ВОЕННЫЙ СОВЕТ В ФИЛХ ГЛАЗАМИ ДЕВОЧКИ МАЛАШИ

200-летию со дня Бородинской битвы посвящается

 

Однажды, рассматривая альбом с репродукциями, я внимательно вгляделась в одну из них. Это была картина незнакомого мне художника А. Кившенко «Военный совет в Филях», написанная в 1880 году.

1 сентября 1812 года на краю деревни, в доме крестьянина Андрея Фролова, после оставления нашей армией Бородинской позиции расположилась ее Главная квартира. В этой же избе главнокомандующий, князь М. И. Кутузов, созвал Военный совет, решивший участь Москвы и предопределивший исход Отечественной войны 1812 года. Выслушав мнение собравшихся генералов, Кутузов отдал приказ войскам оставить Москву без боя и двумя колоннами через Дорогомиловский мост и Замоскворечье уходить на Рязанскую дорогу. Военный совет в Филях и выбрал А. Кившенко сюжетом для своей картины.

Меня поразило, как художник мастерски изобразил икону в избе. Можно сразу догадаться, что это образ Владимирской Божьей Матери. Эта икона уже спасала Русь от нашествия Тамерлана.

Конечно же, главный персонаж на картине – М. И. Кутузов. Именно на него устремлены взгляды изображённых генералов и военных. А вот русская печь. На полатях – девочка. Кто же она такая?

Усевшись поудобнее с книгой – а это был третий том романа «Война и мир» Льва Толстого, – углубилась в чтение…

 

Вдруг я очутилась в незнакомом месте. У дороги изба. Она обшита тесом и окрашена дикою краскою (дикая краска – сероватая, серая, пепельная с голубовато-серым оттенком), с тесовой крышей, тоже окрашенною, с тремя створчатыми окнами на улицу и с светличкой. Обрешеченное крыльцо с навесом и пятью ступенями. Я открываю дверь и захожу. Да тут же всё так, как на картине Кившенко! Икона, лавки… От печи ко мне поворачивается девашка.

– Кто вы? – спросила я её.

– Я Малаша Севастьянова, а дед мой Фролов, – с гордостью ответила она мне. – А изба носит название Кутузовской. Ведь здесь, когда напали басурмане, собирались генералы на совет.

– Расскажи об этом, – попросила я.

– Ну, слушай. Я родилась в большой крестьянской семье Фроловых. Дед мой, Андрей Фролов, имел просторную избу, считавшейся лучшей в нашей деревне Фили, что близ Москвы. Одно событие, которое произошло 1 сентября 1812 года, надолго врезалось мне в память.

Было мне тогда шесть лет. Всех мужиков и баб большой нашей семьи отослали в чёрную избу. Меня, Малашу, с собой не посмели брать, потому что самый главный среди военных дал мне кусок сахара. Я побыстрее залезла на печь, было почему-то страшно, но в то же время и радостно смотреть на входящих генералов, на их мундиры и кресты. Они рассаживались на широких лавках под иконами. Я очень хотела, чтобы «дедушка», как про себя назвала светлейшего князя, приласкавшего меня, сел в красный угол. А он, наоборот, нашёл себе место в тёмном углу, за печкой, не разрешил даже отдёрнуть занавеску на окне.

Время шло. Все разговаривали тихими голосами. Вошёл в избу ещё один генерал. «Дедушка» назвал его «Ваше сиятельство», а я – «длиннополым», разговаривал с ним сердитым голосом.

Спорили военные люди долго. Я думала, что дело всё в личной борьбе между «дедушкой» и «длиннополым». Конечно, я была на стороне «дедушки». И вдруг «дедушка» осадил этого генерала. Я запомнила слова светлейшего князя: «С потерею Москвы еще не потеряна Россия, а с потерею же армии Россия потеряна. Приказываю отступать».

Вслед за этим генералы стали расходиться. Меня ждали ужинать. Я скоренько спустилась с полатей и босиком прошмыгнула в сени.

Перед ужином вся наша большая семья молилась в красном углу о спасении Отечества: «Спаси, Господи, люди Твоя, и благослови достояние Твое, победы православным христианом на сопротивныя даруя, и Твое сохраняя Крестом Твоим жительство. Пресвятая Матерь Божия, Богородица, спаси и помилуй нас, не оставь нас, грешных, защити Покровом своим от супостатов». А я добавляла: «Заступница наша, спаси и помилуй дедушку, пусть он прогонит басурман подальше от земли Русской».

