответил что-то невпопад.
- Знаете-ка что, Шарль, - наконец-то сменил гнев на милость монарх, - позовите сюда этого человека. Хотелось бы узнать ту новость, которую он привез из Шато. На это я имею право, Анри, ведь чтобы ее сообщить, ваш человек врывался ко мне в кабинет.
Мишель не ответил. Людовик всегда отличался любопытством, кроме того, король имел право знать всё обо всех, и с этим ничего нельзя поделать.
Через мгновенье на пороге появился человек лет сорока пяти. Поклонившись, он прошел вглубь кабинета.
- Соизвольте представиться, сударь, а затем объяснить свое поведение, если нашему королевскому величеству все не станет понятно во время сообщения вами новости герцогу.
Анри уставился на короля, не узнавая его; конечно, высокомерия и властности Людовику занимать не надо было вообще, но таким де Лермон видел его в первый раз, за исключением самой первой его встречи с монархом.
- Бернар Ле Пюи к вашим услугам, сир, - проговорил мужчина, еще раз склонившись в низком поклоне.
- Говорите. - Людовик XIV сел за стол и начал непринужденно разбирать бумаги, выкидывая одни, оставляя другие. - И учтите, от информации, которую вы поведаете Лермону, зависит ваша жизнь.
Ле Пюи с нескрываемым удивлением посмотрел на монарха.
- Бернар, в чем дело? - не выдержал напряжения герцог. Король вскинул на Лермона взгляд голубых как небо глаз и разочарованно покачал головой, но промолчал.
- Монсеньор, меня прислала к вам мадам герцогиня, - неуверенно начал управляющий. Анри-Мишель напрягся. - Она...
- В чем дело? Бернар...
- Мадам гуляла по саду и, поскользнувшись на влажной траве, сломала ногу.
- И все? - облегченно вздохнул Лермон.
- Погодите, вы всегда отличались нетерпеливостью, герцог. Это намного серьезнее, чем вы думаете.
- Ле Пюи! - вмешался король. - Соизвольте договаривать до конца, а не ходить вокруг да около. Мы вас предупредили.
- Простите, ваше величество, - тихо отозвался Бернар. - Ваше величество приказали говорить? Повинуюсь. Доктор сказал, что мадам герцогине осталось не больше недели, а может, она уже умерла. Вы, монсеньор, должны срочно приехать в Шато, если хотите застать мать в живых.
Лермон покачнулся. Людовик поднялся с места.
- Все ясно. Бернар, оставьте нас с герцогом наедине, - король медленно подошел к Анри-Мишелю и встал за ним. Ле Пюи поклонился и покинул кабинет, в котором воцарилось молчание.
- Мишель, - тихо проговорил Людовик, снимая маску властности и строгости и становясь красивым, приятным в общении и безгранично заботливым молодым человеком. - Вы можете ехать, но не забудьте о нашем разговоре, к пятнадцатому июня вы должны вернуться в Версаль.
- Благодарю, ваше величество...
- К черту этикет, герцог! - воскликнул король. Герцог склонил голову на грудь.
- Езжайте скорее, герцог, - словно испугавшись своей открытости, властно проговорил король, - коней можете взять из нашей конюшни. Мы будем с нетерпением ждать вашего появления здесь.
Лермон поклонился.
- К назначенному сроку я приеду, сир. С вашего позволения. -Он вышел из кабинета.
Бернар дожидался его во дворе. Анри приказал оседлать коней и подошел к управляющему, держа в руках плащ.
- А вы, однако, нахал, месье, - проговорил Лермон, накидывая на плечи плащ. - И, знаете, вы всегда привозите или приносите плохие новости.
- Почему, монсеньор?
- Во-первых, я хорошо помню, что именно вы известили нас, что отец умирает; во-вторых, вы первым хватились Доменика; и теперь опять от вас я узнаю, что, быть может, через каких-нибудь два-три дня могу лишиться матери, самого родного для меня человека, не считая Луизы.
Бернар промолчал, глубоко задумавшись. Тут привели коней, и продолжать разговор стало невозможным.
Тихий вечер опускался на Францию, щебетали сонные птахи, уже появились белые цветы земляники, над деревней поднимались дымки вечерних костров, а за всем этим воплощением умиротворения возвышался старинный замок, издавна принадлежавший роду герцогов де Лермон. Анри-Мишель с грустью посмотрел на величественные башенки старого замка, лишь уехав из которого, он был вынужден вернуться туда опять. Ле Пюи погнал своего уставшего коня вниз по дороге, а герцог не спешил подгонять своего скакуна: он завороженно рассматривал свои владения. Солнце медленно закатилось за горизонт, позолотив край пронзительно-голубого неба. Лермон вздохнул и направил лошадь прямо в распахнутые ворота родного замка. Копыта жеребца гулко застучали по перекидному мосту, и Анри въехал во двор.
