Юлия Глазова (СПбГУ, филфак, 2 курс)

СПРАВЕДЛИВОСТИ - НЕТ

Бог умер...(с)

1. Зеленые цветы

Это были сумасшедшие дни. Люди научили свои корабли в короткое время преодолевать огромные расстояния. Первые испытания прошли на ура. Было открыто экономное топливо - и опять испытания, опять удача. У взлетной полосы часами простаивали толпы зевак. И вот как результат всего были построены два огромных пассажирских лайнера, содержащие в себе все новейшие чудеса техники, готовые лететь к дальним звездам. Маршруты были намечены заранее. "Ио" следовал на дальние пояса астероидов, на борт приглашались любители острых ощущений. "Юнона'Ътправ-лялась на маленькую планету с незатейливым именем Альфа-12, с атмосферой и близким к земному климатом. Предполагалось устроить увеселительную прогулку в космических условиях.
Оба рейса были первыми, желающих отметиться в истории сразу нашлось неимоверное множество, цены поднялись до фантастических размеров...
Около сотни людей, сумевших добыть билеты, были размещены на бортах двух кораблей. Остальные в день отправления столпились у взлетной площадки. Число зевак тогда зашкаливало за тысячу. Первым взлетел "Ио". Влас, штурман "Юноны", мог наблюдать за отлетом в иллюминатор. За барьером шумела толпа. Казалось, даже в герметичном помещении корабля было слышно, как она шумит, провожая в путь первый в истории Земли пассажирский лайнер дальнего следования...
(Космодром, о котором идет речь, расположен на исторической территории, до уничтожения границ, принадлежавший России. Несмотря на то, что границ не существует уже много лет, на бывшей территории России по-прежнему большинство детей называют Машками да Ваньками, так же как на территории бывшей Америки - Сэмами и Джонами. Поэтому большинство землян, фигурирующих в повествовании носят имена, некогда распространенные в России. - прим. авт.)
В предчувствии события, которое так глубоко врезалось в его жизнь, жизнь обычного человека, Влас волновался и все мерил шагами каюту. Из угла в угол...за дверью, по коридорам не слышно, но ощутимо сновали пассажиры - тоже волновались.
Теперь, когда все было собрано, и через считанные секунды корабль взлетит, многих из них охватило сомнение, а стоило ли того это мероприятие? А вдруг все погибнет, так же, как в далеком прошлом погиб огромный пароход "Титаник"...
Гладкие стены решительно раздражали. Он считал секунды до того, как капитан призовет команду занять свои места. Он все ждал этого резкого, знакомого голоса на этом чужом корабле. Но секунды были тягучи. Он бросил прощальный взгляд в иллюминатор. Толпа колыхалась и беззвучно шумела за барьером...
Он потом плохо помнил минуты отлета. Он никогда не думал, что может волноваться так сильно, до потери сознания. Он не первый раз летел в это темное неизвестное, и всегда все удивлялись его железному спокойствию. Наверное, все дело в Эльвире, он волновался за нее, она ведь такая домашняя, светская, приземленная.... Или все дело в том, что корабль слишком огромен, или в том, что стены слишком голые, или в том, что старый, сработавшийся экипаж переместили из родного "Луча" в чужой корабль, чужой мир, и акклиматизация еще не прошла. А пройдет она только потом, когда корабль пролетит хоть сколько-нибудь, и примет свое боевое крещение...
Просто земля ушла из-под ног, как уходила не раз, и ноги сразу стали ватными, и он утонул в бездонной карте Вселенной, не Вселенной, конечно - тех немногих мест, где люди уже успели побывать, и приборной доске, и ползущей вниз толпе в иллюминаторе...
Позже в нем что-то переломилось, и он перестал чувствовать это волнение, слился с новым кораблем, понял, что этот мир такой же родной, как и маленький старый "Луч". Кажется, даже перестал испытывать чувство страха за Эльвиру. Путешествие шло как нельзя более гладко, как шли все предшествующие испытательные полеты, как шло все в его жизни некоторое время раньше, и это было предгрозовое затишье, но он тогда, конечно, не думал об этом. Спустя еще некоторое время привычным стало наличие пассажиров на борту, их светских бесед и повсеместного несоблюдения инструкций. И уже не билось сердце в ожидании достижения цели - маленькой нежилой планеты Альфа-12...
Первые дни было запланировано провести близ корабля - планета была слишком неисследованной для того, чтобы сразу уходить далеко. Потом желающие могли прогуляться дальше, по предварительной информации никакой опасности быть не должно. Капитану и пилотам инструкция предписывала оставаться на месте. Ну, да кто в наше время выполняет инструкции...
Раньше, бывало, сойдя с корабля, Влас сразу же попадал в чужой, враждебный мир, где следовало ожидать опасности отовсюду. Теперь же, сойдя по трапу на твердую почву и увидев ошалевшую от новизны всего, толпу туристов, он понял, что приехал отдыхать. Он все пытался держаться в форме, как положено члену экипажа, но нет, умом понимал, что здесь никак нельзя, и, что бы ни произошло, он ничего уже не сделает по инструкции...
Эльвира, сойдя с корабля, не отходила от него, она как будто не знала здесь никого больше, она просила его рассказать ей все об этой планете и все говорила, что боится, что здесь непременно есть какая-то опасность.
Первые дни туристы гуляли близ корабля, дикий девственный лес вмиг стал цивилизованным - Влас с неприязнью то и дело поднимал с чужой земли пакетики из-под земных чипсов. На десятый день, сидя с Эльвирой в уединенном и не затронутом уголке леса, он увидел красно вспыхнувшую на горизонте звезду, стремительно пронесшуюся вниз. Что-то смутное шевельнулось у него в голове, ног он прогнал это.
- Давай загадаем желание! - прошептала Эльвира.
Чего желал в этот момент Влас, и сбылось ли оно хоть на грамм, никто не может сказать...
На двенадцатый день решено было тронуться в путь. Были на то веские основания: во-первых, людям надоело однообразие пейзажа, во-вторых - слишком цивилизованным стал лес за эти дни. Пилоты, следуя предписаниям инструкции, остались на корабле. С ними остались несколько пассажиров, которые опасались чужих земель и только вблизи корабля чувствовали себя более или менее спокойно. Но капитан, большой души человек, решил отправиться с туристами.
Местность была лесистая, но местами возникали огромные пустые пространства с редкой, ядовитой, по мнению многих, растительностью. Днем здесь особенно жгло солнце. Один кустарник, похожий на земной терн, привлек Власа своими неземными, ярко-зелеными цветами, которые он хотел сорвать и подарить Эльвире, но что-то остановило его, как будто цветок говорил ему: не тронь меня, я - ядовит...
Некто Анатолий, якобы бывший не первый раз на чужой планете, взял на себя обязанности экскурсовода. Он пятился впереди толпы, вкратце описывая в громкоговоритель все, что он видел. Влас подметил, что Анатолий действительно неплохой биолог, в частности, неплохо разбирается в местной флоре. Он доходчиво и по-научному объяснил ядовитость зеленых цветов. Он дал неплохую характеристику однотипным деревьям, составляющим местные леса. Он даже пробовал обосновать полное отсутствие на планете фауны даже в зачаточном виде. Он очень заинтересовался приземистым растением с раздвоенными мясистыми листьями, и маленькими розовыми - не то соцветиями, не то черт знает чем. Гуляющая толпа тут же сгрудилась вокруг экзотического кустика. Эльвира потянула Власа наружу.
- Пойдем, а, побродим вдвоем?
Он промолчал, его терзало какое-то смутное сомнение по поводу планеты. Он вспомнил все путешествие от начала до конца, и тут только, осознав, как неестественно хорошо все выходило до этого момента, он подумал о предгрозовом затишье. Скоро, скоро рухнет эта идиллия, скоро начнется гроза. Вопрос только в том, что есть по вселенским меркам - скоро. Они брели молча между одинаковыми голыми стволами. Сколько лет этой планете? Ведь больше, больше, чем их родной Земле, и все равно - причудливая растительность, и ни одного живого существа, кроме приезжих людей - ни червя, ни бактерии. Так не бывает. Он задумчиво колупнул кору ближайшего дерева. Прости, Эльвира, я не привык, в космосе у меня другая любовь, другие чувства. Дом, семья, это все не здесь, не в чужом враждебном мире. А этот мир несомненно враждебен, ты видишь, как он затаился, выжидая?