 

Открыв глаза, я увидела, что сижу на диване. А с картины Кившенко Малаша подмигивает мне с печи. Я сразу догадалась, что это она…

 

 

ЖИЗНЬ КАК ПЕСНЯ

Очерк

 

Я уже в седьмом классе. Некоторые девчонки начали красить ресницы и даже губы. Чтобы быть красивыми и нравиться мальчикам.

Я подошла к маме (она учитель русского языка и литературы, её любят ученики, так как мама добрая и красивая) с вопросом:

– Человек обязательно должен быть красив внешне?

– Нет, – ответила мама. – Красота человека идёт изнутри, от духовного: от лучистых, искрящихся глаз, от доброй улыбки, от приветливых слов.

В нашем Пензенском крае много по-настоящему красивых, духовно богатых людей.

Мама посоветовала поговорить с самым мудрым членом нашей семьи – бабушкой, известной не только в городе, районе, но и в Пензенской области исполнительницей народных песен.

– Бабуся, в чём для тебя заключается человеческая красота?

– Послушай меня внимательно, а затем реши, что же является красотой для меня.

И бабушка поведала мне историю своей жизни.

– Родилась я в феврале 1949-го, месяц выдался, как и в этом году, снежным и морозным. Семья наша, семья Кривозубовых, проживала в селе Голицыно. Я первая из пяти детей. С детства была звонкоголосой. Однажды в пять лет перепугала маму: затянула громким голосом песню, да так, что матушка подумала – пожар, переколотила все банки, выбегая из погреба. Досталось мне тогда, малолетней певице.

Прошли годы. Стала я учиться в десятом классе. Тогда достать текст песен было негде, тем более в деревне; песни запоминали на слух, и они передавались из поколения в поколение. А я услышала по радио «Не ругай меня, мама», слов песни не запомнила, а исполнить её очень хотелось. Подумала я и решила написать письмо в областную газету. Конечно, наивная просьба, но работники редакции прислали стихи.

Любила я петь. В этом находила особую красоту и прелесть. Закончив школу, нисколько не сомневаясь, поступила в культпросветучилище города Пензы. По распределению попала в Нижний Ломов. Вот здесь в районном Доме культуры и работаю уже более сорока лет.

Бабушка замолчала. А я вспомнила её последний отчётный концерт «Годы – не беда», проходивший 21 января 2012 года, на котором она выкладывалась полностью, пела так, что от некоторых песен слёзы подступали к глазам, а от других, наоборот, хотелось веселиться: такое буйство, «половодье чувств» в них.

– Ваш деда Слава называл меня «крепостной актрисой», – продолжала тем временем моя бабуся, Нина Алексеевна. – Наверное, точное сравнение для женщины, которая буквально жила работой, но не любила я этого высказывания. Сцена, русская народная песня, самая задушевная, желание дарить людям тепло и радость – самое главное для меня. Не могу я жить по-другому, да и не хочу. Ведь самое важное для меня – душа, а где, как не в народной песне, раскрывается душа народа, его красота. И я стараюсь это передать своему зрителю, а самая высокая оценка для меня – благодарные, восхищённые их глаза, значит, не зря вышла на сцену, не зря столько репетировала.

Я задумалась. А действительно, когда же моя бабуся всё успевает: и выезжать на концерты в близлежащие деревни, и заниматься профсоюзной работой, и навещать детей в реабилитационном центре, и участвовать в спектаклях народного театра, проводить юбилейные и свадебные торжества. Спросила её об этом.

– А я петь люблю. В песне вся моя сила, – спокойно ответила она. – Поняла, что для меня красота?

Я поняла. И навсегда запомнила, в чём, по мнению моей мудрой бабушки, красота человека: дарить людям радость, донести до них частичку душевного тепла, которое даёт нам русская народная песня. Моя бабуся – это символ нашей русской песни, нашей земли: раздолье, бескрайность неба, зеленеющее необозримое поле… Недаром её в нашем городе прозвали «нижнеломовской Людмилой Зыкиной»: и внешне, и самое главное – внутренне – они похожи; благодаря им, их красоте, летит русская народная песня по всей Руси…

Я тоже люблю петь и хочу, чтобы в моих песнях была душа, а значит, они несли бы людям красоту.

 

 

ИСТОРИИ СТАРОГО ШКАФА

 

В доме было два шкафа. Один – новый, с красивыми зеркальными дверцами. И все его почему-то называли «шкаф-купе»... Другой – старый, но, наверное, тоже очень нужный, потому что в нём хранились самые разные вещи… Вот он-то и рассказал нам свои истории.