- Успели! - воскликнул Бернар, появляясь в дверях.
Герцог облегченно вздохнул и, спешившись, вошел в замок. В самих стенах, казалось, живет грусть; они мрачно следили за своим хозяином, недобро хмурясь. Анри поежился: еще никогда это место не казалось ему таким неприветливым, в какой-то момент он даже обрадовался, что вскоре ему предстоит покинуть и Шато, и Версаль, и Париж, и Францию... Может быть, навсегда, но мысль о близкой смерти матери...
Скинув плащ, но не переодеваясь полностью, Лермон вошел в спальню Авроры. Золотые отблески заката освещали ее уставшее, изнеможенное борьбой со смертью, лицо. По дороге в Шато Бернар объяснил Анри-Мишелю, в чем дело, хотя почти все было сказано во время разговора в кабинете короля. В общем, доктор объявил, что ей осталось жить не более недели, а может, и того меньше. Знающий все это Анри смотрел на мать чуть ли не с ужасом.
- Я знала, что дождусь тебя, Анри, - не поворачивая головы, тихо произнесла Аврора де Лермон, - знала, что Господь не позволит мне умереть, не повидав хотя бы одного из трех.
- Мама, не говорите так, - взмолился герцог. Глаза Анри были сухи: он находился в таком состоянии, когда плакать уже не можешь.
- Подойди ко мне, сын мой, - вздохнула она. - Мне трудно говорить. А сказать надо очень многое.
Лермон осторожно приблизился к матери и сжал ее холодные руки, поцеловав пылающий лоб. Густые каштановые волосы разметались по подушке, черные глаза пронзительно смотрели на сына.
- Ты должен кое-что узнать, Анри, - собравшись с силами, произнесла герцогиня. - Ты слышишь меня?
- Да, да...
- Антуана отравили, Анри. Ты слышишь? Хотя, убийца уже получил свое, он мертв, но ты должен это знать.
- Как отравили? - смертельно побледнел Лермон.
- Он слишком самозабвенно служил молодому королю, и кому-то это не понравилось. Они боялись, что в будущем Людовик сделает его своим фаворитом или даст высокую должность.
"Чепуха, это не повод для убийства", - подумал Анри-Мишель. Потом он уже считал по-другому: за должность и милость короля в Версале действительно были готовы убить. Долгое время прожив в при дворе, он резко изменил свои взгляды на происходящее в мире.
- Анри!!.
Она застонала и с мольбой в глазах посмотрела на сына. Герцог аккуратно приподнял ее и прижал к своей груди. Аврора затихла, лежа, как ребенок в колыбели, на руках у собственного сына.
- Анри, найди Доменика, - прошептала герцогиня, когда Лермон положил ее обратно на подушки. Тот вздрогнул.
- Но...
- Анри, найди Доменика, - прервала она чувствуя, что силы покидают ее. Широко распахнув черные южные глаза, она еле слышно прошептала. - Больно... Сын мой, ради... Бога... найди... Доменика и... Прощай...
Герцогиня судорожно набрала воздуха и умерла, Выдохнув в последний раз.
- Мама! - бессильно позвал Лермон. - Мама.
Герцог поцеловал ее гладкий холодеющий лоб и нежным движением навсегда закрыл некогда бархатистые и волнующие глаза.
- Прощай, мама...
Последний луч заката осветил ее преображенное смертью лицо. Никогда Аврора не была такой прекрасной: тонкие черты еще молодого на вид лица, казалось, излучали сияние; черные ресницы покоились на щеках, слегка порозовевших от вечернего света; золотисто-каштановые волосы обрамляли благородный овал ее лица. Она словно спала, окутанная золотой дымкой. Анри завороженно смотрел на полуулыбку ее чувственных губ, не веря, что все кончено.
В спальню вошел доктор.
- Она...
- Герцогиня де Лермон умерла.
Анри вышел из комнаты. Не понимая, куда идет, он бродил по Шато до глубокой ночи. "Я потерял ее... навсегда...". Эта мысль неотступно следовала за герцогом, куда бы он ни шел. Анри-Мишель медленно шагал но тенистой аллее, бессмысленным взором обводя знакомые, но ставшие такими чужими деревья. Только потеряв ее, Анри понял, как Аврора была ему дорога.
Он не помнил, как ее хоронили; не помнил, кто и что ему говорил; не помнил, о чем думал, что чувствовал тогда. Ле Пюи пытался не тревожить молодого герцога, который остался совсем один: Луиза находилась где-то в Испании, Доменик вообще неизвестно где, других близких родственников у Лермона не было. Но время не ждет, равно как и король, и вскоре герцог вернулся в столицу, встретившую его проливным дождем.