Она не видела. Она наслаждалась экзотическими видами. Она боязливо тянулась к нежным розовым цветам - и не рвала, трогала пальцами, осторожно, боясь обжечься. Она исподтишка поглядывала на него, она не понимала, откуда в нем эта странная отчужденность, задумчивость, которая началась на корабле и теперь становилась все ярче. Вселенная затягивала его, ее друга, ее любовь, но она не видела этого, она не понимала. И он понимал, что ей не понять его, он молчал, он делал вид, что здесь те же законы, что и на Земле, но он знал, что все не так .Смущали зеленые цветы. Смущало ясное небо. Смущали дни, чрезвычайно длительные, однообразные. Смущала безжизненность древней планеты, с условиями, идеальными для развития жизни.
Никто уже не считал дней. Чья-то добрая семейка взяла - плевав на все инструкции и правила безопасности - на корабль немало спиртного, так что многие, не исключая капитана были пьяны - не столько от пронзительно чистого воздуха Альфы-12, сколько от земного алкоголя. Эти странные формы земной коры были обнаружены троюродным братом капитана, Альфредом, который, зайдя далеко вперед всей - экскурсии, прогулки? - первым крикнул:
-Смотрите! Город!
Это были руины. Никто не мог объяснить их происхождения на нежилой планете, но это были руины. Выглядели как руины. Это были огромные монолитные купола, пробитые во многих местах -снарядами? Это были улицы, которые все еще можно было четко различить между обломками зданий. Местами попадались странные, бесформенные клумбы, поросшие, видимо, дикими растениями, в том числе и тем, колючим, с зелеными цветами. Повсюду валялись куски незнакомого металла, странные деформированные предметы очень сомнительного происхождения. На одной из разбитых улочек заплутавший турист обнаружил нечто, отдаленно напоминающее исковерканный человеческий скелет. Когда Влас попытался спуститься в одну из многочисленных воронок, довольно глубоких, встречавшихся в самых неожиданных местах, заметив в ней что-то, что привлекло его внимание, приборы, которыми он был оснащен, как член экипажа, запищали, показывая повышенный уровень радиации на дне воронки. Чертово место. Отобрав у Анатолия громкоговоритель, Влас скомандовал всем срочно покинуть пределы города. Мало ли что. Все эти улицы, разбитые купола зданий, заполнила та же зловещая предгрозовая тишина. А теперь к тому же не было сомнений - здесь были люди - не люди, но кто-то был. И что-то заставило их уйти отсюда...
Посреди обширного пустого пространства на безопасном расстоянии от города был разбит лагерь. С корабля был вызван прогулочный катер, быстро сформулировали научную экспедицию из четырех человек - большего количества не предусматривалось конструкторами катера. Пошли Эльвира, Влас, Анатолий и еще один молодой человек, который утверждал, что обладает дипломатическим талантом, и был взят на случай встречи чужих форм жизни.
Отправляться решили сегодня же вечером: обнаружение города на нежилой планете не на шутку встревожило многих. Какие еще сюрпризы преподнесет это "мирное" место людям? Прогуливаясь по полю перед вылетом, Влас наткнулся на кустик тех же зеленых цветов. Они раскачивались на легком ветерке, впервые нарушившем местный, казалось бы, вечный штиль, и что-то говорили. Напевали тихим голосом на незнакомом языке. Влас сплюнул, пробормотал себе под нос что-то про галлюцинации и вернулся к катеру.
- Не скучно нам здесь будет, чует мое сердце, очень не скучно...
Планета была маленькая, но они успели облететь только семь городов, аккуратно снижаясь в каждом, и находя все одно и то же: разбитые купола, запущенные цветники, воронки, отдающие радиацией. Все та же пустота и тишина, как в склепе, окружали эти места. Даже ветер сюда не шел. К вечеру следующего дня на опушке очередного бескрайнего леса был обнаружен с высоты странный объект. На нем, казалось, была сосредоточена та разрушительная сила, которая убила города. Он не был похож на город, он был похож на груду еще не остывшего металла, разбитого металла. Ник, дипломат, поглядев вниз, сказал только:
- Люди, давайте не будем туда спускаться. Там плохо, отсюда же видно.
Его смущал не факт разбитости того, что было внизу. Даже не факт нахождения его в глубине леса. Нет. Влас сразу заметил, что не понравилось Нику. От этой груды металла шел почти осязаемый дым. Внизу происходило едва заметное с высоты шевеление.
Это наша смерть - подумалось ему.
- Но это наш шанс. Шанс наладить с ними контакт - произнес он вслух - снижаемся.
Медленно полз катер вниз. Все четверо считали секунды. Недалеко впереди стеной вставали скалистые горы. Медленно выплывал из небытия и поднимался труп огромного корабля с именем на борту, чудом не задетым жутким крушением: "Ио"...
Все произошло в считанные секунды: катер приземлился, Ник первым бросился приветствовать собратьев, и первым получил в грудь смертельный лазерный луч. Их было немного, человек десять. Остальные, вероятно, погибли при падении. У всех безумные глаза, одержимые одним желанием: убивать, убивать! Они стремительно ворвались в катер, Влас с Эльвирой на руках чудом сумели выскочить наружу. Что стало с Анатолием, они даже и не спрашивали. Они бежали в лес, не разбирая дороги, спотыкаясь. Они не знали, что стало с экипажем "Ио", знали только, что они не могут сделать ничего, кроме как уйти. У них не было больше техники: катер был занят и - они были уверены, сломан. До лагеря было далеко - они, ориентировочно, были с другой стороны планеты и Бог знает, что еще могло встретиться на пути...
А оно встретилось. Почти сразу же. Так, что Влас ничего не успел понять из-за спешности всего происходящего. Это был Даниил, старый знакомый Власа. Он тоже летел на "Ио", но почему-то оказался в лесу, достаточно далеко от корабля. В его глазах было то же безумие, что и в глазах прочих. Лицо его исказилось злобной гримасой при виде людей - убивать! Но Эльвира не поняла этого. Или не испугалась его, потому, что он был один - она подошла к нему, заглянула в глаза. Что-то укололо Власа. Она смотрела на Даниила так, как никогда не смотрела на него самого.
Он думал, Даниил убьет ее. Но нет, минуту-другую они просто смотрели друг на друга, Эльвира пыталась взывать к его сознанию. Потом что-то случилось. Она обернулась, взгляд ее был безумен. С перекошенным злобой непонятно на что лицом она бросилась на Власа. Он чудом избежал схватки с ней: теперь она - одна из них.
Уже отбежав дальше в лес, испуганно глядя назад, он заметил, как эти двое тщетно пытаются убить друг друга. Он трус. Просто трус. Но что он мог для нее сделать, кроме как уйти? Потом, наблюдая вечером за подвижным звездным небом, он не раз думал о том, что было в этот день. Почему он решил, что надо спускаться? Почему, позже, когда уже было видно имя корабля и мечущиеся в неистовстве люди, он решил, что им нужна помощь? Помощь четырех безоружных, не знающих людей? Почему он бросил подругу, когда должен был что-то сделать, с чего он взял, что его шкура дороже?
Зачем вообще были организованы эти полеты? Не понятно.... То есть все понятно, это были большие деньги. Не могут же люди устоять перед искушением иметь большие деньги. Да и он, будь эти деньги его, счел бы идею везти людей на верную смерть в чужой, враждебный мир лучшей из всех идей, когда-либо приходивших человеку в голову. Но это не его деньги, и правильно, зачем деньги простому летчику, даже неженатому, хотя Эльвира не раз ему об этом говорила...
И всю ночь ему снилась Эльвира. Она стояла на горном утесе и протягивала ему зеленые цветы, говорила "Возьми их, это знак моей вечной любви". И он брал, и потом видел со стороны, как падает его тело, убитое мгновенно подействовавшим ядом. И как появлялись люди с носилками, обходили его, что-то кричали...
И, действительно, над ним что-то кричали. Он проснулся в тот момент, когда лазерный луч врезался в дерево за его спиной, вырезав в коре причудливый узор. Это был Даниил, а с другой стороны появился еще один человек, тоже из них.
Хоть бы они передрались между собой. Как сделать, чтобы они напали друг на друга?...
Он чувствовал, как в нем, застигнутом врагом врасплох, поднимается паника. Он вскочил, затравленно озираясь в поисках места, куда можно было бы исчезнуть быстро. Слева вниз уходил склон, поросший мелким, очень земным кустарником, спускавшийся к подножию скал. Он бросился вниз. Через секунду он уже не бежал, а падал, кусты вращались вокруг него. От сильного удара головой в глазах потемнело...