 

История первая. Самая грустная

 

На вешалке в шкафу висело старое мамино платье. Когда-то оно было очень красивым: «в горошек», с аккуратным белым воротничком и манжетами. Это было парадное платье. И оно очень гордилось этим. Так гордилось, что каждый день делилось с другими обитателями шкафа своими воспоминаниями о балах и праздниках, на которых, конечно, было самым лучшим…

Но это было давно. А сейчас оно висело на вешалке, запылившееся и мятое, и страшно возмущалось, почему его никто не достаёт из шкафа. Вещи как могли успокаивали платье… Но оно и слушать ничего не хотело.

– Я лучше вас всех и не намерена терпеть этот беспредел! Я привыкло быть на виду! Я знаю себе цену! – кричало оно. — Раз никто не надевает меня, я лягу на пол около шкафа… И тогда они поймут! И тогда им будет стыдно!..

Время шло, но никто почему-то не приходил за ним, да, судя по всему, и не слышал.

Однажды хозяевам потребовались какие-то вещи, они открыли дверцы шкафа, а плотно закрыть их забыли…

Вот удача! Старое платье освободилось от вешалки, проскользнуло в щель и… упало на пол.

– Вот теперь-то они меня увидят… И я, как всегда, украшу собой бал!

В доме действительно собирались гости. И хозяйка, нарядная и красивая, не сразу заметила упавшее платье.

А когда гости ушли, она принялась за уборку и …

– Как жаль, что платье пролежало на грязном полу и так испачкалось. А ведь я хотела оставить его как память… Ну что ж, пусть оно послужит хорошему делу: вымою-ка я им пол…

И она окунула платье в ведро с водой…

 

История вторая. Самая короткая

 

В самом низу шкафа лежали футбольный мяч и воздушный шарик. Их положили сюда совсем недавно, и они ещё были полны воспоминаний об ушедшем лете. Кроме того, они были очень похожи друг на друга, может быть, поэтому так быстро и нашли общий язык…

– Ты не представляешь, какое это счастье – кататься по зелёному полю, не зная преград, – говорил футбольный мяч.

– Да, но ты не знаешь, что такое небо, высокое и бесконечное, такое манящее и ласковое, – вторил ему воздушный шарик.

– А скорость! Скорость, с которой ты несёшься вперёд , обгоняя всех на своём пути …

– А высота… Ты как птица паришь под облаками, легко обходя тучи…

Так говорили они, перебивая друг друга. И, казалось, были очень убедительны…

– Только вот, знаешь, очень обидно, что тебя все время пинают, – сказал вдруг мяч. – А если что-то не заладится, то и со злостью…

– Да и мне не удаётся насладиться полётом, ведь меня постоянно держат на привязи, – с грустью добавил шарик.

С тех пор друзья стали говорить друг с другом лишь шёпотом. И все поняли: у них появилась какая-то тайна. Одна – на двоих…

Однажды утром дверцы шкафа открылись, хозяева достали друзей и куда-то унесли их . И оставшиеся в шкафу вещи подумали: «Как было бы хорошо, если бы люди задумались, о чём же больше всего мечтает воздушный шарик и футбольный мяч?» А они – то знали об этом точно: конечно же, – о свободе…

 

История третья. Самая правдоподобная

 

Он был самым настоящим долгожителем… По крайней мере – в этом шкафу… Потёртый и потрёпанный, с оторванной ручкой, местами поцарапанный, он ещё хранил следы былой красоты и роскоши. Когда-то он много путешествовал. Об этом говорили красивые яркие наклейки на его крышке и боках… Он так много повидал в своей жизни, и ему было о чём вспомнить...Но речь не о нём. Однажды из чемодана вылезла маленькая… божья коровка. Как она попала туда и что там делала, никто не знал. Она расправила свои крылышки, как будто бы потянулась после долгого сна, и выпорхнула в узкую щёлочку.

В шкафу, конечно, было темно, но все находящиеся там вещи смогли рассмотреть прекрасную незнакомку. Ярко-красный панцирь с чёрными точечками, тоненькие грациозные усики… Она была очень хороша. И божья коровка, сразу почувствовав к себе внимание, начала свой рассказ.

–- Ах, я такая путешественница! Я так много повидала на своём веку. Где я только ни побывала: во Франции, в Индии, Дании, Великобритании… В Египте, конечно, ведь именно оттуда когда-то очень давно нас завезли в Россию. Ёщё прабабушка рассказывала мне эту историю. А какие мы труженицы! Именно мы – божьи коровки – уничтожаем вредителей полей и огородов, отпугиваем пауков и лягушек, – без умолку тараторила она, пока не спохватилась. – Да, но я совсем заболталась с вами. Мне давно пора в путь,– сказала и выпорхнула из шкафа.