Анри-Мишель, измученный потерей и долгой дорогой, вошел в свой дом. Скинув мокрый плащ, он лег на диван, смежив глаза. Доменик, Луиза, Аврора - их далекие, но безумно дорогие его сердцу образы мелькали в голове. Всех их он потерял... навсегда... И последние слова матери: "Анри, найди Доменика", - заставляли призадуматься.
Почему Аврора была уверена, что Доменик жив? Почему совершенно не беспокоилась о Луизе?.. Почему сказала, что Антуана де Лермона отравили? Кто? Зачем? На все эти вопросы Анри-Мишель не мог ответить. Он поднялся с дивана. Что ж, если суждено уехать, покинуть берега Франции, он воспользуется этим и, не теряя момента, начнет поиски брата близ моря. Вдруг повезет, и виконт действительно еще жив и здоров? Потерял уже сестру, которая сбежала, но оставаться одному на всем свете герцогу совершенно не хотелось. Вновь острое сожаление о разрыве с братом пронзило мозг. Неприязнь к Сабине, графине де Шалиан, могучей волной поднималась в груди Лермона, который до сих пор помнил, что случилось тогда на самом деле.
Сабина подошла к нему на балу, и герцог, чувствуя, что она хочет покинуть залу, вывел девушку в прохладный сад. Каким взглядом его проводил граф де Шалиан, знающий уже обо всем; совсем недавно, за час до танца Анри с д'Ориньяк, рассказавший бесконечно удивленному Лермону. Какая она была нерешительная, встревоженная в тот день, не то, что сейчас. Она дрожала.
- Анри, - проговорила Сабина, поднимая на него светлые глаза. Она осеклась.
- В чем дело, сударыня? - приподнял брови герцог, которому все меньше и меньше нравилось ее поведение: девушка все время пыталась прижаться к нему, чего он пока не позволял. Но очарования ей не занимать.
- Анри, пожалейте меня.
- Почему? - удивился он. - Зачем?
- Анри, я люблю вас.
- Ошибаетесь, вы любите или Ангеррана, или Доменика, - неожиданно для самого себя со злостью отрезал тот.
- О, не напоминайте мне о вашем брате! - взмолилась она. - Я не могу слышать о нем.
- Чем же бедный граф вам не угодил? Чего вы хотите от меня? Вам не жаль несчастную Шарлотту, которая и так ревнует меня к каждой тени?
- Не зря, - прошептала д'Ориньяк.
- Что вы сказали?
- Простите? - невинно захлопала ресницами девушка. Лермон вздохнул. Сабина продолжала. - Вы говорили о Шарлотте? Нет, ни капельки не жаль. Она же не ваша жена... Она прекрасно знает, что вы - достояние Парижа, а не ее личная собственность.
- Вам доставляет удовольствие мне это говорить? - поморщился Анри-Мишель. - Что вы хотите от меня?
- Анри, я вас люблю, я хочу жить и умереть рядом с вами. Я не могу выйти за другого!
- Ах, вот оно что! - протянул он, отстраняясь. - Сударыня, вы не можете стать моей женой. Я не предам Доменика.
- Но Анри!..
- Нет. Дорогая моя, - с иронией продолжал Лермон, не обращая внимания на ее восклицание. - Я не люблю вас, и все то, что, может быть, и было когда-то между нами, осталось в далеком прошлом. Тем более, тогда несчастный виконт не был с вами даже знаком.
- Я вас отравлю.
- Возможно, сударыня, но тогда мы с вами точно не будем вместе, - усмехнулся он.
- Мучитель...
- Не спорю, это мое хобби.
- Вы играете...
- Игра - моя жизнь, сударыня, - герцог внутренне хохотал, но лицо его оставалось все таким же непроницаемым: ни тени улыбки не пробежало по нему. - Так что же вы от меня хотите?
- Анри, я жду малыша.
Лермон внимательно посмотрел на нее.
- Я знаю. Но ребенок не мой, равно, как и вы мне более не принадлежите. Сабина, вы понимаете, что разбили жизнь виконту, а заодно и мне?!
- Я вас отравлю.
- Не повторяйтесь, я уже это слышал от вас, дорогая. Зачем пустые угрозы? Выходите себе замуж за отца ребенка, который...
- Но я его не люблю!
- Зато он любит вас, Сабина, - впервые за все время разговора улыбнулся Лермон. - Почему вы такая бессердечная? Играете жизнями двух (или более, мне это неизвестно) мужчин, но хотите, чтобы я, не имеющий к вам никакого отношения, женился на вас, я...
- Ошибаетесь, - прервала д'Ориньяк.
- В чем же, хотелось бы узнать, - слегка склонил голову набок Анри-Мишель. - Хотите сказать, что...
- Вы имеете ко мне отношение, Анри, - неуверенно проговорила она. - Неужели память у мужчин так коротка? Нам же хорошо было вдвоем, зачем же все убивать?