2. Первый контакт

- Хераста, ты опять уходишь наверх?
- Я ненадолго, просто там что-то происходит, я хочу знать.
- Помни, если они заразят тебя, мы очень навряд ли сможем тебе помочь.
- Но я же уже ходила. И ничего не случалось. Мизрен, смотри, твоя Лиана опять хватает меня за ноги...
Она бесшумно скользнула в Щель, только сверкнуло на чуть открывшемся солнце серебряное одеяние, да потом еще трепыхались некоторое время зеленые цветы, защищавшие вход.
Мудрый Тиун очень быстро понял, что мутанты не приближаются к зеленым цветам ближе, чем на метр, потому стало возможно иногда приоткрывать Щель.
Ее одежда сливалась с серебряными скалами, поэтому она могла не опасаться, что те, "Чужие", которых она наблюдала здесь уже несколько дней, заметят ее. "Чужие" появились на этот раз у кромки леса. Их было трое, они лихорадочно искали глазами что-то, потом, заметив, что не одни, набросились друг на друга.
В кустах, до которых было рукой подать, лежало что-то. Она все приценивалась к расстоянию: малейшая ошибка и "чужие" заметят ее. Серебряной змейкой метнулась она туда, и потом обратно, таща за собой тело раненого "чужого". Снова открылась Щель, она вошла внутрь.
- Зачем ты привела сюда "чужого"?
- Он ранен, он очнется и расскажет нам, кто они и зачем они здесь.
- Они агрессивны.
- Знаю. Но лучше так, чем когда они сами найдут нас и застанут здесь врасплох.
- Не доведет до добра эта твоя затея...
- Тебе не кажется, что мы слишком замкнулись в себе? Нельзя зарываться, но и вообще не общаться с миром тоже нельзя.
Взгляд Тиуна недоверчиво скользнул по телу "чужого". Он был поразительно похож на собратьев Тиуна. Но Тиун не доверял ему так, как он мог с легкостью доверять собратьям. Мало ли, что несет в себе этот "чужой"...
Перед глазами все еще метались цветные огни, за которыми ничего невозможно было различить определенно. Но в ушах звенеть перестало, вместо этого до его сознания стали доходить еле слышные шорохи, как будто куст, в который он упал, был жив и весь двигался. Потом возник голос. Голос женщины, то ли неуверенный, то ли просто очень тихий. Голос, не похожий на голос Эльвиры. И все равно, первое, что спросил, точнее простонал Влас, было "Эльвира ?
- Меня зовут Хераста...
- Где я? Кто ты?
- Я ХЕРАСТА. Ты находишься в пещерах Мархамматы. Я нашла тебя под кустом, без сознания. Ты расскажешь нам, кто ты и откуда. И зачем вы здесь.
Он еще не совсем ясно понимал, что ему говорили. Он понимал, что кто-то нашел его там, принес сюда. Что Эльвиры здесь нет и быть не может. Перед глазами теперь нарисовалась четкая картина: горящие факелы, прикрепленные к гладким серебристым стенам пещеры, женщина, склонившаяся над ним, в полумраке помещения было плохо видно ее лицо. Серебряный наряд ее сливался со стенами, казалось, она - часть стены. В пепельные волосы были вплетены зеленые цветы, только мелкие, сплошь обсыпавшие колючую ветку. Он потянулся к цветам, плохо осознавая, зачем. Просто это было единственное, что связывало все, что было до падения и сейчас.
- Не тронь их, они ядовитые.
- Почему? Ведь ты их носишь на голове...
- Надо знать, где их можно трогать, а где нет. Ты не знаешь... Он заметил, что на стене, которую частично загораживала женщина, тоже висели зеленые цветы.
- Ты что, не могла найти менее опасные украшения? Или у вас так принято?
- Они не опасные. Они ядовитые. Если знать, как с ними обращаться, они даже полезны. К тому ж, они отпугивают мутантов.
- Каких мутантов? Я не видел на этой планете ни одного живого существа... Мы ведь еще на этой планете?
- Ты и не должен их видеть. Они очень малы. Они развились в ходе ядерной войны и захватили поверхность. Если они проникают в организм, скорее всего уже не спастись...- Почему тогда мы не заразились? Если они повсюду.... Или....То, что случилось с пассажирами "Ио" это и есть?
- Нет. Они превращают человека в зомби, но не в зверя. То, что случилось с твоими сородичами... Я не знаю, что это, но оно не местное. Расскажи, кто вы и зачем сюда пришли? Он рассказал. Рассказал всю ту нелепую историю, в результате которой он очутился на этой планете. От начала и до конца. Он не боялся ни этой женщины, ни вообще этих людей. В них было что-то, что привлекало его. Он объяснил, что с пассажирами "Ио" что-то случилось, что оно заразно, и что среди них теперь его подруга.
Потом вошел человек, седой и тоже в серебряном, и женщина ушла с ним. Влас огляделся еще раз - пещера была почти идеальной круглой формы, как будто не природа, но люди вытесали ее внутри скалы. Потолок имел форму купола. По периметру пещеры, на стенах были развешаны факелы, освещавшие посещение мягким желтым светом. В одном месте, словно занавески, висели гроздья зеленых цветов, источавших слабый, но специфический запах. С другой стороны изящная арка уводила, по-видимому, в другие помещения. В пещере почти ничего не было. Несколько странных округлых предметов, симметрично расставленных вдоль стен, такого же серебряного цвета, большая ваза посередине, да он сам, лежащих на груде серебряного материала, мягкого и упругого на ощупь. В нескольких местах его ушибы были перевязаны кусками все того же материала. Местные жители не отличались богатой фантазией...
За аркой, насколько он видел, временами мелькали фигуры в серебряном. Пару раз в пещеру заглядывала любопытная детская мордашка, с черными волосами, как у Эльвиры.
В тишине и одиночестве хорошо было обдумать все, что произошло за этот день. В результате каких-то, неизвестных ему событий, "Ио" упал здесь, в лесах, оставив планете десяток пассажиров, больных неизвестной болезнью. Сегодня их стало одним больше. Этим людям требуется помощь, и знал бы он, какая.... На этой планете существует разумная жизнь. Гуманоиды, которые обошли человечество в развитии и пережили ядерную войну. В результате этой войны на поверхности вымерло все живое, осталась только горстка мархамматов, скрывшихся под землей, да некие мутировавшие бактерии, которые способны овладевать организмом гуманоидов и превращать их в зомби. На людей они, похоже, не действуют. Мархам-маты, видимо, не одни сутки наблюдали за людьми, и имеют о них некоторые сведения, в частности, женщина вовсе не удивилась, когда он упомянул пассажиров "Ио". Да, за сегодняшний день он узнал много информации, несомненно, полезной для науки. Но кто бы знал, где выход из этих пещер.
Да он еще и не совсем здоров. Ему разрешили здесь жить до полного выздоровления. Он был ранен легко, поэтому мог спокойно перемещаться по пещерам. В первый же день он познакомился с некоторыми из них, и был удивлен. Насколько вежливы и дружелюбны они были к пришельцу. Одна из них, ее звали Мизрен, была очень похожа на Эльвиру, только много красивее...
Пещер оказалось много - целое подземное государство. Каждая пещера была по-своему скромно обустроена. Жили и спали там, где придется, да любая пещера подходила для житья. Друг к другу относились необыкновенно дружелюбно. Политической структуры внутри общины мархамматов не было как таковой. Жили, как большая дружная семья. Денег тоже не было, откуда они брали пищу - непонятно. Разговаривали только с Власом, как будто друг друга могли понимать с полувзгляда. Это было странно, но он не решался задавать слишком прямые вопросы. Позже ему удалось выяснить, что одежду и вообще все предметы быта, включая пищу, добывали из скалы. Добра этого в пещерах было достаточно. Объяснить ему, из какой породы состоит это чудо природы, не смогли: на Земле такой нет.
Поразило и еще одно обстоятельство: даже когда он обошел все пещеры, он не нашел выхода. Как будто это было замкнутое пространство внутри скал, не соединенное с поверхностью. Когда они выходили наружу, а, главное, как сумели доставить его сюда??
Одна из пещер, круглая, с высоким сводом, называлась Фонтаном Мечтаний. Посреди пещеры из той же скальной породы был вытесан причудливой формы фонтан, из которого непрерывно била серебристая жидкость. Поначалу Влас думал, что это такое сказочное место, где сбываются все мечты. Но потом Хераста объяснила ему, что в этом месте хорошо сидеть одному и мечтать. Отсюда и название. В этой пещере, у фонтана он несколько раз встречался с Мизрен, здесь он и узнал от нее, что у нее уже есть жених и дочь. Да к тому же - они представители разных цивилизаций, разного происхождения и, вероятно, их организмы не смогут сосуществовать...
У этого же фонтана он совершил, как потом выяснилось, главную свою ошибку - разрешил Херасте попытаться вернуть души пассажиров "Ио". Она тогда вдруг поняла, что это могла быть за болезнь. Когда-то, еще до ядерной войны, они с Тиуном и еще некоторыми членами экспедиции, летали на те самые астероиды, где встретили весьма странный вид паразитов. Эти существа паразитировали не на организме, но на сознании. Передается эта болезнь через общение. Убивается... тогда они не знали как, но тут она вдруг решила, что и убивать этого паразита надо через общение с зараженным. Поскольку они, Мархамматы, сильнее людей, возможно, ей удастся преодолеть эту болезнь, к тому же, зараженных не так уж и много. И она ушла...
Он уже совсем поправился, но по-прежнему оставался жить у мархамматов. Они не были против, а его что-то держало, что-то еще не понятое. Не понятого, по сути, было много. Как, например, могут эти существа жить в абсолютном согласии, ведь их же немало, и все они разные. Почему на Земле невозможна эта утопия?
Почему они не общаются друг с другом? Как успевают они, ничего не делая и проводя время в сплошном удовольствии, создавать материальные предметы и продукты, которые еще добыть надо из скалы? Каков химический состав породы? И т.д., и т.д.
Уединившись у Фонтана Мечтаний, он подолгу пытался систематизировать в уме накопленный материал и сделать хоть какие-то выводы, но всякий раз приходил к одному и тому же - к подробному воспоминанию о первом разговоре с Мизрен. Это было у Фонтана Мечтаний, "вечером" - в то время суток, когда факелы гасили, пытаясь сымитировать естественное чередование светлого и темного времени суток. Он тогда сказал ей, что она очень похожа на Эльвиру. В этой фразе не было ничего, по его мнению, кроме констатации факта, но она отреагировала на нее странно - этот ответ он до сих пор еще не сумел осмыслить:
- Не пытайся себя обмануть, это не изменит течения жизни.
- Причем тут обман, я всего лишь сказал, что вы похожи?
- Он кроется в твоих глазах, в твоих мыслях... Вот, собственно, и все...
Найти ответ на те многие вопросы, над которыми он так часто думал, сводя все мысли к одному и тому же, ему так и не удалось. Всему приходит конец, пора было и ему собираться и возвращаться к людям. Хераста уже должна была справиться с неведомой болезнью, либо погибнуть. Люди на корабле, должно быть, уже давно ждали его и команду. Нужен был только толчок.
Он сидел в позе лотоса под гирляндой зеленых цветов в той, первой пещере, когда вошел Тиун. Этот человек, единственный в общине мог иметь влияние на всех, если это было необходимо. Он не был представителем власти, но он был представителем мудрости.
- Ты должен уйти, человек.
- Почему? Что я сделал здесь такого, за что меня надо изгонять?
- Ты хочешь взять чужое. Ты разбил сердце Мизрен и хочешь заполучить душу Херасты.
Уходи. Можешь взять отсюда все, что захочешь, только Херасты не тронь...
- Хорошо, я понял. - Да, это был тот самый толчок к уходу, к возвращению назад, к людям.
- Мне ничего не нужно. Я уйду сейчас. Только обещай мне, что если она захочет идти со мной, ты отпустишь ее.
- Это ее право - выбирать...
Этого следовало ждать раньше. Что его изгонят отсюда до того, как он сумеет все понять. И необязательно из-за женщины, просто по законам жизни.

Все решилось очень быстро, даже с некоторой поспешностью. Ему нечего было забирать отсюда, надо было только найти дверь и выйти. И дверь нашлась: открылась прямо перед его носом, в том месте, где висели зеленые цветы. Внутрь брызнул яркий свет неза-ходящего над Альфой-12 солнца. В пещеру ворвалась Хераста. Лицо ее было напуганным...
- Люди уходят! Они собрали вещи, и пошли к своему кораблю. Два часа назад.
- Я тоже ухожу. Я догоню их.
- Ты не можешь! Они назвали нас Врагами, а тебя - предателем. Они убьют тебя. Но мы можем опередить их. Попасть на Землю раньше. Или остаться здесь в городах.
- Я должен вернуться на Землю. Я должен вернуться на корабль и поговорить с ними.
- Ты не можешь вернуться на корабль. Они ненавидят тебя. Но в лесу остались наши корабли еще с доядерных времен. Они могут перемещаться в несколько секунд. На любое расстояние.
Стоит только правильно задать курс. Мы можем лететь на Землю прямо сейчас.
- Мы можем лететь на корабль прямо сейчас и опередить тех, кто считает меня врагом...
- Невозможно. Они связались с кораблем по рации. Те, на корабле предупреждены...
- Ладно. Летим на Землю.... Вот только что дальше?
Наверное, это была вторая по величине его ошибка. Надо было заставить ее остаться здесь. Она была бы в безопасности. Он бы дошел до корабля и развеял бы все недоразумения. Люди временно забыли бы о другой цивилизации. Маленький Саша вырос бы в тишине и покое. Война бы не началась...