Это было так неожиданно, что никто даже попрощаться с ней не успел. Лишь кто-то тяжело вздохнул в темноте.

–- Я где-то читала,– сказала старая Энциклопедия,– что божьи коровки – символ удачи и благих вестей. Они несут добро.

– Это прекрасно, но всё-таки как жаль, что она улетела,– добавила дедушкина шляпа, –и я уже никогда не узнаю, как живут мои сородичи, ну скажем, на Гаити…

– Ах, Гаити, Гаити… – раздался вдруг голос из глубины шкафа. И все поняли, что это заговорил старый чемодан. – Удивительный остров! Я с удовольствием расскажу вам, друзья, о нём. И не только…

Что было дальше, сказать трудно. Говорят, чемодан до сих пор развлекает обитателей шкафа своими воспоминаниями. А ему есть что вспомнить.

 

Пожелтевшие от времени журналы и газеты, старые детские санки и забавный трёхколёсный велосипед, бабушкины очки с отломанной кем-то дужкой и мамин гербарий… Чего только нет на полках старого шкафа. Самые разные вещи… И у каждой — своя жизнь и своя история. А старый шкаф… Он бережно хранит любую из них. А иногда распахивает свои дверцы, чтобы рассказать их и нам…

 

 

МОЯ НЕВЕСТА

 

Однажды вечером я посмотрел фильм о любви, который произвел на меня такое сильное впечатление, что я всю ночь не мог заснуть - думал о своей свадьбе. Но как я ни старался, представить свою будущую невесту у меня так и не получилось.

Опечаленный, я пришел в школу. Первым уроком у нас была история. Я устроился поудобнее и продолжил свои размышления…

Я осмотрел свой класс, но вскоре понял, что ни одна из девчонок не подходит мне в жены: Люба слишком серьезная, всё время сидит за учебниками; Анька, наоборот, ходит в школу через день; Машка минуты не может прожить без своего телефона; а Настя часто отрабатывает на мне приёмы карате…

«Хмм…в классе жену не найдешь», - понял я и отправился на поиски во двор.

Но и там я не добился успеха. Во дворе было только две девчонки: одна играла в футбол с мальчишками, а другая гуляла с мамой. Первая показалась мне слишком спортивной, а вторая несамостоятельной.

Я вернулся домой, сделал уроки и лег спать. И во сне увидел свою невесту! Она была очень красивой: с большими голубыми глазами и доброй улыбкой; у нее были длинные волосы, а в руках она держала букет цветов. Она увидела меня и сразу предложила пойти гулять. Мы шли по солнечной аллее, вокруг летали разноцветные бабочки, ласково светило солнце, дул легкий ветерок…Мы разговаривали о чем-то очень интересном, часто смеялись. Вдруг моя невеста подмигнула мне и произнесла: «У тебя будет замечательная свадьба, но пока… может быть, тебе лучше почитать про Ивана Грозного, иначе ты получишь двойку по истории, и этим сильно огорчишь свою будущую невесту…»

На следующий день я отвечал на каждом уроке. Учителя не уставали удивляться и гадали, что же со мной произошло. Они-то не знали, что я пообещал своей невесте учиться только на пять!

 

 

БОРОДИНО ГЛАЗАМИ ЮНОГО ПОКОЛЕНИЯ

 

Глава I. Начало

 

Когда я была во втором классе, мы с мамой поехали к бабушке в гости.

Как всегда, бабушка была рада нас видеть. Она поставила чайник и стала накрывать на стол, достав пакетики ягодного чая и лимонного печенья, посыпанного сладкой пудрой.

Мама отправила меня мыть руки, а сама пошла помогать бабушке. Идя из коридора в ванную комнату, я заглянула в узкий проём и увидела знакомые и любимые вещи: бархатный тёмно-красный диван, деревянную тумбочку, накрытую разноцветной салфеткой, связанной бабушкой, шерстяной ковёр, украшающий и утепляющий комнату, овальное, словно матовое, зеркало в позолоченной с зеленоватым оттенком рамке; маленький, аккуратный шкафчик, заставленный картинками, изображающими спокойное или бурное море. Всё это создавало уют, который подвластен только моей бабушке. Даже яркий свет лампочек не бил по глазам, а наоборот успокаивал их.

Но что-то было не так, как обычно…

Как всегда, весь дом наполнен добротой и заботой, и в то же время создавалось ощущение того, что меня как будто нечто гипнотизирует, манит… Ах, вот оно что! На тумбочке лежит новый предмет – серебряная табакерка. Непростая такая табакерка. Из тёмного старинного серебра, инкрустированная тусклыми жёлтыми и зелёными камнями. Я попыталась открыть эту необычную вещицу. Сначала она не поддавалась, но постепенно мне удалось откинуть овальную крышечку, на которой был выгравирован двуглавый орёл. С внутренней стороны с трудом можно было разобрать полустёршуюся надпись «За проявленное мужество и смекалку. Дризен Егор Васильевич».