Герцог помрачнел.
- Сударыня, я тут не при чем: кто виноват, что тогда мы расстались? Не вы ли встретили моего брата и до беспамятства влюбились в его синие глаза?
- Но это было давно!
- Около полугода назад, - отрезал Лермон. - Не спорю, вы мне нравились, но, сударыня моя, после вас у меня уже были "дамы сердца". Поверьте, мы с вами не сможем быть вместе. Да и Шарлотта, бестия... Вам хотя бы ее не жаль? Вы знали, на что идете, когда начали встречаться с Марсиньи и бросили меня. Я же ничем вам помочь не могу. Не надо меня упрашивать пригреть вас. Вы же прекрасно знаете, что мое гордое сердце не принимает беглянок.
- Вы жестоки...
- О, разумеется, я жесток, - обнажил белые зубы в ледяной улыбке герцог. - А вы, скажете, нет?
Сабина принужденно рассмеялась.
- В чем же? Ах, Анри, у вас дар меня веселить! Я жестока! Очень смешно, не спорю.
- Кошка решила спрятать коготки, - прошептал Анри-Мишель. -Что?
- Ничего, - покачал головой герцог. - Сабина, пойдемте в залу.
- Подождите, - она покачнулась. Герцог не без тревоги посмотрел на собеседницу.
- Что с вами? - спросил он, подходя ближе. Сабина была смертельно бледна. Герцог де Лермон подхватил падающую девушку, а она, не теряя времени даром, обхватила его шею тонкими руками и потянулась к губам, лишь почувствовав твердую почву под ногами. От неожиданности Анри даже приобнял ее и ответил на молящий поцелуй, но, спустя пару мгновений, с ужасом отскочил от нее.
- Вы не человек, мадемуазель, - прошипел он, успокаиваясь.
- Быть может, и так, - довольным голосом проговорила д'Оринь-як, облизывая остреньким язычком коралловые губки. - А вы все так же обаятельны, даже обольстительны, месье. И еще, позвольте процитировать вам метра Ле Шаплена: "Глупец, кто спешит и поминутно меняет свои привязанности".
- Возможно, но тот же Ле Шаплен говорил, что у возлюбленной должен быть только один возлюбленный.
Д'Ориньяк вспыхнула.
- Надеюсь - продолжил Лермон, - что наши с вами дорожки более не пересекутся.
- О, нет, нет, - усмехнулась она. - При дворе мы с вами в любом случае встретимся.
- Все может случиться. Позвольте проводить вас в залу. Странно, взглянув с высоты прожитых лет, Анри понял, что те события вызывают лишь улыбку. Герцог медленно оделся и приказал заложить карету, чтобы ехать в Версаль, на прием к Людовику XIV. Версаль не был достроен до конца, но король уже переехал в свою резиденцию вместе со своим пестрым окружением, в которое, надо сказать, входил и герцог де Лермон, хотя он и был редким гостем в Версале. Сев в великолепный экипаж, запряженный резвой четверкой гнедых, Анри-Мишель продолжал размышлять о прошлом, совокупляя его с настоящим и, по возможности, с будущим. Луиза была потеряна безвозвратно, идея найти ее в Испании, с которой его величество вел войну, по своей выполнимости приравнивалась с решением заставить погаснуть солнце, в том числе и непередаваемое сияние Людовика XIV. Хотя... Но о дочери Аврора не вспомнила, зато о Доменике... Анри вздохнул. Нет, искать брата тоже нелегко, а найти и подавно. Орел должен сложить крылья? Пет, никогда! Если Марсиньи жив - он будет найден. Да будет так. Но как узнать, что виконт жив? Если нет, то где искать доказательства, что его нет на белом свете? "Голова раскалывается", - подумал де Лермон, рассматривая быстро сменяющиеся за окном кареты картины. О чем еще говорила герцогиня? Ах, да, о том, что Антуана якобы отравили. Чушь какая. Он был вполне безобиден... Или имел неосторожность не так посмотреть на Анну Австрийскую? Что ж, месть кардинала, в таком случае, вполне понятна. О, женщины, что вы делаете с мужчинами! Вы вертите ими, как хотите, вы играете ими, вы губите их. Вы коварны, прекрасны, обольстительны без меры. Вы - бич, кинжал, занесенный над каждым из них. Над каждым, кто готов душу за вас отдать. Вы жестоки; вы ангелы снаружи, но демоны изнутри. Вы прекрасны, бесспорно, но так опасны для пламенных мужских сердец. Вы умны, но без особого труда играете очаровательных глупышек; вы обольстительны, но сохраняете (или делаете вид, что сохраняете) трогательное целомудрие. Женщины!..