3. Нужен Враг

Существует немало причин, по которым необходимо было начать эту, казалось бы лишенную смысла, войну. Во-первых, людям, стоящим во главе сложной структуры Земного государства, необходим был Враг. С тех пор, как были уничтожены государственные границы, и Земля стала единственным государством во Вселенной, эта потребность ощущалась все больше. Правительство искало все новые способы избавиться от этой потребности: придумывались мифические "враги народа", проводились массовые репрессии, велась непрерывная политическая борьба внутри государства Земли. Но та агрессивность, которая копилась внутри государства, никуда не девалась. Теперь, когда выяснилось, что мы во вселенной не единственны, открылась возможность выместить ее на чужой цивилизации.
Во-вторых - естественное, лежащее в основе всего живого желание обороняться от всего чужого, которое смогли преодолеть мархамматы, и не смогли мы. Так, животные, существующие стадами, стаями, кланами, дрались между собой, когда кланы встречались. Так древние племена людей стремились уничтожить друг друга. Так государственные деятели не раз делали попытки подчинить себе весь мир, стерев с лица земли вражеские государства. Отсюда проистек фашизм, течение, в свое время наделавшее немало шуму. Отсюда же - необходимость войны с мархамматами.
В-третьих, зависть. Человечество подобно маленькому ребенку, узнавшему, что он не единственный, и даже не первый для родителей и для людей вообще. Ясно было, что мархамматы опередили человечество в развитии, пережили ядерную войну и достигли мудрости и силы, недоступной человеку. Этого было достаточно, чтобы пожелать уничтожить их и стать первыми. Человек на протяжении долгого времени стремился открыть инопланетную цивилизацию, но в помыслах его цивилизация эта не должна была обойти человека во всем. Человек должен был быть первым, в крайнем случае, равным.
Были и другие, менее значимые причины. Так или иначе, война была объявлена и тянулась уже много лет. Это была первая в истории человечества межзвездная война. Она не была похожа на войны, шедшие здесь, на Земле. Просто иногда земные десанты высаживались на Альфе-12, пытались штурмовать Пещеры. Иногда мархамматы в ответ высаживались на Земле, совершали отдельные нападения. Всякие попытки наладить контакт с врагом считались преступлением. Власти Земли казнили чаще своих, чем врагов - это было легче. Пару раз вражеские корабли сталкивались в открытом космосе. В этих маленьких открытых сражения Земля чаще всего терпела поражение. Одной из самых крупных "побед" правительства, наряду с уничтожением нескольких вражеских десантов и открытием важных свойств зеленых цветов, было уничтожение первой и единственной межпланетной семьи - Власа, бывшего космонавта и Херасты, мархамматы. Их ребенок - немой мальчишка пятнадцати лет - сумел уйти.
Вовсю развивались разработки новых технологий. Два года назад был запатентован первый в мире аппарат для чтения мыслей. Эта тонкая машина, занимавшая отдельное помещение, с которой работала целая бригада ученых, могла улавливать отдельные сигналы мозга на определенном расстоянии. Дальнейшее развитие технологий в этом русле могло нейтрализовать одно из главных преимуществ мархамматов - природную способность читать мысли. Проходили тестирование первые корабли, способные мгновенно перемещаться на любые расстояния. Принимались идеи и предложения по уменьшению размеров ядерного оружия, для возможности переносить его на большие расстояния: Пещеры по-прежнему оставались недостижимой целью. Создавались "умные" компьютеры для управления сложными приборами. Высоко поднималась наука. Земля терпела поражение за поражением...
Странно, война шла уже не первое десятилетие, а Славка все также существовал в атмосфере абсолютной тишины и покоя. Все также на кухне трудилась мать, красивая даже сейчас, когда она не первой молодости, и к тому же мать двоих детей. Все также на улице перед домом работал киоск, в котором продавались в основном модные журналы, а за углом обитала мороженщица, с которой было приятно иногда пообщаться. Иногда домой приходил отец, суровый штабной, и приносил свежие новости с фронта и из центра. Новости эти не отличались разнообразием: "земные войска терпят поражение в битве близ Юпитера", "Земля терпит поражение на границе солнечной системы", "Земля терпит поражение..." Славке было скучно. Он был уже не маленьким, он мог бы принять участие в военных действиях. Мог бы прекратить череду поражений земных войск. Мог бы... Он много чего мог в мечтах. Но в реальности все было скучно и прозаично: мать в армию не пускает, отец штабной, а, следовательно, ему простительно житье в тылу и ничегонеделание.
Славка заканчивал Обязательную Высшую Школу, интересовался передовыми технологиями. Обладал излишней мечтательностью и честолюбием. Обижался, когда его недооценивали, рвался в бой. Во время учебы защищал всех и каждого, приравнивая обидчика к той вражеской силе, которую ему просто необходимо было уничтожить для нормального развития. Да, желание кого-то противопоставить себе и непременно победить было естественной потребностью Славки, такой же, как потребность в еде и сне. Потому в Школе Славка слыл буяном и задирой, с ним боялись связываться.
Славка предпринимал несколько попыток бежать в армию против воли родителей, но все они окончились неудачей: мать с легкостью разгадывала его мысли и пресекала попытки бегства на корню. Это злило его, однажды он чуть не пошел в органы с заявлением, что его мать мархаммата, потому что читает мысли. Но не сделал этого: совесть остановила.
Собственно, совесть тоже была его потенциальным врагом, он тщательно с ней боролся, но на этом фронте его старания никак не увенчивались успехом. Какие бы технологии не придумывал Славка для того, чтобы задавить в себе голос совести, голос этот только звучал громче. Это обстоятельство было недопустимым, поэтому Славка всячески ухищрялся и скрывал его, и все же некоторые знали о его слабом месте. К их числу принадлежала его мать. В тот же день Славка с самого утра чувствовал головную боль и непривычную неловкость от всего, что он делал. Вчера он совершенно случайно подрался со старостой группы, в результате чего тот лег в больницу с ушибами. Славка честно рассказал обо всем матери, и торговке мороженым, которые были его единственными друзьями, жаловался на угрызения совести. Но сегодня совесть, видать, возобновила свою атаку, и он все утро просуществовал не в своей тарелке. Ближе к полудню он вышел на балкон посмотреть, как малышня играет в футбол. Катюха была там же, она слыла знатным футболистом и лучшим вратарем двора. Мимо нее, как говорили, не прошел ни один мяч. Славка пристроился на перилах, и смотрел на бегающие по полю фигурки сверху вниз. Как же все это выглядело скучно и мирно. А где-то там идут звездные войны, люди гибнут, совершают героические поступки, получают награды. Он оставался единственным парнем во дворе, и это тяготило, несмотря на то, что где-то в других дворах точно так же оставались его одно-группники, ребята с младших курсов, деятели науки и искусства.
Он сидел на перилах балкона, солнце золотило его макушку. От этого ему было жарко.
Он смотрел на поле и думал о звездном холоде и каменных лицах неземных людей. Он живо представлял, как эти лица с достоинством и превосходством смотрят на экраны приборов, прицеливаясь в громоздкие земные корабли. Или выискивают безопасное место посадки, перебрасываясь друг с другом легкомысленными, отвлеченными мыслями. Для них это все игрушки, а для нас - война... Яркая вспышка на Солнце, обжегшая его макушку, заставила его вернуться к реальности. Дети гоняли мяч, и все никак не могли забить Катюхе гол. Отец, никак не ожидаемый сегодня, спешными шагами шел в сторону дома. Позади него плелся худощавый подросток с огромным чемоданом.
В прихожей засуетились. Славка спиной ощущал значимость момента. Может, они поняли, что он не домашний мальчик, и отпустят его туда, где сила, где враг, где самоутверждение? Шаги отца простучали на кухню. Славка, притягиваемый аурой значимости, которая исходила оттуда, тоже пошел в сторону кухни, но не дошел, остановленный истошным воплем матери...
-ВЛАС!!!
- Ты знала этого человека? Прости, я не должен был говорить тебе этого. Но... в мире происходит что-то непонятное. Мирных убивают чаще и с большим удовольствием, чем военных... Я хотел сказать тебе ...Эльвира, ты должна отпустить сына... Эльвира?!
- Я не должна была отпускать Власа. Я должна была знать, что так будет! Нет, мой ребенок никуда не уйдет, я никому не отдам его! Слышишь?!!
- Эльвира! Твой ребенок с большей вероятностью погибнет здесь, чем там. Возможно, только он сумеет убедить власти в необходимости мира. Нас, взрослых, уже никто не слушает. Мы лживы до мозга костей. А он наивен, он открыт, ему нельзя не верить. Нам нужны такие дети.... Я обещаю тебе, нашему сыну ничего не грозит.
- Я не отпущу его. Он уйдет только через мой труп!
Славка с замирающим сердцем вошел в кухню. Мать рыдала, распустив по столу красивые черные волосы. Отец стоял над ней, лицо его изображала задумчивость и боль.
- Мама! Отпусти меня. Я взрослый, мама. Я сам смогу за себя постоять. Это будет лучше, чем если я буду здесь убивать мирных.
- Ты никогда не будешь никого убивать. Влас за всю свою жизнь не убил ни одного человека. И ты не убьешь.
- Мама, я мужчина, я должен убивать! Тем более сейчас...
- Нет, есть вещи, на которые требуется куда больше силы, чем на совершение убийства. Ими должен заниматься настоящий мужчина...
- Эльвира, я и прошу отпустить сына не на войну, но на поиски мира. Эта война уже дошла до той стадии, когда все понимают, что пора прекратить ее, но никто не решается этого сделать. Нужен человек, который не побоится озвучить общие мысли. Этот человек -нага сын, Вячеслав, тебе нужен враг? Этот враг - Война...
- Нет, мой сын никуда не уйдет. Там он не сможет сделать ничего. Он - пешка, а они все - короли.
- И пешка порой значит больше, чем десяток королей...
- Я сказала свое слово - мать подняла голову со стола. Глаза ее были мокрыми от слез - он не уйдет.
Славка опустил голову. Он знал, что такое упрямство матери. Это то, чего не одолеет никто в целом свете. Это то, с чем лучше смириться и ждать нового повода, когда она сама все поймет. Он спросил у нее разрешения сбегать до мороженщицы, натянул ботинки и выскочил во двор. Пахнуло солнцем и пылью.
Мороженщицы на углу не было, вместо нее стоял мужик и торговал пирожками. Славка с минуту растерянно смотрел на мужика, на его лоток, новенький, источающий запах теплого печеного.
- А где мороженое? - вопрос был по-детски наивен и прозвучал обиженно.
- Татьяна приболела. Мороженого не будет. А то ишь - военные времена, а им мороженое подавай!
Славка ничего не сказал в ответ. Только пожал плечами. Странная пустота переполняла его всего. Мороженщицы нет. Путь на войну закрыт раз и навсегда. Отец пришел в неурочное время и принес недобрую весть. Какую? Он не знал, но что-то связанное с этим человеком - Власом.
Проходя через двор, где по-прежнему гоняли мяч, он вспомнил странного, худощавого подростка, который появился здесь днем. Куда он мог идти? Зачем? Почему лицо его показалось Славке зловещим? Надо заскочить к тете Ренате - после его отца она знает больше всех. Эта пожилая женщина отличалась удивительной энергичностью и пронырливостью. Если отцу все подносили на блюдечке, то она все добывала сама, непостижимым образом проникая всюду, куда ей было надо. Поднявшись на пятый этаж, он еще постоял, раздумывая над тем, нужно ли ему знать эти новости, или лучше оставаться в сладком неведении. Потом медленно, все еще сомневаясь, нажал кнопку звонка.
Рената была одета в цветастый халат, из кухни пахло пирогами. Все это было настолько не похоже на войну, что тоска по неведомому звездному фронту охватила его еще сильнее.
- Рената, ты не знаешь, что сегодня случилось?
- Знаю, - она вздохнула. - Наш мир непоправимо катится вниз. Я буду не удивлена, если Мархамматы захватят нас и уничтожат. Всех до единого.
- Но что случилось?
- Они расправились с семьей моего брата. А ведь жена его, даром, что мархаммата, немало для вас, людей, сделала. Не будь ее, тебя бы не было. А твоя мать лежала бы растерзанная в чужом лесу на чужой планете. А дело в чем? Дело в том, что им показатели нужны: вот, они убили мархаммату и ее мужа, это у них все равно, что победа. Плевать, что мирные. Плевать, что там терпим поражение за поражением, главное, здесь "победили". Они ведь убить нас всех хотят. Всю землю, всех людей. Не Мархамматы нам враги, мы сами себе злейшие враги!..
Да, представь себе, Славка, что кто-то сказал вслух, что твоя мать умеет читать мысли. Ладно, это еще ничего, но сказали это при людях, которые имеют связи со штабом. А те приняли все всерьез, и без разбирательств пустили твоей матери пулю в лоб. И, заодно, твоему отцу, чтобы не мстил - уж слишком много ему, вхожему в штаб, известно. И ты, Славка, остаешься один в целом свете, не мар-хаммат - уж они-то своих знают, да еще и отец твой был штабным -то есть, вполне осязаемым врагом. И не человек, потому, что мать твоя вроде как читала мысли, а это уже и не проверить. Да, кроме того, люди будут стремиться и тебя добить, как стремятся добить этого вот жалкого немого Сашу, который сейчас сидит у Ренаты в кухне и автоматически поглощает пирожки...
Славка прошел в кухню, и некоторое время наблюдал за щуплым подростком, внутрь которого проваливалось все это, напеченное Ренатой с утра, и представлял себя на его месте. Да, прав был отец, который сегодня днем сказал, что не мархамматы должны быть теперь нашим врагом. Но война, которая уже перешла границу допустимого. Да, Вячеслав, тебе нужен был враг? Война - твой враг!
- Ты Саша? - мальчишка вздрогнул, потом в голове Славки сформировалась четкая мысль:
- Не говори, думай. Мы отлично сможем общаться мыслями. Так безопаснее.
- Ты хочешь сказать, что я тоже умею читать мысли?
- Нет, я умею их сообщать тебе. Но это не суть.
- Слушай, мы ведь с тобой вдвоем многое можем, давай пойдем и убьем эту войну, которая сделала тебя сиротой!
- Никого не надо убивать. Надо помочь им понять, что они - две единственные цивилизации во Вселенной - должны жить в мире. Пойдем, научим их понимать.
- Решено, пойдем.
Славка вдруг почувствовал, что-то, чего ему не хватало днем для того, чтобы уйти из-под материнского крыла бить врага - понимание того, кто именно его враг - пришло к нему сейчас, с этим слабым немым подростком, с этим получеловеком Сашей, с которым они вместе должны найти и обезвредить своего бестелесного врага. Теперь ни материнское упрямство, ни строгость отца - ничто не остановит его на его пути, ибо он уверен, что путь этот истин...