Вдруг я услышала голос мамы. Она позвала меня пить чай. Я пошла на кухню, прихватив с собой табакерку.

Увидев в моих руках эту вещицу, бабушка поняла, что истории не избежать.

 

 

Глава II. На балу. 1812 год

 

Роскошный бал во дворце Григорьевых был в самом разгаре.

Девушки в первом танце демонстрировали своё изящество, точёные фигуры и роскошные бальные платья с высокой талией, глубоким вырезом и юбками , которые, расширяясь книзу, сзади переходили в длинный шлейф. Большинство платьев были нежных цветов – это считалось признаком хорошего вкуса. И всё некоторые были подвязаны яркими ленточками, сотканными из шелковистых золотых и серебряных нитей. Дамы и девицы изящно причесались и прикололи к волосам цветы, в руках держали букеты.

– Валентина, можно вас?

– Конечно, Евгения.

Две юные барышни отошли в угол бального зала.

– Евгения, что с Вами? Вы выглядите слишком озадачено. Это же бал! Волшебное место! Жемчужина светской жизни! Я заметила, как на Вас смотрит князь, стоящий у фортепиано, так что готовьте агендам. Уверена, что он созреет для следующего танца с такой прекрасной девушкой, как Вы.

– Валентина, прошу Вас охладить свой пыл. Я не буду медлить. На Россию движется с войной француз.

Радостное и беззаботное выражение лица Валентины сменилось серьёзным и задумчивым.

– Вы уверены? Ведь война непредсказуема.

– Валентина, мой отец не последний человек в военном деле. Сегодня он ранним утром отправился на приём к государю, а, вернувшись, велел на завтрашнее утро запрячь две кареты. Посмотрите вокруг! Мужчины, вместо черных фрачных костюмов , жилетов и галстуков, в полном обмундировании. За игральными столами они совсем позабыли карты, только разговоры и ведут. А вы послушайте их! Они только о боевой тактике и оружии.

– Значит, на Россию надвигаются враги…

 

 

Глава III. Новобранцы

 

Валентина и Евгения были недавно вышедшими в свет юными девушками из дворянского рода. Их семьи жили в соседних усадьбах, поэтому девушки дружили ещё с детства. Они любили читать исторические романы, античные мифы и легенды, летописи, в которых подробно рассказывалось о мастерстве конных и пеших воинов, о бескорыстной помощи и патриотизме мирных жителей и о любви, предпочитали симфонической музыке звуки барабанной дроби и строевого шага, итальянским и английским кушаньям грубую похлёбку. Мечтой всей их жизни (ещё такой короткой) было связать свою судьбу с военным делом. Ещё с детства подруги любили придумывать героические истории, где роль храбрых воинов выполняли они, юные девы. В конце концов смогла же Жанна де ‘Арк стать знаменитой воительницей.

 

* * *

С десяти лет (когда светские барышни были ещё неокрепшими девочками) Валентина и Евгения в тайне от родителей таскали камни, представляя, что это ядра для боевой пушки, учились управлять саблями, закалялись на местной речке, проводили две ночи в неделю под открытым небом, наслаждаясь бликами звёзд, ездили на породистых скакунах, простаивающих в дворянских конюшнях, а в четырнадцать лет заказали себе новенькие мундиры, отправив свои мерки к лучшему портному столицы.

 

* * *

Вернувшись с бала, девушки пребывали в смутном состоянии. С одной стороны, возможно, скоро осуществится их заветная мечта, а с другой – радоваться нападению врагов на свою Родину – просто ужасно!

– Вам нужно срочно покинуть Подмосковье, – решили отцы семейств за ужином (каждый в своём доме). – Главная цель Наполеона – покорение Москвы. На своём пути он будет всё разрушать, грабить, убивать, не щадя никого.

Такие слова не могли вызвать ничего иного, кроме опущенных взглядов, показывающих полную покорность.

 

* * *

Валентина и Евгения, как всегда встретились на опушке соснового бора. Они решили провести эту ночь вместе, возможно, в последний раз наслаждаясь душистым запахом сосновой смолы, слушая успокаивающие песни ночных пташек. А важно, что они сейчас находились именно рядом со своим домом и нигде больше! Как мы слепы! Мы не ценим того, что имеем, пока не потеряем! Валентина бы никогда не променяла этот терпкий запах подтёкшей смолы на все, даже самые чудесные духи в мире, а Евгения ни за что бы не обменяла эти неказистые песенки лесных птичек на лучший прусский оркестр и итальянский хор.