Анри любил женщин, а они боготворили его. Но, к сожалению, Её герцог еще пока не нашел, да и не искал. Лермон знал, что Она сама его найдет и заставит его себя покорить.
Различные мысли проносились в его черноволосой голове.
Вновь сгустились тучи, и начал накрапывать дождик, плавно перешедший в ливень. Гнедые влетели во двор Версаля. Анри торопливо вылез из экипажа и взбежал по ступенькам лестницы. Оказавшись во дворце, он, сбавив темп, двинулся в сторону своих покоев, чтобы переодеться. Через полчаса он, уже полностью готовый, шел к Людовику, который, узнав, что Анри-Мишель соизволил вернуться из Шато, пожелал того видеть немедленно.
Герцога де Лермона провели в кабинет короля Франции, и он остался один до прихода монарха. Анри слегка волновался, ведь от предстоящего разговора зависела его дальнейшая судьба. "На море? На море. В Шато? Пускай, в Шато. На фронт? Погибну смертью храбрых. Сегодня я уже ничего не могу сделать: по всей видимости, наш Людовик настроен весьма решительно, - Лермон медленно мерил шагами королевский кабинет. - Что же было на этом судне такое, что только из-за него меня посылают, чтобы наказать Вира-зона?" Герцог остановился и устремил открытый, ясный взор черных глаз на Людовика XIV, который в этот момент вошел в свой кабинет, и склонился в поклоне перед королем.
- Здравствуйте, герцог, - устало проговорил король, садясь за стол. - Я рад видеть вас вновь.
Анри молча поклонился. Король Франции следил за ним голубыми глазами из-под полуопущенных ресниц.
- Вы знаете, зачем вас вызвали сегодня в Версаль? - официальным тоном продолжил Людовик. - Знаете, безусловно.
- Я лишь догадываюсь, сир.
- Вы забыли наш последний разговор, сударь? - посерьезнел монарх, поднимая голову и устремляя на герцога проницательный взгляд. - Не думал, что у герцога де Лермона такая короткая память.
"Забудешь тут, как же!" - подумал Анри-Мишель, но вслух проговорил:
- Простите, сир, но после смерти герцогини я действительно многое забыл.
- Садитесь, Лермон, - приказал король. Анри повиновался. - Так значит, мадам де Лермон все-таки умерла?
- Да, ваше величество. Сразу, как только я приехал в Шато, - с грустью ответил Анри-Мишель.
- Сожалею... Передайте вашему Ле Пюи, что он прощен. Герцог с трудом удержался от улыбки.
- Непременно.
- Анри? - удивленно приподнял бровь Людовик.
- Простите, сир. Я передам ваши слава Бернару.
- Анри-Мишель, вы забыли о теме нашего разговора, - усмехнулся монарх. - Я вынужден напомнить. Сегодня же, после нашей с вами беседы, вы должны уехать на Средиземное море...
"Так значит, все же я должен уехать... Очень жаль", - подумал Лермон.
- ...чтобы возглавить карательную эскадру, - продолжал король. - Вы обязаны очистить море от Виразона, герцог. Причем, повторяю, вы уедете сразу после нашего разговора.
Де Лермон поклонился, поднявшись со стула.
- Садитесь, месье. Простите, что не даю вам времени на прощание с Версалем, но ваше присутствие на море сейчас необходимо.
- Сир...
- Не перебивайте, герцог.
- Простите.
- Вы неисправимы, Анри, - улыбнулся король. - Кстати, вы еще не знакомы с Дианой де Картафер?
- С Дианой де Картафер? - переспросил Лермон, удивленный неожиданной сменой темы разговора. Людовик любил удивлять своих подданных. - Нет. С ней я не знаком.
- О, сударь, вы многое потеряли, - рассмеялся Людовик. - О ее двуцветных глазах по Версалю ходят легенды.
- Двуцветных глазах?!
- Ближе к зрачку голубые, а далее - зеленые, - милостиво пояснил Людовик XIV, смакуя каждое слово. - Причем, в зависимости от ее настроения, они могут менять цвета.
- Как вы жестоки, сир, - почти шепотом сказал Анри, встряхивая волосами.
- Может быть. У нее чудные, лунного цвета, волосы.
- Откуда же она приехала? Она замужем?
- Узнаю герцога де Лермона. Наконец-то вы вновь обрели способность мыслить и чувствовать, как раньше, - расхохотался король. - Нет, не замужем, она приехала из Картафера.
- Зачем же вы мне это говорите, если я не смогу с ней встретиться? - спросил Анри, взглянув на монарха, взявшего в руки какие-то бумажки.
- Зачем? - равнодушно проговорил король, пробежав до этого но четким, ровным строчкам глазами. Уходя от ответа на заданный герцогом вопрос, Людовик сказал: - Кажется, Диана уже что-то слышала о герцоге де Лермоне, даже не кое-что, а очень многое, хоть в Версале она и недавно.