4. В омут с головой

- Я сумел договориться с Космодромом. Они дадут нам корабль для научных целей. Правда, курс пролегает в стороне от Альфы-12, но так только мы нарушим связь с Землей...
- Нет, не пойдет. Слишком все сложно. Я не думаю, что они такие дураки, что мы сможем запросто оторваться от них. И потом, ты забыл? Я же в розыске!..
- Зато я - ИХ. Поэтому проблем быть не должно...
- Ты слишком наивен. Они скорее пожертвуют своим, чем выпустят меня в открытый космос! Нет, надо искать другой путь...
- Какой? Строить корабль самим? Но ты же сам говорил, нам нельзя терять время! Что ты предлагаешь?!
- Я примерно знаю область, где 17 лет назад приземлились мать с отцом. Корабль должен был остаться там. Он прочный, никакие природные условия не могли разрушить корабль, переживший ядерную войну. А во мне живет материнская память. Я могу вспомнить, как им управлять.
- По-твоему, это менее сложно, чем легальный путь через Космодром?
- Может, и сложнее, зато безопаснее...
- Ладно, пусть будет по-твоему...
Двое вышли из-за угла и спешным шагом направились через открытое пространство двора. Сборы были почти завершены. Оставались только разборки с родственниками, что не было проблемой, а потом - хватай пожитки и беги. В Высшей Школе наступала пора экспедиций, что было на руку Славке. Несмотря на то, что он собирал вещи под бдительным присмотром матери, она ни разу не усомнилась в том, что он едет со Школой. Сашу удалось выдать за одно-группника, который имел отсрочку от армии в силу своего здоровья: он был недоразвит физически и не мог говорить. Все шло как нельзя лучше, у дверей Славкиной квартиры Саша еще раз напомнил ему о времени и месте встречи - самых обычных и не вызывающих подозрений вещах. На этом они разошлись...
Комната Славки в эти последние дни напоминала собой образцовую свалку. Отовсюду были извлечены вещи, тщательно отбиралось все, что могло потребоваться Славке в экспедиции, тщательно пряталось все, что может потребоваться на фронте. Постоянно что-то терялось, потом находилось, потом опять терялось. Теперь же окончательно собранные чемоданы выносились в прихожую, мать убирала оставшиеся вещи. Завтра - Славка не мог поверить, что назначенный час так близок - завтра он, наконец, совершит преступление против матери - бежит с Сашей. Перспектива лежащих перед ним приключений возбуждала - Славка все ходил по квартире, волновался, всю ночь не спал. С утра пораньше заявил матери, что на месте надо бы быть пораньше и выскочил из дому. Сегодня, думал Славка, сейчас, а не когда-то он стал взрослым.
Воздух был влажен, как будто тоже волновался перед предстоящим событием, тайну которого он должен был свято хранить от матери. Двор был пуст, только какой-то парнишка Катюхиного возраста скучал и ежился, прислонившись к водостоку. Он проводил недоверчивым взглядом Славку, и тому показалось, что взгляд этот прочел все его мысли. Что-то больно кольнуло внутри Славки: все могло сорваться, сейчас, когда момент был так близок.
Сашка ждал его за углом. Его темный силуэт был очень узнаваем в предрассветном освещении. Просыпался пасмурный день. Двое скользнули в подворотню, тенью пересекали спящие дворы. Когда дома начали редеть, Славка прощально оглянулся назад и увидел город, город на ладони осеннего тумана. Тоска по дому, который он еще не успел покинуть, зашевелилась в нем, но он подавил ее.
В лесу было промозгло и тяжело идти. Славка удивлялся тому, с какой выносливостью и спокойствием нес Саша свой тяжелый чемодан... Пару раз Славка отставал и чуть не терялся среди одинаковых лысых деревьев. Под ногами чавкало. Славка успел десять раз усомниться в правильности своих мыслей, в реализуемости идеи. Но Саша твердо шел вперед, и Славка трусил за ним. Начал накрапывать дождик.
- Послушай, ты уверен, что знаешь дорогу? Мне кажется, мы заблудились...
- Не говори, вспугнешь лес. Память матери поможет мне найти корабль. Корабль большой, мы не пройдем мимо.
- Мне кажется, мы уже проходили мимо этого пня. Он запоминающейся формы. Лес водит нас за нос, а я устал.
- Лес не водит нас за нос. Мы идем не прямо, но с каждым новым витком приближаемся к цели. В лесу трудно ходить прямо.
Саша откинул со лба влажные волосы. Как чертовски тоскливо все это. Он не знал, сколько еще времени они шли, когда впереди забрезжил просвет. Ярко-белое, осеннее небо ударило в глаза, на его фоне вставала поросшая лишаем и грибами громада корабля.
- Кажется, мы его вовек не отчистим! Какого черта вся эта растительность завелась на металле?
- Это универсальный материал, из него можно получить почти все. Сейчас он служит им пищей. Но нам не обязательно расчищать его целиком. Главное, найти вход.
- Но он тогда не сможет взлететь! И...ты думаешь, что проеденный корабль еще пригоден для полета?
- Он не проеден. Этот материал регенерирует практически моментально. К тому же, ему не надо взлетать. Это вашим кораблям требуется развить околосветовую скорость для того, чтобы выйти из нашей пространственно-временной системы и вернуться в заданной точке. Корабли мархамматов отличаются тем, что им, во-первых, требуется минимум энергии, во-вторых, эта энергия предоставляется уже на старте...
Николай вышел из дома и огляделся. Лес был тоскливо-прозрачным, никому не нужным. Еще столетие назад можно, даже не сложно было отыскать людей, которые уходили в лес просто по состоянию души. Теперь же вся душа человеческая переключилась на металл, на безвоздушное, холодное пространство Вселенной. Лес вымирал, особенно теперь, осенью, когда облетели последние листья. Лес вырубали, потому, что дерево по-прежнему является неплохим материалом и топливом. Лес вырубали, потому, что нужны были земли под новые полигоны, взлетные полосы, станции... там, внизу, под горой, на которой сокрытый от людских глаз стоял домик Николая, где раньше красовались стройные и гордые сосны, теперь был возведен мрачный Полигон Смерти, который хорошо просматривался с вершины в ясную безветренную погоду. Там, за колючей проволокой, укрываясь официальными штампами и законами, казнили ни в чем не повинных людей и гуманоидов. Там некоторое время назад в такой день, когда Полигон Смерти был виден в деталях, была казнена та женщина, которая почти два десятка лет назад вышла со своим мужчиной из леса прямо к домику Николая. Здесь они переоделись в человеческую одежду, оставив на память старику два странных, серебряных балахона, непонятно, из чего сшитых.
Вдали, за Полигоном, возвышалась коническая вершина чего-то, которое выросло там за несколько дней до пришествия женщины. Оно напоминало не то огромное иссохшее дерево, не то космический корабль неизвестной модели. Николай не однажды думал сходить туда, но все медлил, каким-то неземным холодом веяло от этого места.
К тому же, мешал Полигон, появившийся там через год после конического объекта. Если люди на Полигоне заметят его, он будет казнен, невзирая на то, что ему и так немного осталось.
В свое время Николай был одним из самых активных участников сопротивления техническому прогрессу, после введения электронной системы документов, ушел в леса и так и не был найден правительством. Одно время за его голову обещали большие награды. Потом плюнули и закрыли дело. Он некоторое время поддерживал связи с прочими участниками сопротивления. Кто-то погиб. Кто-то смирился с необратимостью процесса. Кто-то был насильно смирен.... Все пропали.
Николай соорудил себе домик на небольшой возвышенности, с которой можно было видеть кромку леса, то есть практически все подступы к убежищу. Тогда была необходима такая стратегическая предусмотрительность. Он вырастил подле дома небольшой огород, с которого и кормился. Иногда бродил по лесу и собирал грибы. Изредка охотился. Сегодня его выманила из дома странная напряженность влажного воздуха, слышалось даже легкое гудение, как от проводов с высоким напряжением. Он вышел из дома и оглядел с тоской умирающий лес. И в этот момент напряжение разразилось вдалеке прозвучавшим мгновенным раскатом грома и коническая вершина дождем осыпалась в глубь леса. Николай перекрестился и осел на землю.