Это была бессонная ночь. Валентина представляла себя на ретивом скакуне, в латах и с уланской пикой в руке. Она пыталась нарисовать образ французов в своём воображении. Евгения размышляла о том, в какой полк лучше записаться и как ей с Валентиной жить среди одних мужчин да ещё не раскрыть себя.

На заре девушки пламенно попрощались с отцами, не сдерживая горьких, как яд, и солёных, как море, слёз, отправились в путь. Возможно, они в последний раз видели своих отцов! В последний раз почувствовали ностальгический запах их ментиков! В последний раз их усы приятно щекотали бархатную щёчку! Возможно, всё кануло в Лету безвозвратно…

Во время поездки девушки взглянули в окно кареты и увидели испуганные, озабоченные и до такой степени обескураженные лица, что казалось, будто люди сошли с ума. Взрослые хаотично бегали, дети плакали, кто-то пытался ограбить дворянскую карету. При взгляде на всё это у девушек защемило в сердце. Самое страшное то, что девушки никак не могли сейчас помочь людям. Они ничего не могли сделать. А ведь таких деревень очень много! Где-то грабили огороды и поля, и кому-то досталось запасов пищи на месяц вперед, а кому-то и на суп не хватило!

Приехав в пункт назначения, измотанные и уставшие дворянки – матери отправились в опочивальню деревянной жилой избы – редкости в этом месте. Перед уходом они обнялись с дочерями и даже не подозревали, что такое незначительное объятие станет последним!

После этого Евгения и Валентина заперлись в комнате, напоминающей старорусскую светлицу, дали друг другу клятву в верности, терпении, дружбе, отзывчивости, взаимопомощи и защите Отечества до последнего вздоха. Затем они закололи свои густые волосы, обмотали ноги и тело (чтобы получилась мужская фигура) тканью, оделись в новенький мундир, состоящий из доломана, поверх него ментика, на ноги натянули рейтузы (чикчиры) и низкие сапоги с чёрной шерстяной кисточкой – ботики, голову увенчали кивером с султаном и особыми шнурами с кистями и репейком, перекинули через плечо портупею, закрепив на ней ташку.

– Что теперь? – спросила Валентина.

– Теперь следуйте за мной.

И с этими словами Евгения прыгнула в окно избы, приземлившись на мягкую землю. Валентина последовала за ней. Евгения шла по запутанным улочкам, заворачивала, обходила людные места и наконец-то подошла к неприметному зданию. Зайдя внутрь, Валентина поняла, что это кузница, из-за отсутствия окон и привычного света, по очень жаркой атмосфере, пылающему огню в камине и искрам, отлетавшим от раскалённого металла.

Как по волшебству из подземного склада вынесли две посеребренные металлические сабли в ножнах с кожаным наконечником и две обыкновенные пики, а из оружейного склада по соседству девушкам вручили два пехотных ружья образца тысяча восемьсот восьмого года без трехгранного штыка и седельные пистолеты. В сумме такое вооружение весило примерно семь килограмм.

– Но как? – восхитилась Валентина.

– Я же вам говорила, мой отец не последний человек в военном деле. А теперь записываться.

 

* * *

Главнокомандующий Преображенского полка – барон Дризен Егор Васильевич пристально наблюдал за будущим отрядом.

Больше всего его внимание привлекли два молодых человека, сидевших неподалёку. Их возраст было невозможно определить равно, как и разглядеть внешность. Они отделились от общей массы гусар, рассказывающих о своих любовных подвигах за бутылкой ядреного вина, покручивая гладкие усы.

– Не могу поверить, что мы состоим в Преображенском полку и уже завтра рискуем встретиться с врагом лицом к лицу!

– Валентина, прошу вас сохранить свой боевой настрой духа для сражения.

– Может быть, нам выпить по стакану вина?

– Не стоит. Я не смогу отвечать за свои поступки, а мы и так достаточно привлекаем к себе внимание.

– Как желаете, а я всё-таки выпью!

Валентина взяла бокал красного и выпила его залпом до дна.

В это время семьи во всю разыскивали Валентину и Евгению. Вдруг раздался крик старушки – служанки. Вся дворня тут же побежала на звук.

– Что? Что? Что? – восклицали они с нотой ужаса в голосе, ещё не успев найти виновниц суматохи.

Когда все остановились на пороге опочивальни в старорусском стиле, служанка огласила:

– Девушек украли.