- От кого же она обо мне слышала? Шарлотта постаралась?
- О, нет... Вы же порвали отношения с Шарлоттой. Давно порвали... Странный вы человек, Лермон: кто-то что-то сделал, а Шарлотта виновата! До сих пор не можете простить ее? Не можете простить измены? Неужели вы настолько влюблены в нее?
- Нет, - равнодушно ответил Анри-Мишель. - Шарлотту я не любил и не люблю, но измену ей не прощу. А вы бы простили?
- А если, - пропустив вопрос мимо ушей, начал Людовик, - если я скажу, что маркиза умерла?
- Что?! - Анри-Мишель поднял голову. - Вы шутите, сир...
- Отнюдь. Я сейчас не склонен шутить, герцог... Мне вчера пришла весть от ее мужа, что Шарлотта д'Ориньяк скончалась во время родов. Мальчик тоже погиб.
- Сир! Почему же я ничего не знаю?
- Вы же порвали с ней отношения, - напомнил Людовик. - Не
злитесь, герцог... Да, не советую вам там появляться. Маркиз д'Ориньяк очень ревнив.
"Весь в сестрицу, - подумал Анри. - И такой же вредный и противный. Хотя нет, не вредный; он коварен и хитер, но не противен".
- О чем вы думаете, Анри? - внезапно спросил король.
- О Сабине, ваше величество.
- О графине де Шалиан? Ее мальчик очень нравится моему сыну. Маленький Бриан и на самом деле очень обаятелен, принц прав, да и красотой природа его не обделила. Бриан очень красив, но, если честно, внешне на мать он не похож, да и на отца тоже. У него такие чудные синие глаза, а в их семье синеглазых я более не видел.
- Я не видел его, - вздрогнув, сказал де Лермон. - Что вы сказали? Синие глаза?!
- Почему вас это так интересует, - удивился король.
Герцог де Лермон не ответил. "Так что же мне Сабина наплела тогда? Нет, это Шалиан сказал, что мальчик его. Не важно. Бриан -сын Доменика? Боже мой! Неужели это правда? А, быть может, в роду Ангеррана или Сабины были синеглазые?"
- Герцог, - окликнул его король.
- Простите, ваше величество. Я могу идти?
- Чтобы собрать вещи и сегодня же двинуться на море?
- Вы жестоки, сир...
- Я и не спорю, Анри, но, как говорится, такова жизнь, - усмехнулся Людовик. - Вы хотите покинуть меня и Версаль немедленно? Что ж, если так, я не буду вас удерживать.
- Сир, - поднимаясь, сказал Анри-Мишель, - вы уверены, у Бриана точно глаза синего цвета?
- Да. Вы его разве не видели? Подумайте хорошенько...
- Не имел такого счастья, - горько усмехнулся Лермон. - Ох, Сабина, Сабина...
- Причем тут графиня де Шалиан?! Перестаньте говорить загадками, герцог де Лермон! Почему вас так заинтересовал цвет глаз ее сына? Объяснитесь, Лермон.
- Это долгая история, сир, - спокойно ответил Анри. - И мне бы не хотелось отнимать у вас время на эту ерунду.
- На ерунду ли?
- Для вас, наверное, - да.
- Анри, - протянул монарх. - Куда вы опять влезли? У вас глаза черные, а не синие. Зачем волноваться? Даже мне волноваться незачем, - добавил он с улыбкой, так шедшей его красивому лицу.
- У моего брата были синие глаза.
- У какого брата?
Лермон внимательно посмотрел на короля, решая, рассказать тому все или нет. Установив для себя, что лучше будет, если Людовик все узнает, герцог неторопливо поведал монарху печальную историю Доменика. Король внимательно слушал, на перебивая и не задавая вопросов. Когда Анри кончил, в кабинете повисла звенящая тишина.
- Так он ушел в армию и пропал? - Людовик вертел в руках лист бумаги. - Вы считаете, что граф де Тореаль погиб?
Анри-Мишель опустил голову.
- Понимаете, он-то любил Сабину, серьезно видя в ней будущую жену, а она играла, шутила. Я виноват, что Доменик ушел из дома, но не я же один! Я уже десять лет не могу места себе найти от тревоги. А вдруг он погиб? Если нет, кем он стал, где его искать? Умирая, герцогиня завещала мне найти брата. Вы понимаете, я обязан выполнить ее последнюю волю. Но как?
- Вы хотите, месье, чтобы я отпустил вас на поиски? Сожалею, но это невозможно.
- Я знаю, - Анри-Мишель вздохнул, продолжая истуканом стоять посреди королевского кабинета. - Я не хочу сложить со своих плеч ношу, которую вы, ваше величество, взвалили на них. Вы сами попросили (или приказали?) мне поведать вам историю моего брата, я выполнил приказ, сир. Все.