Дьявол, воистину дьявол - подумал он...
Внизу в этот миг особенно ясно, несмотря на дождливость, проступили очертания Полигона Смерти. Холодные, мертвые здания, крики ворон, обреченные лица смертников. Пора. Пора идти и умирать. Николай поднялся и широким решительным шагом вошел в дом. Отыскал серебряный балахон женщины, нацепил на свое щуплое старческое тело и вышел в лес.
Несколько часов спустя у колючей проволоки, определяющей границу Полигона, был схвачен полоумный старик в одежде мар-хаммата...
Эльвира в изящном вечернем платьице вышла из дома и направилась в сторону клуба. Впервые за все время с момента последнего пришествия мужа она осмелилась пойти туда. На ней теперь тоже лежала эта тень, тень смертницы, которая некогда имела связь с Власом, сообщником коварной Мархамматы и возмутителем спокойствия. Она плакала над его смертью, ее муж был свидетелем этого. Что более красочно докажет ее виновность? Но сегодня от нее ушел сын, и она чуяла материнским чутьем, что ушел он неспроста, ушел туда, куда рвалось его сердце уже давно. И она не могла, не имела права остановить его на этот раз. Так что, будь, что будет. И она шла в клуб, аккуратная и красивая, шла затем, чтобы.... Да она и сама не знала, зачем...
Клуб Светских Женщин был основан некими любительницами посплетничать. Это было изысканное заведение, где всегда вкусно кормили заморскими деликатесами и новостями про известных людей. В это заведение вхожи были только женщины с безупречной репутацией. Если что-то ложилось тенью на их прошлое, настоящее, будущее, их жестоко изгоняли отсюда, вплоть до отправки на Полигон Смерти. Эльвиру это место прельщало тем, что здесь всегда можно было расслабиться, забыть о том, что где-то идет война, о том, что твоя бывшая любовь сама ставит под угрозу свою жизнь, что сын хочет в армию, а муж месяцами пропадает в штабе. Забыть обо всем. Да, за этим она и сегодня шла сюда, потому, что теперь она точно знала, что мечта ее сына сбылась - она еще не знала как, но сбылась. Теперь она одна в целом свете, и ей, честно говоря, все равно, что скажут ей сегодня в Клубе, главное, чтоб что-нибудь сказали...
Дождь противно накрапывал, оседая мелким бисером на ее прическе. Она чувствовала себя не в своей тарелке в этом обличьи молодой светской женщины, с этой невкусной помадой на губах, в этом ярком платье, которое она так любила в молодости. Она чувствовала себя неприятно выделяющейся из серого военно-осеннего вида города. Она переступила порог клуба и сразу несколько подруг бросились к ней с приветствиями.
- Сколько зим! Ты где была. У нас тут такое слышали!..
- Эльвира, солнышко, твой муж на днях заходил, тебя искал, говорит, что дома тебе быть нельзя...
- Здравствуй, как сын?
- Ушел. Говорил, в экспедицию, но нутром чую - на войну ушел...
- Эльвира склонила красивую головку, печаль явно проступила на ее лице. - Мужчины - они что дети - отпустишь, не вернутся...
- Ой, да ладно тебе, успокойся, мы что, лучше? - подруга ярко улыбнулась, и Эльвира вдруг подумала, что черт с ним - с тем, что снаружи, с войной этой, с мужем, с сыном, с Власом - со всем! Черт с ним. Она сделала усилие и с головой погрузилась в эту атмосферу женственности, праздничности, изящества - как будто и не было никакой войны, и через час уже трещала о чем-то с подругами, и на следующее утро уже не помнила, о чем...
Даниил нервно прошелся по помещению, обернулся к собеседнику:
- Вы понимаете, чем это может грозить?! Да, человечество давно работает над этим, но это не выход. Это выход, только если другого не будет! А мы еще пока не сдаемся. У нас еще все впереди. Я не могу позволить Вам использовать это!
- Все совершенно так, как Вы говорите. Но я все рассчитал. Это не принесет никакого вреда Земле. И это простейший способ решить все.
- Оружие не решает ничего. Вы со своей бомбой уничтожите весь их народ. Нет, конечно же, это выход, уничтожить проблемный элемент, и успокоиться. Но не лучше ли попытаться решить проблему?
- Как Вы собираетесь ее решать? Ждать, пока Мархамматы уничтожат нас? Я не намерен. В конце концов, Вы не единственный в штабе. Я найду путь в обход Вас.
- Вы мне угрожаете? Что Вы хотите получить с этого? Патент на изобретение? Мировое имя? Премию? Деньги? Я дам Вам все, но не позволю применять это оружие!
- Если я получу патент на изобретение и имя, его применят без Вас. Люди жаждут расправы. Единственное, что их останавливало - это то, что корабль не в силах перенести тяжелую и громоздкую бомбу. Но теперь, как Вы можете видеть, она легка и компактна. Вы дадите мне известность - и все остальное толпа сделает за Вас. У Вас просто нет выхода.
- Вы подлец - Даниил устало опустился в кресло. Вы не думаете, на что идете ради личной выгоды. Что ж, будь что будет...
Славка огляделся. Пейзаж радовал глаз своей мягкостью и гармоничностью. Впереди, насколько можно было видеть, как на ладони стлался бескрайний лес, только совсем на горизонте, сверкая безупречным серебром, вставали скалы, у подножия окутанные голубоватым дымком. Громада корабля теперь тоже безупречно серебряная, возвышалась в двух шагах за спиной. Чуть дальше позади лес мягко переходил в иоле, усеянное весенним зеленым. Над головой светило чистое, низкое солнце. Под ногами лежала рыжеватая рыхлая почва незнакомой планеты.
- Пойдем, Вячеслав, нам нельзя терять время. Если мы хотим, чтобы война закончилась до того, как в дело пойдет ядерная бомба... Нам нужно в те горы - Саша махнул рукой, указывая на горизонт, где курился голубой дымок, - путь трудный, кроме того, надо быть предельно осторожными - здесь повсюду военные лагеря. И потом, мы еще не знаем, насколько они смогут нам помочь. Возможно, нам вдвоем придется говорить с людьми. Тебе придется...
Славка обернулся и молча подхватил рюкзак. Саша был прав: им надо было спешить. У них не было четкого плана, на что они могли рассчитывать, было слишком условным и посредственным. Лес был не чета земному: сухая, твердая земля под ногами, широко стоящие гладкие деревья. Местами попадались какие-то мхи, реже - кустарники. В небе светило безупречное солнце. Шлось легко.
Один раз внимание Славки привлек колючий кустарник с сочными зелеными цветами.
- Я видел такие у мамы на фотографии. Они были для нее каким-то символом...
- Эти цветы - первое, на что обращает внимание земной человек, оказавшийся на этой планете. Это единственное растение, которое в ходе ядерной войны не претерпело аномальных мутаций и осталось собой. Это символ вечности.
Славка потянулся к цветку, так, как много лет назад потянулся к ним Влас, когда услышал первое предупреждение. Они ядовитые... Славка отдернул руку, как будто что-то вдруг стукнуло ему в голову, и обернулся на Сашу.
- Ты не можешь прикоснуться к вечности. Тебе не хватает мудрости, чтобы прикоснуться к вечности.
- Скажи, ты все это сейчас сочинил? Или ты что-то знаешь?
- Это невозможно знать, это нужно понимать. Эти цветы обладают силой вечности и нужно иметь большое знание и спокойствие, чтобы не погибнуть от этой силы. Люди в своих исследованиях почти дошли до этого. Многое на этой планете имеет не физическую природу. Людям необходимо понять это, чтобы победить. Победить, в первую очередь, самих себя. Один человек понял это и был убит за знание.
Славка молча смотрел на Сашу. Тот улыбался. Славка подумал, что его просто-напросто разыгрывают...
- Пойдем. Нам нельзя терять время...
Хрустела под ногами земля. Проплывали мимо деревья. Шаг за шагом двое приближались. К чему?