 

 

Глава IV. Бородино

 

Уже всё было готово, но врага не было даже видно. «Неужели французы не придут?»- ворчали опытные военные.

Валентина жаждала битвы больше всех. Каждую пролетающую в голубой дали стаю птиц, она видела отрядом Наполеона. Евгения осматривала территорию.

О это состояние, когда от приятного напряжения всё тело сжимается!

Вдруг послышался крик: «Идут!»

Действительно, целые тысячи людей подходили шаг в шаг к Бородинскому полю. На холме главнокомандующий сидел на коне и отдавал приказы.

И вот этот момент, когда поднятием двух шпаг решается жизнь чуть ли не двух тысяч людей! Начинают падать замертво первые ряды солдат. Кровь обагряет поле миллионами маленьких капель. Смешиваются и кони, и люди, и оружие, и земля, и бордовый туман, и резкий, тошнотворный запах крови, от которого холодеют конечности, выступает пот, одурманивается разум. Запах, от которого хочется убежать, но некуда, скрыться, но негде. Ты терпишь, проклинаешь тот день, когда родился окаянный Наполеон. Глаза слезятся, уши глохнут от многочисленных взрывов снарядов, ноги подгибаются, руки немеют, когда ты лишаешь десятки людей жизни, видишь оторванные части тела, кровоточащие раны, слышишь нечеловеческие крики, перепрыгиваешь через трупы, каждый раз боясь увидеть своего товарища под ногами верного коня. Ты бежишь и не понимаешь, зачем уворачиваешься, смотришь вокруг на поле, покрытое трупами, и недоумеваешь: «Неужели цена человеческой жизни так мала!»

Заготовленных снарядов для полевой пушки не хватало, да и вообще много пушек было разгромлено на части, которые скатывались с крутых холмов, развивая огромные скорости и убивая людей. Воинов катастрофически не хватало, поэтому Валентину и Евгению отправили в эпицентр происходящего.

Девушек разлучили, отправив в разные стороны, и больше они не виделись.

Евгения сражалась, рассчитывая силу удара и точку приложения этой силы для более рационального её применения. Она не была в рядах первых, но порой являлась основой военных действий. Девушка легко, шаг за шагом одерживала победу, но… Один миг, лишь один миг и человека нет! Евгения даже не успев вскрикнуть, тоненьким сломанным стебельком упала на землю. Кивер свалился с её головы и покатился к ногам ошарашенных солдат, увидевших в своём товарище девушку! Полковник, наблюдавший за остановившимися действиями, последовал к замершим солдатам.

Выражение его лица невозможно передать словами, руки задрожали, ноги подкосились, на лбу выступил холодный пот. Он прижал к себе погибшую девушку, разбавляя слезами её молодую кровь, текущую по алым лоскуткам кожи.

Никто, даже враг, не смел шевельнуться.

 

 

Глава V. Конец

 

– А что же случилось с моей прапрапрабабушкой? – спросила я.

– Она попала в плен к французам и погибла, отказавшись преклониться перед «величеством Наполеона». За это, конечно, твою прапрапрабабушку удостоили награды, но самое ценное – эта табакерка, подаренная Валентине самим главнокомандующим.

 

* * *

« Каждый горел усердием. Каждый превосходил себя ».

А. П. Ермолов, генерал, участник войны 1812 года.

 

 

Памятная дата

( отрывок )

 

Мы жизней не щадим,

Не пощадим столиц,

Лишь только б пред врагом

Не пасть рабами ниц.

(Л. Котов)

 

 

Бородино

( отрывок )

 

День восьмого сентября –

Славный день календаря.

Бородинское сраженье –

Всем врагам на устрашенье,

Чтобы знали наперёд –

Враг в Россию не пройдёт.

( И. Агеева )

 

 

Бородинское поле

( отрывок )

 

Бородино, Бородино!

В сердцах людей не умирает

Твой славный день, Бородино,

Тебя народ наш воспевает.

( В. Артанов )

 

 

Галерея героев 1812 года

( отрывок )

 

Только тишина вокруг струится,

Отголоском прошлого звеня,

Прерываясь предков голосами,

Словно укоряющими нас:

«Мы Россию столько раз спасали,

Ну, а вы…, а что же вы сейчас…?»

( Н. Смирнова )

 

 

ПУШИСТЫЙ ДРУГ

 

«Всем привет! Меня зовут Кира. Сегодня самый счастливый день в моей жизни. Вы спросите: «Почему?» Я отвечу: «Сегодня самый светлый день в жизни моего лучшего друга!» Вы поинтересуетесь: «Кто он? Какой у него характер? Как он выглядит?» Я сразу же хочу сказать, что не смогу его описать, потому что для меня он настолько много значит, что словами этого не передать... Он не человек, но не все люди могут с ним сравниться. Мой лучший друг – панда Пушок. Вы зададитесь вопросами: «Как мы встретились? Как подружились?» Это необыкновенная история.