- Ах, Мишель, Мишель, как вы похожи на вашего отца, - улыбнулся Людовик XIV, - вам, как и ему, непременно надо что-то делать, кому-то помогать. Мне нравится эта ваша черта, как когда-то нравилась у вашего отца.
- Вы помните герцога де Лермона? - оживился Анри.
- Частично. Я помню, что он был очень хорошим человеком, не более. Помню, что моя мать уважала его, что была ему благодарна за помощь. Мне была лет десять, когда он пропал.
- Сир, вам было 15 лет, в 1653 году я, Доменик и... - он запнулся. Неразумно было вообще уточнять дату, а теперь король обязательно узнает, что у герцога была сестра.
- Продолжайте, месье. Вы, Марсиньи и... кто?
- И Луиза лишились отца.
- Луиза? - приподнял брови монарх. - Так значит, у вас есть сестра? А почему я ничего не знаю?
- У меня была сестра, ваше величество, - сухо ответил Анри.
- Ах, была, - посерьезнел король. - Куда же она делась, позвольте
спросить.
- Сбежала, - после непродолжительного молчания ответил де Лермон. - Сбежала с возлюбленным в Испанию.
- В Испанию?..
- Это случилось очень давно, государь.
Король красноречиво промолчал, бросив на герцога загадочный взгляд.
- Ах, ваше величество, - вздохнул Лермон, - что же вы еще хотите узнать от вашего покорного слуги?
- Вы хотите остаться в Версале? - задумчиво проговорил Людовик.
- Остаться в Версале? - удивился Анри-Мишель, вертя на пальце перстень с нежно розовым камнем. - В любом случае я не останусь здесь.
- Отчего же?
- Я обязан найти брата.
- Так отправьте на поиски вашего управляющего, Ле Пюи, кажется?
- Совершенно верно. Благодарю вас за совет, сир. Я не премину им воспользоваться... Итак, сейчас я должен ехать. Не так ли? Я должен избавить вас от Виразона. Так?
-Да.
- Никаких письменных поручений не будет? Писем или документов, - разъяснил герцог, поймав удивленный взгляд короля.
- Нет, - Людовик встал с места.
- В таком случае, позвольте мне покинуть вас, сир.
- Не говорю вам "прощай", но "до свидания", Лермон, потому что я еще надеюсь увидеть тебя живым, - почти с отеческой заботой проговорил Людовик, но король - это король, он обязан заботиться о своих приближенных. Молодой монарх продолжал: - Мы оба знаем, как опасна твоя миссия, но только ты, я чувствую это, способен хотя бы что-нибудь сделать с пиратами Средиземного моря. Поэтому-то я и не требую с тебя головы Виразона, заставь его уйти и, если это возможно...
- Захватить ваше судно, которое сейчас находится у Виразона?
- Да. Анри, я желаю тебе удачи.
- Благодарю вас.
Лермон поклонился, слегка удивленный поведением короля, и вышел из кабинета, вновь погружаясь в печальные и противоречивые мысли. Ему и хотелось, и не хотелось уезжать, он был и благодарен Людовику, и не очень лестно отзывался в своих мыслях о его решении отправить несчастного герцога на море, несмотря на трогательное прощание. Лермон поднял голову. Тоска впервые сжала его сердце стальными тисками, не давая дышать. Юность с ее развлечениями кончилась, уступая место серьезной и тяжелой жизни.
- Герцог де Лермон! Какая встреча! Вы в Версале! Уму непостижимо!
- Мадам де Мон-Луи? - Анри оглянулся, заставив себя улыбнуться.
Средних лет женщина с какой-то юной девушкой, опустившей прелестную головку, быстро двигалась к нему навстречу. - Действительно неожиданно, сударыня, но вынужден разочаровать вас - я уже уезжаю на море.
- Опять?! - улыбка сползла было с приятного лица, но вскоре озарила его снова.
- Опять.
- Ах, Мишель, мне вас искренне жаль. Кстати, - она улыбнулась. - Познакомьтесь, моя племянница, Диана-Маргарита де Картафер.
Анри-Мишель поклонился, Диана присела в реверансе. Подняв голову, герцог встретился глазами с ее удивленным двуцветным взором. Король не обманул... Герцог буквально утонул в ее прекрасном взоре. Девушка тоже не могла оторвать взгляда от его бездонных, словно ночное небо, черных глаз. Анри понял, что это Она. Можно сказать, впервые он встречал девушку, к которой в его сердце проснулись чувства. Казалось, что это мгновенье длилось целую вечность. Как жестока Судьба! Она позволила им встретиться, но только в тот день, когда Анри-Мишель покидает двор, скорее всего, навсегда. И неизвестно, позволит ли жизнь-хулиганка им увидеть друг друга вновь. Герцог первым пришел в себя, поцеловав вздрогнувшую при его прикосновении к ней руку Дианы, он произнес:
- Анри-Мишель, герцог де Лермон. Рад знакомству с той, о которой имел честь лишь слышать.