5. Не имеете права!

В Пещерах царила та идиллия, которая не нарушалась с момента окончания Ядерной войны. Порода, составляющая основу скал, гарантировала непроникновение землян внутрь. Если не обладать многолетним опытом, коим обладали Мархамматы, единственное, что могло разрушить структуру этой породы - атомная бомба. Несмотря на достижения последних лет, земляне не смогли создать корабль, способный перенести на борту громоздкую установку. Потому в Пещерах были абсолютно спокойны за свое будущее. Единственное, что заставляло мархамматов покидать пещеру и идти воевать - необходимость дать людям, единственному разумному народу извне, понять, что они встали на ложный путь. Хотя Тиун уже не раз сравнивал упорство людей с монолитной скалой: единственное, что может нарушить его - взрыв атомной бомбы, то, что заставило мархамматов прекратить воевать. Не одной бомбы -стольких, сколько смогут показать весь масштаб катастрофы...
И тем не менее, уходили единицы, прочие жили так, как жили до появления людей , как будут жить после их ухода. Также добывали из скальной породы самые бытовые вещи. Так же общались. Так же бродили по пещерам, углубившись в размышления, которые скрывали от своих сородичей. Даже лица были почти все те же: смерть редко захаживала в эти края. Лиана в тот день сидела у Фонтана Мечтаний и созерцала бьющую из серебристой скалы серебряную струйку. Ее блестящие черные волосы, освещенные серебряными бликами, казались металлическими. Она думала о том далеком мире, куда в числе немногих ушел ее младший брат. Что-то манило ее туда, днем и ночью, и что-то останавливало. Что? То, что там шла война? Мать? Что-то...
Услышав легкий шорох чьих-то одеяний, она поднялась и скользнула в боковой проход.
Узкий коридор вел ее по кругу к пещере, в которой безвылазно видел древний как мир Тиун, один из немногих видевших другую жизнь - жизнь до ядерной войны. Лиана скользнула мимо него как бы незамеченная и, как бы незамеченная, вышла в первую пещеру, где, не увядая, сочные зеленые цветы украшали Щель. Она подошла к ним и, приложившись ухом к холодной скале, стала слушать тот мир.
...Не доходя нескольких сотен метров до пещер, лагерем стояли люди. Они уже отчаялись добраться до пещер и теперь просто наслаждалась живописным ландшафтом. Солнце играло на серебряной скальной стене, создавая причудливые оттенки. Все было так же, как всегда, когда Лиана оставалась здесь в одиночестве слушать голос того мира...
Она отняла ухо от стены. Ничего нового. Казалось, тот мир и все, что его населяет, сумели остановить для себя время. Однообразие происходящего за пределами ее видимости поднимало внутри нее чувство, которое никогда не приходило ни к кому из ее сородичей - чувство, что все, что там, готовится разразиться страшной бурей, и что буря эта, может статься, затронет даже их мир - мир вечности, мир наслаждения прекрасным, мир неуязвимый и никого не уязвляющий.
Вошел отец. Недоверчиво глянул на дочь, потом на Щель.
- Ты хочешь идти туда?
- Нет, но они хотят попасть сюда. И они наверняка уже знают, как это сделать. Нам надо быть готовыми к тому, что они скоро придут.
- Ты боишься их? Наши люди годами живут в их окружении и не боятся. Почему ты боишься их?
- Это не страх. Это другое чувство. Я не раз слушала то, что происходит там. И я знаю, что происходит - предгрозовое затишье.
- Они ничего не могут нам сделать.
- Да, но наша задача - чтоб они ничего не сделали с собой...
Отар покачал головой. Ему казалось, что что-то связывает его дочь с тем миром, связывает крепко с того момента, как первый человек появился в Пещерах. И с каждым годом эта связь растет. Настанет день, и она окончательно оторвется от родного гнезда. И он так не хотел, чтобы этот день настал сегодня...
Лиана упорно смотрела на него, как будто хотела что-то услышать. Что? То, что он отпускает ее в тот мир? Нет, ей пока рано. Там действительно скоро разразится гроза. Потому, что не может так продолжаться вечно. Должна разразиться гроза, и следом должно наступить прояснение: люди должны обнаружить свою ошибку.
- Не смотри на меня. Ты не можешь уйти. Ты нужна здесь.
- Ты не имеешь права держать меня. Но я остаюсь, ты видишь, я не иду туда...
Она поднялась и вышла. Он постоял немного, и тоже вышел. Да, она была права: надо готовиться к грозе...
Было около полудня, когда Славка с Сашей увидели впереди шевеление.
- Они! - Славка радостно замахал руками, показывая на лагерь, но Саша резко одернул его.
- Не они. Это люди, мы должны обходить их. Если они нас заметят, все наши планы пойдут прахом. И не ори. Так тебя на Земле услышат.
Славка сразу поник и перестал жестикулировать. Это было далеко не первый раз, когда Саша одергивал его таким образом. К тому же, он порядком устал, давно не ел ничего человеческого, а теперь еще и в обход идти. Ему показалась глупой его задумка изначально: ну как, скажите, два неполноценных подростка могут остановить такое естественное явление, как война? Его уже не тянуло на подвиги, он хотел вернуться домой, к интересному и понятному делу, к науке, к учебе. Он хотел быть реально полезным обществу, а не фантазером, решившим, что в его руках судьбы мира. Даже если они и спросят помощи у мархамматов, даже если те им и помогут что дальше? Разве плохо он знает людей? Если и пытаться что-нибудь сделать, так это сейчас возвращаться на Землю и идти прямиком к земному начальству. Да и то - уж слишком велики расстояния, чтобы и начальство сумело сейчас все остановить.
- НЕТ, Саша. Нам не имеет смысла идти в Пещеры. Если нас туда и пустят, вряд ли они сумеют помочь нам. Они не смогут найти общий язык с человечеством. Нам надо идти в лагерь и говорить с людьми.
- Даже если ты и уговоришь людей в лагере улететь обратно - что с того? Даже если на этой планете не останется ни одного человека... Ты не остановишь тот дух, который заставляет их бросать все и лететь на чужую планету штурмовать никому не нужные пещеры. Мы идем к мархамматам, чтобы узнать, имеет ли наш замысел какой-нибудь смысл, или же стоит предоставить все естественному ходу вещей...
- Тогда и я тебе скажу: не имеет. Потому, что человек такая натура - словом его не уговоришь. Его нужно мордой ткнуть в дерьмо, которое он сделал, чтобы он понял, что это дерьмо!
- Не всегда. Нужно понять причину, а она кроется не только в людях. Что-то должно быть и в мархамматах, что заставило людей подняться против них. Только поняв причину можно воздействовать на следствия.
Славка присел на островок мха. Бред. Все сущий бред. Он сейчас отчетливо видел себя со стороны: мальчишка, которому не хватает приключений. И Саша такой же, только привык смотреть вглубь. Они очень хорошо поняли друг друга. Скучно жилось там -нет проблем - и они уже здесь. Разве не за этим они прошли сюда? Разве не затем, что земная жизнь им наскучила? Они ведь даже не знают, как и что они собираются делать. У них была цель: дойти до пещер, посмотреть, что там, а потом? А потом им, видимо, должны были все поднести на ложечке представители вражеского народа...
В лагере, лежащем перед ними, оживились. Несколько человек отделились от общей массы и направились в их сторону.
- Пойдем отсюда, пока нас не заметили...
- Поздно. Они идут за нами...
Вот они подошли настолько, что стали видны их лица. Самые заурядные лица...

"Домиком лесника" называли это ветхое строение на склоне холма, из которого - единственного на всей планете в ясную погоду хорошо просматривался Полигон Смерти. Если не знать, где он, можно зачастую дойти до самой его границы и не заметить ничего, нарушающего лесной пейзаж. Сюда, к домику, вышел Славка, все еще под впечатлением того, что только что произошло. Те люди привели его и Сашу в это мрачное железобетонное место почти сразу после того, как они встретились. Они не желали ничего слушать. У них были данные о беглом получеловеке и приказ найти и уничтожить. Они нашли и собираются уничтожить... Славка бросился было с кулаками на этих людей, с криком, что они не имеют права бить невиновного, но его повязали и нравоучительным тоном сообщили, что лучше бы он сваливал отсюда, пока его отец не узнал, с кем он якшается. И что именно из-за высокого поста отца его не будут тоже убивать, но отпустят, и чтобы его здесь не видели. Он упирался, говорил, мол, пускай и его убьют за компанию. Отец его все поймет...
- Иди, глупый. Если ты еще не потерял надежду что-то сделать -иди, вернись туда, встань посреди лагеря и крикни им в лицо, что они все идиоты, что пора завязывать с этой бессмысленной и беспощадной резней, и если и тогда они не одумаются, то ничего уже нельзя сделать. Тогда иди и жди развязки...
Эти "слова" Саши и убедили его нерешительно двинуться прочь с Полигона, с секретного объекта, с которого еще никто, кроме местных работников, не выходил живым...
Пересекши границу, отмеченную густой порослью колючей проволоки, оставившей на его теле лишь немного царапин, он поднялся на холм и обернулся. Сквозь прозрачный зимний воздух он мог в деталях видеть картину гибели Саши. Медленно опустился он на ветхое крыльцо Домика Лесника. Уронил голову на ладони, как женщина, видящая гибель возлюбленного, - и вспомнил, что за ним еще есть дело и что медлить нельзя. Неизвестно, что повело его внутрь домика, где он нашел заплесневевшую буханку хлеба и какой-то хлам. Из-под этого хлама он извлек серебристый балахон мархаммата. На космодром он не успевал, да и вряд ли его туда допустят, он слышал, что на Альфу-12 в эту ночь отправляется эскадра, вооруженная портативными атомными бомбами Уайта.
Корабли мархамматов сделаны из того же материала, что и эта вещица, покоящаяся на его руках. Что, если заставить ее лететь. Перебросить его отсюда сразу на Альфу-12 и опередить корабли Земли...