Мой папа исследователь-путешественник. Его зовут Георгий Петрович. Это была наша первая совместная экспедиция. Мне было шесть лет. Путь держали в Японию. На борту корабля были я, папа, несколько военных, переводчик и посол из России.

По прибытии в страну Закатного Солнца мы встретились с императором Японии, который велел провести для нас экскурсию. Япония – очень красивая и роскошная страна, но все как будто готовились к чему-то другому, не обращая внимания на экзотические растения и гигантские дворцы.

Оказывается, по легенде, у императора было какое-то священное существо-талисман, которое видели единицы людей, а дотрагивался только сам император.

К сожалению, лицезреть священное существо разрешили только послу.

Вернувшись на борт корабля и отчалив от Японии, я обнаружила у себя в каюте черно-белое пушистое пятно.

– Кто здесь? – воскликнула я.

Загадочное существо зашевелилось. Я сильно испугалась и хотела побежать, рассказать о нём папе, но бездонно грустные, умоляющие глаза остановили меня. Он как будто просил: «Не выдавай меня!»

– Ладно, – сказала я вслух, – буду называть тебя Пушок.

Тут послышался голос папы, звавший меня на ужин.

Еда на корабле не была разнообразной. Всё время одни и те же сочные листы капусты, которые я решила отнести Пушку, всё та же прожаренная рыба, всё та же пресная, безвкусная вода и кислый апельсин.

Закончив ужинать, я вернулась в свою каюту. Пушок лежал, как собака, ждущая хозяина, но он не был грустным. Я поднесла листы капусты к нему. Пушок не стал их есть.

Наступила ночь. Все стали расходиться по своим комнатам.

После того, как папа зашёл пожелать мне спокойной ночи, я подождала полчаса, а затем вывела Пушка на палубу, пристально осматриваясь вокруг, воображая, что мы суперагенты.

Капитан следил только за участком пути, который предстояло пройти кораблю, все остальные уже беззаботно похрапывали. Ничего не предвещало беды, как вдруг волны стали усиливаться, в то время, когда я сидела на бортике. Это показалось тогда мне забавным, но корабль резко накренился и, я оказалась в воде! Мне было шесть лет и я не умела плавать! Одна за другой волны меня то подбрасывали вверх, то топили. Всё реже и реже я поднималась на поверхность, всё реже дышала и всё чаще мне хотелось вдохнуть. Это не описать словами, это надо испытать. Когда ты готовишься всплыть на последнем издыхании, а над тобой ещё один или два метра воды! …

…Я проснулась от пробивающегося сквозь веки лучезарного солнца. Сначала сонные глаза не могли разглядеть окружающий мир, но почувствовав на себе мокрую одежду и увидев вокруг воду, я взволновалась, заметалась и чуть не упала, но лапа… Пушка удержала меня!

– Ты меня спас! – пролепетала я и обняла мягкое и тёплое пузико зверька.

Весь день бедный Пушок греб изо всех сил, прерываясь на отдых. За целый день мы устали, и нам очень хотелось есть. Пушок протянул мне сочные листки капусты, которые сохранил ещё на корабле. Я поделила один из них пополам и, мы с большим удовольствием поели. Хорошо, что мы находились в пресной воде – не мучались от жажды.

Ночью стало очень холодно, поэтому Пушок прижал меня к себе уставшими лапами. Я вспомнила папу, его нежные слова на ночь, пожелала спокойной ночи Пушку и мысленно пожелала папе хоть немного поспать в эту ночь, а по бархатным щечкам панды текли две солёные слёзки.

С каждым днём мы плыли всё медленнее и медленнее, а делить капустные листки было всё труднее и труднее.

Однажды мы обнаружили маленький островок и остановились на нём на несколько дней. У Пушка очень хорошо получалось ловить рыбу, а я умела разводить костёр, как меня учил папа. Эти невзрачные рыбёшки, которые ловил Пушок, имели божественный вкус! Тогда мне казалось, что я могла бы питаться только ими всю жизнь.

Немного окрепнув, Пушок плыл значительно быстрее и через пару дней мы оказались дома.

О, наш старенький домик на берегу речки! «Ах, папа!» «Кира!» «Папочка!»

Пушок остался жить с нами, но мы посещали императора Японии.

В одной из наших экспедиций в Японию Пушок нашёл свою вторую половину, а сегодня он стал папой! У него родились четыре замечательных панды!