- О, я тоже многое слышала о вас, герцог, - улыбнулась Диана. -Но как получилось, что вы снова должны уехать?
- С королем шутки плохи, и против его воли не возразишь. Мне сказали: я еду. Такова жизнь. Но, видит Бог, как мне не хочется покидать Версаль, особенно сейчас. Прошу у вас прощения, милые дамы, но я должен ехать.
- Когда вы думаете вернуться? - спросила Мон-Луи.
- Честно говоря, не знаю. Это сложный для меня вопрос, - грустно ответил Лермон, бросив на Картафер мимолетный взгляд. - Да и зависит это не от меня, сударыня моя. До свидания, надеюсь, скорого.
Лермон поклонился и пошел дальше по коридору, уже не видя ответных реверансов. Как же Диана была прекрасна! Таких девушек он раньше не видел. Откуда это чистое создание взялось в Версале? "Почему я должен уезжать именно сейчас? - Анри-Ми-шель сел в свой экипаж. - Сейчас, когда... О, нет. Проклятый Ви-разон! Ну, берегись, теперь я точно выгоню тебя с моря!.. Диана-Прелестное имя, хотя и достаточно распространенное. И почему я раньше не верил в любовь с первого взгляда? Диана де Картафер... Я встречался с графом де Картафером. Кто он ей, отец или брат? Скорее всего, брат. Но они так непохожи внешне. Диана из Картафера... Красиво... Да, теперь я понимаю Доменика. Бедный виконт!.. Я бы, наверное, тоже уехал. Но куда? На море, конечно. А он... - вновь вертел на пальце свой перстень. У Доменика был такой же, но с сапфиром, под цвет его глаз. - А он... Мне-то сказал, что уехал в армию, а вдруг его тоже притягивает полная опасностей жизнь моряка или... пирата? - Анри похолодел. - Нет, разумеется, это невозможно, Доменик не может стать пиратом. Он всегда был таким чутким и отзывчивым, он так чудно пел! До сих пор помню, как он, аккомпанируя себе на гитаре, развлекал своим мелодичным пением деревенских девушек, которые, шутя, называли виконта трубадуром. Боже мой, как это была давно! Экипаж остановился во дворе его дома, и Лермон легко спрыгнул на землю. Приказав заложить в дорожную карету четверку вороных, Анри вошел в дом, чтобы собрать необходимые вещи в дорогу. Одежда уже была упакована в чемодан заботливыми руками очаровательной служанки, которые Лермон не раз осыпал поцелуями, и герцогу уже не надо было тревожиться о ней. Граф де Сент-Норшер равнодушно взял ларец для мелочей, уже неоднократно побывавший на Средиземном море, и, раскрыв его, поставил на стол. Шкатулка была разделена на несколько частей деревянными перегородками, что, несомненно, придавало ей еще большее удобство. Анри-Мишель положил в центральный, самый большой отсек бумагу для писем и перья, рядом примостил чернильницу. Немного подумав, он достал из тайника несколько драгоценных камней и небрежно опустил их в угловую часть ларца. В дороге всякое может пригодиться. Вслед за камнями туда последовали бархатные перчатки и сшитая из такого же материала маска (а вдруг понадобится!). Лермон бережно закрыл ларец и вышел во двор, где его уже ждала карета. Лишь только он занял свое место, просвистел хлыст, и вороные сорвались с места, увозя Лермона от Неё. Но все же, сидя в карете, он снова вспомнил Диану. Странно, но образ ее уже казался ему слегка расплывчатым, лишь огромные двухцветные глаза все так же сияли на бледном лице. Потом только они будут напоминать Анри о Диане, но память о них он сохранит на всю жизнь. Он полюбил ее, он влюбился впервые в жизни, влюбился, безотчетно бросаясь в этот сладостный океан чувств, не боясь утонуть. Большие, двухцветные, глубокие, - ее глаза - они всегда будут представать пред его мысленным взором в самые тяжелые минуты его жизни.
Анри-Мишель постепенно погрузился в сон, убаюканный мерным покачиванием кареты. "Я клянусь, что добьюсь того, чтобы Виразон покинул Средиземное море."
Экипаж летел по укатанной дороге. Вороные яростно фыркали и гордо поднимали благородные головы, недовольно встряхивая гривами после каждого удара возницы, которых, надо сказать, было немного. Париж отдалялся, становясь прошлым, море же все приближалось, открывая золотистую завесу.

ЧИТАТЬ ПРОДОЛЖЕНИЕ >>> Глава 2