Лиана уже много времени стояла, приникши к Щели, слушая новости того мира.
Неутешительные это были новости. Кого-то схватили на подходе к Пещерам. Она не смогла различить, кого, но это означало, что лагеря людей не допускают сюда никого, кто может быть полезен им. Это значит, что Пещеры находятся в отрыве от внешнего мира и могут знать только то, что происходит непосредственно под их стенами. Последнее время в лагере стало царить необычайное оживление, люди постоянно куда-то ходили, что-то делали, собирали какие-то вещи. Это был верный вестник предстоящей атаки. Это был верный вестник того, что человечество придумало что-то, что могло бы поколебать стены Пещер. Женщины и младшие дети начали неторопливо собираться и уходить вглубь, туда, где за стеной были другие пещеры, достаточно хорошо защищенные от внешнего воздействии. Лиана продолжала упорно оставаться на месте, и, в конечном счете, ее сочли правой, так как мало кто обладал такой же чуткостью, как она. Оставшиеся надевали герметичные костюмы все из той же скальной породы, служившей здесь всем. Зеленые цветы сочно покачивались у входа, символизируя Вечность. Шевеление вовне становилось все более и более явным...
Как-то пара земных солдат прошла совсем рядом с Пещерами, так, что чуткий слух Лианы мог уловить все, что они говорили. Говорили они не по делу - о женщинах и выпивке, но в интонации их звучала такая уверенность в скорой победе, что даже невозмутимая мархаммата почувствовала себя не в своей тарелке. Что такое приготовили люди им в подарок?..
Это был толчок, который заставил мархамматов начать явную подготовку к последнему бою. Из закромов извлекли забытое уже оружие, возвели небольшой вал перед входом во вторую пещеру. Что-то уязвимое, животное было в этих действиях. Тиун смотрел на все с горькой ухмылкой, но молчал. Один раз только в мыслях его явственно проскользнула фраза: мы возвращаемся к прошлому. Не лучше ли их поднять в будущее?..
Когда почти все и с той и с другой стороны было готово, в земном лагере появился человек в балахоне мархаммата. Никто его не тронул, что было странно само по себе. Человек собрал вокруг себя всех и долго и проникновенно что-то говорил им. После этой его речи многие забросили приготовления. Кажется, что-то говорилось про "ждать до прибытия начальства"...

Славка понятия не имел, как заставить летать обыкновенную тряпку. Он бродил в растерянности по лесу, ища что-то, хоть как-то напоминающее двигатель. Надо было успеть до вечера, он это понимал. Снег был замысловато исчерчен его следами. Пару раз он спускался к колючей проволоке и подумывал пойти и сдаться. Возможно, тогда метким выстрелом или чем еще его наряд зарядят достаточной энергией, чтобы он летел. Вот только совсем непонятно было, как направить этот полет на Альфу-12, да еще и в заданное место...
Он возвращался в дом, рассеянно глядел на хлам и пыль, которую он всякий раз вспугивал своим появлением. Он чертил на подоле своего одеяния координаты точки, в которую хотел попасть. Но энергии трения не хватало. К тому же, он не знал, что именно управляет этим материалом, почему из него можно сделать практически все...
Совершая очередной круг по лесу, он окончательно решился идти на проволоку. Да, с этого места никто еще не выходил живым, значит и он не должен. Он дернул проволоку на себя... После того, как он ушел, опасаясь возвращения незадачливого штабного сынка, работники Полигона пустили по проволоке ток высокого напряжения. Заряд, вошедший в него через руку, заставил тело повиснуть на грани смерти в бессознательном состоянии, но зарядил серебряное одеяние нужной энергией. Умная материя, запомнившая все, что чертил на ней Славка, под действием мощного заряда бросилась в небытие и вынырнула в точно заданной точке. Перегрузка и стресс, усугубленные тем фактом, что все происходило мгновенно, странным образом подействовали на тело: нырнув в безвременное почти мертвым, Славка вынырнул оттуда слабым, но живым...

В лагерь землян, уже много времени без действия стоявший напротив Пещер, было сообщено о прибытии начальства с новым изобретением - портативной атомной бомбой Уайта. Было приказано начать приготовления к сражению: привести в порядок лагерь, наладить дисциплину, вооружиться. Ждать новых приказаний. Солдаты выполняли приказание лениво, но постепенно оживлялись, возбуждались перед предстоящим приключением. Многие, вдохновленные известием о новейшем изобретении, убедили сами себя в том, что сражение будет решающим и решится в пользу Земли. Когда приготовления уже подходили к концу, солнце садилось, оставляя великолепный след на скалах, в свете закатных лучей посреди лагеря материализовался юноша в одеянии мархаммата. Первое желание - взять его в плен, уничтожить сразу - было подавлено, когда увидели его лицо. Это был единственный сын одного из высокопоставленных чинов штаба. Он уже появлялся здесь накануне с получеловеком Сашей, но официально было объявлено, что он находился иод действием чар последнего. Сейчас он был один и, как были уверены люди, без "гнусных умыслов", которые могли прийти в голову полумархаммату. Что касается одеяния, то мало ли что могло случиться с человеком, который сейчас едва держался на ногах. Подсознание человека может придумать массу оправданий тому, кого нельзя или не рекомендуется обвинять. Сделав над собой усилие, Слава поднял голову, поглядел на людей туманным взглядом. К нему бросилось несколько сердобольных, начали задавать вопросы. Когда кто-то заметил что-то насчет его наряда, он вдруг, явно через силу, заговорил. Он заявил, что его наряд - символ мира, который не может не настать прямо сейчас, иначе... Он говорил о долго и странно, в состоянии полубреда, но все слушали его, как будто он впервые открывал им какие-то неопровержимые истины. Он говорил бессмысленности всего происходящего, о необходимости остановить войну немедленно и помириться с братьями по разуму, говорил про возможные последствия и те последствия, которые уже можно наблюдать...
Солдаты слушали его с открытым ртом, и так нелепо смотрелся только что вырвавшийся из объятий смерти мальчишка, толкающий длинную речь перед обширным гарнизоном...
Когда Славка окончил речь и бессильно опустился на землю прямо там, где стоял, многие остались стоять неподвижно. Начальство вполголоса совещалось о том, что сын Даниила сошел с ума и что теперь с этим делать. Поскольку Славка, как сын Даниила, тоже обладал некоторыми полномочиями, было решено остановить приготовления до приезда штабных.
Солдаты, отпущенные на попечение самих себя, тут же радостно принялись каждый за свое, половина разбрелась по лесу. К приезду штабных в лагере царил полный беспорядок, часть людей в изрядном подпитии сидела у костра, многих просто не было видно. Даниил почувствовал, что какое-то детское торжество наполнило все его существо: солдаты тоже против применения атомной бомбы. Однако Уайт и еще несколько высокопоставленных лиц весьма неодобрительно поглядели на все это, и Даниил тоже принял неодобрительный вид. Даниил строгим тоном спросил местное начальство. Из одной из палаток, откуда доносился веселый говор, вышел маленький человек. Он вкратце и сдержанно объяснил причину беспорядка. Даниил потребовал сына. Он надеялся, что вид Славки поколеблет решение Уайта. Теперь, когда никто и ничто не готово к бою. Но высшие чины, увидев ослабевшего, с мутными глазами подростка, заявили, что тот все еще находится под действием гипноза Саши. Было приказано приготовиться в спешном порядке. Люди моментально трезвели, разбирали оружие, надевали скафандры. К утру следующего дня все было готово. Славку отправили в лазарет на осмотр. Первые лучи восходящего солнца смешались с туманным фиолетовым грибом. Что-то сдвинулось в сознании людей...
Когда сквозь дым начали проступать очертания руин, из тумана вышел Тиун в герметичном серебристом скафандре. Эта нетронутая страшным взрывом фигура человека опять сдвинула что-то внутри каждого из видевших...
Толпа окружила Космодром, шумела, галдела, пыталась прорваться внутрь прежде срока.
Сегодня на Космодроме открывается памятник Саше - первому и, пока, единственному межпланетному ребенку - как символу дружбы между двумя разумными расами Вселенной.
Был ясный солнечный день, такой, как всегда бывает на планете Альфа-12. Вот открыты ворота и толпа стремглав бросается вперед. Славку мнут и крутят посреди общего хаоса. Несмотря на солнечный день, настроение у него отвратное. Они ставят памятник тому, кого убили своими же руками. Тому, кого лишили семьи и заставили страдать. Такова-то их плата за страдания! Не имеют права.... НЕ ИМЕЮТ ПРАВА!!!
Кто-то начал читать речь у подножия памятника. Речь пафос-ную и черствую, от которой тошнит. Славка, мало осознавая, что делает, ринулся вперед сквозь толпу...
- ...пал жертвой мировой жестокости. Но в результате этой жертвы человечество получило сильный толчок вперед...
- Не имеете права! Слышите! Вы ничего про него не знаете! ВЫ НЕ ИМЕЕТЕ ПРАВА О НЕМ ГОВОРИТЬ!!! - Славка выскочил из толпы и на мгновение его взгляд столкнулся с тысячами, миллионами чужих взглядов. Потом двое в форме схватили его под руки, и повели прочь...